Стародум

Глава 18

Князь Владимиро-Суздальский неплохо владел оружием.

Но этого оказалось недостаточно.

Воевода выбил ему несколько зубов и сломал руку.

Я собираюсь напасть на крепость князя. Великого Князя, как они все сейчас себя называют.

Проникнуть в его запасной дом и забрать то, что ему не принадлежит.

Именно сюда шёл безумец со своим войском двадцать два года назад. Он пришёл из Владимиро-Суздальского княжества вместе со своим братом и их полчищами, захватили по пути Стародум, который, по преданиям, просто взял и испарился. А затем пришли сюда, в южную крепость, которая стала домом безумца на целое десятилетие. На Новгород он пойдёт только через пару лет, а всё это время он будет оставаться удельным князем Ярого острога и всех окружающих земель, включая Вещее.

— Я здесь когда-то была, — замечает Веда.

— Правда?

— Точно, но это было много лет назад. Припоминаю смутно.

— Похоже, что половина нашего села бывала в остроге когда-то. Ещё до эпохи безумия.

Таких вот крепостей в новгородщине пять штук — все принадлежат удельным князьям, откуда они правят. Когда безумец ушёл на Новгород, то не смог выбрать человека, которому отдать острог, в итоге назначил барином своего коня.

Не хотел ни с кем делиться.

А себя назвал Великим Князем.

Ещё сто лет назад князь Новгородский должен был подчиняться единому Великому князю — Киевскому. Но в период раздробленности, начавшейся аж сто лет назад, каждое княжество стало независимым. Новгород же и вовсе стал подчиняться вечу, перестав быть «княжеством», а став «Новгородской землёй».

Раздробленность очень вредит князьям в плане внешних врагов, но они всё равно предпочитают сражаться друг с другом. Каждому из них нравится свобода, и плевать, что по одиночке они тумаков получают. Чуды за бок кусают, половцы о себе забыть не дают, и кочевники, что разбили князей на Калке, говорят, вернутся ещё большим войском.

Волибор рассказывал о грозных всадниках Субэдэя, полководца татарского хана. Как они прошлись по армии объединённых князей. Разбили их, а затем уши.

И не дай Бог, если кочевники вернутся снова — всем худо станет.

Но нет, князей это не интересует. Они думают только о том, как вонзить друг другу нож в спину. Плевать, что ждёт послезавтра, если завтра тебя из твоего же княжества выгонят.

— Значит, здесь держат людей? — спрашивает Веда.

— Скорее всего. Как говорили купцы, безумец повесил всех обитателей своей крепости в Новгороде. Так что новых рабочих он найти в городе не сможет, пришлось искать в деревнях вокруг Ярого острога. Вдали от столицы. Скорее всего пленные здесь… ждут, пока их отправят дальше.

— Надо было взять с собой Никодима.

— Почему?

— Он же умеет видеть сквозь стены. Сказал бы нам, где находятся люди, которых мы ищем.

— Нам нужно было бы взять и Никодима, и Светозару, чтобы она крепость эту подожгла, и Волибора, чтобы спину прикрывал, и ещё нескольких людей на всякий случай… нет уж. Много народу только помешает. Человек и дух — этого достаточно.

Если у нас всё получится — хорошо, а не получится — что ж, мы пытались. Наша совесть чиста.

Главное не подставиться и убежать, если запахнет жареным.

Я ни разу здесь не бывал и представлял это место только по рассказам путешественников. В моей голове сложилась картинка небольшого укрепления с несколькими постройками внутри. На деле же оказалось, что он занимает вершину огромного холма, а внутри могут постоянно находиться сотни людей. Теперь понятно, как острог смог защититься от Ливонского ордена: он выглядит совершенно неприступным. Скорее всего безумец, пока жил тут, заставил своих кукол расширять крепость.

Знай мы, какой острог сейчас, никогда бы не вышли из Вещего.

