Стародум

Глава 28

Воевода стоял на холме и смотрел, как горит Стародум.

Тысячи захватчиков носились вокруг крепости.

Он держал маленького ребёнка на руках.

Все взоры устремляются к девушке.

Светозара некоторое время лежит неподвижно, после чего принимается истошно визжать и кататься по земле. Переворачивается с бока на бок, выгибается, будто боль пронизывает каждую частичку её тела.

Игнатий пытается схватить девушку, успокоить, но тут же отдёргивает руки. Он смотрит на свои ладони, удивлённый. Будто прикоснулся к котелку, до красна разогретому над костром.

В окружающей тьме на секунду повисает молчание, которое пронизывают только крики Светозары, извивающейся на земле. Окружающие расступаются, испуганные, не знают, как реагировать. Даже воины безумца пятятся в удивлении.

— Убить её! — орёт князь. — Сейчас же!

Один из людей в масках направляется к девушке, чтобы проткнуть её копьём, но Волибор в последний момент хватает его оружие левой, а правой наносит такой мощный удар в челюсть, что мужчина мгновенно падает и остаётся лежать без движения.

Ещё несколько воинов бросаются к Светозаре, но останавливаются, когда под ней загорается трава. Воздух вокруг девушки раскаляется, даже находиться рядом с ней становится трудно, поэтому пленные крестьяне отходят всё дальше, оставляя свободный круг. Люди в чёрных масках, что собирались атаковать её копьями, останавливаются на полушаге, застигнутые сильным жаром.

— Застрелите её! — продолжает командовать безумец.

— Лучники вперёд! — подхватывают приказ сотники.

Армия приходит в движение, задние воины шагают на указанные позиции, но идут слишком медленно.

Крики постепенно затихают.

Светозара поднимается на ноги, её глаза пылают как два огненных шара в ночи. Волосы девушки превращаются в огонь, одежда загорается. Она делает несколько неуверенных шагов, оставляя на земле горящие следы.

Один из наименее удивлённых воинов метает в неё своё копьё, но она выставляет вперёд руку и направляет навстречу огонь. Целая буря пламени устремляется к воинам безумца, сметает на своём пути всё, пока не ударяется о стену крепости, после чего взлетает вверх, к небу. Жар от огня такой, что даже смотреть в эту сторону невозможно. Чувствую, как мои собственные волосы и брови опалились от огромной температуры, хотя я стою на отдалении.

В мгновение ока несколько десятков воинов безумца испаряются: превращаются в угли, только горящие головешки остаются на их месте. Вся многотысячная армия оказывается разделена на две части горящей полосой.

На какое-то мгновение повисает полная, оглушительная тишина.

Только сотни духов огня в виде маленьких огоньков разлетаются во все стороны и принимаются кружить вокруг.

Совсем недавно в Стародуме было две силы: армия безумца, и пленные крестьяне. Пять тысяч вооружённых людей против нескольких сотен безоружных, включая стариков и детей. Одна из них полностью превосходила другую. Теперь же одна из крестьянок получила нечто, о чём многие не могли даже вообразить. Баланс качнулся обратно так быстро, что трудно осознать.

До сего момента никто даже подумать не мог, что все пять тысяч человек могут прямо здесь умереть.

Сейчас каждый об этом думает.

Их словно щёлкнули по носу.

Светозара делает ещё шаг вперёд, но её нога не касается земли.

Она взлетает в воздух и парит над головами. Её одежда окончательно догорела, теперь она висит в воздухе почти нагая, вся чёрная от пепла и копоти. Чёрный силуэт с горящими глазами и волосами. Девушка осматривает окружающих, и люди, на которых она устремляет свой взор, отворачиваются, закрывают голову руками, припадают к земле в ужасе.

— Стреляйте в неё! — кричит князь. — Застрелите её, пока можете!

Лучники безумца выходят из оцепенения и выпускают в сторону девушки целый залп из стрел, но ни одна не долетает: все снаряды сгорают в ярких вспышках, превращаясь в пепел прямо в воздухе. Один её взгляд, и огненный ветер сметает целый отряд лучников. Они принимаются носиться вокруг, горящие, испуганные, визжащие. Катаются по земле, но земля тоже горит, поэтому пламя сбить не могут.

