СССР против НЛО

Глава 11. Он вам не Шурик

Короткая миссия по спасению игры настольный хоккей меня больше взбодрила, чем утомила. Однако после неё следовало отдохнуть. Так предписывали и устав Службы, и трудовой кодекс, да и просто здравый смысл.

Для отдыха я избрал байдарочный сплав по рекам Крыма. Там красота, да и море, если что, под рукой. Ещё я надеялся, что в группе будут симпатичные девчонки. Не стану вдаваться в подробности, просто скажу: мои надежды оправдались.

А самое весёлое, что когда поступил срочный вызов и мне пришлось отправляться в прошлое, попал я в те же самые места.

Среди природных красот и горных пейзажей злодейские сущности затеяли похитить любимый народом советский кинофильм.

***

На небе не было ни облачка, и южное солнце в этот полуденный час прожаривало землю нещадно. Люди разбрелись по окрестностям, они были заняты поиском. А это значило, что меня забросило как раз туда, куда нужно.

Я незаметно материализовался среди кустов, затем материализовал на голове сложенную из газеты панаму — точно такую же, как увидел на одном носатом парняге. А потом вместе с панамой выступил из своего укрытия и поскорее влился в коллектив. Для этого я решил присоединиться к той продуманной группе, что вела свои поиски в тени небольшой абрикосовой рощи.

— Люся! Люся! — раздавалось тут и там.

Люди искали ишака — или, если быть точным, ишачиную самку, ишачиху. То есть, лучше конечно сказать, ослицу. Ослицу Люсю, что только что щипала траву вот здесь, возле ящиков с реквизитом, а теперь куда-то пропала. Режиссёр Гайдай сердито сверкал очками и распекал какого-то неудачно вылезшего ему на глаза помощника, тот горестно кивал повинной головой и разводил руками.

Сам я, хоть и присоединился к остальным, в поисках особенно не усердствовал. Потому что знал: сейчас искать бесполезно. А чуть позже животное появится само. Притопает как ни в чём не бывало. Но будет это уже не просто ослица Люся, а вместилище потусторонней тьмы.

Да, на подведомственном объекте в Прошлом куда-то пропал маленький серый ослик, и наши компьютерные системы посчитали, что это происшествие грозит очень существенными последствиями. И отправили сюда большого румяного меня. Обычная, в принципе, ситуация. И я отправился, потому что эти компьютерные системы, хоть и мало кому понятно, как работают, но ошибаются в своих прогнозах они очень редко.

Тьма проникла в мир через ослика, что-то это мне напоминало. Кажется, в древние времена был случай, когда на осле въезжал в город один светлый и существенный человек, с бородой и в белых одеждах. Он говорил умно, всё больше притчами, и про то после написали известную книгу. А теперь вот получалось совсем наоборот, и была в этом какая-то ирония. А может, никакой иронии и не было.

Почему тёмные силы из подпространства выбрали для своего проникновения именно осла? Кто же их знает, логику этих сущностей понять непросто. Ишак тьмы… Как вам такое заглавие для книги? Нет, даже вот так: «Ишак, приведший Бездну». А?.. Что, не очень? Да и мне, честно говоря, как-то не особо. И правильно, незачем тут эта дешёвая сенсационность. Мы возьмём другим.

Когда от дороги послышались ожидаемые крики, я понёсся туда быстрее всех. И на то имелись, конечно, причины.

Оказалось, потерянное животное отыскала лично актриса Наталья Варлей. Ну, как отыскала. На правах исполнительницы главной роли она позволила себе не бегать вместе со всеми и просто пряталась от жары в тени автобуса и читала книгу. А когда услышала характерное цоканье по асфальту, отправилась на звук и теперь вот вела четвероногое в съёмочный лагерь. Они не спеша приближались по обочине и, кажется, о чём-то дружески беседовали.

