Среди множества миров

Глава 8

Владимир уже пятый час кряду сидел за ПЭВМ производства соседнего мира и… хотелось материться на местную Сеть, получившую тут название «Интернета». То бишь «межсетевого соединения», сеть, объединяющей в себя другие сети. Ну да название — дело десятое. Хоть кирпичом назови… А вот неудобство работы — оно налицо! Вместо четкой структурированности советской Сети, вместо свободного доступа к информации из большинства архивов или хранилищ, за исключением секретной информации, тут было… непонятно что! Целая куча так называемых «сайтов», среди которых сдохнешь искать нужную информацию. А еще, как уже успел понять Владимир, нередко информация с одних сайтов противоречит другим, а уж докопаться до первоисточников порой бывает и вовсе большой сложностью. А порой и вовсе оказывается, что их нет в свободном доступе… Нет, не из-за секретности. А оттого, что за эту информацию требуют деньги. Но больше всего раздражала, казалось бы, вездесущая коммерческая реклама — нередко даже мешающая нормальному просмотру сетевых страниц. Нет, этот «Интернет» был откровенным издевательством над здравым смыслом! А еще откровенное непонимание вызывало наличие множества сайтов совершенно аналогичного назначения… И в чем, спрашивается, смысл?

Отложив в стороны 'мышку', название графического манипулятора ПЭВМ оказалось одинаковым в обоих мирах, Владимир вылез из-за стола и прошелся по комнате гостиницы. Попутно щелкнул кнопку включения электрического чайника — такой, казалось бы, обычной вещи. И в то же время необычной… Дома у него тоже был электрочайник — обычный, советский. Металлический, из нержавеющей стали, со съемным шнуром со штекером под два штырька и карболитовой автоматической кнопкой выключения. Здесь же чайники были преимущественно пластмассовые, со специальной подставкой с контактами. Раз — и снял, и не надо вручную выдергивать штекер или таскать за собой длинный провод. Все просто, элементарно… И как-то чуждо… Даже в мелочах этот мир был каким-то чужим. Или вон те же пластиковые окна… Кому бы в СССР пришло в голову окна из пластика делать? Да никому! Еще с Долгой зимы пошли в серию окна из клееного бруса со стеклопакетами — и в настоящий момент именно они были самыми распространенными во всем социалистическом мире. Однако в этом мире пластиковые окна были явлением массовым… Подойдя к окну и выглянув на улицу, Владимир еще раз вспомнил, как он оказался в этом мире…

Сам момент прохода через портал ничем особенным не сопровождался. Все равно, как открыть подъездную дверь и выйти на улицу. Разве что яркий свет солнечного дня сменился полутьмой бункера, из-за чего в первые минуты Владимир не мог разглядеть почти ничего вокруг. Лишь когда глаза малость привыкли к полутьме, он наконец-то смог сориентироваться. Как оказалось, его тут уже ждали. Пара человек в незнакомой форме, в одном из которых он с удивлением узнал все того же Юрия Карякина. Только нет, здесь он был представителем не госбезопасности, а так называемого «частного охранного предприятия» с несколько непривычно звучавшим названием «Аврора».

— Карякин, Юрий, — представился ему мужчина, оказавшийся, к большому удивлению, двойником знакомого «чекиста». — Мне велено ввести вас в курс дела и предоставить условия для работы…

— Понятно, — кивнул в ответ Владимир. — Значит, будем работать вместе?

— Будем, — согласился Карякин.

Только сейчас Владимир наконец-то в полной мере осознал, что все это не какой-то странный сон и не розыгрыш. А самая что ни на есть реальность… Прочувствовал, что называется. По рядом стоящей лестнице они поднялись в небольшой гараж, прикрывавший вход в бункер от чужих глаз на поверхности, а затем двинулись в сторону незнакомого вида автомашин.

— Что, нет у вас таких машинок? — заметив его заинтересованный взгляд, спросил полковник Карякин. — Можешь не отвечать, впрочем. Я и так знаю, что нет. На 'Одах' ездите…

— У нас разные машины есть, — ответил на это Владимир. — И «Оды» с «Орбитами» есть, и «Волги»… И от немецких с чешскими товарищей целый модельный ряд. На любой вкус и случай жизни!

— Ладно, — когда они дошли до одной из машин и уселись на заднем сиденье, перешел к делу Карякин. — Перейдем к делу. Наше руководство согласовало взаимное посещение наших стран для сбора и изучения информации о наших мирах. Чтобы на основе этого решать вопросы о дальнейшем сотрудничестве. Пока, к сожалению, мы знаем друг о друге слишком мало для того, чтобы решить, что и кому будет интересно. Работать у нас будете под именем своего двойника и по его документам. Со своей стороны наше руководство разрешает и гарантирует свободное перемещение по стране и предоставление любой открытой информации. Посещение закрытых объектов возможно по дополнительному соглашению между нашими сторонами. Выезд за пределы страны запрещен. Контактов со знакомыми двойника из нашего мира следует избегать во избежание возникновения ненужных подозрений. Поэтому советую в ближайшие дни покинуть пределы Миасса и Златоуста. Так оно для всех нас будет лучше. И еще. Здесь у нас, как уже, наверное, знаешь, пандемия. Так что в общественных местах ходить только в маске! Сейчас хоть заболеваемость и на спад пошла, но меры предосторожности никто не отменял. Ну а здесь, в папке, деньги и все необходимые документы, — с этими словами полковник протянул Владимиру небольшой пластиковый пакет.