С другой стороны, крепость уже двадцать лет стоит никем не тронутая: её защитники даже не подозревают, что на них может кто-то напасть. Большая армия не придёт сюда незамеченной, маленький отряд ничего не сделает, а один человек — просто самоубийца. Напасть на Ярый острог в одиночку может только полный идиот. Абсолютный, непроходимый кретин.

Либо великий умник и стратег.

Надеюсь, что второе — про меня.

— Как ты собираешься это сделать? — спрашивает Веда. — Проникнуть в крепость?

— С твоей помощью, — говорю с усмешкой. — С твоей помощью.

В свете луны и нескольких факелов на стенах виднеются очертания охранных башен. Дозорных на них разглядеть невозможно, но я более чем уверен, что они там есть. И они наверняка не спят: Волибор рассказывал, что спящих дозорных жёстко высекают. Чтобы подойти к стене незамеченным, придётся двигаться очень тихо и очень быстро. При этом надеясь, что в воздухе не прозвучит горн тревоги.

Впрочем, если прозвучит, то я просто исчезну. Никто не узнает, кто был тот самый дурак, что ночью бегал к крепости.

Аккуратно, пригнувшись к земле, мы с Ведой приближаемся к крепости, выбирая место для проникновения. Нам нужен достаточно длинный участок стены, чтобы башни находились подальше. И чтобы неподалёку от одной из башен горел факел на территории крепости. Дозорный, который держит пост рядом с источником света, хуже будет видеть в темноте.

Вскоре мы находим подходящее место.

Вдохнув несколько раз для успокоения, я перебегаю от подлеска к стене крепости. Так быстро, насколько позволяет неровная земля. Прижимаюсь к деревянным брёвнам и слушаю, какие звуки доносятся вокруг.

Тишина.

Никто даже не пикнул.

— Кажется, получилось, — произносит Веда.

— Ч-ш!

— Успокойся, меня же никто не слышит. Только ты.

Иногда я забываю, что девушка, летающая рядом со мной, на самом деле дух. Я протягиваю руку, думая о том, что мне нужен меч, и Веда тут же превращается в красный клинок с рогами на рукоятке.

Одним широким взмахом слева-направо разрубаю деревянную стену передо мной на две половины. Лезвие прошло сквозь толстые, плотные брёвна, точно сквозь пучок соломы. Лишь небольшое сопротивление отдалось в руке. Но стена не рухнула: разрез оказался такой тонкий, что она продолжила стоять как ни в чём ни бывало. К тому же верхушка брёвен сцеплена между собой, так что они подпирают друг друга.

Делаю ещё несколько взмахов и передо мной образовывается аккуратная дыра, куда легко пройдёт человек.

Быстро и просто.

Удивительно, как легко можно проникать в защищённые места, когда тебя не может удержать ни дерево, ни камень.

Захожу внутрь и оказываюсь внутри острога. Теперь понятно, почему в эпоху безумия во всех княжествах так часто убивают князей и занимают их места: обладая силой или волшебными предметами, слишком легко делать вещи, которые раньше были очень трудными. Чтобы защититься от человека, который может прорезать ход в стене, нужно приложить слишком много усилий. Но даже если у тебя это получится, к тебе всё равно проникнет тот, кто умеет рыть землю подобно кроту. Всего не учесть. Удивительно, как безумец продержался так долго.

— Как будешь искать узников? — спрашивает Веда.

— Пока не знаю.

— Предлагаю тебе очень вежливо спросить дорогу у кого-нибудь из стражи. Тут наверняка найдутся добрые люди, которые подскажут, где держат пленников.

— Это можно.

— Только не забудь приставить меня к горлу. Гораздо легче разговаривать с врагом, когда он боится лишиться головы.

— Неплохое предложение, — говорю, осматриваясь вокруг. — Но сначала я попробую найти уведённых жителей деревень самостоятельно.