Меня, правда, эта пастораль ничуть не умилила и в заблуждение не ввела. Оглядев копытное в специальном спектре, я заметил, как над ослиной головой сгустилось тёмное такое облачко, похожее на рой мошек и не видимое обычному глазу. Не ошиблись компьютеры: это было очень нехорошее облачко, совсем, можно сказать, дрянное. И я без раздумий запульнул к актрисе невидимую защиту от таких вот облачков. Защита тут же прилепилась к ней, и это было хорошо. А плохо было то, что таких вот защит у меня оставалось всего три штуки, а в съёмках только здесь, на выезде, участвовало человек двадцать, если не больше.

Когда мы в своих отчётах жалуемся на нехватку того и этого, начальство всегда отвечает уклончиво: в приоритете, мол, более сложные исторические участки, выкручивайтесь, мол, как-нибудь, применяйте творческий подход. И мне бы, по-хорошему, жахнуть сейчас по этому гадскому облачку, пока оно не разлетелось по округе, чем-нибудь мощным или поймать его квазимагнитной ловушкой и отвезти куда надо. Но о ловушках таких на подобном задании можно только мечтать, а с той, что у меня имелась, к облачку нужно было подкрасться на расстояние в два метра, почти что вплотную. Что я сейчас и пытался проделать. А из оружия у меня, стыдно сказать, только электронный импульсатор, им я облачко могу разве что напугать и разогнать, а это как раз ни к чему.

— Ну и где она была? — раздался между тем молодой весёлый голос кого-то из набежавшей компании.

— Вон оттуда пришла, — ответила актриса Наталья Варлей и показала туда, где дорога поворачивала за поросший какими-то высокими южными травами холм.

Люди окружили животное, стали трепать его по чёрной короткой гриве, приговаривать: «У, скотинка». Ослица недовольно мотала головой, а актёр Демьяненко принялся совать в вытянутые губы кусочки сахара. Народ всё прибывал, лез поближе к интересному. Как я ни пихался, творческие эти работники с шутками и прибаутками оттёрли меня в сторону.

А подлое облачко тем временем шмыгнуло книзу, в чью-то тень, а потом разлетелось, как разлетаются из-под ладони мухи и комары. Чёрные точки прятались, скрываясь по теням, а я метался, пригнувшись, чуть не ползая на четвереньках, и наводил на них своё оружие, мощный и незримый пылесос. Но хоть пылесос тот и был мощный, много тёмной мелочёвки поймать не удалось, инфернальные эти мошки поныряли среди гущи народа и разлетелись на время кто куда.

И напарник мне помочь не смог — потому что не было у меня напарника, в этот раз Федю прикрепили на усиление в другую группу, так что я прибыл на задание один как перст, и трейлер мой прятался во временно́й складке безлюдный и покинутый.

Да, решить вопрос малыми усилиями не вышло. Впрочем, как обычно.

Тёмным роевым сущностям удалось проникнуть в этот солнечный мир… Они влезли сюда не просто так, а за ещё не снятым фильмом. Теперь начнут пользоваться своей невидимостью и своими умениями: станут влиять на поведение людей, сеять раздор и на этом прибавлять в силе. А потом попробуют довести до того, что кино здесь, в этой реальности, не состоится. Или всё же состоится, но будет другим, не таким шедевральным. А то самое, настоящее кино эти злые тёмные мухи утащат к себе — зачем-то оно им там в своих краях нужно.

Я выпрямился, стащил газетную свою панаму и задумался.

— Ты чего, Никита? — послышался рядом энергичный и заботливый голос. — Голову, что ли, напекло?

Передо мной возникло загорелое лицо, из-под тюбетейки торчал завиток волос. Лицо весело, как оно это умеет, подмигнуло, сверкнули озорные глаза:

— Ну так держи водички!

С этими словами актёр Никулин вылил стакан воды прямо мне на голову.

