Среди множества миров

Глава 2

Заявление в ЗАГС они подали в день восемнадцатилетия Михаила… И, разумеется, их никто не понял. Ни такой спешки, ни желания не устраивать свадьбу, а просто расписаться без всяких лишних церемоний.

— И когда нам пополнения ждать? — узнав новость, раздраженно бросил отец девушки. — Что, нагулялись уже, да? А кто детей теперь растить будет? Вы ж сами сопляки еще — ни образования, ни работы!

— Не бойтесь, Валентин Николаевич, не скоро, — твердо ответил Михаил. — Не раньше, чем закончим университет. И еще… Можете считать меня дураком, сопляком или кем еще. Но не смейте оскорблять Вику!

— Да что ты, пацан, о себе… — возмутился мужчина, но вдруг резко успокоился и даже как-то безразлично махнул рукой. — А ну вас… Поступайте как хотите. Все равно ж не станете советов слушать. Любоффь у вас…

Впрочем, определенная доля уважения во взгляде таки промелькнула. Не покажи сейчас Михаил характер, а начни что-нибудь невнятно блеять — и дальше разговор пошел бы совсем иначе. И, скорее всего, его бы просто выгнали взашей. А так… По большему счету, это уже был просто шок от того, что дочь, в которой подсознательно привыкли видеть маленькую девочку, вдруг так резко устремилась во взрослую жизнь.

— Да, пап. Мы с Мишей уже очень давно любим друг друга. И намерены всю жизнь прожить вместе, — твердо ответила на это девушка. — И мне все равно, как ты отнесешься к тому, что мы создадим семью. Благословений просить не буду, чай не при царском режиме живем. А про детей можешь не волноваться… Придет пора — будут и дети. Когда готовы к этому будем.

— Ну-ну, — фыркнул Валентин Николаевич. — А через год разводиться побежите?

— Не побежим, — твердо ответил Михаил.

— И все равно не понимаю… К чему такая спешка? Ну повстречались бы еще год, посмотрели, что получится…

— Встречаться? А зачем? — спросила Вика. — Если мы и так друг друга знаем как облупленных и уверены в наших чувствах…

Ну да… Больше полувека совместной жизни — этого ли мало для того, чтобы убедиться в этом? И разве мало они пережили вместе? Одна только Долгая зима чего стоит… Или Москва и ненавистная работа на руководящих постах. Ничто из этого не смогло сломать, разрушить их любовь… Увы, но не скажешь ведь никому. В психушку упекут!

— Ну увидим, — недовольно фыркнул отец Вики. — Хотелось бы верить…

Развернувшись, он вышел из дома и захлопнул за собой дверь, оставив их наедине с матерью Вики.

— Ну ты что, дочка, нельзя же так с папой, — произнесла Наталья Анатольевна. — Он же хочет, чтобы ты счастлива будет…

— Ну вот раз хочет, то и не надо мешать нашему счастью, — ответила Вика. — Мы с Мишей уже давно все решили…

— Знаешь, Вик, — произнесла мать девушки. — Я тоже не понимаю, к чему такая спешка… Но спорить не буду. В таких делах советчики не нужны… Но объясни мне одно. Почему ты свадьбу устраивать не хочешь?

— Считай это моим… суеверием, — улыбнулась в ответ Вика.

Ну да, как объяснить то, что для них это уже давно привычно, само собой разумеющееся? Что так было в иной реальности?

С родителями Михаила оказалось попроще… Но вопросы возникли и у них.

— Вика Старостина? — переспросил отец Михаила. — Помню я ее… Хорошая девчонка, ничего не могу сказать против. Но ты уверен, что не поторопились вы?

— Уверен, — ответил на это парень. — Мы с Викой давно знаем и любим друг друга…

— Ну тогда будьте счастливы, — вздохнул Василий Петрович. — Только почему никого гостей не хотите?

— Так хочет Вика, — на этот раз, как было давно решено, сослался на девушку Михаил. — Она хочет как раньше, на заре Советской власти… Просто зарегистрироваться и жить вместе.

— Ну в таких вопросах желание девушки — закон, — усмехнулся отец Михаила. — С нами жить собираетесь?

— Конечно, — согласился Михаил. — Думаю, Вика с мамой нормально поладят…

Впрочем, что тут думать? Он это прекрасно знал. Так что, собственно говоря, дело оставалось за малым… Получить штамп в паспорте и свидетельство. Впрочем, после недолгих раздумий, они с Викой решили съехаться уже сейчас. В конце концов, какое значение имеет бумажка для тех, кто прожил вместе большую часть своей жизни?