Внутри территории острога оказалось даже просторнее, чем я себе это представлял. Я вошёл с восточной стороны и оказался возле просторной площадки. Судя по вытоптанной земле, тут когда-то тренировались воины, упражнялись с оружием. Чуть поодаль стоят мишени из соломы. Скорее всего безумец использовал эту часть крепости как место подготовки своей армии, или по крайней мере её части, но сейчас вся она стоит на Волге, так что в Яром остроге не должно быть много человек.

Чуть поодаль — казармы и княжеский терем. Ещё дальше: амбары и зернохранилища, конюшни, ремесленные мастерские. Одинокая церквушка, стоящая у дальней стены. Всё сделано из дерева, но обмазано глиной против пожара.

Где-то тут должна быть и тюрьма, но кучу людей, уведённых в плен, в ней не разместишь.

Поскольку стены Ярого острого достаточно широкие, все постройки находятся далеко друг от друга. Между ними ещё и деревья с кустами растут. Даже небольшой огородик есть. Всё можно рассмотреть в тусклом освещении.

— Смотри! — Веда указывает на большое здание прямо в центре крепости. — Я думаю, крестьян держат там.

— Почему ты так считаешь?

— Его охраняют со всех сторон.

Аккуратно выглядываю из-за угла и вижу около двадцати человек охраны, несущих пост вокруг казарм. Причём это не черномасочные уроды с красными глазами, а вполне обыкновенные воины в доспехах. Таких я тоже рассматриваю как врагов, но не так, как личных прихвостней безумца.

В окнах здания, которое они охраняют, виднеются всполохи огня.

— Они точно там, — повторяет девушка. — Я уверена.

— Можешь слетать и проверить?

— Слишком далеко. Я от тебя могу отдалиться шагов на двадцать, прежде чем потеряю разум и память. Если подойдёшь поближе, я поднимусь к окну и погляжу кто там.

— Слишком опасно — дозорные могут меня заметить.

Впрочем, точно убеждаться и не нужно. Всё моё нутро твердит: люди, за которыми я пришёл, находятся в том здании: оно достаточно большое, чтобы вместить их внутри. И только его стерегут, чтобы пленники не удрали.

Осталось самое простое: вывести их из крепости.

Гляжу на кучу солдат и никак не могу понять: каким образом мне убрать их с дороги, чтобы получить возможность спасти похищенных людей. Я не могу убить их по одному: они стоят слишком близко друг к другу, в прямой видимости. Как только один из них вскрикнет, сюда сбежится вся крепость. Так же я не могу выйти на них в одиночку: даже с волшебным мечом меня очень быстро обезвредят. Отвлечь тоже невозможно: если устроить пожар в стороне, то проснутся те, кто сейчас спит.

Не представляю как поступить.

— Веда, есть какие-нибудь идеи?

— Ну, — начинает девушка. — Мы можем их всех перебить…

— Всю эту толпу?

— Не то, чтобы всю…

— Их держат в казармах для солдат, без замка на двери, с открытыми окнами. Вот почему их так хорошо стерегут снаружи. Скорее всего утром их уведут дальше, в Новгород. К безумцу в лапы.

Это действительно незадача. Я надеялся, что их запрут в каком-нибудь мощном порубе с замками, но без охраны. Или в здании, примыкающем к стене крепости, чтобы я смог вырубить проход прямо на волю. Только надежды не сбылись: теперь и скрытно ничего сделать не получится, и открыто сил не хватит.

Единственный здравый путь — развернуться и уйти прочь из Ярого острога. Вернуться в Вещее и забыть обо всём.

Ждать, пока князь не разберётся со своими делами и не обратит на нас свой взор.

Нет, это мне точно не подходит.

Стою в крепости, пригибаюсь к земле, выглядываю из-за телеги, думаю, как же мне поступить. Ситуация кажется безвыходной. И тут меня как громом ударило! Внезапно всё показалось ясным и понятным. Всё сложилось. Появились ответы на все вопросы. Оказывается, всё это время решение было у меня под носом, но я не хотел его видеть. Но оно здесь, прямо тут.

