Среди множества миров

Глава 10

Поселок строителей гидроэлектростанции представлял из себя большой массив типовых двухэтажных, выкрашенных в светло-зеленый цвет, каркасно-модульных домиков. Где-то среди них, почти не выделяясь из общего фона, были магазин, школа, детский сад и различные учреждения, но издалека опознать их было практически невозможно. Впрочем, времянки — они и есть времянки… Придет пора — и большая часть нынешнего населения навсегда покинет поселок, а оставшиеся заселятся в новенькие квартиры или дома, вдоль улиц высадят деревья, построят различные учреждения… И все будет точно так же, как в любом среднестатистическом поселке средней полосы СССР лет двадцать назад… Когда радиотелефонная связь и Сеть только-только начинали свое шествие по стране.

— Привет, Кэт! — улыбнувшись, поздоровался сосед. — С работы?

— Привет, Саш! — поздоровалась в ответ Кэтрин. — Ага… Только с рембазы вернулась.

Сосед, к большому удивлению девушки, был негром… И не, он не имел никакого отношения ни к беженцам из США, какими были ее предки, ни к выжившим местным жителям. Таковых, впрочем, было вообще немного… Среди военных и их родственников, кто в первую очередь приплыл в СССР в Долгую зиму, негров были буквально единицы, а уцелевших «местных» десятилетиями усиленно истребляли хоть фанатики «Церкви Апокалипсиса», хоть общины реднеков или дезертиров из армии США, хоть два из трех образовавшихся на юге «правительств» и даже многие индейские племена… Какое-то количество негров осталось имелось в «Республике» да в немногочисленных «черных» общинах, которые предпочитали скрываться от всех прочих где-нибудь в лесах.

Но этот негр к ним не имел никакого отношения… С немалым удивлением, Кэт узнала, что когда-то дед с бабкой Александра приехали в Советский Союз по приказу их вождей — отрабатывать на стройках народного хозяйства долг их правительств за поставленные СССР оружие и военную технику. Так его дед оказался в советском стройбате, где должен был отслужить десять лет. Ну а первое время их учили русскому языку, читать-писать, физике с математикой и так далее… В общем, каждый должен был получить образование на уровне хотя бы советского ремесленного училища. Ну а бабка была зачислена в краснодарский Техникум Дружбы Народов, где училась на технолога пищевой промышленности с перспективой отработать десять лет по специальности где-нибудь на кондитерской фабрике или хлебзаводе.

— Я не сразу тогда понял, что главный смысл всего этого мероприятия даже не в отработке поставок, — рассказывал потом внуку дед, — а в том, чтобы научить нас жить по-новому, при социализме. Вернувшись назад, мы должны были стать движущей силой социалистического строительства в стране. Ведь как мы раньше представляли себе социализм? Ну все просто… У нас в племени был вождь. Раньше он был из богатых и знатных и заботился тоже о богатых и знатных. Забирал то, что сделали мы, и отдавал им. А при социализме мы сами собираемся и выбираем вождем того из нас, кого считаем наиболее достойным. И он заботится обо всех нас. Раньше у нас были плантаторы и фабриканты из богатых и знатных — мы работали, а они забирали все себе. А теперь все принадлежит артелям трудящихся, и мы сами решаем, что делать с тем, что вырастили или сделали…

Про такие вот представления своих предков и говорил Александр… Как и про то, что без Долгой зимы его дед с бабкой никогда бы не были вместе — ведь происходили они из враждебных друг другу племен, а за такую связь их убили бы собственные родственники. Да и познакомились чисто случайно — когда находившийся в увольнении стройбатовец вдруг столкнулся на улице Краснодара с приглянувшейся ему чернокожей студенткой… Так они и начали переписываться друг с другом, в увольнение дед Александра ездил к приглянувшейся ему девушке — правда, оба относились к этому как к мимолетному увлечению, у которого нет никаких перспектив перерасти в семью… Но тут Долгая зима, родных стран больше нет — и вот уж в 1970 году обоим предложили стать гражданами Советского Союза. На что они ответили согласием. Правда, на тот момент дед работал в колхозе в Средней Азии, а мать — технологом на хлебзаводе в Иранской ССР. Ну а там уж съехались и «жили они долго и счастливо», аж девятерых детей нарожали!

