Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17

Глава 21

Куросики Теппей удивлённо смотрел на меня. Видимо, понял, что я раскусил, в чём суть его «болезни». Да, ему действительно плохо. И он, вероятнее всего, хочет, чтобы я открыл ему больничный. Прям по глазам читаю, что именно за этим он сюда и явился.

Но больничный открыть я не смогу. А если и смогу, в нём будет отметка, которая работодателей Куросики явно не порадует.

— Как я провёл вчерашний день? — пожал плечами он. — Ничего особенного. Был на дне рождения у друга. Мы немного повздорили, поэтому я переволновался, и, думаю, из-за этого у меня и начало шалить сердце.

— Я так понимаю, вы помирились и продолжили праздновать ещё и сегодня, да? — поинтересовался я.

— Эй! — пациент недовольно зыркнул на мой бейдж, а затем заявил: — Кацураги-сан, какое право вы имеете лезть в мою личную жизнь? Я вообще-то за помощью пришёл!

— И мы вам поможем, не беспокойтесь, — ответил я. — Однако вы на приёме у врача. А врач всегда собирает анамнез жизни и анамнез заболевания. Вы имеете полное право умалчивать о произошедшем, но от этого вам же будет хуже, поскольку я не смогу выставить вам правильный диагноз.

— Если вы намекаете, что я пил, можете сразу же отбросить эту теорию, — хмыкнул Куросики Теппей. — Я алкоголь вообще стараюсь не употреблять лишний раз.

— Странно, — нахмурился я. — Но я чувствую запах перегара.

И, если уж на то пошло, уже обнаружил в его крови молекулы ацетальдегида, которые появляются после преобразования этилового спирта печенью и являются главной причиной такого состояния, как похмельный синдром.

Правда, в данном случае мы имеем дело не с обычным похмельем. А с его разновидностью, если можно так выразиться.

«Синдром праздничного сердца».

Это состояние проявляется аритмиями, которые возникают из-за нарушения проведения электрического тока в миокарде. А на ток влияет сам этиловый спирт или его «последователь» — ацетальдегид.

Кстати, именно ацетальдегид и даёт всем известный запах перегара. Многие полагают, что источником запаха является сам спирт, но это не так.

— Перегар? Какой ещё перегар⁈ — воскликнул Куросики Теппей. — Я просто вспотел. Меня трясёт всего. Сердце кувыркается, дышать трудно!

— И мы это состояние с лёгкостью купируем, — попытался успокоить его я, затем попросил Рэйсэя подготовить лекарственные препараты.

Никаких противопоказаний для их приёма я не обнаружил. Дадим ему препараты калия и бета-блокаторы, чтобы снизить давление и стабилизировать сердцебиение. Всё остальное пройдёт само. Плюс я подтолкну печень лекарской магией, чтобы поскорее очистила организм.

Само по себе «праздничное сердце» редко выступает как опасный диагноз, требующий срочной госпитализации. Нарушения в сердце после выздоровления не остаются, и человек может снова жить, как и прежде.

Большинство случаев, когда на утро после пьянки перебравший алкоголя просыпается с дискомфортом в грудной клетке — это и есть тот самый синдром. Через это, к сожалению, проходили очень многие. Совсем не пьющих в мире по статистике не так уж и много, даже не смотря на активную пропаганду здорового образа жизни.

Однако есть и подводные камни. «Праздничное сердце» изредка может перерасти в серьёзную аритмию. Такое происходит в единице случаев, но я всегда стараюсь перестраховываться, даже если уверен, что человеку ничто не угрожает.

Но я не стану лепить ему ложный диагноз, если потребуется больничный. А он точно потребуется.

— Кстати, я сегодня пропустил один рабочий день… — произнёс Куросики Теппей, когда Рэйсэй выдал ему лекарственные средства.

Ну вот! О чём я и говорил!

— Потребуется больничный? — спросил я.

— Да, а есть какие-то проблемы? — продолжил испытывать моё терпение Куросики.

— Нет, больничный вам полагается. Но мне придётся проверить вас на алкотестере, — добавил я.

— Повезёте меня в стационар? — удивился он.

— Нет, мы недавно приобрели свой собственный аппарат. Специально для таких случаев, — объяснил я.