Следом за стрелами в Светозару летит всё, что есть в наличии у воинов безумца. Каждый человек, обладающий хоть какой-то силой, направляет на неё свои способности. В девушку летят какие-то зелёные брызги, сияющие кинжалы, иглы, странные кровавые кнуты. Её пытаются околдовать всеми возможными способами, но всё это теряется в огне.

Вокруг Светозары крутится целый шар пламени, сжигающий всё, что пытается дотянуться до девушки. Даже с моего расстояния чувствую, как кожу печёт от жара.

Я бы побежал прочь, не будь петли на моей шее.

Именно это делают односельчане: жители Вещего несутся прочь, только пятки сверкают. Армия безумца пока стоит, но судя по их лицам, они вот-вот дрогнут.

Вот она — настоящая сила. Именно так выглядят её последние ступени.

Каждый человек владеет силой, но она обычно на таком низком уровне, что её даже использовать негде. Очень малое количество людей имеют достаточный уровень, чтобы применять её в повседневных делах, и лишь единицы достигают подобного могущества, которое прямо сейчас есть у Светозары.

Кажется, именно так людоед с безумцем захватили власть в двух княжествах: перед такой мощью трудно устоять. Всего лишь два осколка помогли им пройтись по земле, захватывая крепости и города.

— Ты! — кричит князь одному из своих воителей. — Сбей её!

Тот самый худой мужчина с кривым носом, что ударил по нам во время полёта на Вихробое, указывает рукой в сторону Светозары, и воздух начинает вибрировать. Он устремляет к девушке ударную волну, несущуюся подобно гигантской кувалде.

— Уйди, — шепчу сам себе. — Ну же, увернись.

Светозара сейчас умеет летать, так что должна отлететь в сторону. Но она не заметила приближающейся угрозы: должно быть слишком сильно была поглощена своими новыми ощущениями.

Удар пришёлся ей в бок, сбросив на землю, но ожидаемого эффекта безумец не добился. С отсутствующим выражением лица девушка вновь поднимается в воздух и указывает на воителя раскрытой ладонью. Целый фонтан пламени устремляется в небо, мгновенно превращая незадачливого нападающего в пепел.

Вспышка такая яркая, что все вокруг отворачиваются.

Безумец тоже попал в огонь, но каким-то образом уцелел. Выбежал, сбрасывая с себя горящую одежду.

Светозара начинает кружиться в воздухе, создавая вокруг себя один огненный смерч за другим. Пламенные воронки принимаются неторопливо ползать по земле между крепостью и замком, заставляя армию безумца бегать из стороны в сторону, спасаясь от мучительной смерти. Уже несколько сотен человек остались лежать на земле, и их количество всё увеличивается.

— Держись! — раздаётся голос в стороне. — Сейчас я тебя освобожу.

Снежана приближается сбоку, держа в правой руке короткий кинжал. Она разрезает путы у меня на руках, после чего я снимаю петлю с шеи и спрыгиваю вниз с бочки, оказавшись с ней лицом к лицу.

— Вот мы и встретились вновь, — выдаёт мой глупый разум, совершенно невпопад происходящей ситуации.

— Да… иди за мной.

Девушка хватает меня за руку и бежит в сторону замка. Вокруг происходит какая-то вакханалия: повсюду пламя, молнии, испускаемые людьми, светящаяся пена, руны, висящие прямо в воздухе, какие-то прозрачные животные, призванные непонятно кем, кто-то прячется за магическим щитом, земля дрожит, во все стороны летят чёрные шипы, вспышки звука, заставляющие уши стенать от боли.

В армии безумца оказалось множество людей, обладающих неплохим уровнем силы. Но никто из них даже близко не может стоять со Светозарой, что летает над землёй и поливает огнём всех, кто окажется у неё на пути.

