Старкрафтер

Учения

Ближе к обеду Леонид заступил на дежурство с большим опозданием и узнал, что Лаш прилетела на попутном балларанском корабле, который доставил на орбиту целый корпус тяжелых боевых машин и он, этот корпус, в данный момент проходит выгрузку на поверхность.

«Коллеги» восприняли новость позитивно. Особенно обрадовались криффы.

— Будут маневры, — проурчал командир тяжелой штурмовой пехоты, состоящей из криффов. — Люблю маневры.

— Учения? — переспросил Леонид.

— Ага.

Он и Катана наблюдали, как громадные рептилоиды, весящие по два центнера каждый, радостно бегают — ну, верней, ходят вразвалочку, как всегда, но более оживленно, чем обычно — в свой арсенал и обратно, выволакивая массивные бронекостюмы и прочую снарягу.

Особенно впечатлил Леонида громадный боевой аппарат, внутри которого находился оператор целой армии беспилотных телеуправляемых машин — «легат».

— Вот бы на таком прокатиться, — протянул он.

А вот Синкай, как оказалось, думает совсем о другом.

— Слушай, Леонид, я вот задаюсь вопросом… а зачем мы нужны?

— В смысле?

— Ну вот смотри… Наши солдаты — машины. Вон те все шагающие роботы размером с танк — они тоже без экипажа. Машины. Машина способна делать все, что делает на поле боя солдат или танк, и нуждается только в общих указаниях. Солдаты постепенно уходят в прошлое, получается… И мне кажется, что это к лучшему.

Леонид покачал головой.

— Машины никогда не заменят людей полностью. И тут дело даже не в том, что компьютеры не способны на многое из тех мыслительных процессов, которые характерны для людей… Понимаешь, у машины нет воли к борьбе. Война — дело людей, и с этим ничего не поделать. Галактические цивилизации опередили нас на тысячи лет развития, а поди ж ты — все никак с войнами не покончат. Может быть, когда-нибудь это изменится, но точно не в этом тысячелетии. И в следующем тоже вряд ли.

Самым страшным в этом учении мог бы стать сброс на планету с орбиты. Как это происходит с машинами, Кирсан уже видел: с корабля сбрасывают контейнер, оснащенный одноразовыми двигателями, парашютами и автопилотом, а также системами электронного противодействия и силовыми щитами. Все это падает на поверхность, приземляется, распадается на части — и боевая машина внутри отправляется в бой.

Собственно, Кирсан через это уже проходил во время своего «крещения огнем», но тогда его мало волновало, как его сбрасывают, куда страшнее было, что его сбрасывают в пекло войны, и вопрос «как?» в тот момент попросту потерял актуальность.

Но на этот раз пронесло: их аккуратно высадили громадными грузовыми шаттлами — и на этом спасибо.

Сами учения оказались для Ская странными как раз по причине своей полной обычности: именно что учения в том виде, как они бывают у обычных военных. Ему даже не пришлось состязаться ни с кем, напротив, впервые в своей «карьере» он не соперничал с кем-то, а сотрудничал, выполняя маневры прикрытия и сопровождения. И это было настолько просто, что даже скучно.

А вот Дирк явно веселилась, гоняя по обширной пустоши в компании с несколькими легкими машинами на антигравитационной подушке и обмениваясь шутливыми репликами с их водителями, которые, судя по всему, были не балларанцами.

На постой они — Дирк, Скай и несколько техников — разместились неподалеку от базы, врезанной в скальной массив. Расставили самораскладывающиеся полужесткие палатки, окружили боевыми машинами в режиме «часового» — вот тебе и импровизированный лагерь.

Без прикола не обошлось: аккурат вечером с ясного неба врезал проливной дождь. «Стратосферный ливень» — есть тут такое погодное явление. Кирсан и Дирк промокли в считанные секунды, не успев добежать до палатки — пришлось переодеваться.

Тут Скай сделал неожиданное открытие: оказывается, Дирк его совершенно не стесняется. Его и раньше немного напрягло, что у них на двоих одна палатка — все-таки они же разного пола. А тут — вот такой поворот. Кирсан, конечно же, деликатно повернулся к Дирк спиной, пока та переодевалась в сухую одежду, а себе на ус намотал: надо будет спросить Эваду, в чем тут дело. То ли балларанцы не стесняются своей наготы в присутствии противоположного пола, то ли Дирк просто не считает Кирсана за человека. Было дело, древнеримские патрицианки совершенно не стеснялись своих рабов, поскольку раб — не человек, а вещь.