— Вот их третья дочь — это моя мать, — говорил тогда Александр. — Ну а батя — он русский… Они с мамой вместе в политехническом учились, там и познакомились.

Что интересно — сам Александр считал себя советским человеком и ему было совершенно пофиг, из каких там племен произошли и как там жили его предки… Впрочем, те этого даже и не говорили никому. Дескать, какое оно нынче имеет значение?

Впрочем, куда больше «советских негров» Кэт удивило другое. Большое количество «трудовых мигрантов», работающих на стройках Североамериканской ССР! На той же стройке ГЭС таких работало несколько тысяч — большей частью, происхождением из так называемой «Республики». Сюда же они приезжали на заработки — кто-то по поручению правительства, но большая часть — по собственному желанию. Здесь им выделяли временное жилье, платили зарплату, здесь они могли жить практически на равных с советскими гражданами условиями… И многие из них раньше или позже тоже писали заявления на получение советского гражданства. Ибо даже в захолустье СаССР качество жизни было гораздо выше, чем у них на родине. Однако были и не только они… Были и беженцы из мелких государств, «вольных общин» или индейских племен. Были приезжие из других социалистических стран, решившие съездить за «длинным рублем». Были и такие же, как они, приезжие из других республик СССР.

Около их дома, такой же типовой двухэтажки, стоял длинный ряд автомашин… Который мысленно можно было разделить на две категории. Старенькие «Москвичи-412 4х4», «Орбиты 4х4» и «Ижи-14» старых выпусков, выделяющиеся старыми круглыми фарами и немного иной и внешностью, — автомобили «местных». Выходцев из племен, общин или приезжих из-за границы на заработки. И более современная техника «советских» — новенькие «Оды 4х4», «Опели», «Автосюзы», «Фольксвагены»… Или хотя бы те же «Иж-14А» — практически неизвестная в основной части СССР, где предпочитают покупать немецкие «вездеходы», но широко распространенная в СаССР машина. После того, как ее сняли с производства в Ижевске, оборудование и оснастку под эту модель отправили в Орегонск на новый завод, где продолжили выпуск с незначительными изменениями… Там даже до сих пор используется карбюраторный двигатель!

Но вот уже, открыв дверь квартиры, Кэт зашла домой и, раздевшись и умывшись, пошла на кухню — готовить ужин… Муж сейчас был в отъезде в городе, так что ночевать придется одной. Включив плиту и поставив воду для макарон, девушка включила телевизор — посмотреть новости… Прежде телевизором она практически не пользовалась уже давным-давно, на большей части Союза его роль давно взяла на себя Сеть. Формально она была и у них в поселке… Вот только это были не современные оптоволоконные линии, а старая «солнцевка» со скоростью в тридцать-сорок тысяч «СиСов» — символов в секунду… Так что пользоваться такой сетью не было никакого желания — не просто так в Союзе от нее окончательно отказались больше пятнадцати лет назад. Хотя когда-то в начале 90-х, когда по инициативе на тот момент еще «нового» министра электронной промышленности товарища Солнцева в СССР началось создание общедоступной сети персональных ЭВМ, это было очень современно и даже в какой-то мере «модно»! Впрочем, тогда и «персоналки» совсем другими были… точнее, похожие на современные ПЭВМ были дорогим промышленным оборудованием, а для массового пользователя были нынче всеми забытые «бытовые ЭВМ» в виде клавиатур, включавших в себя весь процессорный блок. В качестве экрана такие «бытовки» использовали обычный телевизор, а программы загружали с магнитофонной ленты… Ну или докупали отдельный блок для подключения стопятидесятиллиметрового дисковода под гибкие магнитные диски — артели в те годы выпустили целую серию различных блоков расширения. Включая и сетевые платы под ту самую телефонную сеть, что получила в народе название «солнцевки»… Вот только те времена давно прошли, бытовые ЭВМ нынче остались лишь в школах, где их демонстрируют при изучении истории развития вычислительной техники, музеях да у некоторых любителей старой техники. А вот «солнцевка» таки даже в основной части Союза пережила их лет на десять-пятнадцать, дожив до конца «нулевых», а в той же СаССР, Тихоокеанской республике или в некоторых несоциалистических странах, куда Союз продавал списанное коммутационное оборудование, используется до сих пор. Где, к немалому удивлению, увидела фрагмент выступления своей бывшей однокурсницы…