И вот очередной теплый летний день… Когда они решили пойти прогуляться по лесочку. Вика — такая еще молодая и красивая, в зеленом платьице в горошек… И Михаил, в обычных рубашке и стареньких брюках. У обоих настроение на высоте — и даже кажется, словно вся их прошлая жизнь была каким-то странным сном. Извержение сверхвулкана, Долгая зима, разруха и восстановление после нее, работа в министерстве… Разве все это могло быть на свете?

И вдруг резкий толчок в ноги, от которого оба чуть не падают на землю, с деревьев начинают падать ветки, а где-то неподалеку от них, около склона, в земле появляется трещина, которая начинает стремительно расширяться..

— Бежим! — испуганно кричит Вика, но Михаил уже и сам не отстает.

В это время подземные толчки повторяются, отчего они второй раз чуть не теряют равновесие, но все же, схватившись за руки, бегут вверх, видя, как позади земля начинает сползать на городские улицы… Где-то вдали уже поднимается столб пыли, но они уже ничего не видят. Единственное, что остается в голове — как оказаться подальше от опасного места? А ноги продолжают нести все дальше и дальше — пока, обессилив, они буквально не валятся на землю. И лишь после этого, наконец, оглядываются по сторонам, попутно радуясь своему везению. Они все же оказались там, где был достаточно прочный грунт. А вот место, где они были… Его попросту не было! Все сошло оползнем прямо на городские улицы… Впрочем, даже сам город за какие-то минуты словно переменился до неузнаваемости. Часть домов оказалась погребена под оползнями, где-то стояли клубы пыли от разрушившихся многоэтажек, тут и там виднелись развалины на месте разрушенных домов…

— Охренеть! Они все-таки взорвали проклятый Лонг-Вэлли! — едва отдышавшись после короткого, но стремительного забега по пересеченной местности, произнесла Вика. — Хотя… Какой это, к черту, Лонг-Вэлли!

— Дааа… — не менее шокировано произносит Михаил. — Лонг-Вэлли для такого было бы недостаточно…

— Томка! — вскакивая на ноги, испуганно вскрикнула Вика. — Она ведь дома должна была быть!

Самые сильные подземные толчки прошли, но периодически повторялись более слабые, но им было уже все равно. Забыв про все, Михаил с Викой пробирались через завалы земли и поваленных деревьев к городу… Обратная дорога заняла гораздо больше времени, но вот уж они на улице, которая буквально шокирует картиной разрушений…

— Что там случилось? Желтый Камень взорвали что ли? — ошарашенно прошептала Вика.

— Да хрен его знает! — только и выругался Михаил.

На улице царила настоящая паника, метались туда-сюда испуганные люди, но они не обращали внимание ни на что. Лишь мчались к родному дому Вики… И паршивые опасения оправдались. Дом перекосился, один из углов начисто развалился, крыша частично провалилась… Из-под развалин сараев слышался визг раненой свиньи и крики кур, но сейчас им не было до них никакого дела. Подбежав к дому, Вика принялась кричать сестре — и вскоре та ответила, хотя за визгом свиньи ее было практически не слыхать. Вот только добиться от нее осмысленных ответов оказалось очень непросто, лишь испуганные крики с просьбой о помощи.

— Тихо-тихо, успокойся, Томк! — кричала, чтобы перекричать свинью, что удавалось с большим трудом, Вика. — Ты где? Ты цела?

С большим трудом удалось добиться вразумительного ответа — после чего они приступили к делу. И самое главное было — не обрушить окончательно и так почти развалившиеся конструкции. Каждую доску отрывали максимально осторожно, с оглядкой. Где-то, наоборот, ставили дополнительные подпорки… Прошло уже часа полтора-два, а все казалось, что работе нет конца и края. Лишь проклятая свинья наконец-то смолкла — видать, подохла… Но сейчас о свинье никто и не думал. Лишь радовались тому, что прекратился визг.

— А теперь тихонько ползи сюда! — когда они освободили узенькую лазейку в полуразрушенную часть комнаты, приказала сестре Вика. — Только осторожно, не зацепи ничего!

