Стиратель границ. Том 1 (СИ)

Глава 16 Неудачи лесорубов

Я так и остался стоять, держа лошадь под уздцы. Переварить сказанное Латоном было непросто. Левероп тоже ничего не говорил, но я слышал, как он топтался на месте, озираясь по сторонам. Роль телохранителя он исполнял отлично, но я не думал, что на меня будут нападать мои же люди.

К тому же все они вели себя довольно мирно и постепенно собрались за спиной Латона. Мое настроение, которое по выезду из Рассвета сперва упало до настороженного, сейчас рухнуло еще ниже.

Слова Латона и то, как он себя вел, пугали.

— А теперь успокойся, — сказал я, стараясь прежде всего успокоить себя, — и просто расскажи, что случилось. Мы уже видели брошенные палатки. Видели состояние дороги. Что происходит?

— Беда, Бавлер, — повторился Латон, вызвав этой парой слов у меня только еще большее негодование. — Я же…

— Расскажи, Бавлер нам поможет, — к нему подошел один из лесорубов, глянул сперва на него, потом на меня, прокашлялся, сплюнул и произнес: — Правитель Бавлер, Латон малость не в себе последнее время.

— Что же так пошатнуло его? — без иронии спросил я. Ситуация совсем не располагала к шуткам.

— Много чего. Пойдемте к костру, вы и ваш спутник тоже. Лошадей привяжите, могут разбежаться. А убегут — не найдете, — добавил он, что прозвучало уже как-то зловеще.

Мы послушно размесили грязь, поскальзываясь на пути к костру. Когда лесорубы прекратили работу — а это они сделали почти сразу же, как только зашел разговор с помощником Латона, в лесу стало тихо.

Несмотря на осень, несмотря на светлое время дня, в лесу не было ни души — кроме лесорубов, которые с момента, как мы их заметили, не свалили ни одного дерева.

— Похлебки не желаете? — поинтересовался помощник Латона, — показывая на котелок, содержимое которого медленно булькало на огне. — У нас кролик…

— Из Рассвета уже еду не берете? — спросил я, проигнорировав варево, которое и десятой доли облика и аромата еды Мати не имело.

— Нет, далеко. Только овощи в последний раз привезли и все, — лесоруб снова сплюнул на землю, которая и так была полна воды.

Густой лес без намека на просеку, заросший не столько высокими соснами, сколько кустами, почти непроходимыми не только конному, но и пешему, создавал тень, почти сумрак — тогда как всего лишь несколькими десятками метров раньше у нас с Леверопом был светлый день.

Я посмотрел на телохранителя, бывшего разведчика, точно задав ему этот немой вопрос. Тот глубоко вдохнул:

— Жутко здесь. Там, где я шел на юг, и то было не так противно и мерзко.

Возле костра уселись все, кто был на вырубке. Но людей я насчитал не больше двух десятков. Слишком мало, даже с учетом тех палаток. Настораживало это еще сильнее, но все же я решил послушать рассказ — неважно от кого. Важно было понять, что здесь происходит, и как давно «беда» Латона стала так мешать его работе.

Нам подкатили пару пеньков, как только мы привязали лошадей. Один из лесорубов даже проверил, достаточно ли хороши узлы. После этого мне стало уже совсем невтерпеж:

— И что здесь происходит? — спросил я, медленно опустившись на пенек, который оказался уж очень низким. — Про камушек я в курсе, только вот не вижу человека, что передал его мне.

— Так он дошел до вас… — протянул еще один лесоруб, то ли радостно, то ли восторженно, что никак не сочеталось с общим унынием.

— Дошел, — подтвердил я, — только он был не один. Трое или четверо даже.

— Вот они наверно в Рассвете и остались! — крикнули через котелок. — Решили, что им тут уж очень страшно! Что здесь много кого водится, да и всякое бывало!

— Всякое! Ты уж не рассказывай, Кромоль! Выдумщик!

— Вот я и не выдумщик! — взялся спорить он. — Правитель Бавлер! Я вот расскажу чего, а вы уж сами решайте, верить этому или нет!

Поднялся шум и люди начали галдеть так, что наверняка в километровом радиусе их было слышно. Я подождал немного — до момента, пока градус споров не начал повышаться уж очень резко, — а потом набрал воздуха в легкие и что было сил крикнул:

— ТИХО!