— Понятно, — коротко ответил он.

В отличии от их мира, здесь до Миасса добирались на автомобиле по 'умеренно разбитой' проселочной дороге. По пути проехали несколько деревень, часть из которых выглядела практически заброшенными.

— Почему отсюда люди ушли? — после очередной такой деревни поинтересовался Владимир. — У вас ведь не было Долгой зимы.

— А что там делать? — коротко ответил полковник. — Работы практически нет, лечиться негде, детей учить — то же. А в город на заработки ездить далеко. Вот и бегут люди… Остаются лишь те, кому деваться некуда.

Город произвел на Владимира очень странное впечатление… Город был несколько больше, чем в их мире по площади и примерно равен по численности населения. Здесь не было трамвая, но точно так же ходили троллейбусы, здесь было построено немало того, чего в свое время в их мире было отменено или надолго отложено из-за Долгой зимы. Вот только здесь это был город контрастов… Яркие, бросающиеся в глаза, краски центра, многочисленные рекламные плакаты, плиточка на тротуарах, новенькие многоэтажки. И разбитые, грязные улочки окраин, обшарпанные старые дома, лужи грязи, мусор… Блеск и нищета… По-другому и не кажешь.

Уличную рекламу, кстати, стоило выделить отдельной статьей. Если в их мире до Долгой зимы во многих городах висели плакаты с советскими лозунгами и призывами, поздравления с различными значимыми политическими событиями или их годовщинами, то Долгая зима эту практику практически прекратила. Плакаты типа 'Слава КПСС!' или 'Решения XXII съезда КПСС — в жизнь!' теперь можно было увидеть разве что на демонстрациях в честь Великой Октябрьской социалистической революции. Долгая зима, по вполне понятным причинам, практику вывешивания уличных плакатов прекратила. Ну а когда самые холодные и тяжелые годы остались позади — возобновлять ее так и не стали. Отвыкли давно — да и, вроде как, незачем. Только лишняя работа и лишняя трата материалов… Куда большую роль заняла «социальная» реклама, пропагандирующая, например, переселение в Североамериканскую ССР или активное внедрение новых технологий в жизнь… и хотя отчасти была и коммерческая, заказанная и оплаченная различными артелями, но даже ее было очень мало.

Кстати, хоть здесь политической рекламы было немного, но то и дело на глаза попадались агитационные плакаты с какими-то совершенно незнакомыми лицами… То какой-то мужик в деловом костюме агитировал выбирать губернатора от партии «Народная платформа», то расфуфыренная дамочка — за кандидата от 'Российской партии коммунистов', то… Вскоре Владимир откровенно плюнул на всю эту агитацию. Думать, гадать, кто из них кто, все равно бесполезно. Большинство же рекламы было совершенно другого характера… Рекламой товаров и услуг — причем, буквально любых. Рекламировали колбасы марки 'Семейные', сметану 'Селянка', шампуни для волос, аптеку 'Низкие цены', норковые и нутриевые шубы, даже услуги стрижки собак и кошек, что привело Владимира в откровенное недоумение. Какой, спрашивается, смысл стричь кошку? Впрочем, от этого обилия рекламы у Владимира буквально голова кругом идти начинала. Как в этом мире люди от нее с ума-то не сходят? Но, видимо, привыкли…

Для проживания ему выделили номер в гостинице, куда он заселился по документам своего двойника из этого мира. И тотчас же принялся за изучение информации об окружающем мире. Благо, что ПЭВМ с подключением к мировой сети была тут как тут, а как ей пользоваться — разобраться оказалось не сложно. И первым делом решил перепроверить то, что ему рассказали об истории этого мира. Да, все сходилось. Люди, даты, события… 19 июля 1992 года. Вот она, дата развала его Родины… Советского Союза. Страны, в могуществе и нерушимости которой он был уверен всю свою жизнь. Да что говорить… Ни один человек в его мире не смог бы себе даже представить того, что страна, оказавшаяся способной пережить не только разрушительную войну, но и Катастрофу с Долгой зимой, вдруг могла развалиться в мирное и спокойное время… Да быть не могло такого! И все же оно было…

Мельком просмотрев исторические события, открыл политическую карту мира. Российская федеративная республика в границах РСФСР. Независимые Белоруссия, Крым, Молдавия, Украина, Литва, Латвия, Эстония, Грузия, Армения, Азербайджан, Абхазия, Южная Осетия, Казахстан и Целинная республика, Туркмения, Узбекистан, Киргизия… Здорово так СССР развалился! Это еще без учета непризнанных Приднестровской, Донецкой, Луганской, Харьковской и Нагорно-Карабахской республик…