И вот спустя еще пару минут, обливаясь от радости слезами, Вика обнимает младшую сестренку… Живая, здоровая! Лишь изрядно напуганная… Но вот уж вскоре они двинулись на помощь соседям — сил пожарных и находившихся в городе воинских частей для проведения спасательных работ было недостаточно. И тут далеко не всем повезло так, как Вике с сестрой. Немало людей погибло под завалами собственных домов — и, что было видеть больнее всего, среди них то и дело попадались и дети…

Лишь к вечеру они, грязные, в порванной тут и там одежде, с множеством ссадин и царапин, злые и уставшие добрались до дома Михаила… Все его родные были здесь. Цех, где работали батя с мамой, хоть и получил повреждения, но уцелел. Машка во время землетрясения гуляла с парнем по центру города и оказалась на открытом пространстве. А старшая сестра с мужем тоже были на работе — и успели выбежать из здания до того, как оно начало разваливаться на части. А вот их дом обрушился — и повезло, что дед и бабка с внуком в это время были на огороде.

Сам дом Михаила несколько покосился, но устоял. Входная дверь открывалась с большим трудом, в окнах не осталось ни одного целого стекла, но это было все лучше чем ничего. Завтра осмотрят здание поподробнее, а там уж будет видно, что нужно делать дальше. А вот сарай из старого дома превратился в груду руин, вокруг которой бегали перепуганные куры… Так что, умывшись водой из соседского колодца и малость приведя себя в порядок, они принялись готовиться к ночевке прямо посреди огорода, под открытым небом у костра… На котором теперь предстояло и готовить пищу. Заходить в дом, опасаясь новых толчков, которые поврежденное здание может и не перенести, посчитали небезопасным. Так что осталось лишь сходить до дома Вики — узнать, как там ее родители, да отвести к ним буквально вцепившуюся в руку сестре Томку…

Как вскоре оказалось, родители ее были живы и почти здоровы — хотя ее отца лишь недавно вытащили из-под завалов пожарные. И лишь недавно он смог добраться до дома… А мать уже успела узнать от соседей, что Михаил с Викой вытащили из-под руин ее младшую дочь, но никто не знал, куда они двинулись дальше… Точнее говоря, их видели то там, то тут, но каждый раз их на том месте уже не было. Так что оставалась неясной лишь судьба находившегося в пионерском лагере младшего брата Вики…

— Пошли к нам, — грустно вздохнув, произнесла Вика. — Там хоть жить можно будет… Наверное.

— Наверное… — тихо произнесла Наталья Анатольевна. — А если нет? Нашего дома, сама видишь, больше нет…

— Тогда придумаем что-нибудь, — ответила Вика.

Ночь они все провели прямо под открытым небом… А следующим утром, наконец, до всех дошла новость о случившемся катаклизме.

— Власти говорят, в Тихом океане астероид упал, — поймав на чудом уцелевший переносной радиоприемник новостную сводку, сообщила соседка. — Громадные разрушения по всему миру… Целые страны с лица земли стерло наводнением! Землетрясения повсюду. Правительство вводит военное положение…

Стоя посреди двора, Катя смотрела на родной город — и не узнавала его… От кварталов «микояновок» остались одни лишь груды развалин, из-под которых пожарные, милиция и военные пытались достать выживших. Но погибших было до ужаса много… Целых же зданий попросту не осталось! Несколько получше себя показали дома сталинской эпохи, но и они зияли пустыми оконными проемами, а нередко и трещинами в стенах… Так что и из них далеко не все подлежат восстановлению. Дома более старой застройки… Ну тут было где как, какой-либо четкой закономерности на первый взгляд выявить не удавалось. И всюду толпы перепуганных, оставшихся без крыши над головой, а нередко и без родных, людей…

Катя Черненко не любила Москву этого мира — и на то были, в принципе, объективные причины. Достаточно было просто сравнить этот город и тот, что был знаком ей по «настоящему», первому детству… Как же ее раздражали все эти «микояновки», как бесили те же изуродованные павильоны или новодельные убожества ВДНХ, как раздражало то, что Москву превращали в «элитный», особо привилегированный, город, из-за чего он разрастался куда быстрее, чем в прошлой реальности до Долгой зимы. Как странно было видеть на месте Дворца Советов какой-то бассейн… И этим раличия даже и не думали заканчиваться. Но увидеть город в таком виде Катя не желала совершенно!