Бок тут же кольнуло, но я понадеялся, что эта боль не отразилась на моем лице. И без того лесорубы бесятся. Но после моего окрика действительно притихли, растерянно глядя на меня.

— Расскажи по порядку, что случилось, — требовательно попросил я у Латона. — С самого начала. И про камень расскажи. И про все, что было до него! Ну! — прикрикнул я, обратив внимание, что здоровяк-лесоруб почти не реагирует на меня.

— А? Рассказать? Да чего тут… — запнулся Латон. Левероп уже сжался, как пружина, готовый в любой момент вскочить с места, но я жестом оставил его на месте. Не хватало еще, чтобы он покалечил мне лесорубов.

— Латон, — медленно, так, чтобы до него дошло, заговорил я. — У тебя важная миссия. Очень важная. Эти леса не исследованы. Эти леса — наши будущие ресурсы. Посмотри на Леверопа, что сидит рядом со мной. Этот человек в одиночку прошел через леса, несколько дней бродил по дикой местности. А ведь и я, и он знали, что здесь могут водиться и огромные медведи, и большие ящерицы, и гоблины…

— Гоблины больше на равнинах или в ущельях, наоборот, — добавил Левероп. — В лесах для них не так много еды, да и укрытия сооружать сложно. Если только в корнях огромных деревьев — а здесь таких нет.

Лесорубы притихли. Только что по толпе бежал шепоток, который едва ли можно было остановить даже моим новым криком, однако рассказ про гоблинов заставил всех слушать очень внимательно. Причем слушать Леверопа. Я был доволен — он достиг нужного эффекта.

— Да мы понимаем, что сейчас все важно! — важно заговорил очередной лесоруб, прятавшийся до тех пор в толпе. Широкомордый, бородатый — натуральный лесоруб, к тому же опирался на массивный топор, которым при желании можно было не то что сосну — а свалить того самого огромного медведя, который до сих пор пугал меня.

— Да важно, важно, — наконец-то подал голос Латон, собравшись с силами. — Не привык я людей в таком количестве терять! Ну, одного, двоих, всякое бывает, человек не влился, не сработались, не в нашей скорости трудиться может. Но и то — договорились, ушел, по-доброму. А не так, чтобы убегали!

— А ты уверен, что они убежали? — спросил Латона все тот же широкомордый лесоруб. — То, что их нет здесь, еще не значит, что они где-то на Нируде рыбачат.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я. Что-то наподобие я ожидал услышать, с намеком на кого-то чудовищного. Или невиданного. Или и того, и другого вместе.

— Вот уже дней пять или шесть… — начал лесоруб, но теперь его перебил Латон:

— Уже больше недели кто-то из нас слышит странные звуки из леса, — произнес он так, будто мы все на похоронах собрались. — И это не звуки леса. Не треск деревьев, а шорох, точно кто-то ходит, большой, тяжелый. Сопит. Кряхтит. Фыркает. Иногда как будто бы их несколько. С разных сторон. Сперва это только раздражало.

— Еще как раздражало, — поддакнул ему лесоруб.

— Поэтому я направил людей. По трое — меньше не рискнул. Слишком уж жуткие звуки стали! Но мои люди никого не увидели и ничего не нашли!

— Это не могло прислышаться! — заголосили в толпе.

— Призраки! Проклятые земли! Говорили же, что за Нирудой нечего искать!

— Избавьте нас от этого, правитель Бавлер!

— От чего вас избавить? — спросил я, когда гвалт затих. — От работы в лесу? Подрядить на ваше место более храбрых ребят или вы еще не все рассказали из того, что мне стоит знать?

— Не все, — немного помолчав, ответил Латон. — Звуки же были только поначалу. Потом начались запахи. Особенно при слабом ветре. Пахло чем-то гнилым, будто бы мясом.

— Так медведь вроде падалью питается, — взялся рассуждать Левероп. — Только вот думаю, что в осень он линять должен. Чесаться. Шерсти не находили?

— Шерсти! — воскликнул мордатый лесоруб. — Мы бы еще и следы на земле нашли, будь здесь рядом медведь. Ничего ведь нет! Ни шерсти, ни следов.