Плюнув на политику, Владимир принялся изучать научно-техническую информацию. И странное было впечатление… В чем-то, казалось бы, этот мир ушел далеко вперед. Вот только от большинства этих новых технологий Владимир не видел никакой практической пользы… Кроме того, чтобы вытащить у людей из карманов побольше денег. Вот какой, спрашивается, практический смысл в том, чтобы постоянно, непрерывно задирать системные требования у программ? Почему обычный текстовый редактор последних версий и образца двадцатилетней давности различается в своих запросах в несколько раз, выполняя при этом ровно те же самые функции и отличаясь, по большему счету, лишь «более красивым» оформлением? Глупость стопроцентная! Однако здесь оно было в порядке вещей… А раскрученная до невозможности «индустрия красоты», всякие пластические операции, когда люди перекраивают свою внешность не из-за того, что надо устранить последствия какого-нибудь несчастного случая типа пожара или аварии, а в угоду моде? И это лишь первое, что бросалось в глаза. А «развитие» пищевой промышленности, когда настоящие продукты заменяли всевозможной химией не потому, что иной возможности не было, как было в Долгую зиму, а потому, что так получалось дешевле? Причем, натуральные продукты выходили в такую цену, что у многих просто не было возможностей покупать их. А сколько всего будет, если приглядеться внимательнее? Казалось бы, технологии шли вперед, развивались… Но развитие это было каким-то однобоким, даже, можно сказать, извращенным… Развивалось не то, что нужно, а то, что было выгодно. Что приносило наибольшую прибыль.

Однако были и такие вещи, где этот мир оказался во многом впереди их. Как ни крути, но тут не было никогда Долгой зимы, надолго затормозившей развитие ряда отраслей науки и техники, а непрерывная гонка вооружений лишь подстегивала развитие. С немалым удивлением Владимир читал и про то, как уже в 1960-е люди в этом мире побывали на Луне, как запускали луноходы и марсоходы, 'Пионеры' и 'Вояджеры', отправляли межпланетные станции к внешним планетам Солнечной системы и даже к кометам и астероидам! Все то, чем в их мире вновь занялись лишь в последние десятилетия. И то, по большему счету, решая прикладную задачу — защиту Земли от потенциально опасных астероидов. Однако и тут поджидали странные 'сюрпризы'. Взять хоть ту же 'лунную' ракету. В их мире, путь и после долгих споров, в качестве основного и единственного проекта сверхтяжелой ракеты-носителя была утверждена челомеевская УР-700. Проект же королевской Н-1 оказался решительно отвергнут из-за того, что не вписывался в железнодорожный габарит! Строить специальный сборочный цех непосредственно на космодроме советское руководство посчитало чрезмерным расточительством. А что было тут? А тут ставка сделана была как раз на Н-1! Все четыре старта которой оказались неудачными. Так что в итоге их СССР имел в распоряжении пусть и очень дорогую в постройке и запуске, но все же сверхтяжелую ракету. А вот этот мир, вплоть до появления 'Энергии', таковой не имел! Как не имел ее и сейчас — проект 'Энергия' оказался давно заброшен и закрыт…

А вот электроника приятно порадовала! Да — как выяснилось, в этом мире технологический процесс в микроэлектронике уже приблизился к единицам нанометров… Уже сейчас серийно производились микропроцессоры по техпроцессу 5 нанометров, а буквально в скором времени планируется и начать производство микросхем по техпроцессу 3 нанометра. Причем, опытные образцы их уже сделаны! У них же в Союзе совсем недавно освоили техпроцесс 10 нанометров и сейчас идут работы над новым поколением — 7 нм. Впрочем, здешняя Россия и того не может, как вскоре выяснил Владимир… Более того — страна была под санкциями Запада, запрещающими даже ввоз импортной электроники такого уровня, а крупнейший мировой производитель электроники с Тайваня (фактически независимого государства!) год назад отказался от всякого сотрудничества с Россией.

Дождавшись, пока вскипит чайник, Владимир налил чашку чая. Который показался редкостным суррогатом по сравнению с тем, что в их мире привозили из Индии… Допив чай, Владимир достал из кармана телефон. В их мире такие назывались карманными ЭВМ или, в народе, просто «карманками», здесь м придумали название «смартфон». Впрочем, сути устройства это не меняло… А вот то, что корпус был не алюминиевый, а пластиковый, было весьма непривычно. Не долго думая, набрал номер своего связного, которого должны были переслать на эту сторону следом за ним.

— Здравствуйте, Дмитрий Федорович, — когда на другом конце откликнулся знакомый голос, произнес Владимир. — Мне ваши здешние коллеги посоветовали как можно скорее уехать из Миасса. Во избежание нежелательных встреч со 'старыми знакомыми'… Да, понял… Сразу ж сообщу.