А ведь в прошлом году казалось, что «пронесло»… Что не будет в этом мире ни извержения Лонг-Вэлли, ни Долгой зимы. Казалось, что напрасно она раскрутила всю эту историю с Долгой зимой, с теорией о вулканической зиме… Ведь ничего такого в этом мире уже не будет! И потому ее задача должна быть не в подготовке страны к Долгой зиме, а в том, чтобы остановить уже начавшийся процесс вырождения государства и коммунистической идеи… И вот на тебе!

Как уже было известно, попавший по планете астероид летел с юго-запада на северо-восток и упал, не долетев четырех сотен миль до западного побережья США. Об этом сообщали по единственной работавшей радиостанции… В результате его образования, помимо прокатившейся по планете сейсмической волны, образовалась волны цунами высотой до полутора километров, достигшие побережья обоих материков. Наибольший ущерб при этом понесли западное побережье США и Канады, Япония, Курильские острова и Филиппины. Однако досталось и Дальнему Востоку СССР. И пока никто не мог сделать даже предварительных подсчетов нанесенного ущерба. Впрочем, советское правительство уже бодро заявляло, что ничего страшного не случилось, совсем скоро будет «все зашибись». И это вызывало у Кати лишь грустную усмешку… Ведь она помнила последствия извержения Лонг-Вэлли в своем родном мире. Сколько труда стоило восстановить все порушенное! А ведь там и близко не было таких разрушений…

— Что, Кать, остались мы без дома? — подойдя поближе, спросил у девушки отец.

— Угу, — тихо ответила девушка.

Все это время они занимались тем, что помогали разгребать руины своего дома в надежде спасти хоть кого-то из жителей дома… И несколько человек сегодня все же спасли… Хотя погибших было все же больше. И столько смертей, сколько сегодня, она прежде не видала за всю жизнь…Во всяком случае, лично. Конечно, она слышала и про наводнение на Курилах и Камчатке, и про прорыв Усойского завала, и про разгул бандеровщины и среднеазиатского национализма, когда вдруг появилось множество желающий резать «пришлых», на что советская власть и ответила массовыми арестами с расстрелами и выдачей оружия населению… Слышала про несколько военных мятежей и про бунты зэков в лагерях, когда был отдан приказ стрелять по бунтовщикам на поражение. Сама она видела военные патрули и суды особого трибунала, однажды стала и свидетельницей расстрела пойманных в ходе облавы бандитов. Но это все было не то… Во-первых, большая часть этих событий происходила где-то далеко. А во-вторых, это ведь были враги — бандиты, фашисты, выродки рода человеческого. То есть тех, кого за прошедшие годы привыкли людьми не считать. А тут — обычные советские люди, соседи… С некоторыми из которых еще вчера встречались на улице, здоровались, даже перекидывались словами. А сегодня от них остались лишь изуродованные тела…

— Как я устала, — присев на кучу строительного мусора, произнесла девушка.

И не столько даже физически устала, на это она практически не обращала внимания, сколько психологически… Что за сволочь устроила всю ту дрянь, что сейчас творилась вокруг? Зачем? Убила бы тварей! Если б только могла бы до них дотянуться… Но еще больше мучал другой вопрос. Чего ждать сейчас? Будет ли и здесь Долгая зима? Или же нет, ведь удар пришелся в океан?

В прошлой жизни Катя была инженером-технологом с автозавода, потом — замом главного технолога, но ученым не была. В этой — довелось. Ведь она стремилась помочь своей стране. Тем более, что, видя идиотизм, которого «там» не было, она понимала, что здесь придется еще тяжелее. Так пусть советское руководство хотя бы заранее представляло вероятные последствия извержения Лонг-Вэлли! Чтобы начали готовиться заранее — и, возможно, перекрыли этим ошибки более ранних лет.

Теорию вулканической зимы в СССР знал практически каждый. А она, как инженер, понимала и лежащие за ней физические принципы, читала научные статьи с расчетами… Так что могла воспроизвести их — хотя работа была проведена немалая. За то в ходе нее Катя стала куда больше понимать происходящие в атмосфере процессы… Эх, сейчас бы ей ЭВМ вычислительного центра да хоть приблизительные данные об упавшем астероиде! За несколько дней она смогла бы просчитать, какой будет результат… Но что-то подсказывало, что если даже вычислительные центры не разрушились, то вряд ли сейчас получится запустить ЭВМ. Как минимум, придется провести техобслуживание и мелкий ремонт… А еще электричество… Которого нынче не было практически во всем городе. И пусть по радио про это не говорили, но от людей уже довелось услышать про то, что все электростанции получили повреждения и не работают. Как, разумеется, не работают и все заводы и фабрики… «Стоят мартеновские печи — и день, и ночь стоят они», — пришла в голову неожиданная перефразировка известной в обоих мирах песни.