***

Если из прошлого исчезнет один, пусть даже очень хороший фильм, история не изменит свой ход и протянувшаяся на семьдесят лет страна под названием СССР из пространства-времени никуда, конечно, не денется. Но станет она там, в пространстве и времени, уже хоть на немножко, на капелюшечку, но другой. И уж точно не станет от этой потери страна СССР лучше.

Так что — народное достояние необходимо защищать.

Вот для этого, собственно, и существует наша Служба.

***

Вечер валился на южный курортный город. Разомлевший овал солнца медленно погружался в морские пучины, в темнеющем небе застыли в безветрии облака, подсвеченные понизу закатом в приятные персиковые тона. Над горами тут и там начинали проклёвываться звёзды.

Мне, впрочем, млеть и рассматривать облака и звёзды было не ко времени. Сейчас меня интересовали другие звёзды, а именно звёзды советского кинематографа.

Эти звёзды разбрелись по курортному южному городу кто куда. Режиссёр Гайдай со своей женой, актрисой Ниной Гребешковой, уехали на служебном «Москвиче» по каким-то неизвестным делам. Троица Вицин, Никулин и Моргунов ушла в гости к заведующей гостиницей, у которой дома имелась редкая по тем временам штука, телевизор, и по нему сейчас показывали мировой футбольный чемпионат. Актриса Наталья Варлей репетировала у себя в номере, в этом ей помогали две подружки-гримёрши. Актёры Этуш, Мкртчян и другие разбежались по городским ресторанам и прибрежным кафе.

Лицедеи рангом пониже, а также режиссёрские помощники, осветители, звуковики, реквизиторы и прочий творческий, административный и технический люд не отставали от своих именитых товарищей. Только парторг Оглоблин похожий на усатого бобра невысокий мужичок, что всегда таскал с собой под мышкой толстую бумажную папку, для солидности, пил в своём номере в одиночестве, закрывшись на три оборота ключа и занавесив шторы.

— Наше здоровье, — бормотал он и чокался со своим отражением в зеркале.

А среди всего этого веселья и благодати роились невидимые вредоносные мошки, посланцы тёмных сил. Инфернальная мошкара была пока ещё слаба и предпочитала скрываться и действовать исподтишка.

Просто оно так устроено, что в эти культурно-временные слои, к кинофильмам Леонида Гайдая, Эльдара Рязанова, Георгия Данелии и так далее, а ещё к балету, пломбиру и сборной по хоккею что-то покрупнее мошки пробраться не в состоянии: специальный отдел нашей Службы засечёт таких желающих и выдворит обратно. Сюда, как говорится, и муха не проскочит. А вот что-то помельче мухи… Нет, к космическим достижениям страны, а ещё туда, где политика и история, не проберётся и мошка.

А здесь вот, как видим, пробирается. Просто потому, что очень много всё-таки создали тогда хорошего. И теперь за всем этим попробуй уследи.

Да, хоть у мошек пока ещё не доставало сил на что-то серьёзное, но, собравшись в одном месте — или в одном человеке — они могли запросто организовать какую-нибудь пакость. Но уследить за всеми людьми из съёмочной группы было нечего и думать. Поэтому я расположился на лавочке у гостиницы «Таврида», где все и жили, и ждал — авось оно само чем-нибудь проявится.

Вдыхая терпкий аромат южных растений и слушая стрёкот цикад, думал я о разном. Например, о том, что хорошо было бы прибывать на вот такие случаи заранее. А ещё лучше — отправиться ещё раз, уже после окончания всех перипетий, особенно если задание оказалось проваленным. И тогда, заранее зная, что и как там будет происходить, переиграть всё наново и неудачу предотвратить. Но погружения в Прошлое имеют свои законы, с ними не всё просто, и вот такие штуки там не проходят. А почему это так, я объяснить не смогу, сам не очень понимаю работу этих вселенских механизмов.