Получив разрешение, Владимир начал собираться в дорогу. Вопрос 'куда ехать' перед ним по факту не стоял… Мира этого он все равно пока практически не знает. Так что неоткуда было взяться и каким-то предпочтениям. Так что поедет в свой родной город… А уж там видно будет.

Достав из сумки пачку визиток, Владимир усмехнулся написанному. Владимир Николаевич Митяшев. Заместитель директора ООО 'Кристалл'. Ни о чем не говорящее название. И контактный номер… Под буржуя, значит, закашивать придется… Как ему пояснил полковник Карякин, сделано так было для того, чтобы в случае необходимости он бы смог общаться с официальными лицами заинтересовавших его организаций — будь то завод или еще какая 'фирма'. С 'простым смертным', мол, никто и говорить не будет…

Найдя в расписании идущий утром следующего дня поезд Тында-Кисловодск, Владимир отправился на вокзал покупать билеты. В отличие от его мира, вокзал здесь был новый, построенный в 1981 году. Вот только, к большому удивлению Владимира, здание оказалось чуть ли не в стиле построек Долгой зимы… Такое же безликое здание, только с большим количеством окон, что было не свойственно постройкам «постзимнего» времени. Тогда стремились всеми силами сохранять тепло в помещениях.

Уже купив билет и выйдя на станцию, Владимир вдруг вспомнил кадры старой черно-белой кинохроники… Как отправлялись в путь эвакуационные эшелоны. Забитая длинными составами из теплушек станция, дымящие трубы 'буржуек' в вагонах, навесные роторные снегоочистители на кабинах тепловозов, стоящие на путях самоходные снегоочистители, милицейское оцепление вокруг составов… И море народу всех возрастов — взрослые мужики, женщины, маленькие дети… Те, кого эвакуировали из родных деревень и поселков и теперь должны были отправить куда-то вдаль, в неизвестность.

Дед тогда рассказывал, что примерно также эвакуировались и они. Правда, им все же повезло попасть не в теплушку, а в нормальный пассажирский вагон, которых тогда на всех не хватало. Из родного поселка они уезжали с минимумом вещей — всех эвакуируемых сразу предупреждали, что места для них особо нету. Не захотят бросить дома — придется бросить на станции, при посадке. Так что, похватав лишь самое необходимое, все рассаживались по пригнанным из города автобусам и ехали на станцию, где их уже ждал поезд. Эвакуационный эшелон № 87 состоял из плужного скоростного снегоочистителя и состава из обычных пассажирских вагонов, куда рассаживали всех людей. Никто даже не знал, куда их повезут… Лишь перед самой отправкой поезда объявили, что пункт назначения — город Саратов. Хотя многие даже не знали, где это.

Приехали они тогда из зимы в условное лето… На Урале и в Сибири летом 1967 года температура продолжала держаться около нуля, нередко падал снег. В то время, как в Поволжье царило какое-то странное полярное лето. Когда на улице стояла температура в 5-10 градусов тепла, а во дворах и оврагах продолжал лежать снег. В Саратов его два деда с бабками приехали в середине августа. А уже в сентябре вновь началась зима…

Поскольку круга знакомств своего двойника Владимир не знал, то особо разгуливать по городу не стал. Хотя и любопытно было бы посмотреть различия… Но лишний риск незачем. Так что и туда, и обратно доехал на такси… После чего еще немного посидел за ЭВМ и начал собираться в дорогу — утром будет некогда…

Решение о вооружении ДНДшников все же было принято… Хотя чего стоило уболтать обком на его осуществление — то знали лишь Михаил с Викой. И никому о том рассказывать, ясно дело, не собирались. И, по большему счету, протолкнуть его удалось лишь за счет того, что Михаил, будучи когда-то частью советской политической системы, достаточно неплохо понимал, как она работает. А потому знал, как следует убеждать «высокое начальство». И, прежде всего, надо было убедить их в том, что принятие именно такого решения станет «меньшим злом» для них же самих. В том, что именно они в первую очередь заинтересованы любой ценой задавить бандитизм.

Почему именно так? Да потому, что если не задавят, если все полетит «в тартарары», то именно с них в первую же очередь и спросят «сверху». Как же так, това… то есть, уже «граждане»? Почему у вас в области такая дичь творится? А вы, случаем, не в сговоре ли с теми самыми бандитами, что у вас всем заправляют? А вот нам кажется, что в сговоре! Начальство будет искать виноватых — на кого, в том числе, можно будет свалить собственные ошибки и просчеты. Переложить ответственность с собственной задницы на чужую — благо, та так своевременно подставилась! И стоит ли говорить, что в сложившейся ситуации должностью директора электростанции не отделаешься?