— Ладно! Убедили! — сжав кулаки, воскликнул пациент. — Ну перепил я вчера, да. И сегодня утром тоже пил. Не надо никаких обследований. Моего признания достаточно?

— Достаточно, — кивнул я. — Просто хочу уточнить, что в больничном листе будет указан специальный код. Ваш работодатель будет знать, что ваше заболевание связано с состоянием алкогольного опьянения.

— Чёрт подери! — выругался Куросики. — Ну чего вам стоит просто поставить мне какую-нибудь артериальную гипертензию⁈ В других клиниках мне так уже сто раз делали. Или вы денег хотите?

Да я бы с радостью пошёл навстречу и помог ему исправить сложившуюся ситуацию, но меня останавливало два момента.

Первое — меня и мою клинику потом могут за это очень сильно оштрафовать. Может быть, даже лишат лицензии меня или Рэйсэя Масаши. В современное время нужно быть готовым ко всему, поскольку некоторые пациенты умудряются включать диктофон на приёме, а затем использовать его против врача.

Второе — он с самого начала лгал и агрессивно разговаривал со мной и моим коллегой. Зачем мне идти навстречу тому, кто не пытается сделать того же?

А уж если говорить совсем честно, после того как он примет препараты и проспится, у него все симптомы как рукой снимет. Лучше взять один отгул. В Японии такое разрешается. При ОРВИ лёгкой или средней степени тяжести вообще больничный порой не открывают. Работодатель сам даёт разрешение побыть своему сотруднику дома три-четыре дня. По сути, это работает, как отпуск за свой счёт.

— Никаких денег мне не нужно, — твёрдо сказал я. — У вас лёгкое нарушение ритма из-за воздействия алкоголя. Больничный дать могу, но менять в нём ничего не буду.

— Что ж, ладно, — Куросики Теппей схватил таблетки, которые выдал ему Рэйсэй Масаши, и направился к выходу из кабинета. — Учтите, оплачивать этот приём я не стану! Пойду к другому врачу.

Что ж, не велика потеря. За таблетки из аптечки я бы в любом случае не стал денег брать. Пусть обращается в другую клинику. Если там врач пойдёт ему навстречу, готов поклясться, закончится это плачевно.

Я сразу вижу людей, которые могут доставить множество проблем. С ними лучше общаться строго по протоколу. Ни шагу влево, ни шагу вправо.

— Простите, Кацураги-сан, мне надо было сразу понять, что дело в алкоголе, — произнёс Рэйсэй Масаши. — Скажите, а у нас точно не будет проблем из-за него?

— Уверяю вас, не будет, — ответил я. — Главное, зафиксируйте его обращение в нашу клинику. Если придёт жалоба, нам будет что ответить.

А в плане будущего состояния здоровья, я проверил пациента «превентивным анализом». Он показал, что его состояние придёт в норму в течение двух-трёх часов.

После этого инцидента я прошёл в свой кабинет, помог коллегам принять оставшихся пациентов, и сразу после этого мы переместились в конференц-зал. Там меня поздравили с возвращением, но я всё же настоял провести банкет в другой раз. Лучше уж запаковать всю еду и отнести её домой.

Учитывая внеплановые проверки, это слишком опасно. А если сейчас ещё и этот пациент куда-то нажалуется, то нас за этот безобидный ужин точно прикроют.

Мои коллеги начали расходиться по домам. В клинике остались только я и Рэйсэй со своей женой.

— Ну, рассказывайте, как у вас шла работа в моё отсутствие, — попросил я.

Масами тут же представила мне все бухгалтерские отчёты, а хирург принялся пересказывать всё, через что ему пришлось пройти. Как оказалось, трудности в течение этого месяца возникали мельчайшие. Рэйсэй быстро адаптировался и смог справиться с возложенной на него нагрузкой.

Но…

— Это ещё не всё, Кацураги-сан, — произнёс он уже после того, как я похвалил семью «Рэйсэй» за помощь с клиникой. — Есть один нюанс, к которому вы, возможно, отнесётесь негативно.

— Рассказывайте всё, как есть, — ответил я. — Пришли какие-нибудь жалобы?

— Нет, — помотал головой он. — Так вышло, что я заключил один договор. Между нашей клиникой и другой организацией.