Ещё я анализировал свои недавние действия. Мог ли я поймать тёмную мошкару, пока она ещё была облачком, в свою слабенькую ловушку? Мог бы, наверное. Но я всё сделал правильно, просто не повезло. Потом, когда тёмные мошки от меня улизнули (а потом меня облил водой весёлый шалун Юрий Никулин), я сразу распорядился защитными единицами, что у меня оставались, двумя из трёх. Я прикрыл ними режиссёра Гайдая и Шурика, актёра Демьяненко, рассудив, что без них и без Натальи Варлей, которую я уже прикрыл ранее, фильма — того, каким его все знают — точно не будет.

Пока я лихорадочно раздумывал, как же распорядиться последней защитной штуковиной, из-за поворота прибежали какие-то автомобилисты с криками в духе:

— Эй, кто тут главный? Ваш ишак помял нам машину!

Потом они увидели, что здесь снимают кино, и чуть поутихли. А когда перед ними появились лично Вицин, Никулин и Моргунов, автомобилисты заулыбались во все свои зубастые рты, понабирали у знаменитого трио автографов, и инцидент на том оказался исчерпан.

Да, в головы режиссёра и двух главных актёров сгруппировавшаяся инфернальная мошкара теперь точно не проникнет. А вот в головы ко всем остальным — запросто. И мне оставалось только ждать.

Через какое-то не очень скорое время выяснилось, что из съёмочной группы покинули гостиницу и ушли в город не все. Из раскрытых окон, пока я под ними сидел, то и дело раздавались голоса, смех и звон бокалов, и я не обращал на это особого внимания: проживали в гостинице не только мои киношники, да и вообще — что ещё делать летним вечером на курорте, как не звенеть бокалами?

Но когда из окна второго этажа донёсся через форточку довольно громкий крик, стало понятно, что происходит нечто именно по моей части. Потому что и голос был знаком, и слова оказались такие, что сомнений не возникло.

— Я вам не Шурик! — кричали в номере. — Слышите! Не Шурик я вам!

Дослушивал это я уже на бегу, а в комнату влетел через считанные секунды, возможно, установив при этом какой-нибудь рекорд для бега по коридорам и лестничным проёмам.

Нет, актёра Александра Демьяненко никто не обижал. Больше того: он сам держал за рубаху перепуганного паренька в серой майке («Вася Ресницын, помощник оператора», подсказал мне выплывший перед глазами титр) и что-то невнятно, демонстрируя совсем не актёрскую дикцию, ему втолковывал. Сам оператор по фамилии Окуляров выглядывал из-за бутылок и стаканов, и лицо его мне не понравилось. Некая подленькая радость мелькнула на том лице, неуместное какое-то, учитывая здесь происходящее, довольство. А вокруг него вовсю роилась, вертелась она, тёмная инфернальная мошкара, некоторые экземпляры были уже размером с немаленькую муху.

Да, работник кинокамеры находился под воздействием этой невидимой, но умелой силы, она нашла путь к нему в голову по дороге, вдоль которой блестели бутылки и стаканы. Ну, это если говорить образно. Тёмная сила по причине своего относительно недавнего проникновения в мир была ещё слаба и пока имела там, в голове, только, скажем так, совещательный голос. Но и этот голос сумел успешно нашептать своему носителю идею споить актёра Демьяненко. И вот вам, пожалуйста.

На шум, как показала мне моя внутренняя система наблюдения за всем подряд, собирался вот-вот прибежать сюда из своего номера парторг Оглоблин, сейчас он поспешно чистил свои бобровые зубы, чтобы не дышать ни на кого перегаром и не ронять тем самым авторитет. Но от моего незаметного дистанционного прикосновения он, закончив с зубами, вдруг сладко зевнул, забрался на нерасстеленную кровать прямо в тапках и заснул самым крепким из всех возможных снов.

А я тем временем по-быстрому навёл на летающую вокруг оператора Окулярова невидимую инфернальную мошкару свой невидимый же пылесос, и какое-то количество (увы, небольшое) тёмной гадости отправилось в специальный мешок (тоже, естественно, невидимый), а оттуда через мини-портал — в естественную среду обитания, то есть в канализацию. Да шучу, не в канализацию, а к себе на родину, по специальному туннелю и в подпространство. Мы ведь тут не изверги какие, мы эти, как их… Гуманисты.