С другой же стороны… Если сейчас жестко задавить преступность, навести порядок — это позволит выставить себя в нужном свете перед вышестоящим руководством, что уже грозит неплохими карьерными перспективами. Особенно на фоне того, что творится во многих других областях Союза… Но «мелкие издержки» при этом закроют глаза — ну да, неприятно. Но все лучше, чем альтернатива! Достаточно взглянуть на те места, где таких «мелких издержек» не было!

И вот свершилось! Постановлением обкома партии принято решение о вооружении членов добровольной народной дружины огнестрельным оружием… Получать его предлагалось в райотделах милиции, куда оно будет доставлено с армейских складов, и после окончания действия военного положения в стране все оно должно было быть сдано назад. При этом предписывалось стрелять на поражение лишь при «возникновении непосредственной угрозы жизни советских граждан», основанием для чего считалось «применение уголовно-преступными элементами огнестрельного, холодного или иного вида оружия». То есть стрелять можно лишь после того, как бандит достал нож или пистолет… Ах, да… Еще и ввели идиотизм с отчетом за каждую отстрелянную гильзу. Когда, зачем, по кому и так далее… Начальство старалось хоть таким способом дополнительно прикрыть себе жопу перед вышестоящим руководством. Но даже с такими ограничениями оно было лучше, чем ничего.

— Ну вот мы и снова со «стволом», — заряжая барабан полученного «нагана», произнесла Вика, а затем вдруг усмехнулась. — Можно сказать, вооружены и очень опасны…

— Для всякой бандитской сволочи — так и есть, — заметил Михаил.

У него был точно такой же «наган». Еще, что изрядно удивило, дореволюционного выпуска — что вызывало откровенное удивление. Где такие «раритеты» достали-то?

— А ведь теперь народ массово в дружинники попрет, — заметил Михаил. — Дабы обезопасить себя…

— А будут ли массово принимать? — грустно усмехнулась Вика. — Это нам повезло, мы-то еще до Катастрофы записались… А теперь, когда дружинникам оружие дают, сильно подозреваю, что и подход другой будет. Так что скоро, может, в дружину по блату принимать будут…

— Ну да, вполне может и так выйти, — помрачнел парень.

Ну да, как он о таком не подумал? Уж зная-то СССР из своей первой жизни… Ведь этот мир был очень похож на тот! Где «элитарность» уже вовсю процветала, где «партийцы» начали превращаться в этаких бояр нового разлива. Непогрешимых и неприкасаемых… Обладающих привилегиями по сравнению со «всеми прочими». Так что и дружинников вполне себе могут попытаться включить в эту систему. Дать кое-какие привилегии, внушить чувство собственного превосходства, что вы — «лучшие», «избранные», «элитка». Что вы имеете право на большее, чем окружающие. Сыграть на обезьяньих инстинктах… И получится в итоге как с офицерами военного времени в Первую Мировую. Когда те, заполучив заветные погоны и привилегии, зачастую стали куда более рьяными приверженцами «белого движения», чем выжившие в войну старые царские офицеры-дворяне, многие из которых поддержали большевиков. Пусть даже, во многих случаях, не из любви к социализму, а видя в них единственную силу, способную навести в стране порядок и считая, что в итоге один фиг все придет к обычной буржуазной республике.

— А ведь ты права, Вик, — заметил Михаил. — Знаешь… Даже странно, что мне это самому в голову не пришло.

— Ну вот теперь и думай, что тут дальше делать, — усмехнулась девушка. — Ты же бывший Первый заместитель Предсовмина СССР…

— Знаешь, Вик, — неожиданно даже для самого себя вдруг произнес парень. — Как я счастлив, что в той жизни мы были вместе… Без тебя я, наверное, многого не сумел бы сделать. Ты у меня самая лучшая!

— Не перехвали, — смутилась такому откровению Вика. — Хотя знаешь… Многие сочли бы меня плохой женой…

— Это почему же? — не понял парень.

— Почему? — задумчиво произнесла девушка. — Не умею угождать, подстраиваться, изображать из себя дурочку, готовую, разинув рот, слушать все, что говорит муж, включая откровенную глупость… Привыкла думать и делать то, что считаю правильным. А многие хотят себе ласковую кошечку, которая будет тереться у ног и мурлыкать. И ни в коем случае не мяукнет против.

— Ну и плевать! — усмехнулся Михаил. — За то не умеешь предавать, обманывать… А что касается тех идиотов. Ты ведь прекрасно понимаешь, почему они так себя ведут?

— Понимаю, конечно, — согласилась девушка. — Мы в Союзе все это понимали…

А Михаилу вдруг вспомнилось, с каким трудом он продвигал изучение этологии и ее введение, пусть и в достаточно расплывчатых формулировках, в программу партии. С каким трудом продвигалась система «социального рейтинга», согласно которому должны были распределяться льготы на рождение детей. Кому выдавать дома с квартирами, машины, снижать пенсионный возраст, а кому — фига с маслом! Ведь плодить детей потомственных алконавтов или баб-истеричек, интересующихся лишь «шмотками» и «цацками», государству нет никакого смысла. Как нет смысла в том, чтобы по многу детей рожали чокнутые или больные тяжелыми наследственными заболеваниями.