Мы со Снежаной забегаем в замок, прячась от безумия снаружи. Внутри целая толпа, в основном состоящая из армии князя. Никто из них не обращает на нас внимания, но они по-прежнему наши враги, поэтому мы проскальзываем в боковое помещение — подальше от остальных. Они всё-ещё могут напасть на нас, но по крайней мере у нас будет время среагировать.

Никогда за всю свою жизнь я не видел столько испуганных людей.

Они не просто переживают за свою жизнь — они находятся на грани истерики. Вояки, прошедшие через битвы, выглядят безумными. Кажется, никто из них не сталкивался с такой угрозой. Бравые воины в своих мечтах представляют, как умрут стоя лицом к лицу с врагом, но оказаться рядом с человеком, который многократно превосходит их силы — совсем другое.

Армия безумца сама находится на грани безумия.

Воины в замке думают лишь о том, как спастись. Как выбраться из этого ужасного места невредимыми.

Здорово же изменился их настрой.

— Твоя подруга легко может сжечь своих, если они подойдут слишком близко, — произносит девушка, запыхавшись. — Ей сейчас трудно контролировать свою силу, поэтому лучше не приближаться.

— Почему ты отдала осколок силы нам, а не воспользовалась сама?

— Осколки — коварная вещь. Лучше ими вообще не пользоваться.

— Но один ты всё-таки отдала нам.

— Чем больше ты впитываешь осколков, тем сильнее тебя к ним тянет. Один я однажды уже использовала — второй не хочу. Иначе каждый день буду думать о том, чтобы уйти далеко в лес и искать новые.

Мы стоим друг напротив друга.

— Я очень рада тебя видеть, — произносит девушка, улыбнувшись. — Ты даже не представляешь насколько.

— Представляю, — говорю. — Очень даже представляю.

Мы стоим неподалёку огромной толпы, собравшейся в первом зале замка и смотрим друг на друга, завороженные. Рядом с нами воины князя, жители Вещего. Но никто друг на друга не нападает: все в шоке от происходящего снаружи.

— Почему ты нам помогла?

— Я ненавижу обоих Михайловичей до самой глубины души.

— Понимаю тебя…

— Юрий и Мартын почти уничтожили нашу семью: они отобрали наш старый замок и заставили скитаться по свету, ища ночлег где придётся. Я даже ехала в Новгород, чтобы встретиться там с Чеславом. Знаешь его?

— Нет.

— Чеслав — четвёртый сын Великого Князя Киевского. Он пленник безумца. Я хотела его освободить и заключить союз с его семьёй, хотя и Черногор — тот ещё урод. Но, как говорится, союзников не выбирают. С кем получается, с тем и дружишь.

— Почему ты тогда ездишь с безумцем?

— Я тоже стала его пленницей. Он поймал меня во время попытки освобождения Чеслава. Теперь он возит нас повсюду с собой, как трофеи. Я оставляла осколок силы на крайний случай, но так и не нашла подходящего момента, чтобы его использовать, а как увидела тебя здесь, сразу поняла — надо отдать его тебе. Ты похож на человека, который смог бы использовать его лучшим образом. К тому же мне не придётся второй раз прибегать к его возможностям.

— Во мне нет силы, — говорю со вздохом.

— Это я уже поняла. Сила Чеслава — чувствовать и определять её вид в других людях. Как только ты вышел из замка, он сразу сказал, что у тебя даже первой ступени нет.

— Она есть, просто… просто я её не открыл.

— Редкий ты жук, Тимофей. Знаешь? Сейчас очень мало людей, которые не находят свою силу.

— Знаю.

Снежана скидывает с себя тяжёлый плащ. Теперь на ней две длинных рубахи: верхняя и нижняя, подпоясанные двумя поясами. Я заворожённо смотрю на её талию, не в силах отвернуться.

— Я собиралась отдать осколок тебе, чтобы ты тут устроил потасовку, но в итоге пришлось отдать его твоим друзьям.

— Мы очень тебе за это благодарны.

Чем дольше мы стоим в зале замка, тем больше людей сюда набивается. Вскоре появляется и сам безумец… лёгок на помине! Бешеный, скрипящий зубами, взирающий на прячущихся в здании воинов с гневом и презрением.