А ведь это тоже проблема… В прошлой реальности пусть многие металлургические заводы и получили большие или меньшие повреждения, но они все же были не критическими. Во всяком случае, заводы смогли остановить в более-менее штатном режиме. Хотя бы попросту освободив печи от расплавленных чугуна со сталью, отлив чушки. А сейчас аварийная остановка, металл застынет в печах — и не все из них получится запустить заново. Какие-то придется и перебирать… А электростанции? Устояли ли плотины ГЭС? И не разрушились ли пусть пока и немногочисленные атомные реакторы?

— Ну что, пошли дальше? — отвлек девушку от размышлений старший брат.

— Пошли, — тихо шепнула в ответ Катя.

Небольшой перерыв закончился… И пора идти, дальше разгребать завалы. Пока еще несть надежда найти кого-то живыми.

Первая неделя после падения астероида прошла в какой-то постоянной суматохе… Разгребали развалины домов, где могли оказаться выжившие — и порой и впрямь доставали кого-то из-под руин. Только чаще всего не живых людей, а трупы. И то и дело возобновлялись подземные толчки — уже не настолько сильные, чтобы от них рушились дома, но работам мешало. За то город буквально наводнили военные. На разбор завалов в городах прислали буквально всех, кого только смогли собрать по области.

А уже на пятый день хлынули ливни… Укрыться от которых многим людям было практически негде. В уцелевшие дома набивались как селедки в бочку, так что даже прилечь поспать было никуда. И то же самое было и у Михаила… В дом они вернулись лишь на четвертый день, как более-менее сошли на нет повторные толчки… Во всяком случае, достаточно сильные… «По мелочи»-то трясло частенько, но это было уже не то. Так что, когда осмотрели дом и пришли к выводу, что в ближайшее время он не развалится, туда заселились не только Михаил с Викой, но и семья его старшей сестры с мужем, а также и родители с сестрой и теткой девушки… Как-никак уже практически родственники — пусть даже расписаться Михаил с Викой не успели, да и неизвестно, когда оно теперь получится.

И все это время в городе по-прежнему не было ни электричества, ни воды… Ничего! Точнее, воду подвозили в определенное время машинами откуда-то с родников — ведь Волга превратилась в помойную лужу от огромного количества попавшей в нее в результате многочисленных техногенных аварий дряни. Впрочем, в какой-то мере им повезло… Плотины ГЭС выше по течению Волги хоть и получили повреждения, но все же устояли… И теперь в аварийном порядке сбрасывают воду из водохранилищ — ведь никто не может дать гарантию того, что оставшегося запаса прочности хватит надолго. Где-то это уже привело к наводнению и затоплению территорий, но это уже было меньшим злом чем возможное обрушение плотины. А вот что происходит сейчас в других местах, где землетрясения были еще сильнее… Но что происходит там — не знал никто. В бодрые заявления по радио о том, что принимаются все меры и скоро станет все прекрасно, перестали верить уже через несколько дней… И в свете этого Михаил поражался тупости тех «идеолухов», кто подписывает для выпуска в эфир все эти обращения и новостные сводки. Что-то даже в прошлой реальности такого не было…

Впрочем, тут же сейчас наверняка Суслов главный за идеологию… И если в первой своей жизни Михаил подозревал его в тупости и бездарности, то во второй доводилось читать материалы следствия, где присутствовали и его показания. Нет! Это были не тупость и бездарность… Это была целенаправленная политика по развалу советского государства и коммунистической идеологии. И неудивительно, что именно Суслов оказал немалый вклад в партийную карьеру некоего гражданина Горбачева, тянул его в Москву… Вот, видимо, и зашевелились, гады! Решили, что сейчас настал самый подходящий момент добить советское государство. Ведь дискредитация власти — самый верный путь к ее уничтожению.