— Ты же следопыт, может, получится чего-то найти? — обратился я к телохранителю. — Пройдись вокруг лагеря, посмотри, может, чего и найдется. Только далеко не отходи!

— Пять минут, — кивнул Левероп, резво вскочил и скрылся за деревьями.

Я же продолжил расспрашивать Латона:

— Так что случилось с людьми? Откуда взялся камень?

— Бавлер, слушай, история до усрачки страшная, — начал главный лесоруб. — Один из моих парней нашел маленький камушек. Я бы и вида этому не придал. Но в один прекрасный момент он начал работать как лось! В пару ударов валил деревья, которые другие и вдвоем не могли срубить за десять минут. Представляешь, сколько силищи в нем появилось?

— Просто так, ни с того ни с сего?

— Да я думаю, что как он этот камень нашел. Работал как все, иногда чуть хуже, уставал — ну, все, как я описывал про людей, которые нормально уходят из коллектива. И я уже думал с ним тоже поговорить, дать ему выходной, отпустить в город, а он бы взамен кого еще дал. Так он следующим же днем взялся махать топором, как безумный. Дел наворотил — вся бригада стояла, рты раскрыв.

То, что Латон стал более словоохотливым, меня только радовало. Не привык я видеть человека, который умудрился за собой целый лагерь привести в Рассвет, таким унылым.

— Но его хватило на пару дней.

— Всего на один, — поправил Латона широкомордый. — На второй день он уже работал, как и мы, а вот на третий…

— А на третий он слег, — вернулся к беседе сам Латон. — Слабел на глазах. А когда выронил топор из рук — ему пара минут до конца оставалась. Он умер. Парни потом нашли у него камушек.

— Я отдал этот камень монахам. Они сказали, что это руна, но пока не дали четкого объяснения, как она смогла жизненные силы вашего парня забрать, — я пожал плечами. — Но уверен — дело именно в камне. Это точно не проклятие.

И посмотрел на лица лесорубов, которые смотрели на меня все, как один. Облегчения ни на одном из них не было.

— Хорошо, с одной проблемой мы разобрались. С другой сейчас разбирается Левероп.

— Бавлер! — тихо шепнул один из лесорубов. — Он же мординец!

— И что с того? — я наклонился чуть ближе к говорившему. — Ему я доверяю полностью. К тому же сейчас нет ни пакшенцев, ни мординцев. Вы в Рассвете. И все, кто хочет в нем жить — жители Рассвета.

— Хорошо бы так! — воскликнули в толпе.

— Вернемся к вашим проблемам. Что с дорогой? — я продолжил расспрашивать лесорубов. — Дорога в ужасном состоянии, ее не мостят камнем или даже бревнами, чтобы телеги могли проехать. Я в пути несколько часов, но ни одной телеги не встретил. Что происходит?

— После дождей дорога расплюзла, — ответил Латон. — Ничего другого я не могу предположить, но я посылал пару парней заняться этим.

— Мы никого не видели.

— Я попросил их отвести воду от дороги и подсыпать, где требуется, чтобы вода не застаивалась. Нам не придется мостить дороги, если будет правильное водоотведение. Все было просто — даже лопаты дал ребятам.

— Ни лопат, ни людей, — ответил я. — Только огромная лужа за вашими спинами, да и перед ней — не лучше. На лошадях мы не смогли сюда пробраться.

— Понятно, — вздохнул Латон и закрыл лицо ладонями. — Значит, и эти сбежали.

— Я бы отправил кого-нибудь в город на поиски.

— Отправил одного вчера.

— Не знаю, Латон, не знаю. Я никого не видел, но я и не знаю всех твоих парней в лицо. Может быть, один из них ходит сейчас по Рассвету и ищет тех, кто пропал, общается с людьми.

— Или мертв, сожранный какой-нибудь тварью, — проговорил Левероп. — Вроде тех, что оставили после себя такие же следы, про которые я уже рассказывал Бавлеру. Но только их самих я не видел. И надеюсь, что никогда не увижу.

— Что за твари?

— Кто? Откуда? — раздались голоса среди лесорубов. Точно каждый хотел высказаться, выразить свой испуг — найти выход эмоциям, которые в этом месте нельзя было показывать.