— Чего стали, выродки? Все наружу! Убейте эту суку летающую!

Воины в нерешительности стали выходить наружу, будто пытаясь понять, что лучше: заживо сгореть на улице, или взбесить удельного князя. Многие выбрали первое, поэтому зал стал постепенно пустеть.

В этот момент взгляд князя наткнулся на меня: это оказалось достаточно легко, поскольку я уже третий день без рубахи. С тех самых пор, как сражался в лесу против всадников.

— Взять! — кричит он. — Взять этого холопа!

— Я — смерд, — злобно бормочу, сжимая зубы.

Две сотни воинов дружно поворачиваются в нашу сторону.

Целая толпа в каменном зале и все смотрят только на меня. Присутствующие слишком ошеломлены происходящими сегодня событиями, поэтому выполняют приказы с задержкой. Бледные, напуганные, не способные отдышаться, вздрагивающие от каждого громкого звука с улицы.

Воины безумца двигаются, чтобы схватить меня, но всё это невероятно медленно, точно под водой. Я и сам себя так чувствую.

Трудно сохранять самоконтроль, оказавшись на самой границе гибели. Даже черномасочники в замешательстве.

— Схватить его! — повторяет князь.

На этот раз люди действуют решительнее: один из них входит к нам в боковое помещение и тянет ко мне руку, стараясь схватить за локоть.

Я сжимаю кулак, собираясь отправить неудачника на пол, но Снежана действует быстрее: она бьёт недотёпу в грудь раскрытой ладонью, и тот падает, прямо в воздухе превращаясь в замороженную ледяную скульптуру. К тому моменту, когда его тело касается каменной поверхности пола, он целиком превращается в сосульку, и мужчина разбивается на несколько крупных кусков.

Только мелкие кровавые ледышки разлетаются во все стороны.

Она тут же закрывает дверь между нами и армией, но этого недостаточно: в помещении есть второй выход, поэтому нас очень быстро окружат, если мы не будем шевелиться.

— Бежим! — кричит она и тянет меня в сторону.

Мне приходится позволить себя увести, поскольку я настолько зол, что готов с голыми руками броситься на князя.

Этот подонок никак не может оставить нас в покое. Даже сейчас, когда его люди сгорают в огне на улице, он думает лишь о том, как бы нас убить, похитить, подчинить и превратить в рабов.

Сука.

Он не ценит жизни даже собственных людей. Да и зачем? Он в любой момент подчинит своей воле столько, сколько потребуется.

Девушка уводит меня в боковой зал, где мы закрываем двери на засов и бежим дальше.

Светозара бушует снаружи, сражаясь с половиной армии безумца. Её силуэт на фоне огня мелькает в окнах подобно смертоносной тени. Другая половина армии в замке, гонится за нами, перетекая живой волной из одного помещения в другое.

Оказалось, что Стародум такой огромный, что пара тысяч человек легко размещается даже на первом этаже, не говоря о всех последующих.

Чувствую себя дичью, которую выслеживает целая толпа охотников. Позволю себе промедление — разорвут на куски. Как бы я не любил вот такие столкновения, когда твоя жизнь зависит от твоего мастерства, начинаю скучать по мирной жизни в Вещем. Печь хлеб, делать квас, собирать хмель…

— К лестнице! — командует Снежана.

Сразу видно человека, с рождения привыкшего отдавать приказы. Среди деревенщин очень мало настолько уверенных в себе людей.

— Веди, — говорю.

Мне даже нравится, когда мной командуют.

И вновь всё меняется в один момент.

Мгновение назад мы были дичью, преследуемой охотниками, а теперь сами охотники превратились в дичь: из подвала выбегают Волибор, Третий и другие старые воины из нашего села. Каждый из них держит в руках по длинному, красивому мечу. Каждый снаряжён в чёрные доспехи. На вид как металлические, только состоящие из множества отдельных частей, дающих двигаться свободно. На голове каждого из стариков надет шлем с полностью закрытым лицом: даже щёлок для глаз нет. По всей видимости волшебный доспех позволяет дышать и видеть даже без забрала, через плотную оболочку шлема.