— Да, все верно, — говорила она с экранов. — Я считаю, что подобные высокопримативные твари — такие же враги советского трудового народа, как и бандиты всех мастей. Дай им волю — и в угоду собственным жадности и эгоизму, желанию возвыситься над другими, они развалят, растащат, разорвут в клочья всю нашу страну.

«Вот так нифига себе!» — удивилась даже Кэт. Вот уж и подумать не могла, что ее подруга вот так вот «засветится» на всю страну… Даже прекрасно зная, чьей она является внучкой. Показав еще несколько ответов на различные вопросы, дикторы прервали показ. Полную версию интервью, мол, вы можете просмотреть на сетевой странице ТАСС или после выпуска новостей. А сами перешли к другим новостям… И если первая из новостей, про переговоры с немцами об освоении космоса, была вполне обычна, то вот следующая… Она, наверное, повергнет в шок всех, кто ее сегодня услышит!

— …советскими учеными обнаружено существование параллельных Вселенных, отличающихся от нашего мира ходом исторических событий, и установили контакты с представителями одного из таких миров. В результате контрреволюционного троцкистского переворота 1954 года и последующих за этим событий в данной реальности произошло разрушение основ социалистической экономики и установилась политическая нестабильность, что привело к краху страны в годы Долгой зимы. Однако нам удалось установить контакты с товарищами, что и в условиях разрухи смогли сохранить основы цивилизации и продолжить социалистическое строительство…

И тут, с еще большим для себя удивлением, Кэт увидела свой родной город… Только нет, не тот город-миллионер, мощный индустриальный центр Советского Союза, каким она его привыкла себе видеть. С ухоженными парками, ровными дорогами, транслирующими «социальную рекламу» экранами, красивыми домами-«неосталинками», многовагонными трамвайными поездами и новенькими автомобилями горожан и заводскими корпусами… Это был совсем другой город — где все вокруг словно дышало запустеньем… Обшарпанные дома, разбитый асфальт дорог, ямы в которых где кое-как заделаны заплатками, а где-то и вовсе засыпаны щебенкой. Заросли на месте парков с аллеями… И все же это был не «город-призрак», какие чаще всего попадаются в «диких землях», а город цивилизованный… С работающими заводами, которые показали и по телевизору. С ездящим по улицам транспортом — грузовиками, автобусами и троллейбусами… С работающей железной дорогой — хотя увидеть в наше время «живой» паровоз было откровенно странно. Во всем Союзе таких нынче не сыщется — в 80-е их безжалостно резали на металлолом, заменяя тепловозами и, в южных областях, электровозами. А потом вдруг оказалось, что уж и не осталось их нигде в исправном состоянии… Только немногочисленные памятники на станциях, которые каким-то чудом пережили даже саму Долгую зиму, когда в мартены шло буквально все подряд. Сносили даже металлические заборы и постаменты памятников!

