Стиратель границ. Том 1 (СИ)

Глава 8 Неспокойный Рассвет

Следующим утром мне полегчало. Плечо отпустило и не нарывало, только двигать рукой было неприятно. Фелиппен зашил дыру от самострела, которая лишь вблизи смотрелась довольно жутко, а на самом деле под воздействием различных растений быстро стягивалась. Вероятно, через неделю-другую останется лишь пятно.

Полегчало настолько, что смог взять в руки тетрадь и карандаш, чтобы отправиться на поиски информации: кто, что и сколько производит. Ведь у меня было три, как я предполагал, отлично действующих селения, в которых производилось не меньше десятка видов различной продукции, начиная от самого простого типа бревен и шерсти, заканчивая чем-то более сложным, допустим, посудой и мебелью.

То, что чего-то производилось исключительно в моей голове, я тоже допускал — мало ли: поговорили, предложили или попросту предположили, а по итогу все осталось на прежнем уровне. Не хватило материалов, инструментов или людей.

Благодаря Фелиде я вспомнил Орека, кузнеца. Вот уж с кого стоило начать — так это с него. Потому что в нашем селении металла было маловато, и если бы не имелось никаких поставок или запасов, то он перестал бы работать. И первым сообщил о том, что для него здесь никакой работы нет.

Поэтому я собрался, радуясь тому, что могу шевелить рукой и жара нет. В этом процессе меня и застал Фелиппен:

— Утро, похоже, доброе, правитель Бавлер, — доложил он, зайдя внутрь избы. — Ваш образ жизни аскетичен для человека, который может позволить себе руководить таким большим селением, вам не кажется?

Манера его речи показалась мне слишком вычурной, так что я поспешил ответить, не думая над ответом слишком долго:

— Привычка.

— Странная привычка, вызывать смутные чувства у людей, которые видели, как живут настоящие правители. Нет, не в роскоши, но и не в такой тесноте. Вы что, думаете о себе слишком плохо? — вежливо, но с каким-то нажимом говорил Фелиппен.

— Нет, — по-прежнему коротко отозвался я.

— Тогда попрошу подумать над тем, чтобы ваше жилище не напоминало о жилье низших. Даже Арин в Ничках живет лучше вас. Чей особняк стоит ближе к полям?

— Там живет… жил Кирот.

— Знакомое имя. Торговец?

— Он самый, сейчас Бережок восстанавливает, — продолжал я беседу, не понимая, к чему клонит лекарь Миолина.

— Хорошо, пусть занимается этим делом, несомненно важным. Не нужно, чтобы он часто появлялся в Рассвете.

— Но он член Совета, — ответил я.

— Чем реже он здесь появляется, тем лучше, — проговорил Фелиппен. — Скоро прибудет Севолап. Просьба быть в строю, потому что лежачий правитель его точно не впечатлит.

— Не собирался усердствовать, учитывая состояние моей руки, — чуть зло ответил я.

— Кстати, не беспокоит?

— Нет, гораздо лучше, чем вчера.

— Все же ваш травник… Торн, да? Отлично знает свое дело, — благодушно ответил Фелиппен. — У вас отличные шансы на то, чтобы быстро превратиться в хороший большой город из этой… хм, солдатской крепости.

— Крепости? — теперь я уже возмутился по-настоящему.

— Вы думаете, что башни красят город?

— Нет, но это разумное требование безопасности, по-моему, — ответил я, поразмыслив, что начал говорить как сам Фелиппен. Из всей его вычурности я заметил только одно полезное замечание: скоро сюда прибудет Севолап. Представился сразу же дородный мужичина с орлиным взором.

— Разумно, но сейчас ваш город разрастется. Что будет дальше? Еще один ряд башен и кольев?

— В нашей ситуации…

— В вашей ситуации нужно поступить здесь так же, как и в Валеме. Я там уже побывал, не переживайте. И прекрасно рассмотрел, что там строится огромный форт. Хороший выбор. Крепость стоит ставить отдельно. Люди разбегутся и сбегутся, а стянутые внутри города — они будут отличной мишенью для стрелков. Особенно хорошо люди гибнут под градом камней из осадных машин.

— Спасибо, Фелиппен, я понял, — ответил я, не скрывая раздражения в голосе. — Почему же вы лекарь, а не мастер по осадному искусству?