Узнать их можно только по голосам.

Кажется, Никодим с Ведой всё-таки нашли сокровищницу…

Теперь наши старики вооружены духовными клинками и духовными доспехами. Всё их тело абсолютно неуязвимо для обыкновенного оружия.

— Вперёд! — кричит Волибор. — Режь этих тварей!

— Отомстим за Горислава! — кричит Третий.

Наша вещая сотня вгрызается в толпу воинов безумца и принимается рубить вторженцев. Черномасочники и регулярные воины стараются дать отпор, но их копья и палицы разваливаются под ударами духовных клинков. Люди падают на землю разрубленные на части.

Теперь и вторая половина армии безумца оказывается под угрозой.

Испуганные люди выбегают обратно на улицу, прямо под огонь Светозары.

— Охренеть, — говорю, разинув рот. — Мы побеждаем!

— Духовные доспехи? — вздыхает Снежана. — Я не знала, что такие существуют!

Девушка смотрит как наши бронированные пехотинцы раскидывают взрослых воинов аки детей малых. Это похоже на кровавую жатву, где сенокосцы идут в ряд, кладя под ногами свежую траву с каждым взмахом. Только вместо травы на землю падают враги, устилают пол отрубленными руками и ногами.

Пугающее зрелище.

Армия безумца сокращается с каждым мгновением, у них нет никакого способа остановить это.

Если так всё продолжится, из крепости не выйдет ни один враг.

Но это ещё далеко не конец: врагов так много, что с ума сойти можно. Мы со Снежаной поднимаемся выше по лестнице, чтобы не мешать Светозаре и нашим воинам жечь, рубить и кромсать врагов. Всё идёт как надо — не стоит этому мешать. Лучше подняться повыше и посмотреть, как идёт сражение, чтобы сразу понять, где необходима поддержка.

Странное дело: мы поднимаемся по лестнице вверх, а за нами сами по себе закрываются двери.

— Что это? — спрашивает девушка.

— Стародум, — говорю. — Замок на самом деле живой и может помогать людям, которые в нём обитают.

— Тогда почему он помогает нам, а не Юрию Михайловичу?

— Вряд ли Стародум станет помогать человеку, который чуть не сжёг крепость двадцать лет назад.

— Погоди… Хочешь сказать, что это тот самый замок, который все эти годы сидел под землёй, а теперь всплыл на поверхность? Как кусок льда в воде?

— Всё так. Я тоже не верил в эту легенду, пока не увидел всю эту громадину.

Снежана осматривает каменные стены, будто впервые их увидела. Ни в одном княжестве нет таких мощных сооружений. Повсеместно крепости делают из дерева, и лишь изредка укрепляют камнями. К тому же нужно постараться, чтобы найти постройку выше десяти саженей. Здесь же целый каменный замок высотой до неба и ещё выше.

— Кажется, сражение прекратилось, — задумчиво произносит Снежана у окна.

— И точно…

Снаружи почти все воины безумца стоят на четвереньках, склонив головы к земле.

Все до единого сдались.

Светозара летает над ними и огонь вырывается из её босых ступней. Даже мне не по себе находиться рядом с такой силой, чего уж врагам.

У входа в замок ещё идёт стычка, но наши старики теснят остатки воинов, заставляя их отступать. С духовными клинками и духовными доспехами они могут одолеть кого угодно, поэтому армия безумца потеряла весь боевой задор.

Лишь куклы в чёрных масках продолжают сражаться, но и их выводят из строя.

— Это похоже на победу, — говорю. — Поверить не могу!

— Почему же?

— Мы ведь никто. Маленькие люди. Такие как мы не должны побеждать многотысячные армии.

— Осколки силы и не на такое способны. Хорошо, что их было очень мало, и почти все уже закончились. Иначе всё происходившее сегодня творилось бы постоянно.

— Спасибо, — вздыхаю. — Спасибо за всё.

Сажусь на каменный подоконник и позволяю себе задумчиво посмотреть в ночную темноту.