На второй день Кирсан разыграл «партию» с местными пехотинцами, и это была весьма странная партия уже по той причине, что учебный противник состоял из живых людей, а вернее — из двухметровых массивных существ, чьи морды, верней, лица, похожи не то на игуан, не то на очень короткомордых крокодилов.

Правила боестолкновения были просты: Кирсан атакует базу, крокопехота ее защищает. Эти самые крокодилы, или, более корректно говоря, криффы, экипированные в массивные боевые доспехи, весили, наверное, под триста-четыреста кило и таскали громадные базуки, от которых, как выяснил при помощи Дирк Кирсан, действенной защиты нет: ракета управляется по лазерному лучу, который светит в корму ракеты, причем не постоянно, а только в короткие промежутки времени. Потому никакого оповещения о ракетной атаке нет и быть не может, и засечь стрелка практически нереально, тем более что доспехи крокодилов оснащены маскировочными системами, которые замечательно сливаются с местностью.

Или, если точно, то сложные активные системы противодействия, засекающие приближающуюся ракету при помощи радара и оптических сенсоров, имеются, но боезапас специальных минигранат, выстреливаемых навстречу ракете, ограничен, а сами системы в условиях жесткой радиоэлектронной борьбы не особо эффективны. Поэтому по условиям боестолкновения нападающая сторона не может использовать подобную защиту.

Второй неприятностью стали собственно ракеты. Снабженные боеголовкой с «ударным ядром», они в реальных условиях подлетают вплотную к броне, тем самым преодолевая силовое защитное поле, которое не реагирует на медленно летящие снаряды, и срабатывают в упор, проламывая броню этим самым ударным ядром. Правда, заброневое действие невелико, потому по правилам «таран» считается уничтоженным только с третьего попадания.

Бой с самого начала сложился не в пользу Кирсана: крокодилы предложили правила, удобные им самим. Строго говоря, это была даже не партия как таковая: союзник попросил провести на них учебную атаку, только и всего. От Ская не требовалась победа — просто имитируй атаку, чтобы пехота отработала отражение этой атаки, все дела.

Кирсан, конечно же, не стал спорить с офицером, курирующим учения, хотя мысль о том, что учения «по своим правилам», когда противник действует по заранее известному сценарию, не очень-то и ценны, у него была. Ну ладно, пусть отрабатывают.

И поначалу крокодилы действительно показали хорошую подготовку, четко выбивая машину за машиной и оперативно меняя позиции. Но в тот момент, когда противник по заранее устроенным переходам перебегал с предпоследнего рубежа на последний, со скалы «свалились» легкие разведывательные машины на антигравах, которые Кирсан отправил в обход базы.

Этот маневр застал крокопехоту врасплох: часть отступающих израсходовала ракеты и была отрезана от запасных позиций, части пришлось «отстреливаться» в упор под «огнем» скорострельных пушек.

В конечном итоге офицеры — и та сборная солянка, что на базе, и балларанцы, что остались на корабле — при помощи искинов подвели итоги: крокопехота условно отбила атаку, но сама понесла неприемлемые потери, проще говоря — условно потеряла большую часть личного состава и вторую атаку отбивать уже некому. При том, что легион Ская изначально заточен под борьбу против механизированного противника, а не против пехоты, можно считать, что эта ничья — его победа. Будь в его распоряжении машины, эффективные против пехоты — там были бы совсем другие итоги.

На третий день снова были обычные учения, то есть, Скай оказался практически не у дел. Несколько часов он спокойно просидел внутри «Оползня», лениво перебрасываясь с Дирк шутками и фразами о том о сем: девушка тоже оказалась не у дел, поскольку сценарий, который они отрабатывали, заключался в удержании периметра и разведке, так что ни повоевать, ни просто погонять с ветерком не получилось. Скукота, в общем.

Правда, был в этом и определенный плюс: поскольку Дирк тоже откровенно скучала, то ленивая и неспешная беседа со Скаем оказалась для нее самым интересным занятием за неимением лучшего. Сам Кирсан в итоге сделал вывод, что напарница смирилась с жизненной неприятностью в виде легата-землянина и относится к нему ровно. Ну или очень искусно притворяется, что, на самом деле, маловероятно: больно у Дирк вспыльчивый характер.