Увы, но и система социального рейтинга несовершенна… Да, какую-то часть маргиналов она все же отсеет. Но «своим» ведь всегда можно сделать нужный рейтинг? Даже из внесенного в базы ЭВМ можно что-то подправить, подкорректировать несмотря на все системы резервного копирования. Ведь без крайней необходимости в эти резервные копии никто не полезет — только если возникнут вполне себе конкретные подозрения в фальсификации. А сколько всего можно просто не внести? Или внести не того, что было на самом деле?

Вон, например, есть такой закон, что алкогольную продукцию можно покупать только для собственных нужд. Взял бутылку, провел карточку по считывателю — и информация прошла в базу. Например, «Петр Алексеевич Федотов 1992 года рождения паспорт номер *** купил 10 бутылок водки «Столичная» 30 декабря 2018 года». И все подобные покупки будут автоматически суммироваться, заноситься в базу… Решишь купить за «наличку»? Один фиг предъяви паспорт или идентификатор! И нет, никаких ограничений не будет! Просто если таких покупок будет очень много, особенно если они не привязаны к основным государственным праздникам или дню рождения, то этому самому «Петру Алексеевичу Федотову» будет поставлен понижающий коэффициент как любителю «заложить за воротник». Обойти закон можно, конечно. Попросить купить выпивку непьющего соседа или знакомого — небольшое количество той же водки рейтинг не испортит. Нагнать самогонки. Купить этиловый спирт и пить его… Можно обойти! Но тут вступают в действие другие факторы — вызовы нарядов соседями, приводы в милицию, характеристика с работы… В общем, система работает не во всех случаях, но все лучше чем ничего… Ибо откровенная алкашня — она где-нибудь да «проколется».

Еще одним фактором для «улучшения генофонда» стало то, что отныне перед регистрацией браков обоим представляют выписку из медицинской базы с указанием имеющихся хронических заболеваний — особенно если те обусловлены генетикой. Благо, сделать такой запрос — дело нескольких минут. И при регистрации брака мужчина и женщина расписываются за то, что ознакомлены с этим списком и не считают их препятствием для создания семьи. В советском обществе ведь все по-честному должно быть? Ну вот и нефиг! Хотя когда только приняли это решение, что удалось протолкнуть даже раньше этологии, первое время многие со скандалом разбегались прямо в ЗАГСе. «Да ты мне столько времени врал/врала!!!» Ну а потом привыкли — поняли, что если собираешься семью создавать, то нефиг и обманывать — все равно при регистрации «выплывет».

— Понимали, — согласился Михаил. — Хотя для кого-то это было как серпом по яйцам…

— Было… Помню я эти истерические вопли, — улыбнулась Вика. — Но здесь нам это вряд ли удастся на государственном уровне провести… Да и там бы у нас не удалось, если бы не было Долгой зимы.

Ну да, абсолютная правда… Советский Союз того мира 60-х и он же после Долгой зимы — фактически два разных государства. Изменилось очень многое… Особенно в плане идеологии, где от теоретизирований о неизбежной победе коммунизма во всем мире перешли к вещам более «приземленным» вещам. Начали думать не о светлом будущем, а о настоящем, о насущных проблемах. На смену мечтам пришла далеко не всегда приятная реальность. На первый план вылезло то, что прежде считалось чем-то не больно-то и важным.

Закончив с «наганом», Михаил засунул его в кобуру. Вот тоже часть начальственного идиотизма — оружие полагалось носить на виду в кобуре, причем вместе с этим требовалось обязательно носить повязку и значок дружинника. Чтобы, видимо, бандиты заранее знали, кого обходить десятой дорогой. Хотя… Тут еще есть такой интересный вопрос — многие ли даже из дружинников решатся стрелять на поражение?

— Ну что, пойдем прогуляемся что ли? — когда они закончили с оружием, произнес Михаил.

— А пошли! — согласилась Вика. — Вспомним, как в прошлом…

Дождя на улице не было, но было по-прежнему пасмурно… Впрочем, солнечные дни сейчас были той еще редкостью. И, как предсказывала их знакомая, чей прогноз хоть и не озвучивали официально по новостям, но некоторым посвященным передали. А в последнее время Михаил обрел кое-какие полезные знакомства в обкоме КПСС, что позволяло знать пусть и не все, но чуть больше, чем большинство других советских граждан. До которых, впрочем, кое-какие слухи тоже доносились… Хотя далеко не все из них были правдив.

Сентябрь 1967 года… Прошло три с небольшим месяцем после падения астероида — и все-таки жизнь начинала кое-как налаживаться. Люди кто пытался как-никак подлатать свои дома, чтобы в них можно было жить, кто копал землянки или строил самые что ни на есть настоящие трущобы… Где-то уже начинали работать некоторые заводы и электростанции — у них вон запустили на угле ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2, какое-то движение началось на авиазаводе и «Серпе и молоте». Работали, правда, пока не по свое специализации, а делали всякую нужную здесь и сейчас мелочевку… Потихоньку велись работы по восстановлению Техстекла. Только все это было как-то бессистемно… Поставки из других областей практически отсутствовали, не хватало оборудования, материалов. Не хватало буквально всего!