А вот это уже не очень воодушевляющие новости. Тут как повезёт. Договор может оказаться полезным, а может привести к проблемам.

— Рэйсэй-сан, давайте перед тем, как вы мне всё расскажете, я задам вам один вопрос. Почему вы мне не позвонили? Договор между организациями — это серьёзное дело. Даже если вы просто решили оформить заказ одноразовых перчаток.

— Понимаю, Кацураги-сан, — опустил взгляд он. — Просто пришли несколько человек, начали рекламировать свою корпорацию, а я… А я был очень занят! У меня была толпа пациентов. Мне показалось, что это абсолютно безобидный договор. И я расписался как временно исполняющий обязанности главного врача.

— О какой корпорации идёт речь? — спросил я.

— «Генетиро-Хелс», — ответил Рэйсэй Масаши.

«Генетиро-Хелс»? А это не та ли случаем корпорация, которая уже долгие годы конкурирует с «Ямамото-Фарм»? Точно! У нас ведь с ними было соревнование по производству препарата от рака. В итоге в «Генетиро-Хелс» создали новое химиотерапевтическое лекарство.

— Договор с фармакологической корпорацией… — протянул я. — Ну вы дали жару, Рэйсэй-сан! И что же по этому договору мы теперь им должны?

— Они будут поставлять нам свои препараты. У нас откроется своя аптечная точка. И мы имеем право выдавать только препараты их корпорации. И больше ничьи, — объяснил Рэйсэй Масаши. — А взамен они будут платить нам процент от продаж.

Что ж, в целом, пока что этот договор звучит не так уж и плохо. Своя собственная аптека нам точно не помешает. Да и препараты «Генетиро-Хелс» очень даже неплохие. Да, во многом отстают от «Ямамото-Фарм», но не существенно.

— Если учесть всё, что вы описали, у меня складывается впечатление, что я бы и сам заключил такой договор, если бы не был в России, — произнёс я. — Но почему-то мне кажется, что вы что-то мне не договариваете, Рэйсэй-сан. Где подвох?

— А подвох, к сожалению, есть, — зажмурился хирург. — Их препараты будут стоить почти в два раза дороже, чем те, что привозит нам нынешний поставщик.

— Наценка? Почти в сто процентов⁈ — воскликнул я. — Проклятье… Да у нас ведь пациенты разбегутся. Не каждый может позволить себе лекарства за такую цену. А некоторым больным приходится назначать по пять-семь препаратов за раз.

— Посмотрите на это с другой стороны, Кацураги-сан, — вмешалась в разговор Рэйсэй Масами. — Если препараты будут дороже, то мы будет получать хороший процент от корпорации.

— Какое-то время — да, — кивнул я. — Но потом всё загнётся.

— Почему? — не поняла бухгалтер.

— Как только пациенты поймут, что их в нашей клинике, прямо говоря, нагревают, они перестанут к нам обращаться. Количество посещений упадёт, доходы рухнут, и мы не сможем даже обеспечивать собственную клинику.

И я не преувеличивал. Так и случится, поскольку в Японии цена на препараты плюс-минус фиксирована. Даже наценка в пятнадцать процентов может отпугнуть некоторых больных. Но сотня… Это уже перебор.

К примеру, по всему Токио таблетки от давления стоят пятьсот иен, а у нас — тысячу! Причём только у нас. Мы же выставим себя жадными до денег идиотами.

— Договор придётся пересмотреть, — сказал я. — В ближайшее время посещу корпорацию «Генетиро-Хелс» и решу этот вопрос. Если, конечно, ещё не поздно что-то менять.

— Простите нас, Кацураги-сан, — одновременно поклонились Масами и Масаши. — Мы не хотели так вас подставить.

— Если хотите, можете лишить меня премии. Или даже зарплаты, — добавил хирург.

Ну, уж так далеко я не пойду. Я понимал, что иду на риск. Покидал страну, оставив целую клинику на человека, который никогда такой работой не занимался.

— Нет, Рэйсэй-сан, у меня для вас есть наказание пострашнее, — усмехнулся я. — Пусть ваша супруга научит вас внимательно вчитываться в документацию.

Учитывая, как он боится Масами, это будет даже страшнее, чем лишение заработной платы.

