Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17

Глава 18

Вопрос сложный. После завершения эпопеи с «Фебрис-12» я хотел оставить клинику «Ямамото-Фарм» и полностью сконцентрироваться на обучении других лекарей, но…

Есть два весомых аргумента против этой затеи. В ближайшие несколько недель мне понадобится много денег, поскольку я собираюсь приобрести ещё несколько зданий, чтобы расширить свою клинику и создать больше филиалов. А моя заработная плата в «Ямамото-Фарм» очень мне в этом способствует. Там я на данный момент получаю приличные суммы.

Более того, мне бы хотелось уйти самостоятельно, предварительно закончив со всеми своими делами. А тут получается, что меня просто выкидывают и даже не объясняют причину!

Нет, это уже дело принципа. Не знаю, что там творит министерство здравоохранения, но я должен с этим разобраться.

— Эитиро-сан, а с какой стати они вообще решили, что я нахожусь в другой стране без особой надобности? — спросил я. — С чего вдруг такие выводы?

— Пару минут, Кацураги-сан, я открою документ, который они нам выслали. Может, я что-то упустил… — произнёс он. — Простите, если задаю неуместные вопросы, но чем конкретно должно объясняться ваше присутствие в Российской Федерации?

В одном сотрудники министерства правы. Да, моя работа по программе «Двенадцать» уже подошла к концу. Больше «ВОЗ» не требуется моя помощь. Но ведь я заключил договор с местным министерством. Главный врач этой клиники сказал, что он уже отправил эту информацию в Токио.

Программа обмена специалистами между нашими странами действует, и чисто теоретически я действительно могу работать в России даже в том случае, если взамен отсюда в Японию никого не отправляли. Это — формальности. В документах всё это фиксируется без каких-либо проблем.

Но проблемы всё же возникли.

— В жалобах министерства что-либо о программе обмена говорится, Эитиро-сан? — уточнил я.

— Нет, совсем ничего. Тут просто сказано, что вы должны были вернуться к своим рабочим обязанностям три дня назад, — произнёс он. — Акихибэ-сан пытался с ними договориться, но они начали вносить кучу реформ в систему здравоохранения и решили избавиться от «лишних» сотрудников. Но вы, чёрт подери, далеко не лишний! И вся наша клиника это прекрасно понимает.

Ага… Не удивлюсь, если вскоре и мне придёт письмо о том, что я больше не могу продолжать деятельность главного врача в своей частной клинике. Странно. Я действовал в соответствии с законами, но всё равно кто-то решил меня осудить.

— Я разберусь с проблемой со своей стороны и сразу же вам перезвоню, Эитиро-сан, — сказал я. — Спасибо, что предупредили.

— Вы хоть скажите, как у вас дела, Кацураги-сан? — поинтересовался он. — Мы очень переживаем. Точнее… Я переживаю. Окабэ-сан мне всё рассказал. О том, чем вы на самом деле занимались всё это время. Если честно, я был в шоке.

— Стойте… — перебил его я. — Он что, совсем спятил⁈ Кому он ещё рассказал об этом?

Мы не для того подписывали договор о неразглашении. Так один человек может рассказать другому, а потом по цепочке узнает весь мир. Последнее, что нам нужно — это паника уже после победы над «Фебрис-12».

Врачам в некоторых странах и так ни черта не доверяют. Ведь до сих пор находятся идиоты, которые считают, что ВИЧ придумали фармакологи в своих корыстных целях. Ага, а Земля на самом деле плоская, и люди произошли от инопланетян. Конечно же, никак иначе.

— Кацураги-сан, клянусь, я никому об этом не расскажу. И Окабэ-сан тоже. Это я виноват. Начал слишком на него давить, потому что по отчётам из министерства понимал, что он знает, зачем вы улетели в Россию, — объяснил Эитиро Кагами.

— Я с ним ещё поговорю, когда вернусь домой, — ответил я. — А вы, Эитиро-сан, ждите звонка. Я сейчас же разберусь с проблемой касаемо моего потенциального увольнения.

Закончив беседу с Эитиро Кагами, я направился к главному врачу. Странно, я уже который день почти не пересекаюсь с Алексеем Георгиевичем. Куда же делся наш главный терапевт? За него трудятся другие сотрудники, я всячески стараюсь им помогать, но меня всё же напрягает тот факт, что заведующий пропал без следа. Никто даже не говорил, что он ушёл на больничный или в отпуск.