— Привет, Миш! — внезапно окликнул его кто-то из недалеких трущоб. — Привет, Вик!

Оглянувшись, Михаил с некоторым удивлением узнал в говорившей Томку, его бывшую одноклассницу… Откровенно говоря, в обоих жизнях она ему мало чем запомнилась. Всегда была какой-то тихой, незаметной, чье отсутствие замечали разве что старосты… И то лишь потому, что с них спрашивали отчет о посещаемости. Единственное, чем она запомнилась — в той жизни они втроем «придумывали» музыку к песне… Но это там. Здесь же не было и этого.

— Привет, Том! — первой поздоровалась Вика. — Как живешь-то? С самого выпускного, почитай, не виделись…

— Да как? — только обреченно махнула рукой девушка. — И сама уж не знаю… В политех поступила, первый курс с отличием закончила… А потом вот это все началось! Одна я теперь совсем осталась. Папу моего, сами ж знаете, еще пять лет назад машина задавила. А теперь и мама тоже… И родных никого в городе нету.

— Ничего себе… — тихо произнесла Вика. — И как ты теперь…

— Ну как… — как-то обреченно произнесла Томка. — Как-то… У соседей вон дом уцелел более-менее, меня к себе пустили. Днем, как и все, на работы хожу на завод газприборов. Сначала мусор разгребали, теперь вот ремонтировать стали. Там накормят хоть, карточки дадут… Только соседи почти все отбирают — ты, говорят, и так в нашем доме живешь, на нашей постели спишь. Утром проснусь, кусочек хлеба съем и на работу… А как приду — так на огород посылают.

Слушая рассказ одноклассницы, Михаил приходил в состояние все большего шока… так и хотелось сказать, что это все ложь, что советские люди не могут быть такими! Вот только он прекрасно понимал — могут! Всякими могут быть… Даже еще хуже! И оттого на душе становилось откровенно мерзко… К тому же, сам вид девушки — похудевшей, осунувшейся и какой-то даже замученной, в какой-то блеклой старой кофте с юбкой — ярче любых слов говорил о том, что это все чистая правда. Словно только недавно сбежала из концлагеря! Который ей устроили «дорогие соседи»… Однако даже это оказалось еще «цветочками».

— А вчера вон муженек соседки вдруг привязался, — продолжила Томка. — Ты, говорит, девка молодая, красивая, будешь со мной — уду тебя кормить хорошо, от работ отмажу. А когда я отказалась… Сама не знаю, каким чудом от него вырвалась и убежала. А теперь и домой идти боюсь. Всю ночь тут среди развалин провела.

И это оказалось последней каплей… Что оказалось неожиданностью даже для Михаила.

— Суки! — с ненавистью бросила Вика. — Контра недобитая! Да за такое стрелять их надо как собак бешеных!

Прожив вместе с Викой не одно десятилетие, Михаил всегда знал ее как спокойную и рассудительную женщину, кто практически никогда не опускалась до ругани… Кто всегда сначала тщательно обдумывала полученную информацию и лишь потом говорила свои мысли и выводы. Вывести ее из себя было очень непросто. Но вот тут удалось…

— Пойдем с нами, — решительно заявила Вика. — Посидим, попьем чаю… Расскажешь обо всем. А уж мы найдем на тварей управу!

Прогулка по улице, можно сказать, так и не состоялась. Когда они вернулись домой, родители Михаила еще были на работе — они теперь работали в строительной бригаде, строя временное жилье для людей на зиму, так что возвращались уже заметно. А потому дома оставалась только Машка, его младшая сестра. Родители Вики съехали почти месяц назад, малость подремонтировав свой дом и сделав его пригодным для проживания. А неделю назад и старшая сестра Михаила, Анька, вместе с мужем уехала к его родителям в колхоз. Как оказалось, там теперь житье было куда лучше, чем в городе…

Растопив плиту, Вика поставила на нее чайник, а сама достала из мешка сушеной травы. Запасы настоящего чая закончились еще пару месяцев назад, так что теперь вместо него использовали нарванный в полях шалфей, смородиновые листья да мелиссу… Впрочем, в этом им было не привыкать. В той реальности настоящий чай пропал еще в самом начале Долгой зимы, а появился вновь лишь в начале 80-х годов, когда его стали завозить из Индии. Ведь производство чая в Грузии прекратилось раз и навсегда в 1966 году, а из Индийской социалистической республики он шел в обмен на не шибко-то нужные Союзу устаревшие вооружение, технику и промышленное оборудование. Платить за новое им было попросту нечем, потому ее покупали совсем мало, а разговоры о включении ИСР в СЭВ хоть и шли еще с 90-х годов, но и на втором десятилетии следующего века не больно-то продвинулись вперед из-за ряда идеологических и экономических разногласий. «Старые» страны СЭВ требовали проведение экономической реформы и отказ от «элементов феодального строя», индусы упорно заявляли про свой «особый путь» и «малаяльский социализм». И в итоге все переговоры заканчивались практически ничем… Разве что успехом можно было б назвать то, что между странами установили «режим открытой границы» — и теперь советские туристы могли спокойно съездить в Индию, а индийские в Советский Союз. Впрочем, сейчас это все равно не имело особого значения…