— Скорее уж по фортификационному, — слабо улыбнулся тот. — Не мое это. Не люблю смотреть, как убивают людей. Вот лечить — люблю. А строителей вам и так хватает, не вижу смысла подаваться в профессию, где можно легко остаться без рук. Кстати, правитель Бавлер, надеюсь, в курсе, сколько у него рабочих без пальца или двух?

— Нет, я думал, что они все в порядке, — по спине пробежал легкий холодок.

— Я прошелся по стройкам Валема и Рассвета. На ваши бригады рабочих только здесь не хватает тринадцати пальцев. Не всем это мешает, но увечий стоит избегать, особенно в условиях, когда лекарей в селениях почти нет. Но, что я могу отметить, у вас Торн организовал отличное производство вытяжек из лекарственных трав. Можно примочки делать, внутрь принимать. Сходите, посмотрите, как это у него получается. Точно рука не беспокоит?

— Совершенно, — не соврал я, ощущая, что с подвижностью проблем почти нет, разве что высоко поднять правую руку я не могу.

— Прекрасно. Тогда не смею вас больше задерживать и надеюсь, что ко мне вы еще не скоро попадете, — он улыбнулся на прощанье, даже не посмотрев мою рану, а затем вышел.

Я же, схватив тетрадь покрепче, выскочил на улицу.

— Надеюсь, твоя рука позволяет тебе так прыгать, — прогремел Перт, которого я встретил почти что у самых дверей.

— Еще как позволяет, — отшутился я и помчался к кузнецу. Все должно идти по порядку, но мне навстречу попалась телега, в которой ехал стол. Тяжелый и массивный.

Я не решился тормозить телегу, которая и без того неспешно передвигалась по улицам Рассвета, однако предположил, что это уже не первый стол, который произвели в моем городе. Выглядел он аккуратно и ровно, но массивно и надежно.

— Орек! — окрикнул я кузнеца через стук его молота. Найти кузницу оказалось несложно — она дымила прилично.

Изменения были заметными. К Ореку я не заходил уже очень давно, но его кузница казалась прежней лишь внешне. На самом деле он обзавелся приличных размеров мехами, которые в сложенном из камня горне нагнетали температуру.

Орек работал не один. Кроме него в небольшой кузне бегали еще трое, причем один на вид — вообще мальчишка. Таскал дрова да заготовки подносил.

— Бавлер, — массивный кузнец стиснул мою руку клешнями. — Говорят, тебя подстрелили.

— Только если самую малость, — ответил я. — Как твои дела?

— Тружусь, не покладая рук. Времени на отдых почти нет, но зато обзавелся оравой помощников, — мозолистые пальцы по очереди показали на остальных работников. — Самый маленький помогает пока по мере возможностей. Другой, чуть постарше, хорошо кует подковы, я же делаю инструмент. Второй кузнец пока не обустроил собственную кузницу, но зато отлично делает всякую фурнитуру. А ты, я смотрю, снова носишься со своими бумажками? — ухмыльнулся он.

— Именно, — я торопливо записал все, что делает Орек: фурнитура, подковы, инструмент. — Покажешь, что у тебя получается?

Кузнец провел меня внутрь, где лежало несколько топоров. Некоторые были небольшими. Не крошечными, но размером меньше моей ладони.

— Плотники попросили сделать им инструмент не такой тяжелый, чтобы обтесывать заготовки. Есть еще заказ на рубанки, но я не знаю, что получится по итогу. Лезвия мягковаты, надо подумать, как их сделать прочнее без закалки, иначе хрупкие, — пояснял он. — Еще есть побольше топоры — эти за счет толщины прекрасно валят лес. Каждого топора хватит по заточке на сотню деревьев, не меньше. Ну, а это так, эксперимент по боевым топорам — широкое лезвие на узком основании, — Орек показал мне буквально пару штук внушительного размера «инструментов».

Выглядели они очень даже неплохо. Лезвие было длинным, но за счет короткого и легкого основания весили они немного. Хороший замах на приличных размеров рукояти существенно облегчал мощный удар и не требовал для него большой силы.

— Весит лишь два килограмма. Кожаный доспех уничтожит на раз. Металлический… придется поковырять, но оглушить таким можно без проблем. И с собой носить удобно. Правда, лучше всего он для двух рук подходит, — добавил, помявшись, Орек. — А для одной руки вот. Смотри, в отличие от двойной посадки на том топоре, здесь — одинарная. И вес полтора килограмма. Полуторный меч тяжеловато таскать. Топор — удобнее.

— Броней пока не занимаешься? — уточнил я, взвесив на разных ладонях топоры.