Хотя в отпуск бы в данной ситуации его никто не отпустил. Слишком уж много пациентов. И слишком мало врачей.

— Антон Александрович, — поприветствовал главного врача я. — Добрый день.

— А, доктор Кацураги! — улыбнулся он. — Присаживайтесь, — мужчина указал на кожаный диван, который стоял напротив его рабочего стола. — Могу чем-то помочь?

— Я лишь хотел уточнить, отправили ли в Японию информацию о том, что я заключил договор с вашей клиникой. Мне тут пришло сообщение, будто меня собираются увольнять. Странно, учитывая, что мы с вами грамотно оформили документ, — высказал я.

— И вправду странно, — нахмурился он. — Я уже работал с иностранными врачами, и всё было в порядке. Мне известно, как заполняется эта форма. Сразу после того, как вы подписали бумаги, я передал их своему секретарю. Одну минуту, сейчас я её позову, — главный врач поднял трубку стационарного телефона, а затем воскликнул: — Наталья! Зайдите ко мне. Срочно.

Наталья появилась буквально через секунду. Это и неудивительно, ведь она работала в соседнем кабинете. Правда, готов поклясться, что когда я проходил к главному врачу, она собирала пасьянс на компьютере. И как только она смогла от него оторваться? У неё ведь даже не возникло вопросов, зачем я решил пожаловать к руководителю клиники.

— Вызывали, Антон Александрович? — спросила женщина.

— Что с договором по поводу доктора Кацураги? — тут же спросил он. — Вы отправили его в министерство здравоохранения Японии?

Глаза Натальи забегали. И более красноречивого ответа я уже и не рассчитывал получить. Она может даже не отвечать — и так уже всё понятно.

— Ну… Вы обычно даёте месяц на отправку, поэтому я ещё не успела их отсканировать и…

— Какой ещё месяц⁈ — крикнул главный врач. — Какой месяц, если доктор Кацураги остался с нами всего на одну неделю⁈

— Вообще-то, я… Меня не предупреждали! — пыталась оправдаться она.

— Ты хочешь другое место работы подыскать? Или как? — насупился главный врач.

— Спокойно, — поднял правую ладонь я. — До меня уже дошло, что у вас тут случилось. Забыли отправить документы. Бывает, понимаю. Тогда давайте решим проблему через компромисс.

— Что вы имеете в виду, доктор Кацураги? — не понял главный врач.

— Отправьте заявление в течение суток. Объясните министерству моей страны, что вышла ошибка. Но сократим длительность моего пребывания здесь до пяти дней. Другими словами, я улечу завтра в обед. Билеты у меня уже есть, — произнёс я.

На деле билеты я ещё не покупал, но проверил, что они имеются в наличии. Из Владивостока в Токио летает не так уж и много людей.

Главный врач со мной спорить не стал. Он опасался, что я затею скандал, а потому согласился на моё предложение. Однако, как мне кажется, Наталья за свою забывчивость сегодня ещё получит.

Что ж, заслужила! Уж за пять дней точно можно было отправить мой договор. Всё-таки в двадцать первом веке живём. Отсканировать документы — пять минут. Отправить — несколько секунд. И всё! Министерство в курсе, почему я задерживаюсь.

Покинув кабинет главного врача, я вновь набрал номер Эитиро Кагами и объяснил ему ситуацию. Он пообещал, что снова свяжется с министерством и передаст им эту информацию.

Меня, честно говоря, произошедшее мало беспокоило. Разобраться с проблемой надо, но если господа из министерства упрутся и всё равно захотят меня убрать из «Ямамото-Фарм»… Что ж, удачи им в этом! Больше времени появится на работу в частной клинике.

Но, думаю, никаких проблем после повторной отправки документа уже не возникнет.

Послезавтра я уже смогу снова вернуться к своим рабочим обязанностям. Но больше всего мне интересно узнать, как обстоят дела в моей клинике, которой в данный момент заправляет Рэйсэй Масаши и его супруга. Он за всё время моего пребывания в России позвонил всего пару раз. Видимо, хирург неплохо справляется, раз у него больше не возникло вопросов.