— Повторюсь: надеюсь, что никто из вас их не увидит, — произнес терпеливо Левероп.

Лесорубы начали шептаться, но я быстро прервал их разговор:

— Так сколько людей пропало? — громко спросил я.

Зазвучали имена. Кто-то ушел, пришел, потерялся и нашелся, исчез, был отправлен в Рассвет или делать дорогу — постепенно имена звучали все более и более уверенно, пока не сократились до списка в одиннадцать человек.

— Целых одиннадцать? — ахнул я. — За три дня?

— Ну… Если посмотреть, то так-то за шесть, — смутился Латон. — Но тогда мы не знали, не подозревали, что может произойти что-то страшное. У нас ведь в бригаде ребята опытные, которые многое прошли.

— Мы и до каменоломни лес валили! С тобой, Бавлер! — крикнул еще один.

— Точно опытные! — поддакнул я, сожалея, что не запоминаю людских лиц. С тех пор, как жителей стало больше трехсот, я перестал различать даже заметные черты. — Так откуда этот страх? Неужели после того, как ваш друг нашел один камушек? Мало ли кто ходит рядом. Ставьте дозоры!

Потом понял, что я несу чушь. Люди, вероятно, пропали. Я посмотрел на Леверопа. Тот не выразил никаких эмоций, а потому я спросил:

— Ты не обнаружил никаких… останков?

— Нет, — спокойно ответил он. — И запахов вроде как не обнаружил.

— И что же это значит? — спросил я. — Никого нет рядом?

— Вероятно, но… кто знает.

— То есть, ты предлагаешь нам свернуться? Им свернуться, — поправился я. — Или продолжать работу на свой страх и риск?

— Бавлер, ты не предупреждал меня, что мне придется принимать такие решения! — воскликнул Левероп. — Это не та ответственность…

— Хорошо, понял, — я поспешно остановил его. — Но я всего лишь спросил, что ты думаешь.

Он замялся. Прислушался, как будто бы. Потом задумался, но не прекращал смотреть по сторонам.

— Думаю, что нет смысла делать небольшие крепости, обнося частоколом каждый лагерь через пятьсот метров.

— Мы же хотели направить вооруженный отряд, — сообщил я. — Для этого нам остается только сообщить в город, что сюда нужен десяток-другой бойцов для обеспечения безопасности. Очевидно, лесорубы с топорами не могут самостоятельно справиться с этой проблемой.

Я не хотел манипулировать людьми, но исправить содеянное не удалось. Лесорубы начали оживляться.

— Бавлер, ты хочешь, чтобы мы сами взялись за это дело?

— Немного не то, что я имел в виду, — поспешил извиниться я. Но и на попятную идти — тоже не вариант. Давать слабину перед лесорубами — прямая дорога к потере их поддержки. — Вы предались какому-то первобытному страху! Вы не видели существ, не знаете их, не знаете, действительно ли ваши люди погибли — или попросту сидят в Рассвете. Но паникуете так сильно, будто у вас здесь задача — умереть! Да, здесь жутко, я не буду спорить. Порой страшно. Но вас — больше тридцати человек! И вы можете дать сдачи кому угодно, начиная от зверей заканчивая даже хорошо вооруженным отрядом! Но вы предались страху! И все.

— Страху, говоришь… — Латон поднялся, взял в руки топор, оперся на него. — А пойдешь ли ты с нами, если мы сейчас сами проверим округу? Не один твой человек это сделает, а мы все вместе?

— Пойду! — с готовностью ответил я.

— Хоро… — Латон даже слова не успел до конца произнести, как его прервали:

— Чудища!

Толпа заревела. Меня тут же сбили с ног, что после слова «чудища» было вообще нежелательно. К счастью, попали по левому боку, здоровому, однако удар был приличным.

— Бавлер! — заорал Левероп.

Зазвенело железо. Зазвенело мечами и топорами. Загрохотал перевернутый котелок, зашипел костер, на который вылилась не самая аппетитная похлебка.

Я с трудом перекатился на спину, потом на здоровый бок, чтобы встать, когда заметил тень, нависшую надо мной. Тень оскалилась и издала глухое утробное рычание, с зубов капнула горячая слюна. Вот же…