— Пожалуйста, — отвечает Снежана, опираясь о стену с другой стороны окна.

Всё обернулось так быстро, что трудно поверить. Совсем недавно в этой крепости была пятитысячная армия Новгородского князя, а сейчас от неё осталось чуть больше половины. Понадобился всего лишь один осколок силы, чтобы полностью изменить расклад на поле боя. Снежана могла сама сотворить подобное, но она хотела застать обоих братьев в одном месте, чтобы избавиться сразу от двух врагов.

Вместо этого она отдала осколок нам, чтобы спасти каких-то деревенщин.

У меня внутри разливается приятное тепло облегчения. Только что Вещее избавилось от петли, накинутой на шею целого села. Мы снова свободны. Безумец пока жив, но он получил такой сильный удар, от которого очень трудно оправиться.

Я смотрю на девушку перед собой и вижу на ней то же самое выражение.

Расслабление после долгой нагрузки.

Кажется, она очень давно хотела сделать что-то подобное. Наверняка представляла себе как пустит в ход своё секретное оружие против безумца и людоеда. Это не совсем то, что планировалось, но получилось как получилось, и никто из нас не жалеет об этом.

Во мне столько радости, что хочется с кем-то её разделить.

Чёрт, как же она красива! Глаз не отвести!

Я никогда не считал себя романтиком. Тем самым человеком, который теряет голову при виде другого человека, но оказывается, я всегда был таким, просто нужно было встретить подходящего.

— Снежана, — говорю. — Надеюсь, ты мне это простишь…

Я подхожу очень близко и прикасаюсь своими губами к её. Никогда прежде я не чувствовал, чтобы кровь так сильно грохотала в голове. Будто само время замедлилось, перестало существовать в ожидании её реакции.

Все последние дни, прошедшие с нашего знакомства, я представлял себе благоприятную ситуацию, которая позволит вот так прикоснуться к ней. И она наступила.

Как же это приятно!

Я мог бы хоть целый день стоять напротив девушки, держать её за руки и смотреть в огромные голубые глаза. Смотреть на её улыбку и улыбаться в ответ. По моему телу прокатывается тепло от макушки до самых пят от одного только осознания, что я нахожусь к ней так близко.

Всегда, всю свою жизнь я умел скрывать свои чувства и был превосходным лжецом, но сейчас, впервые, совсем не контролирую своё лицо, жесты, поступки. Целый ворох духов влюблённости вихром взмывает в воздух, среди них кружатся и духи страсти, и нежности, и пылкости, и заботы. Всё то, что я хотел бы выразить словами, но не могу, поскольку дыхание перехватило.

Снежана отвечает.

Её губы обвиваются вокруг моих. Ладони касаются моих щёк, искрами отдаются на коже.

Я уже с трудом стою на ногах, лицо горит. Хочется отдать ей всё, что у меня есть, и даже больше. Мы прижимаемся друг к другу так тесно, что я чувствую её собственное сердцебиение, лихорадочно стучащее в ответ моему.

Отрывается на мгновение, чтобы посмотреть на меня. В её глазах не просто голубизна, а целые звёзды. В них мерцает всё то невысказанное, что летало между нами.

Кажется, мы оба мечтали об этом.

Это наша обоюдная сила. Только наша и ничья больше.

Я обнимаю её за талию, притягиваю к себе. Это всего лишь обычный поцелуй, но за ним скрыто всё то, что невозможно описать словами. Голые чувства, чистые эмоции. Это общение прикосновениями, ласками.

Я глажу её бёдра, талию, шею. Не могу остановиться — это выше обыкновенного желания. Это сама суть, внутреннее состояние человека, вырывающееся наружу.

Мы словно летим посреди ничего.

Всё окружающее исчезло.

Есть только мы, сгораемые во внутреннем огне. Ещё немного и сами превратимся в угли. Стоим на месте, но при этом эмоционально проходим целое сумасшедшее путешествие. Только для нас одних.

И посреди всего этого жара, бушующей страсти, она отталкивает меня сильным толчком, от которого у меня на груди остаётся обожжённый льдом отпечаток в виде ладони девушки.