Среди множества миров

Интерлюдия. "Товарищ Солнцева"

И вот уж снова пыхтит паром паровоз, стучат по частым колеса, раскачивается на просадках рельс вагон… И как это не похоже на то, что было там, «за окном»! Четыре с лишним часа езды вместо полутора с небольшим на скоростной электричке, буквально пролетающей мимо деревень и городских окраин Саратова, которых в их мире попросту не было. И оттого было грустно… Как они гордились успехами своей страны! Тем, что выбрались из разрухи… И чего теперь стоят их успехи?

Хотя нет! Кое-чего стоят… Того, что Советский Союз готов принять их как есть, признав социалистической страной. Их считают «своими», с кем готовы договариваться и даже идти на небольшие уступки. Так что можно считать, что весь их труд последних десятилетий был не зря. Ведь с какими-нибудь мелкими общинами договариваться не тали бы — это «сестра» наглядно показала ей на примере бывших европейских стран и США, где СССР, ГДР и союзные им страны «возрождали цивилизацию». Никто не ведет переговоров с бандами или мелкими общинами. Принимайте новые порядки или валите дальше в «дикие земли»! Вот только «дикие земли» тоже когда-нибудь кончатся — в той же Восточной Европе их уже не осталось, как и на Ближнем Востоке. Что-то еще есть в Азии, на части бывших Франции и Испании, в бывших США… Ну и, конечно, на большей части Африки! Правда, там и в целом, как она поняла, населения мизер.

— А что хочешь — «турецкая лихорадка», — констатировала факт «сестра».

Что это такое — Тоня тоже прекрасно знала… Пусть они и не называли ее «турецкой лихорадкой». Правда, на ее памяти у них в республике крупных эпидемий не было. Но в других местах она косила народ только так! Ведь организовывать карантинные мероприятия там не было ни сил, ни организационных возможностей.

Впрочем, как поняла Тоня, «соседей» как бы не в большей мере интересуют даже не их мир и его ресурсы… Куда интереснее им люди отсюда, которых хотят вербовать в переселенцы в обособленные территории», где планировали восстановление цивилизации. Ведь куда проще восстановить все там, а не тащить через «окно» на другую сторону. К тому же, это позволит разбавить русскими население бывших Польши, США или тех же балканских республик и, соответственно, ускорить их ассимиляцию… Ну а если кто из «аборигенов» будет этим недоволен — пусть пеняют на себя!

Кстати, с Балканами вообще интересная ситуация сложилась… Как знала из истории Тоня, в их мире в прошлом там существовала единая Югославия, которая начала трещать по швам и развалилась, с большой резней, в годы Долгой зимы. Была там, правда, еще отдельно Албания, но она медленно деградировала, и никто уж не знает, что осталось от нее сейчас. В параллельном же мира Албания нынче — один из главных союзников Советского Союза, а вот Югославия… Она развалилась еще в середине 50-х! По итогам произошедшей там гражданской войны после «ликвидации» их правителя и еще нескольких людей из высшего руководства. Впрочем, ни одна из образовавшихся после развала республик один фиг не пережила Долгую зиму.

Вообще Тоня не очень хорошо знала историю времен до Долгой зимы… В школе ее изучали мельком, а люди, кто застал те годы, не любили вспоминать свою молодость — и то, что последовало за этим. Резкий скрежет прервал размышления девушки… Вагон качнулся из стороны в стороны, несколько раз подпрыгнул и, наконец, замер на месте с небольшим наклоном на правую сторону. Тут и там послышался мат не успевших схватиться за что-нибудь и потому полетевших с сидений людей, но вскоре и он прекратился. Поднявшись со своего места, девушка двинулась в сторону дверей, который уже открывал проводник. И еще через несколько минут пассажиры стояли на улице и смотрели на поезд. Сход с рельс… Это был именно он. Благо, скорость движения небольшая. Иначе полетели бы сейчас под откос — и кто знает, сколько могло бы быть погибших и пострадавших… Если бы скорость движения была бы как у той скоростной электрички из другого мира. И при этой мысли девушка невольно вздрогнула — хотя и понимала, что там вероятность такого происшествия была минимальна.

— Ну вот и приехали! — выругался какой-то незнакомый мужик. — Жди теперь ремонтников!

Ну да, больше ничего и не оставалось… Радиосвязи в поезде не было — так что, послав помощника на ближайшую станцию, машинист загасил топку и принялся за осмотр последствий происшествия. Которое было не сказать чтобы чем-то из ряда вон выходящим, но все же и не рядовым.