На правах хозяйки Вика разлила по чашкам чай из шалфея, разогрела на сковороде вчерашнюю тушеную картошку и, разложив ее по тарелкам, поставила перед всеми собравшимися. И лишь после этого сама села за стол…

— Сахар вон в чашке возьми, — обращаясь к Томке, произнесла Вика.

— Сахар? — как-то даже растерянно произнесла девушка. — Спасибо…

За чаем она и рассказала свою историю подробнее… Как ей сообщили, что она осталась совершенно одна. Как пыталась выживать на руинах дома, жила под кое-как сооруженным хиленьком навесом, который, не выдержав одного из повторных землетрясений, по-новому развалился. После чего ее и позвали к себе соседи…

— И ведь раньше же, вроде, нормальные были люди. Всегда здоровались с нами, вежливые… А теперь словно с цепи сорвались. Все вещи практически у меня отобрали. Ходить не в чем, есть нечего, ничего нету…

Девушка даже не плакала, не просила чем-то помочь… В глазах была такая усталость и безнадежность, что никаких эмоций уже не осталось. И для всех собравшихся это выглядело страшнее всего…

— Мы поможем тебе, — взяв ее за руку, произнесла Машка.

— Поможете? — грустно усмехнулась, чем впервые проявила хоть какие-то эмоции Томка. — Чем вы мне помочь можете?

— Можем! — на этот раз уже ответил Михаил. — Такие твари не имеют права… — в первый миг парень хотел было сказать «жить», ведь в их родном мире единственным возможным наказанием в такой ситуации стал бы расстрел, но здесь такого не было, а потому пришлось поправиться, — творить что душе угодно и оставаться безнаказанными. Оставайся сегодня здесь, у нас. Маш, дашь Томе одежду какую-нибудь? А завтра с самого утра пойдем к ним и… устроим веселую жизнь!

Уже поздним вечером пришли родители Михаила — и, быстро поев, тоже отправились спать. Ночь прошла как обычно… Уже, можно сказать, привычно. Пускай не было ни электричества, ни радио, но это уже давно стало привычным. Лежа рядышком с Викой, Михаил думал о том, почему в мире есть так много уродов, кому не просто не хочется жить по-человечески… Им словно даже доставляет удовольствие издеваться над другими! Над теми, кто слабее их, кто не может постоять за себя. Вот как эта же Томка… Одинокая, растерянная девчонка посреди рушащегося на глазах мира, кто в одночасье лишилась всего. Но вместо того, чтобы помочь, «дорогие соседи» стараются использовать ее в собственных интересах. Отобрать вещи, продукты, заставить работать на себя… Но словно даже этого им мало! Муженек соседки решил, видимо, что его жена уже старая, некрасивая, секса с ней мало, а самому, видать, еще хочется! Так надо, значит, принудить к сожительству молоденькую соседку! Воспользовавшись ее положением…

Откровенно говоря, Михаил вообще не понимал сексуально озабоченных уродов… Конечно, они с Викой тоже не монахами были и считали половые отношения чем-то само собой разумеющимся для любящих друг друга мужчины и женщины, но именно что для любящих! И уж точно никогда не выносили этот вопрос на первоочередные роли… Оно всегда было где-то там, фоном. Немаловажным, но отнюдь не решающим фактором. А тут у урода жена есть! Так нет, мало ему. Захотелось над девчонкой надругаться… Нет уж! «Не бывать по-вашему, по-поганому!» — как говорил Илья Муромец в известном советском фильме. Так и здесь… Не имеет права подобная падаль жить на советской земле. И очень жаль, что прислонить к стенке их пока все же не получится. Хотя… Можно ведь по-всякому дело обставить? Например, как вооруженное нападение на народного дружинника? Эту тему стоило тщательно обдумать… Но начнут они все же с простого. С «разъяснительной работы с населением»…

А еще вдруг снова вспомнилась Катя… да, Михаил уже знал, что сейчас она занимается составлением прогнозов и потому явно получила какое-никакое влияние на советское руководство. А раз так, то, следуя тому, что они обсуждали прежде, наверняка постаралась выйти на контакт с теми людьми, кто заинтересован в сохранении страны. Вот только получилось ли у нее? И если получилось, то будет ли из этого нужный результат? Ответа на этот вопрос пока не было. Как не было пока и никакой возможности установить прямую связь хоть с ней, хоть с другими «товарищами попаданцами»…