— Веда, пожалуйста, скажи мне, что я не спятил.

— Ты не спятил, — отвечает девушка-дух.

— Я собираюсь не увести людей из этой крепости, а присоединиться к ним. Я притворюсь одним из пленных и позволю им себя увести.

— Зачем?

Чувствую, как мурашки на коже появляются.

— Смотри, какая у нас сейчас ситуация. Мы убили коня-барина, нашего господина. Об этом прознал отряд дознавателя Остромира, они пришли к нам в село, где мы убили и их. Прямо на глазах многочисленных путешественников, что были в Вещем. Рано или поздно безумец явится чтобы сжечь нас прямо в домах.

— Да, но если людоед одолеет безумца, то нам беспокоиться будет не о чем.

— А если не одолеет? Если победит безумец? Или того хуже — они разойдутся каждый в свою сторону. Князь поведёт свою армию к нам, так что нам есть о чём беспокоиться.

— Да, ты прав, — вздыхает Веда.

— Но у всего этого есть очень хорошее решение, — говорю. — Знаешь какое?

Девушка мотает головой.

— Удельный князь уводит пленных людей в этой крепости в свой замок в Новгороде. И туда же он уведёт меня. Я встречусь с ним лицом к лицу. Понимаешь, к чему я клоню?

— Кажется… кажется понимаю…

— Я снесу его безумную башку. Сделаю так, чтобы безумец больше никого не потревожил. Вместо того, чтобы самостоятельно идти в Новгород, меня отведут туда, будут кормить по пути, устраивать ночлег. Следить, чтобы я добрался в целости. Они собственноручно будут заботиться об убийце, которого пригрели за пазухой.

Веда ненадолго замолчала, обдумывая мои слова. План оказался настолько прост, что удивительно, как он не пришёл мне в голову раньше. Там, в детинце меня проверят на наличие силы, а силы у меня нет. Обыщут, чтобы я не пронёс оружие смертоубийства и не навредил князю. Вот только оружие у меня особенное: никто не сможет найти его, пока оно не появится у меня в руке. Мы с Ведой лишим жизни человека, который убил нашего прошлого удельного, и повесил четверых человек из Вещего, что добровольно пошли к нему в услужение несколько лет назад.

Всё складывается превосходно.

— А что будет, когда мы его убьём? — спрашивает Веда.

— Точно не знаю, но скорее всего людоед станет нашим новым удельным. Ой, простите. Великим Князем — так они все себя называют. Главное, что наше село уцелеет — некому будет точить на него зуб.

— Мне нравится.

— Точно?

— Ты же знаешь, я за любой план, где нужно кого-то убить.

— Одно плохо, — говорю. — Я не успел рассказать о своей задумке Волибору, Светозаре, Никодиму. Они будут гадать, что же со мной случилось. Они решат, что я отправился в острог, чтобы освободить пленников, а меня зарубили на полпути. Сочтут меня мёртвым, папане об этом скажут…

— Да, это беда, — соглашается Веда. — Можно вернуться в Сырово и всё им рассказать.

— Мы шли сюда слишком долго. Не уверен, что я успею дойти до деревни, а затем вернуться до рассвета. Слишком опасно.

— Не оставлять же их так! Твоим друзьям будет очень больно.

— Понимаю, но выхода нет.

Обернувшись по сторонам, я огибаю здание кузницы и двигаюсь поближе к казарме, где держат заключённых. Кажется, незаметно проникнуть внутрь невозможно. Так же, как и сбежать: слишком много человек снаружи.

Придётся действовать иначе.

Разворачиваюсь и, громко топая по земле, бегу в случайную сторону. Выбираю такой путь, чтобы меня увидели как можно больше человек.

— Эй! — кричит кто-то. — Человек сбежал!

— Держите его! — отвечает другой.

Делаю вид, что бегу сломя голову, а сам притормаживаю, когда забегаю за очередной угол. Хочу, чтобы меня поймали, но стражники оказались настолько медлительные, что пришлось поддаваться ещё усерднее.