— Доктор Кацураги! — позвала меня медсестра терапевтического отделения. — У нас тут небольшая проблема.

— Что случилось? — спросил я. — И где Алексей Георгиевич? Куда он пропал?

— Так в этом проблема и заключается, — ответила девушка. — В поликлиническом отделении сразу три терапевта ушли на больничный из-за ковида. Он сейчас ведёт приём, поэтому нагрузка на других врачей возросла. Но к нам поступает постоянный пациент доктора Сергеева. Он должен принять его самостоятельно. Алексей Георгиевич спрашивает, сможете ли вы провести приём за него?

Боги, а ведь фраза «провести приём» кажется мне уже чем-то фантастическим. Будто я не занимался этим делом несколько лет. Раз мне осталось работать всего лишь двадцать часов, отказывать Сергееву я не стану. Тем более мне и вправду хочется посидеть на приёме в качестве обычного участкового терапевта. Я уже очень давно не работал в кабинете.

— Передайте Алексею Георгиевичу, что я его заменю, — ответил я. — Пусть бежит в стационар. В какой кабинет мне нужно пройти?

— Через переход на первом этаже справа от приёмного отделения вы попадёте в поликлинику. Затем на третий этаж в триста пятый кабинет. Там вас будет ждать… — она осеклась.

— Толпа пациентов, — закончил за неё я и усмехнулся.

— Всё верно, — улыбнулась девушка.

— Не беспокойтесь за меня. В Японии очереди порой даже в три-четыре раза длиннее, чем в России. Для меня это не проблема.

Я пошагал в поликлинику, и по пути мне встретился бегущий Сергеев. Терапевт лишь с благодарностью мне кивнул, но ничего сказать так и не успел. Уж не знаю, что у него там за пациент такой срочный, но бежал он к нему со всех ног.

Я с таким сталкивался, когда работал в России в прошлом мире. В Японии такое почти не наблюдалось, но здесь это очень свойственная черта, как для врачей, так и для пациентов. Некоторые больные сильно привыкают к врачам и просят, чтобы именно они вели их на протяжении всего заболевания.

Да и с врачами бывает такая же ситуация. Специалист лечит определённую группу пациентов и старается уделять больше внимания именно им, поскольку их истории болезни уже отпечатались у него в голове настолько чётко, что он сможет наизусть повторить каждый результат анализа.

Оказавшись в поликлинике и заняв место в кабинете, я тут же обнаружил, что не хватает кое-чего фундаментально важного. Медсестры. Что ж, ладно… Мне не привыкать к дефициту кадров. Такие проблемы и в Японии порой случались.

Я начал приём, и стоило мне принять одного пациента, как поток полетел через меня практически незаметно. Мозг перешёл в режим автопилота. Очередь заканчивалась стремительно, и я понимал, что это связано с привычками, которые я наработал в Японии. Дело в том, что в России на приём одного пациента выделяется пятнадцать минут.

А в некоторых учреждениях Японии… Три.

Абсурд. Полный абсурд. Что система России, что система Японии. Проклятье, да мне, может быть, одному пациенту нужно выделить буквально минуту, а второму полчаса! Время приёма зависит от врача лишь частично.

Как я могу торопить человека, который пришёл ко мне с жалобами на серьёзное заболевание? Не мне спорить с министерством и законами тех или иных стран, но на мой взгляд, это очень непрофессионально. Слушать чьи-то указы о нормах времени приёма — чистый бред. Врач сам должен решать, сколько выделить времени тому или иному пациенту.

В этом плане я сильно абсолютизирую. Либо нужно лечить человека как следует, либо не работать врачом вовсе. Других вариантов быть не должно.

Вылечить заболевание наполовину так же глупо, как быть наполовину беременной.

Когда половина пациентов уже отправилась на обследования или домой, ко мне зашёл крепкий молодой человек. Я сразу почувствовал, будто его что-то тревожит. Хотя «анализ» сходу не показал никаких серьёзных отклонений.

Поздоровавшись и присев напротив меня, он заявил:

— Буду честен, доктор, я готов дать взятку. Только решите, пожалуйста, этот вопрос. Я так больше не могу.

