Среди множества миров

Интерлюдия. "Гражданин Никонов"

Андрей Васильевич Никонов, министр тяжелой промышленности и младший сын основателя Республики, Василия Васильевича Никонова, был из тех, кому было откровенно наплевать, при каком «-изме» жить. Самое главное — чтобы при этом народу его страны хорошо жилось. А хорошая жизнь нынче может быть лишь у тех, кто считается друзьями и союзниками Советского Союза. Или его частью. Впрочем, Андрей ничуть не сомневался в том, что частью если даже и не самого СССР, то какого-нибудь Мирового Социалистического содружества с единым правительством, когда-нибудь станут все страны мира. Вопрос лишь в том, когда и на каких условиях они туда войдут. А еще он нисколько не сомневался, что наилучшие условия будут у тех, кто вступит добровольно и как можно раньше. А еще он был, в целом, патриотом своей страны — хотя патриотом и весьма своеобразным. Ибо не считал, что их независимость и самостоятельность должны оставаться самоцелью. Нет, главное — процветание Республики! И не важно, будет ли она при этом отдельным государством или республикой СССР.

И в этом было принципиальное расхождение его взглядов с Витьком Долгоруким, нынешним президентом. А ведь когда-то лучшими друзьями были! Одними из первых, кого отправили на учебу аж в университет во Владивостоке. Ведь единственный в их республике университет можно было называть таковым очень условно. Так что пусть Витек катится в параллельный мир и строит там свое государство! А уж он-то сам, избавившись от большинства ретроградов и фанатиков «белого дела», что и так критиковали его за «коммунистический уклон в промышленности» быстренько приведет дело к вхождению в состав СССР. И именно на это он намекнул на недавних переговорах с товарищем Нестеровым, куда его посылал Витек.

Да, он очень ловко все подстроил! Формально — договаривался о переселении части населения республики на «ту сторону» и дальнейшем сотрудничестве. Дескать, изначально Советский Союз окажет переселенцам небольшую помощь, помогут захватить удобное местечко где-нибудь на Дальнем Востоке или в Америке, тут вопрос еще требовал уточнения. А там уж они выйдут на самообеспечение и даже будут помогать Советскому Союзу, продавать различные сырье и промтовары… Но это все было из серии «гладко было на бумаге». Из рассказов что покойного отца, что матери Андрей знал много про то, с каким трудом им удалось возродить хоть какую-то промышленность в их Республике, добиться хоть чего-то значимого… А ведь на тот момент возможностей было куда больше! Больше людей, больше доступных ресурсов, чем после полувековой разрухи. Больше уцелело тех же промышленных объектов или различной техники. Не хватало лишь одного — опта выживания в таких условиях, отработанных технологий. Сейчас это вроде как было… Вот только на новом месте придется начинать все буквально с нуля.

Ну да хрен бы с ним! Самое главное — избавиться от самых ретроградов. От тех, кто ноет на счет «ревизионистов» во власти, «коммунистического уклона» и много другого, не понимая, что лишь за счет централизованного планирования их экономика хоть как-то держится. Ведь пусти сейчас все на самотек — и все очень быстро рухнет, не выдержав конкуренции с советской продукцией. И, откровенно говоря, такая перспектива несколько пугала Андрея… Недаром этот вопрос стал отдельной темой переговоров с СССР. Но тут товарищ Нестеров заверил, что, как и на других территориях в подобной ситуации, у них будет введен переходный период, за время которого будет проведена модернизация промышленности и сельского хозяйства. И не доверять в этом вопросе Андрей не видел смысла. Более того — появлялась надежда, что в Республику вернутся кое-кто из тех, кто уже не первый год как уехал «на заработки» в Союз, забрав с собой и свои семьи.

Так что все было решено… Позавчера Андрей заключил соглашение о сотрудничестве с СССР, вчера он сообщил о том президенту Республики. Сегодня тот официально объявил о наборе переселенцев, обещая тем светлое будущее… И, как ни странно, желающих уже хоть отбавляй! В основном, как раз из идейных последователей «белого дела», кто до того критиковал «коммунистический уклон». И кто прекрасно понимал, что будущего у их последователей нет — однажды Союз придет и сюда. Ведь во всем мире нет такой силы, что смогла бы остановить СССР.

— Неужели они и впрямь верят, что там их ждет светлое будущее? — заехав после работы в родительский дом, спросил у матери министр.

— Верят? — задумчиво произнесла Мелисса. — Даже и не знаю… Самое главное — они верят, что тут им осталось немного. А там еще есть надежда… Ведь ты же тоже понимаешь, что в приоритете для Советов освоение нашей планеты, а не параллельного мира? Вот за эту надежду они и пытаются уцепиться.

— Конечно, — усмехнулся министр. — Все сразу под себя не загребешь… А осваивать свой мир куда проще и удобнее. Так что это скорее оттуда сюда ресурсы тянуть будут.