Над крепостью звучит рог тревоги, куча воинов вываливает на улицу из казарм, дозорные на башнях разворачиваются в мою сторону и удивлённо чешут затылки. Кое-кто направил на меня лук, но стрелять не собираются.

— Окружай! — ревёт сиплый голос одного из воинов.

За очередным поворотом меня встречает удар крепкого мужчины лет сорока. Тяжёлое древо копья плашмя ударяет меня по лбу и я валюсь на землю, на мгновение потеряв ориентацию. В другой ситуации я бы тут же откатился прочь, но сейчас у меня нет нужды убегать, поэтому я просто поднимаю руки в вверх и самым жалобным голосом, на который только способен, произношу:

— Пощадите! Я сам не знал, что делаю!

— Что? К мамочке спешишь? — отвечает ехидный голос, после чего собеседник харкает на землю.

— Простите! Не ведал, что творю. Ноги сами понесли, без моей воли.

Вокруг меня постепенно собирается толпа вооружённых людей. Кто-то из них в кольчуге, кто-то в ночных портках, разбуженный внезапной суматохой. Закрываю головой рукой, хнычу, плачу и пускаю слюни. Веда сидит на земле рядом со мной и с кривым лицом наблюдает за моим представлением.

— Никогда не думал уйти с группой бродячих менестрелей и циркачей? — спрашивает девушка. — Талант, ничего не скажешь. Талант!

Ответить я ей, конечно, не могу.

— Как ты выбрался? — спрашивает молодой парень.

— Через окно, — говорю. — Перепрыгнул на дерево и аккуратно спустился.

— Переставьте людей! — командует кто-то.

Вскоре появляется сотник. Он проснулся с тревогой, поднятой стражей, но не стал выбегать наружу в чём мать родила: сначала надел кафтан с поясом, взял оружие, привёл себя в порядок. И только после этого позволил себе выйти из здания, чтобы никто не увидел его растрёпанным и помятым.

— Ну чего же ты! — произносит он, наклоняясь.

Мужчина поднимает меня на ноги, отряхивает. Улыбается, но лицо поганое, противное. У таких людей виднеется дерьмо в голове даже когда они пытаются выглядеть дружелюбно. Будто образ жизни каким-то образом отпечатывается во внешних чертах.

— Не надо полошиться! У Юрия Михайловича в замке любо и уютно. Ты о своей деревне даже не вспомнишь!

— Правда? — разыгрываю дурачка.

— Конечно! Ничего не пугайся, всё будет хорошо. Обещаю, тебе понравится Великий князь. Каких-то восемь-девять дней в дороге, и ты сам убедишься, какой он добрый и понимающий.

— Великий князь сейчас в Новгороде? Разве его войско не стоит на Волге?

— Слыхали, братцы? — сотник поворачивается к стражникам. — Слухи по земле разлетаются быстрее птиц! Уже все знают, что Юрий Михайлович с братом воюет. Нет, он сейчас не на Волге — дома у себя, в детинце Новгородском поди.

Повернувшись к своим людям, сотник коротко кивает в мою сторону:

— Отведите его обратно в казарму и дайте ещё еды. Нельзя, чтобы работники князя голодали.

Несколько рук поднимают меня на ноги и ведут в сторону пленников. В последний момент перед тем, как зайти за угол, я оборачиваюсь на мужчину. Тот с улыбкой на лице машет рукой: хочет выглядеть добродушным и дружелюбным, но это искренность крестьянина перед коровой, которую собирается забить на мясо. Спокойствие мышеловки, готовой раздавить грызуна.

Он сегодня был со мной добр только потому, что уверен, ничего хорошего меня не ждёт.

Солдаты ведут меня в здание и я оказываюсь среди пленников. Единственный из всех, кто оказался здесь по своей воле.

До появления крепости Стародум из земли осталось 12 дней.