— В ходе переговоров с руководителями области, принято решение о вхождении их в состав Союза Советских Социалистических республик в качестве новой союзной республики, — подвел итог диктор. — В ближайшее время намечено подписание союзного договора, которым будут установлены точные сроки вхождения новой Приволжской ССР в состав Советского Союза, а также срок действия и условия переходного периода…

«Ну и ну!» — забыв даже про стоявшую на плите кастрюлю, удивленно протянула Кэт. Чего-чего, но… Такой новости она не ожидала совершенно! Как не ожидал и, наверное, никто во всем огромном Советском Союзе…

Утром следующего дня, за завтраком, Томка выглядела уже куда лучше, чем в прошлый день… Впервые за долгое время нормально поела, отоспалась и, судя по всему, в какой-то мере поверила, что черная полоса в жизни закончилась. Что все еще может измениться к лучшему, что кому-то она нужна, кто-то готов помочь… А потому скоро ее неприятности закончатся. Так что за завтраком она даже немного улыбалась в ответ на шутки родителей Михаила. Но вот и поели — и пришла пора собираться на работу…

— Сами-то справитесь? — когда Михаил озвучил свои планы на сегодня, спросил его отец. — Может, мне с вами тоже?

— Не надо, — отрицательно помотал головой парень. — Справимся. Мы ж дружинники!

— Ну как знаете, — вздохнул мужчина. — Там же взрослый мужик…

— Против лома нет приема, — усмехнулся Михаил. — А уж против «нагана» и подавно… Так что проведем уроду там… разъяснительную работу, так сказать.

— И все же…

— Не надо, — также отрицательно мотнула головой Вика. — Так лучше будет…

Еще раз с сомнением взглянув на них, Василий Петрович стал все же собираться на работу… Нет, будь дело раньше — вряд ли так быстро удалось убедить батю в том, что так оно надо. Но за прошедшее время родители уже успели свыкнуться с мыслью о том, что Михаил очень уж быстро повзрослел…

— Ну что, пошли? — когда родители отправились на завод, спросил Михаил.

Насвистывая себе под нос что-то про «были сборы недолги», Михаил оделся, повязал на руку повязку дружинника и засунул в кобуру «наган». То же самое сделала и Вика… И вот уж они втроем выходят из дома… Вообще-то, по идее, сегодня им надо бы идти на работу, восстанавливать завод зуборезных станков, но сейчас у него был законный повод задержаться. Ибо он, как дружинник, был обязан «оказывать содействие органам охраны порядка» и все такое… Эх, еще бы какого мента знакомого взять с собой! Но увы, не было среди них того, в ком Михаил был бы полностью уверен. Кто закроет глаза н некоторое «нарушение социалистической законности» и поставит дух закона выше буквы…

И вот уж они втроем топают к дому Томки… В этих местах Михаил не был давным-давно… Да какие нафиг «давным-давно»? Можно сказать, никогда — ведь конкретно на этой улице бывать ему не доводилось, за ненадобностью. А потому все вокруг было незнакомым — и Михаилу уже сложно было представить, как тут все было до Катастрофы. До падения астероида… Последствия которого грозят переплюнуть как минимум извержение Лонг-Вэлли, а то и саму Долгую зиму. Можно сказать, если тот мир умирал медленно, в снежных сугробах и грязи от тропических ливней, от голода и болезней, то тут все произошло куда быстрее… И пусть Долгой зимы, вроде, и не ожидается, но ливни этого года тоже приведут к гибели значительной части урожая, а оставшееся… Смогут ли его нормально собрать и сохранить, обеспечить нормальные условия хранения и доставку на места в условиях разрухи? Особенно когда «наверху» сидит не товарищ Пономаренко с привыкшей выбираться из полной жопы «сталинской гвардией», а гражданин-товарищ Суслов и хрущевско-микояновскими прихлебателями, кто в куда большей мере привык не работать, а угождать начальству, выполняя любой, даже самый глупый, приказ?

— Вот, что от моего дома осталось, — когда они проходили мимо одних из руин, сказала Томка.

Дом, в котором она жила, и раньше, по всей видимости, был в не лучшем состоянии… Ну да, несколько лет уж жила с одной матерью, ремонтом заниматься толком-то некому было. А ведь свой дом — это постоянный ремонт. Сегодня одно малость подделать, завтра другое. Это не квартира, где можно вызвать того же слесаря или электрика, а уж обслуживанием всего общедомового хозяйства занимаются коммунальщики. Твой дом — твои и проблемы… И очень мало таких женщин, кто сможет тянуть на себе и всю мужскую работу. Ну а как тряхануло — старая крыша не выдержала и обрушилась… В еще худшем состоянии пребывали нынче сараи — от них и вовсе остались лишь груды строительного мусора.