Он положил на стол папку с медицинскими документами, а в ней лежал свёрток пятитысячных купюр. Примерно тридцать тысяч рублей, если определять на глаз.

— Во-первых, уберите деньги, — попросил я. — Расскажите о своей проблеме без взяток.

— А где доктор Сергеев? — нахмурился он. — Он обещал, что…

Мужчина сразу замолчал.

Ага… Всё ясно. Обещал, что сделает что-то за вознаграждение? Что ж, Алексея Георгиевича я знаю совсем недавно, поэтому не могу сказать наверняка, способен ли он на такое. Да и меня это не касается, если уж на то пошло.

Ну и что же этот молодой человек от меня хочет? Готов поспорить, что ему нужен больничный. Сколько ему? Лет девятнадцать? Молодой и здоровый. Других причин давать взятку я не вижу.

Я посмотрел в компьютер, чтобы прочесть имя пациента, после чего произнёс:

— Кирилл Андреевич, давайте поговорим откровенно. Что конкретно вы от меня хотите? Скажу сразу, о вашей попытке дать взятку я никому не расскажу. Деньги в карман уберите и будем считать, что этого не было.

— Эх, — вздохнул он, но всё же спрятал купюры. — А без денег вы вряд ли станете мне помогать. Вы на это не пойдёте.

Пока он говорил, я достал из папки документы и принялся их изучать.

А! Вот оно что! Направление на медицинское обследование. Судя по печати, из военного комиссариата. Или из другой военной организации.

Другими словами, скорее всего, парень хочет откосить от службы.

Стоп…

Я достал из папки снимок стопы и обнаружил, что там явно прослеживаются признаки двустороннего плоскостопия третьей степени. Если память мне не изменяет, с таким диагнозом в армию не берут. Странно, тогда зачем же он принёс деньги?

— Как я могу к вам обращаться? — спросил пациент.

— Доктор Кацураги.

— Доктор Кацураги, скажу прямо, я с детства мечтал поступить в военную академию. Нашёл особенно интересную для меня. В Санкт-Петербурге. Военно-космическую. Скоро начнутся сборы, мне нужно пройти медицинскую комиссию. Но вы ведь понимаете, что меня с плоскостопием туда не возьмут?

Вот теперь всё встало на свои места. Я ошибся. Всё в точности до наоборот. Он не откосить хочет. Он желает поступить туда, куда его не возьмут по состоянию здоровья.

Весь организм у него функционирует прекрасно, придраться не к чему. Но плоскостопие действительно имеется. А это для военнослужащего — проблема серьёзная. И не только для военного.

Заболевание это почти всегда приобретённое, но наследственность играет большую роль. Если с возрастом формируется стопа со сглаженным изгибом, человеку придётся много страдать. Любому!

Из-за неправильного положения костей начинает страдать стопа. Затем нагрузка перераспределяется неправильно, и всю работу берут на себя колени. Затем тазобедренные суставы. А вслед за ними — позвоночник.

Грубо говоря, половина скелета начинает изнашиваться. И ведь это только начало! Из-за увеличения нагрузки на позвоночник могут возникать головные боли. А кроме них может развиться расстройство многих внутренних органов.

Заболевание совсем не пустяковое, каким может показаться на первый взгляд.

— И что же вы хотите, Кирилл Андреевич? — спросил я. — Чтобы я написал вам другой диагноз?

— Ну чего вам это стоит? — взмахнул руками он. — Мне ноги в военно-космической академии не понадобятся. Там требуются совершенно другие навыки. Пожалуйста, доктор Кацураги, ну пойдите мне навстречу. Не хочу я идти в инженеры или…

— Погодите, — перебил его я. — Снимите обувь. Покажите стопы.

Мне показалось, что парень говорит серьёзно. Он уже настроился и не хочет отказываться от своего решения. Это дорогого стоит. Одно дело, если бы он хотел придумать себе диагноз. Другое — избавиться от него.

Плоскостопие так просто не лечится.

Не лечится, если им занимается не лекарь.

Кирилл снял носки и кроссовки, а затем поставил стопы на пол. Я присел, чтобы осмотреть ноги, а затем нажал на его голеностопный сустав и активировал лекарскую магию.

— Чуть-чуть потерпите. Сейчас может немного жечь, — сказал я.