— Ну вот ты и сам все понимаешь, — улыбнулась женщина. — Союзу еще долго будет не до удаленных мест того мира… типа нашей Америки. Даже добраться туда будет непросто. А потому, как они надеются, у них будет время развиваться. А там уж, может, или Союзу и вовсе не до них станет, или еще какой портал найдут и туда уйдут… С сотню лет в запасе точно будет. А то и того больше. Во всяком случае, именно так думаю многие.

— Не верю я, что товарищ Нестеров позволит им это, — усомнился Андрей. — Десяток-другой лет — и на той стороне он тоже станет сверхдержавой.

— Ну тут, может, ты и преувеличиваешь… — задумчиво произнесла Мелисса. Но в том, что Союз на той стороне встанет на ноги куда быстрее эмигрантского анклава, я даже не сомневаюсь. Взять хоть ту же Североамериканскую ССР… Еще лет так сорок назад никому бы и в голову не пришло, что совсем скоро Советы заберут под свою власть весь запад бывших Соединенных Штатов и Канады… Да, были там какие-то мелкие научные базы, но это все не то. Мы были уверены, что у нас в запасе много времени, что постепенно весь Средний Запад и Великие Равнины перейдут под нашу власть. Что мы будем если не единственной, то главной силой в этих местах. И вот сейчас уже треть нашего трудоспособного населения работает в СаССР и не больно-то торопится возвращаться назад…

— Я знаю, — тихо согласился Андрей. — И потому хочу с этим покончить! Пока наша страна не обезлюдила, пока вся наша молодежь не сделала ноги в сторону Союза…

Домой Андрей возвращался в откровенно паршивом настроении… С одной стороны, было стыдно за то, что он фактически сдает свою страну. А, с другой, он просто не видел иного выхода… Что уж тут говорить! Неделю назад его собственная младшая дочь, Катенька, которой едва исполнилось восемнадцать, вдруг сообщила, что написала заявление на то, чтобы уехать в Союз «на заработки»! А еще три шесть лет назад такое же написал его старший сын, Василий, — и сейчас он уже гражданин Советского Союза, работает инженером-электриком в Солеозерске… Из всех его детей в Республике остался лишь Колька, его средний сын… Который сейчас работает инженером-технологом на моторостроительном заводе в столице Республики… Едва ли не лучшем предприятии республике, где выпускались получившие широкое распространение «нефтяные» двигатели и где было достаточно много закупленного в Советском Союзе оборудования. Но и от него уж он слышал немало про то, что работают они на откровенном металлоломе, что все оборудование морально и физически устарело и не дает необходимой точности, что качество продукции неуклонно падает, что темпы обновления оборудования откровенно недостаточны, что скоро им будет попросту не на чем работать…

Да, для «чужих» Союз не стесняется ломить такие цены за то же давно устаревшее, пусть и прошедшее «капиталку», промышленное оборудование, что можно было подумать, что оно сделано если даже не из чистого золота, то как минимум из серебра. И это было вполне понятно… никто не заинтересован в том, чтобы выращивать себе конкурента.

— Не передумала, Кать? — приехав домой, спросил у дочери Андрей.

— Нет, пап! — отрицательно мотнула головой девушка.

— Но зачем… — устало произнес мужчина.

— Ты же и сам понимаешь, пап, — усевшись рядом, тихо ответила Катя. — Здесь нет будущего… Что нас ждет? Разруха и деградация? А я хочу жить, а не выживать…

— А если я не разрешу? — с каким-то отчаяньем произнес Андрей. — Ты же знаешь — я министр… Если я попрошу кого надо, тебе не подпишут выезд из страны.

— Зачем, пап? — вздрогнула от такой перспективы дочь.

— Зачем? — вполголоса произнес мужчина. — Да потому, что не хочу я, чтобы моя дочь моталась по рабочим общежитиям, вкалывала на какой-нибудь стройке или… какой-нибудь уборщицей на заводе! Или на что ты еще рассчитываешь — без специальности, с одним лишь школьным образованием. А ведь ты же у меня умная девочка… Могла бы стать инженером! Или даже ученой!

— Инженером? — грустно рассмеялась девушка. — На заводе, где все оборудование давно в мартены просится? А уж про ученых… Что я буду? В нашем институте, где скоро и студентов не останется, преподавать?

— Скоро все изменится, Кать…

— Изменится? Знаешь, сколько раз я слышала эти обещания светлого будущего? И ничего не меняется! Пап, я хочу в Союз…

— Хорошо, — после долгого раздумья безнадежно махнул рукой Андрей Васильевич. — Но давай так… Подожди еще год. А там уж я не буду тебе препятствовать. Захочешь — уедешь… Не захочешь — останешься у нас.

— Хорошо, пап, — кивнула в ответ Катя. — Я подожду год… Но сильно сомневаюсь, что за это время что-то изменится.