— Какие соседи — те? — указав на наиболее сохранившийся из соседних домов, спросила Вика.

— Да, — согласилась Томка. — А почему ты на них подумала…

— Логика, — усмехнулась девушка. — Наиболее уцелевший дом… Сейчас мало таких.

— Понятно…

— Ну иди вперед, — распорядился Михаил. — Сразу требуй, чтобы отдали все твои вещи, все, что отобрали. Дескать, уходишь, — продолжил инструктаж парень. — Вряд ли они согласятся все сразу тотдать. А мы через пару минут зайдем.

— Хорошо, — кивнула Томка.

— И если что — сразу кричи, зови нас, — добавила Вика, а затем вдруг чуть приобняла Томку за плечи. — И ничего не бойся! Мы рядом.

С трудом приоткрыв перекосившуюся дверь сеней, Томка юркнула внутрь, оставив небольшую щель, чтобы было слышно происходящее внутри.

— Ну что, явилась, тварь? — рявкнул голос изнутри. — Где шаталась, шала…

— Где надо — там и была, — твердо ответила девушка. — Я больше не собираюсь жить тут. Отдавайте все, что вы у меня украли, и я ухожу!

— Мы украли??? — истерично взвизгнула какая-то баба, не иначе как жена хозяина. — Да ты только благодаря нам еще не сдохла!

— Да ты охренела, сука? — послышался следом возмущенный голос. — Эй, Маха, держи ее, сейчас учить со старшими разговаривать буду!

Ждать продолжения Михаил с Викой не стали. Резко распахнув дверь, они ворвались внутрь как раз когда хозяйка дома пыталась схватить Томку за волосы, а ее муж уже достал откуда-то палку — судя по всему, ножка от какой-то мебели.

— Руки вверх! — взяв хозяина на прицел «нагана», коротко рявкнула Вика. — Отпустили девушку!

— Да вы что себе позволяете! — взвизгнула было баба, но ее тотчас одернул муж.

— Молчи, дура! — рявкнул тот.

— Да вот услышали крики, — ухмыльнулся Михаил. — решили проверить, не происходит ли тут преступления. Так что тут происходит?

— Да ничего такого! — подобострастно улыбаясь, произнес мужик. — мы вон с женой поспорили малость, ну да это ведь дело житейское! Правда, Том? — обращаясь к девушке, подмигнул мужик.

— Ложь это все! — с ненавистью бросила Томка. — Они избить меня хотели! И вещи мои, продукты, что по карточкам давали, отнимали! А до того Дмитрий Кузьмич меня того… этого… — внезапно смутилась девушка. — Ну вы сами понимаете, чего… пытался…

— Да что же ты врешь-то? — изобразил удивление хозяин дома. — Ну что мы отбирали-то? А что еду-то брали — так ведь оно ж все в общий котел шло. Все вместе и… — однако договорить ему не дала собственная.

— Ах вот как! Это ты что ж, меня на эту соплячку променять решил! — внезапно взвизгнула баба. — Кобель старый! Да я тебе глазенки-то все повыцарапаю!

— Да ты что, Маха! — аж испугался хозяин. — Да когда ж я тебе…

— Когда? — продолжила истерить баба. — А про Варьку-то что, забыл уже? А как в колхозе…

— Заткнись, дура! — рявкнул мужик.

— Это я-то дура?! — бросилась на мужика женушка. — Да ты всегда такой был, кобелина проклятый! Ненавижу!!!

Мда… Идя сюда, Михаил мысленно просчитывал всякие варианты. В том числе, то, что придется несколько раз хорошенько приложить по роже сексуально озабоченного урода. Но такого увидеть он не ожидал точно!