***

Фильм «Кавказская пленница» снимался несколько раньше той эпохи, за которую я отвечаю согласно служебным обязанностям. Формально сейчас было не моё время. Например, мальчик Серёжа из предыдущей «хоккейной» миссии только-только родился. Но всё дело в том, что само кино смотрели в те времена, которые как раз мои. Это кино — неотъемлемая часть той эпохи. Более того: оно, в числе прочего, эту самую эпоху и формировало.

Вот согласно этой логике спасать фильм «Кавказская пленница» отправили именно меня.

***

Итак, часть тёмной мошкары улетела куда надо, остальная разбежалась. Теперь нужно было как-то разбираться с этими творческими людьми. Я шагнул к двоим сцепившимся. Насупленный актёр Демьяненко тут же, не отпуская своего сконфуженного собеседника, второй рукой попытался ухватить за рубаху и меня. На столе звякнула посуда, там же опасно покачнулась почти порожняя бутылка с высоким горлышком, а вторая, пустая, бесшумно покатилась по ковру.

Я очень деликатно избежал этого захвата, потом отлепил Александра от операторского помощника и по возможности уважительно плюхнул его на стул. Тот повёл в воздухе рукой и близоруко проморгался. Это уж точно, видел он сейчас не очень хорошо, и причиной тому определённо была не только близорукость.

— А, Никита, это ты, — актёр Демьяненко потрогал меня за локоть и чуть просветлел лицом.

Да, в разношёрстном этом коллективе все меня знают. Более того, я пребываю здесь на хорошем счету. Даже несмотря на то, что влился в коллектив я всего полдня назад. И дело тут не в моих исключительных личных качествах, просто дело техники. В том смысле, что это работает специальное устройство, генератор положительного психологического образа. Нет — может, если бы у всех этих людей было время познакомиться со мной естественным путём, узнать поближе, всё это отношение сформировалось бы и само собой. Но чего-чего, а времени у нас как раз и нет. Так что искусственное гипнотическое поле внушает всем, что они меня давно знают, а кроме того, моё появление незаметно придаёт людям позитива — так что мне здесь всегда рады.

Всё это работает, конечно, не для моего удовольствия, это как бы производственная необходимость, да и энергии эта штуковина потребляет будь здоров. Но общаться с людьми при такой поддержке, конечно, одно удовольствие. С другой стороны, к хорошему быстро привыкаешь, и возвращаться потом в обычную жизнь, где на тебя, случается, глядят как на пустое место, бывает тяжеловато.

Тем временем Шурик, то бишь, простите, актёр Александр Сергеевич Демьяненко, что-то мне печально и сбивчиво пытался рассказать. Я, в свою очередь, попытался в эти его речи вслушаться, но он взял и замолчал. Потом скрипнул стулом, порывисто поднялся и вдруг упал головой мне на грудь, всхлипнул пару раз, а дальше горчайшим образом разрыдался.

Такого я, конечно, не ожидал, ох уж эти творческие натуры. Знал бы, надел бы специальную жилетку, чтобы в неё тут плакались. Да, жилетка не помешала бы — в рубашке, надо сказать, чувствовал я себя не очень удобно, она тут же намокла от слёз, а может, там ещё и из носа набежало.

Тут помощник оператора Вася Ресницын, что успел занять место за столом и всё это время машинально подъедал из банки консервированную кильку в томате и смотрел на нас диковатым взглядом, вскочил со стула. Вскочил не просто так — кажется, он что-то услышал за окном. Метнувшись между нами и столом, он прокрался к занавеске и осторожно, сбоку, выглянул. Увиденное заставило его икнуть и побледнеть.

— Там это… Шеф приехал… — раздался его испуганный шёпот.