— Нет, металла недостаточно для таких крупных заказов. Но поставки есть — и это хорошо.

— Поставки — откуда⁇ — ахнул я, уверенный, что уж чего-чего, а металла нам точно не видать.

— Переселенцы везут. У каждого в телеге от двадцати до полусотни килограммов. Каждая партия идет на склад и пока что у нас в запасе имеется что-то около двух тонн, — почти довольным голосом проговорил Орек. — Сейчас расходуется… Не очень много. Полтора кило на подкову идет, топор лесоруба забирает три, два — боевой двуручный топор, килограмма полтора — одноручный. По фурнитуре все по-прежнему. А инструмент всякий идет, на него в день килограмма три-четыре уходит. Так что в среднем, — проявил кузнец неожиданные математические навыки, — мы расходуем около тридцати килограммов металла за день. Иногда больше, иногда меньше.

— Полезно, — пробормотал я, дорабатывая записи. — Может, тебе что-то нужно?

— Нет, Аврон иногда забегает, спрашивает то же самое. Но пока все отлично. Мати кормит, есть, где жить. А то, что октябрь теплый, да первый дождь только что прошел — идеальная погода, чтобы поработать в кузнице, — усмехнулся Орек. — Зимой еще лучше будет. Все подойдут погреться.

— Сейчас почти везде тепло, — ответил я.

— Печи почти везде есть, согласен. А вот люди, особенно новые, пока не горят желанием работать. Неспокойно стало с новенькими, — добавил кузнец.

— Почему же неспокойно?

— Спорят, кричат. Драки уже были. Но пострадавших не было. Слухи все портят, Бавлер. Люди знают, что в тебя стреляли, почти два дня тебя никто здесь не видел. И хорошо, что ты вышел, появился. Может, спокойнее будет. Но, вероятно, надо бы тебе охрану заиметь.

— Учту, — кивнул я и отправился дальше по Рассвету, держа в уме, что теперь опасность может подстерегать на каждом шагу.

Охраны, быть может, потребовалось бы много, но тогда каждому нужна еще и лошадь, если я отправлюсь куда-то далеко. В общем, нюансов было много.

После Орека я направился в рабочие кварталы, которые занимали приличную площадь. Там оказалось довольно оживленно. Хорошо, что проезды и улицы, которые я планировал, были широкими.

Вдоль рабочих кварталов, которые назывались так не столько из-за квадратной формы, а потому что их было четыре под одной крышей, стояли телеги. На одну из них грузили такой же стол, который я видел, пока шел к Ореку.

— Доброго дня, — поздоровался я, когда подошел ближе.

— Доброго, — пробурчал один из рабочих, кто грузил стол в телегу. — Чего надо?

— Посмотреть, как вы тут работаете, — ответил я, удивленный довольно грубым ответом.

— Вот и работаем, нечего смотреть, — так же ответил работяга и, поднапрягшись, впихнул стол в телегу. — Нам еще два надо поднять, а пяток сделать. Можешь помочь. Все лучше, чем смотреть!

— Если бы не рука — помог бы, — ответил я.

— Рука, рука, — проворчал работник, — все вы такие, посмотреть, а не поработать! Только и можете, что стоять, смотреть да ничего не делать! Беженцы, чтоб вас.

Несмотря на то, что возница даже спрыгнул с козел и встал рядом, спиной ко мне, делая какие-то знаки говорившему, умолкать тот не собирался. После хорошего тычка работник затих. Испуганно посмотрел на меня через плечо возницы, когда тот развернулся ко мне лицом.

— Редко я появляюсь в Рассвете, — посмеялся я. — Раз меня уже даже в рабочих кварталах никто не узнает!

Работяга притих, по-прежнему прячась за спиной возницы. Потом высунулся, присмотрелся, прищурился:

— Так тебя же вроде болтом проткнули на днях!

— Точно так, — подтвердил возница. — Сам видел — стреляли в него давеча!

— И живой? Магия? Говорят, что ты — колдун! — воскликнул рабочий.

— Нет, не колдун, — ответил я, немного сдвинул в сторону кожаный доспех с наспех зашитой дыркой, чтобы показать и края раны, и листья лекарственного растения на ней. — Вполне себе обычный человек.

— Люди говорят, ты можешь колдовать, можешь молнии метать.

— Было дело. Но это не я, а руны, — оправдался я, по-прежнему вежливо, чувствуя, что на людей сейчас давить не стоит.

— А-а-а, — многозначительно, но ничего не поняв, ответил рабочий. — Ну тогда прости нас, Бавлер.