Я отпустил всех коллег домой, после чего прошёлся по своей клинике, забрал немного маны из конференц-зала, в котором кроме места силы теперь красовалась ещё и лекарская чаша, а затем собрался ехать домой.

Но меня отвлёк звонок Эитиро Кагами. В столь поздний час? Должно быть, что-то срочное.

— Да, Эитиро-сан, чем могу помочь? — ответил я.

— Кацураги-сан, у нас проблема. Сегодня в стационаре должен дежурить Кондо Кагари, но его прямо из ординаторской унесли в хирургическое отделение. Диагноз пока что не определили, но говорят, там точно — острый живот.

Ничего себе! Какая-то несчастливая у нас ординаторская. Вечно кому-то рядом с ней становится плохо.

— Хотите, чтобы я вышел вместо него? — предположил я.

— Больше никто на звонки не отвечает, — сказал Эитиро. — Да и, на мой взгляд, это будет справедливо, если учесть, как долго вы отсутствовали.

— Всё в порядке, я сейчас приеду, — ответил я, затем включил громкую связь и стал вызывать такси через приложение на телефоне. — Если честно, я и сам не против лишний раз подежурить. Уже соскучился по атмосфере, которая царит в нашем терапевтическом отделении.

К тому же скоро я уволюсь и уже вряд ли вернусь в клинику «Ямамото-Фарм». За оставшееся время нужно извлечь из неё всё!

— Только у меня будет к вам одна просьба, — садясь в такси, добавил я. — Мне нужно завтра уйти пораньше. Хотя бы часа на два-три. Дело в том, что мы с женой хотим посмотреть дома неподалёку от вас. Я уже назначил встречу.

— Так вы переезжаете в район Тиёда? — обрадовался Эитиро Кагами. — Значит, всё-таки послушались моего совета! Хорошо, Кацураги-сан, вы всегда идёте навстречу, так что этот вопрос мы решим.

А если останется время, заодно заскочу в «Генетиро-Хелс» и выясню, какого чёрта они подсунули нам такой договор. В целом, отказываться от сотрудничества я не стану, но проценты в бумагах точно стоит поправить.

Пока я добирался до клиники, в приёмном отделении пыхтела Тачибана Каори. Ей пришлось пару часов поработать сразу на два отделения. И на терапию, и на гастроэнтерологию.

— Наконец-то, Кацураги-сан! — с облегчением выдохнула она. — Я уж думала, что меня тут на части разорвут.

— Продержитесь ещё полчаса, — попросил я. — Мне нужно проверить Кондо-сана. Он сейчас в хирургии. Возможно, я смогу чем-то помочь.

— Кацураги-сан, простите, но ничего не выйдет, — помотала головой она. — К нам только что поступило два пациента. Один в моё отделение и один в ваше. К сожалению, второго я даже проверить не успела. Но там состояние очень уж странное! Советую вам в первую очередь осмотреть именно его.

Сомневаться в словах Тачибаны у меня нет смысла. Она — хороший специалист. Одна из пятёрки лучших терапевтов этой клиники. Так что придётся отложить посещение Кондо Кагари на потом. Думаю, с ним и наши хирурги смогут справиться.

Я поднялся в отделении и сразу прошёл в палату, где лежал Камия Джин. По пути я уже успел прочесть жалобы пациента, которые Тачибана отразила в истории болезни.

Головокружение, слабость, сонливость, кратковременная потеря сознания.

Оказавшись в палате, я обнаружил, что пациент уже закрывает глаза. С трудом борется со сном.

— Камия-сан! — крикнул я и потряс его за плечи, попутно активировав кору его головного мозга. Нельзя, чтобы он потерял сознание до того, как я соберу анамнез. — Вы меня слышите?

— Слышу… — вяло кивнул он. — Пожалуйста, помогите. Мне ещё никогда не было так плохо.

Молодой мужчина. Хронических заболеваний нет. Такое впечатление, что он отравился какими-то веществами или лекарственными препаратами.

— Что вы принимали в течение дня, Камия-сан? Таблетки, алкоголь, наркотические вещества? — принялся спрашивать я.

— Ничего особенного… — произнёс он. — Всего лишь… Пять литров воды.

И тут же потерял сознание.