После обеда на учения пожаловали новые участники, и с ними Дирк отрабатывала элемент переброски военного подразделения «на броне».

Эти, новые, оказались балларанцами, это Кирсан определил с первого взгляда по высококлассным боевым костюмам, которые он уже видел у штурмовой пехоты и «черного легиона» на «своей» базе, и по типично балларанским импульсным винтовкам «кароносец». И если балларанскую винтовку могут использовать и другие, у кого аналогично или совместимо устроены руки и пальцы, то вот балларанский костюм, как ни крути, может надеть только балларанец, скорей всего.

Что это не простые парни, стало видно не только по экипировке. Кирсан через открытый люк наблюдал, как проворно и организованно они забираются на крышу «Оползня», помогая друг другу, а также отметил, что половина отряда вооружена не кароносцами и персональными щитами, а массивным крупнокалиберным оружием, которого он раньше не видел. Да, явно серьезные ребята.

С ними на броне Дирк основательно погоняла по пустоши, при этом «десант» на «отлично» отработал по мишеням. Фанерные и металлические «бронетранспортеры», ну или из чего там учебные мишени, просто вспыхивали от ярких залпов «кароносцев», а крупнокалиберные стволы рвали в клочья то, что оставалось.

— А чем это они таким стреляют? — спросил Кирсан у Дирк, — что все аж горит?

— Ты про «кароносцы»? Это плазмообразующие иглы. Игла как игла, в начале траектории ведет себя как обычно, но внутри нагревается термоэлемент. К тому моменту, когда игла немного теряет скорость, она нагревается так, что превращается в сгусток плазмы. Силовой щит от этого уже никак не защищает, потому что плазма, накалившаяся до нескольких тысяч градусов, не теряет разрушительную силу от замедления щитом. Спасает броня — но только от одного попадания. Если ты всадишь в цель длинную очередь — уже плевать, что броне не пробита, цель внутри просто испечется, если броня не расплавится и не потечет раньше. Ну а если игла пробивает броню и застревает в цели — превращается в плазму уже внутри. Выжить, как ты понимаешь, невозможно.

— Жесть…

— Ага. Благодаря этим иглам «кароносец» становится эффективным даже против легкобронированной техники.

В конце поездки Дирк весьма выпендрежно подкатила к воротам базы и тормознула, но никто с брони не скатился.

Она открыла свой люк и весело спросила:

— Ну, что скажете, как вам заезд⁈

— Замечательно! — пробасил один из пехотинцев, выделяющийся из общей массы ростом и габаритами. — Давненько я так не носился… Скорость впечатляет, машина что надо!

— О да, нам очень понравилось, быстро и с ветерком, — добавил второй «спец», у которого Скай почему-то не заметил ни винтовки, ни пушки.

— Обращайтесь, если что, еще покатаю!

Кирсан как раз снял свой УРР, чтобы почесать в ухе и вытереть лоб от пота — все-таки в кабине немного жарковато — и в этот момент амбал пробасил:

— Не откажемся, это точно! На редкость веселая поездка, на поворотах прямо дух захватывает, ха-ха!

Бойцы принялись прыгать с «Оползня», Дирк приветливо помахала амбалу. Кирсан надел УРР обратно на голову и собрался вставить в уши наушники…

И застыл.

Наушники. Он держит их в руках, и держал их в руках в тот момент, когда амбал говорил о веселой поездке…

Получается, Скай не мог бы понимать слова амбала, ведь УРР ему не переводил…

А между тем, он отчетливо слышал обычный русский язык без малейшего акцента.

— Слушай, Дирк, а кто это такие?

— Это? «Псы войны», так они себя называют. Считается, что это лучшее наемное подразделение в галактике, и я с этим согласна.

Скай с досадой вздохнул.

— А ты вообще в курсе, что этот, который самый большой из них — землянин?

— Ну да, а что? Они все земляне.

— Ну да⁈ А что?!! Блин, вот сейчас мне стало как-то обидно!

— Почему? — с искренним недоумением спросила Дирк.

— А ты вообще помнишь свои первые слова при нашей первой встрече? «Но это же земляшка!!!». А тут — «Ну что скажете? Хотите я вас еще покатаю?». Двойные стандарты такие двойные, да?