Пристроившись у деревца на краю посадок, Тоня вернулась к мыслях о пошедшей поездке… О тех трех днях, что она провела в общении с представителями советской госбезопасности и «сестрой». Вон хоть взять те же паровозы! В том мире последние из них, что не поставили как памятники, порезали на металлолом еще в восьмидесятых-девяностых. «Сейчас вон даже жалеют некоторые, — сказала тогда «сестра». — Даже как «экскурсионные», мол, не оставили. Туристов могли бы возить где-нибудь!» Или заводы…

Показала ей «сестра» фото с завода, где она работала. Чистые, светлые цеха, новенькие окна с этими, как она их называла-то… «стеклопакетами»! Ряды новых станков с управлением от ЭВМ, да и в целом если т не новое, то явно поддерживаемое в хорошем состоянии оборудование. А что у них? Как-то с батей она бывала на паре заводов… Да, были и у них большие цеха. Только тут и там видны когда-то заложенные кирпичом, дабы сберечь побольше тепла и при этом тратить поменьше дефицитного стекла, окна. Следы протечек на потолках, тут и там трещины в стенах и установленные металлические стяжки — следствие того, что крыши долгое время не ремонтировали. Ибо были годы разрухи… Да, есть и у них ряды станков… Только многие из них давно стоят и ржавеют или даже в большей или меньшей мере разобраны на запчасти, а даже те, что работают, выглядят старыми и обшарпанными. Хотя, как говорили люди, в последние годы постепенно начали и «долгостой» восстанавливать — все же объемы промышленного производства постепенно росли, начинали делать то, чего прежде не было — обходились «остатками прежней роскоши».

Вспоминались новенькие, блестящие на солнце лаком, советские автомобили, автобусы с трамваями или даже те же электровозы с электричками… И невольно напрашивалось сравнение с тем, что есть у них. Да даже вон с тем, что она видела сейчас перед собой! Древний паровоз и такие же древние, пусть и после «капитального ремонта», выкрашенные серой грунтовкой вагоны…

Машина за ними пришла часа через полтора… Из ближайшего колхоза прислали пару грузовиков, в кузова которых и залезли пассажиры поезда. И на них они и продолжили путь… Ведь восстановление движения по «железке» потребует нескольких часов. Пока придет аварийный поезд, пока поставят на рельсы сошедшие вагоны, пока выяснят и устранят причину их схода, пока осмотрят полученные подвижным составом повреждения и примут решение о дальнейших действиях…

До города они добрались почти на четыре часа позже, чем ожидалось. Уже под вечер. Высадили их на окраине — куда еще можно было доехать на автобусе. Которыми оказался старенький ЗИЛ-158, который тотчас битком забился людьми. Так и ехали — кто-то до самого центра, до конечной, а кто-то и вышел раньше — те, кому надо было в Ленинский район. Доехали до самого вокзала, где Тоня пересела на другой автобус и поехала уже к себе домой на Пролетарку…

Отец был уже дома — как раз недавно вернулся с работы, его жена как раз сготовила еду — так что можно было сразу же садиться за стол. Хотя, как ожидалось, сама девушка была бы здесь гораздо раньше. Впрочем, это сейчас не имело особого значения… И прямо за ужином она и рассказала про то, что видела и слышала «по ту сторону» включая многие мелкие подробности, что рассказала ей «сестра».

— Значит, союзная республика? — усмехнулся «товарищ Солнцев». — В какой-то мере, пожалуй, это даже больше, чем я ожидал. С тем же переходным периодом… Хотя есть у меня все же свои опасения.

— Какие? — поинтересовалась Тоня.

— Что вся наша экономика попросту рухнет, — усмехнулся Предсовмина республики. — Вот ты сама говорила про их промышленность… А что есть у нас? Заводы? Для Союза то, что есть у нас, — древний металлолом. Наши рабочие и инженеры? Для СССР большинство из них будет ничего толком не умеющими недоучками… Сама же знаешь, какое у нас нынче качество продукции. Да если завтра ее будут принимать по ГОСТам — у нас тут один брак будет!