— Кого это нас? — ткнул его в бок другой рабочий: — Я-то его признал, пусть и не сразу. А ты бы ему еще по морде надавал!

— Если бы по морде надавал, то и сам бы без ответа не остался. А так — прощать здесь не чего. Не признал, бывает, — я пожал плечами, до сих пор улыбаясь, обезоруживающе.

Работяги захохотали, а потом похлопали по спину незадачливого грузчика.

— Стол хватай, да на телегу грузи!

Сам столяр, второй грузчик, остался на улице, когда возница вернулся на козлы, чтобы успокоить лошадь, которая уже начала фыркать и грести землю копытом.

— С чем пожаловал, Бавлер? — спросил он.

— Посмотреть пришел. Что делаете, как работа идет.

— Вот, работаем….

И пошел процесс вроде того, как был у меня с кузнецом. Столяр провел меня внутрь и показал, чем они занимаются. Доски, так как из бревен они бы ничего не сделали и потому каждый день заказывали по десять толстых досок, складировались на улице, но не мокли — за день почти все уходило в работу.

— Тут ручной пилой справляемся. А вот здесь работаем топорами. Рубанки Ореку заказали, но он пока думает, что с ними сделать можно, — продолжал столяр. — Но в целом инструмент есть, парни работают. И тот дурень, что вас не признал — тоже тут работает. Но недавно пришел, с Латоном вместе. Вот и не знает тебя в лицо.

— Не впервой такое. Мне важно понимать, что вы делаете здесь.

— Всякое, что людям нужно. Сундуки, мебель. Посуду. Вон, парнишка сидит…

На меня нахлынуло ощущение, что чего-то подобное я уже слышал у Орека. Молодой помощник по мере возможностей помогал, но если у кузнеца он мог лишь заготовки таскать да дрова накидывать, то здесь он старательно скоблил доску.

— Тарелку делает. У многих нет нормальной посуды, не то что металлической, но и глиняной. Правда, металлические тарелки да блюда я давно не видел. Обычно — глина, да дерево. Глина, особенно в глазури — особенно благородна. Деревяшка так, для таверны. Мати много посуды заказывает. Ей вообще не жалко — такая стряпня! — взялся расхваливать приготовленное ей вчера жаркое столяр.

Я послушал, потом добавил к списку того, что делают столяры мебель и сундуки.

— А оружие делаете? Щиты? Самострелы? Луки?

— Сделали парочку, но пока большого заказа не было. Луки хорошие, крепкие. Жил пока немного, животных почти нет. Ахри ходит на охоту… ты ведь знаешь Ахри, Бавлер?

— Конечно, мы с ним охотились вместе, — с готовностью ответил я, а столяр буквально расплылся в счастливой улыбке:

— Отличный парень, знает, что к чему, понимает, как охотиться, вот просто столяр своего дела!

— Мастер, — в шутливом тоне ответил я. — А что, у нас опять мало дичи?

— Оленя он в последний раз принес лишь неделю назад!

— Так… — я в задумчивости побарабанил пальцами по раскрытой тетради, а потом вписал: «луки, самострелы, щиты». — Значит, надо разобраться, почему в лесах опять никого нет. Неужели тот огромный медведь снова бродит по округе…

— Тогда от него надо избавиться, правитель, — в мастерской оказался незадачливый работяга, только что загрузивший большой стол. — Медведь осенью — штука страшная! Он не только нам мешается, но еще и животных давит. А большой ли?

— Огромный, — я показал рукой выше себя.

— Ну, это маленький, медвежонок еще, если так встает, — расслабленно отозвался работник.

Я посмотрел сперва на столяра, а потом уже на его работника:

— Он на четырех лапах такой.

— На четырех… — ахнул работник. — Это страшный зверь… И как он только еще к нам не подобрался! И как на такого охотиться? Если только с осадных башен! Ох, неспокойно, ох, неспоко-о-ойно!

— Осадную башню в лесу на медведя, дурила! — набросился на него столяр. — Да кто такое видывал! Глупости какие!

— Тише! — остановил я столяра. — С медведем разберемся. Осень. Большая шкура пригодится, в таверне повесим.

— А то там только пара волчьих голов прибита к стене! — вставил работяга.

— Разберемся, — повторил я, а затем повернулся к главному: — мастер столяр, что у вас тут еще рядом делают? Все же шестнадцать помещений, не могут же они все делать одно и то же или пустовать вовсе!