— А ну заткнулись оба! — рявкнул Михаил, едва подавив желание выстрелить в потолок — отписываться за израсходованный патрон потом не хотелось. — В общем, поступим так, — когда в комнате наконец-то воцарилась тишина, подвел итог парень. — СЕЙЧАС ЖЕ вы отдаете девушки все то, что у нее отобрали. Извиняетесь за свое свинское отношение. И больше не приближаетесь к ней и на пушечный выстрел. А, еще лучше, вообще проваливаете из города. И если я хоть еще раз увижу кого-то из вас на горизонте — ноги переломаю!

Было, конечно, желание пристрелить урода на месте, как бешеного пса. Но увы — закон такого не позволял. Было желание хотя бы выбить обоим уродам зубы… Но победило чувство какой-то брезгливости к вот таким, так сказать, людям. Хотя называть их таким словом язык поворачивался с большим трудом…

Свои вещи Томка собрала на удивление быстро — включая то, что у нее отобрали хозяева дома. Перепуганные описанной Михаилом перспективой, они лишь стояли в стороне и смотрели на происходящее, упорно пытаясь держать на лице маску незаслуженно обиженных жизнью. И вот уж в скором времени они, нагруженные сумками и авоськами с вещами и продуктами, двинулись в обратный путь.

— Куда мне теперь? — когда они проходили мимо своего дома, спросила Томка.

— У нас пока поживешь, — вздохнула Вика.

Откровенно говоря, девушке эта перспектива не больно-то нравилась… Нет, не из-за какой-то ревности. Даже если бывшая одноклассница попытается сама в постель Мише прыгнуть, хотя это Вика и считала маловероятным. Нет, в своем муже она не сомневалась никогда. Тем более, что знала его уж больше полувека… Так что с этой стороны никаких опасений у нее не было. Не было даже в прошлой жизни, когда не было этих прожитых вместе десятилетий, ведь когда по-настоящему любишь человека — доверяешь ему. Вот только она не больно-то любила пускать посторонних, даже тех, кого считала друзьями, в свою жизнь. А при длительном проживании на одной площади это неизбежно. А еще она ведь прекрасно знала, что Томка еще в школе была влюблена в Мишу… И потому не хотелось делать ей больно необходимостью жить рядом с тем, кого любит. Каждый день видеть его, понимая, что им никогда не быть вместе. Но иного выбора просто не было… Ведь «мы в ответе за тех, кого приручили». Бросить ее сейчас одну, сказать, «иди на все четыре стороны», — это было бы про не по-человечески. Не по-советски.

— Они больше не будут?.. — когда они уже ушли достаточно далеко, спросила Томка.

— Будут, — грустно усмехнулась Вика. — Такие люди не меняются…

— Но почему тогда вы милицию не позвали…

— А что мы милиции покажем? Где улики, доказательства? Нигде? Ну так на нет и суда нет! — ответила девушка. — Или надо было дать им избить тебя и потом посадить за это?

— Не надо! — вздрогнула от такой перспективы Томка.

— Ну вот о чем и речь… Но нас они будут теперь десятой дорогой обходить, бояться, — ответил Михаил. — Ну а если нет… Ты же уже слышала про постановление обкома?

— Про вооружение дружинников? Слышала, конечно.

— Ну вот, — усмехнулся Михаил. — Тогда ничто не помешает нам просто пристрелить урода кк бешеного пса… За нападение на народного дружинника, находящегося при исполнении обязанностей!

И от того, как твердо и уверенно это было произнесено, Томка даже вздрогнула, осознав, что Михаил сейчас не пугал. Оно и впрямь так и будет. На миг она представила, как «дядя Кузьмич», как она привыкла его называть с детства, пытается напасть на них… да хоть с той же ножкой от стула. А в ответ Миша, ее одноклассник, ее первая любовь, попросту достает из кобуры пистолет, стреляет на поражение, а потом садится за стол в милиции и пишет отчет. «При вооруженном нападении на члена добровольной народной дружины Заводского района г. Саратова Солнцева М.В. уничтожен опасный бандит…» Или что-нибудь в таком же духе. И от осознания этого простого факта вдруг стало страшно… Страшно от сознания того, какие наступают времена.