Ну да, это Тоня понимала… Слышала, например, не раз про то, как ругают «старики» произведенный Красноармейским металлургическим заводом металл. Говорят про большое количество вредных примесей, про нестабильность химического состава, несоответствие механических свойств положенным по стандарту. А ведь потом этот металл идет дальше, из него делают литье или поковки — и из них изготавливают детали машин и оборудования. И вновь идут нарекания! «Не соответствует», «не удовлетворяет», «не обеспечивает»… Но чаще все равно проходит контроль и используется в дальнейшем производстве. Ибо другого металла нет и не будет в ближайшие годы! Как нет и не будет других металлургов. Год назад, когда она встречалась с одним парнем, инженером-конструктором с «Серпа и молота», тот рассказывал ей о проблемах производства… В том числе, про то, что от них требуют рассчитывать все с большим запасом прочности, чтобы хотя бы так перекрыть низкое качество сырья.

Собственно говоря, настоящих металлургов с дозимним опытом ведь и вовсе не осталось — хотя они все же успели построить и запустить КМЗ и передать хотя бы наиболее важную часть своего опыта «новичкам». Кто теперь гордо называет себя металлургами, гордится тем, что на них держится промышленность республики… Аналогично и с добычей железной руды. Ведь, как хорошо знали все, их месторождение «не имеет промышленного значения» — из-за чего до Долгой зимы никому и в голову не пришло бы его разрабатывать.

Но вот завтра привозят из Союза металл… Качественный, сделанный по всем требованиям ГОСТа. И что дальше? Да ничего! Завтра же их металлургический завод попросту закрывается. Как закрываются и карьер, и обогатительная фабрика. И целый город, что ныне работает на металлургическом производстве, остается без работы.

Но и этого мало… Допустим, привозят им советский металл, начинают делать из него различную технику. Вот только… Где в СССР работают станки с программным управлением, там у них — старенькие обычные. Зачастую давно не дающие паспортную точность. Да и люди… Квалификация большинства которых не дотягивает даже до того, что была у рабочих времен до Долгой зимы. Есть, конечно, тот же ее парень-конструктор рассказывал, и очень хорошие специалисты… Кто смог перенять опыт от давно ушедших на кладбища старых рабочих и кто хотел работать на совесть. Собственно говоря, во многом на них и держится вся их промышленность. Но не так много их — большая часть тех, кто сейчас работает на заводах, буквально несколько лет назад пришли из сел или различных общин, что вошли в состав республики. И недостатки что оборудования, что квалификации рабочих стараются прикрыть дополнительной подгонкой по месту…

И вот приезжают к ним советские специалисты, смотрят на их производства, на качество произведенной продукции… Морщатся при виде того, как с помощью напильника, кувалды и «чьей-то матери» собирают технику… Смотрят на древние цеха с трещинами в стенах. И приходят к выводу — нафиг такое производство! А что взамен? Хотя «сестра» все же уверяла, что такого не будет. Союзу нужна промышленная база на этой стороне, но… Не посчитают ли «там», что проще завозить все оттуда, а не заниматься перестройкой производства под современные советские требования?

— А как тебе в целом Советский Союз? — вдруг спросил отец.

— Это… фантастика! — не зная, как еще точнее, передать свои впечатления, ответила девушка. — Словно попала в сюжет какой-нибудь фантастической книги. Хотя нет… Такого я и в фантастике не помню…

Ну да, когда-то в детстве любила она читать старые, еще дозимние, книжки фантастов и мечтать о светлом будущем… Как бы странно это не было для человека, выросшего на руинах цивилизации. Ведь, несмотря ни на что, хотелось верить в будущее. В то, что все еще будет хорошо, что когда-то закончится и эта разруха. Что они снова будут жить в великой стране… Вот только сейчас, когда реально появилась возможность стать гражданами таковой, было как-то боязно. Боязно из-за осознания оной простой мысли. Если сейчас они жили сами по себе и ни от кого не зависели, то скоро над ними вверху будет советское правительство. И, по большему счету, уже именно оно будет решать, как им жить дальше.

Рассказ про жизнь в Союзе затянулся надолго… И девушка постаралась рассказать максимум того, что она услышала и увидела. И про повседневную жизнь в СССР, и про закон о вооруженном народе, и про международное положение на данный момент, и про историю Советского Союза последних десятилетий.

— Значит, батя и там добился своего? — усмехнулся Алексей Солнцев. — Хотя я и не удивлен… Если ему удалось из полной разрухи построить нашу республику, то стать вторым человеком в стране… Вряд ли это было сильно сложнее.

А вот про что девушка не стала рассказывать — так это про этологическую теорию, про которую ей вкратце рассказала «сестра». Не стала попросту потому, что сама пока толком не разобралась в ней — уж больно услышанное ломало привычные представления о жизни. Хотя «сестра» и обещала в следующий приезд дать ей почитать парочку книжек на этот счет. А там уж будет видно, как к ней относиться…