Затем отключил все болевые рецепторы, заставил кости занять правильное положение и уже после этого вернул стопе чувствительность.

— Не знаю, кто вам делал рентген, но получается какая-то ерунда, — сказал я.

— В каком это смысле? — удивился юноша.

— Нет у вас никакого плоскостопия. Видимо, рентген сделали неправильно. Я сейчас дам вам направление, пройдёте обследование ещё раз, — объяснил я.

— О! — обрадовался он. — А потом сразу к вам?

— Нет. После этого пойдёте к хирургу. Терапевты плоскостопием не занимаются. А по своей части я своё заключение вам дам.

Кроме плоскостопия болезней у него больше никаких не было. А если учесть, что и это заболевание я вылечил, парень теперь точно сможет поступить в военную академию. Других противопоказаний у него нет.

— А хирург точно не станет возмущаться, что со мной что-то не так? — насторожился он.

— Не будет, как только увидит снимок. Да у вас и по ногам видно — всё в порядке. Ступайте, Кирилл Андреевич. И деньги больше никому не суйте, — велел я. — Не занимайтесь такой ерундой. И не рискуйте. За это могут и вас осудить, и врача.

Пациент поблагодарил меня за помощь и покинул кабинет. Вслед за парнем пришли ещё несколько пациентов, а затем очередь закончилась.

На долю секунды я решил, что мне стоит задержаться, чтобы дождаться тех пациентов, которых я отправил на анализы, но потом до меня дошло, что в России система работает иначе.

Здесь анализы делают гораздо дольше, поэтому, как правило, больной не может за одни сутки пройти сразу всё обследование. Придётся прийти ещё раз, чтобы узнать результат.

Закончив с приёмом, я вернулся в стационар и отчитался перед Сергеевым.

— Спасибо, что подменили меня, доктор Кацураги, — поблагодарил он. — Кстати, мне тут сообщили, что вы… Уже завтра улетаете, да?

— Всё верно, — ответил я. — Вышла небольшая накладка. Придётся отчалить раньше.

— Что ж, в таком случае заранее хочу сказать вам спасибо за всё. За эту неделю я многому от вас научился. Проработал в медицине тридцать лет и даже не думал, что мне придётся узнать для себя что-то новое.

— Если понадобится помощь — пишите сюда, — я протянул Алексею Георгиевичу клочок бумаги, на котором был написан адрес моей электронной почты. — Всегда буду рад помочь.

— Вы, главное, не забудьте документы из гематологии! — подметил он. — И берегите своё здоровье. Обязательно продолжите лечение в Японии!

Документы из гематологии я в итоге забрал, чтобы не вызвать подозрений, но надобности в них теперь уже нет. Я здоров! И готов возвращаться в Токио.

У меня впереди ещё много работы.

На следующий день Игорь Щербаков взял отгул, чтобы проводить меня до аэропорта.

— Обязательно прилетайте в Японию, если появится свободное время, — сказал я. — Серьёзно. У вас ведь есть семья?

— Да, — кивнул Игорь. — Детей нет, но жена есть.

— Заглядывайте к нам в гости. Я всегда буду рад принять вас. Покажу страну. Как вы уже поняли, с языковым барьером проблем не возникнет!

Игорь Алексеевич пообещал, что вырвется в ближайшее время. После недолгой беседы я попрощался с ним и направился к таможне. Перед возвращением в Японию нужно пройти ещё несколько проверок.

Но когда я вошёл в самолёт, с меня будто целый груз упал.

Вот и всё. Закончились мои приключения в России. «Фебрис-12» уничтожен, Дорничев вылечен, моё здоровье восстановлено. Пора возвращаться домой, как бы странно это ни звучало.

Родина моя здесь. Но дом теперь находится совсем в другом месте.

Размышляя о пройденном пути, я и не заметил, как самолёт приземлился в Токио. В аэропорту меня встретила Сайка. Я сильно удивился, заметив, как она изменилась за это время. Казалось, передо мной был совсем другой человек.

Живот сильно увеличился, а внутри него жизненная энергия чувствовалась куда мощнее, чем прежде.

— С возвращением, Тендо-кун! — обняв меня, произнесла Сайка. А затем показала небольшую коробку. — У меня для тебя сюрприз.