Дождь на какое-то время прекратился, и Михаил решил сходить за продуктами, которые раздавали по карточкам… Хоть официального, на общегосударственном уровне, решения о переходе на карточную систему еще не было, но саратовский обком уже ввел ее своим решением. Тем более, что особой альтернативы пока и не было. Тут и так еда мигом стала дефицитом… Многие элеваторы, зерно- и овощехранилища, склады не выдержали землетрясения и развалились. И теперь приходилось разгребать эти завалы и искать то, что еще уцелело и годится в пищу…

Собравшись, Михаил вместе с мужем старшем сестры пошли к товарной станции, где и выдавали еду. За какие-то несколько дней город переменился до неузнаваемости! Где стояли новенькие многоэтажки, там теперь были одни лишь груды развалин. Частные дома тоже далеко не все выдержали землетрясений — и еще повезло, что оно было днем, когда в домах было не так-то много людей. Иначе погибших было бы в разы больше… Сейчас же на месте развалившихся домов появлялись какие-то наспех собранные трущобы, чуть ли не шалаши, в которых и сейчас жить будет не больно-то удобно. А что будет зимой? Об этом не хотелось даже думать… Но и не думать не получалось.

К пункту выдачи продовольствия уже скопилось немало людей… Так что, пока стояли в ожидании своей очереди, успели наслушаться всякого… И про упавший астероид, и про землетрясений, и про пожарных с ментами, и про саму творящуюся сейчас кругом ситуацию.

— Где нам зимовать теперь? — обращаясь к кому-то другому из очереди, задавал риторический вопрос незнакомый мужик. — Дом, сараи… Все разрушено! Все!

— И даже землянку непонятно как копать. — говорил ему в ответ другой, — трясет каждый день, почитай! Завтра тряханет посильнее — и завалит нахрен…

Но вот подошла и их очередь… Отдать карточки за себя и своих жен-подруг, получить жратву, сложить в авоськи — и топай обратно… По снова начавшемуся на улице дождю. И хоть на этот раз тащили тяжелые авоськи, но добрались до дома гораздо быстрее чем шли к товарной станции. Дождь неплохо способствовал увеличению скорости движения… А дома первым же делом переодеться в сухую одежду. И пора растапливать плиту, готовить еду…

А Михаил вдруг снова задумался о том, как там Катя Черненко, как Васька Никонов, Николай Федотов? Да и вообще все их с Викой «собратья»-попаданцы? Очень хотелось верить, что живы-здоровы… В конце концов, не для того же их забрасывали в этот мир, чтобы бестолково погибнуть под развалинами? Хотя… Катька, может оказаться, уже выполнила предназначенную ей роль и больше организаторам «попаданства» не нужна.

Увы, ничего узнать про них пока не было возможности. Не работали ни телефоны, ни переговорные пункты… Да что говорить? Не работало буквально ничего! Даже на железной дороге не было никакого движения. И что-либо изменить пока не было никакой возможности… Будь ты хоть трижды попаданцем и бывшим первым заместителем Председателя Совета министров СССР!

— Эх, Вика, опять не дают нам нормально пожить, — когда под вечер, закончив с дневными делами, они вышли немного прогуляться по саду, произнес Михаил.

Дождя на улице не было, но все равно было сыро… Земля уже начала превращаться в так знакомые по осени 1966 года из прошлой жизни сплошные лужи грязи. Еще немного — и вот так погулять будет уже проблематично.

— Видать, судьба наша такая — спасать Советский Союз в различных мирах, — как-то обреченно усмехнулась Вика. — Знать бы еще, какая сволочь нам такую судьбу уготовила…

— Ты тоже обратила внимание на историю Николая? — вдруг спросил.

— Про то, что в своем мире он тоже слышал про тебя? — вспомнила девушка. — И что ты там восстановил советскую власть в нашем городе?

— Ага, — согласился Михаил.

— Конечно, — ответила Вика. — Таких совпадений не бывает. Но если у нас в памяти нет той жизни — значит, нас «размножили»? По крайней мере, тебя.

— Похоже на то, — согласился парень.

На миг стало интересно — а в том мире они тоже были вместе? Впрочем, какое это имело дело? Куда интереснее было другое… Там, судя по рассказам Николая, «товарищ Солнцев» буквально вытащил кусок страны из разрухи Долгой зимы. То есть, можно сказать, в какой-то мере сделал даже побольше, чем он сам в прошлой жизни на руководящих должностях. Ведь, как ни крути, там он был частью пусть не идеальной, но вполне работоспособной системы… И, в принципе, эта система работала бы и без его участия — пусть похуже, менее эффективно. Пусть вполне могли бы что-то важное и «просрать». Но в целом страна бы не рухнула, система продолжила бы работать и дальше. А в иной реальности эту систему пришлось буквально воссоздавать с нуля. Пусть и в куда меньшем масштабе…