Смотрящий за Галактикой: Вступить в клан

Глава 26

— А почему они вообще помогают этому Хранителю? — спросил я.

Шад усмехнулся:

— Это давняя история. Насколько нам известно, когда-то очень давно Хранитель, еще не будучи даже членом нашего клана, помог одному из их вождей. И теперь одно из племен помогает Хранителю. Это плохо, Ал. Не только тем, что они помогают негодяю. Это плохо еще и тем, что они меняют естественный ход вещей. Вносят дисбаланс в саму ткань мира. А это, Ал, может привести к последствиям, которые невозможно предсказать. Даже самое крохотное нарушение баланса может вызвать последствия космических масштабов…

— И всё потому, что какое-то дикое племя… — начал я, но Шад не дал мне закончить.

— На самом деле, их дикость очень условна. Да, они ходят в шкурах, а то и голышом, собирают плоды и коренья и охотятся, не зная даже земледелия, Ал. Но что касается их психического развития, возможности их разума влиять на мировую ткань… В этом вопросе скорее мы дикари, по сравнению с ними. Есть несколько таких рас. И все они технически очень неразвиты… — Шад задумался. — Наверное, есть какой-то вселенский закон компенсации. Вселенная, похоже, не терпит совершенства. Им предоставлен дар — поразительные способности, но они и полностью лишены тяги к прогрессу. А может быть и просто не нуждаются в нем.

— И что же мы будем делать, когда прилетим? — спросил я растерянно.

— Договариваться, — ответил Шад. — Мы должны постараться, очень постараться, чтобы они нас услышали и поняли. Угрозами и оружием там ничего не добиться, Ал.

Значит, мы летим на неведомую планету, чтобы упросить колдунов дикого племени прекратить помогать нашему заклятому другу — Хранителю. Замечательная перспектива, ничего не скажешь.

— Нас там не съедят? — попробовал пошутить я. — Не принесут в жертву?

Но Шаду было не до шуток.

— Никто не знает, чем все закончится, — сказал он мрачно. — Никто не может сказать наверняка… Их разум… он не такой, как у нас. Они совершенно другие. Ты сам увидишь и поймёшь, Ал.

Еще немного оптимистичной информации, подумал я.

— Может быть… нужно было принести им какие-нибудь дары? — На это мое предположение Шад только махнул рукой с невеселой усмешкой. Тут нас прервал Гафр, которому надоело возиться с приборами. Он, будучи сильно с похмелья, предложил нам составить ему компанию и продегустировать образцы замечательного самогона, коллекцию которого он, Гафр, собирает большую часть своей жизни в самых разных уголках галактики! Он покопался в куче хлама, которая занимала большую часть рубки, и достал что-то вроде фляги, по форме напоминающей кокосовый орех. Шад осторожно пригубил, крякнул и сказал, что это редкостная отрава. После чего протянул флягу мне. Я попробовал немного обжигающей жидкости, вкус которой состоял словно из всех вкусов сразу — горького, кислого, сладкого и еще каких-то совершенно неземных. Впрочем, даже глотка этого пойла хватило, чтобы мало-мальски успокоить нервы. И теперь я уже безо всякого напряжения слушал, как что-то скрипит на приборной доске у нашего замечательного пилота, слушал рассказы Шада о дикарях-психических гигантах. Подумаешь, дикари! Видали мы дикарей! В общем, настроение мое сильно улучшилось, благодаря напитку Гафра.

Летели мы долго. Я уже говорил о том, что при межпланетном перемещении ощущение времени начинает шалить. Вот и сейчас — время тянулось и тянулось — нудное, длинное, почти бесконечное. Казалось, что мы в этом корабле месяцы, а то и годы, и что конца этому не будет, перемещение будет длиться и длиться… Но все когда-нибудь подходит к концу, подошло и наше путешествие.

Гафр высадил нас в предлесье, после некоторого раздумья вынес нам небольшую емкость с сомнительного вида жидкостью и клятвенно заверил, что лучше напитка в нашей галактике он не пробовал и что такое замечательное снадобье всегда пригодится!

Шад поморщился, но емкость принял. В общем, Гафр получил свои деньги, сделал нам ручкой и был таков. А мы остались. Перед нами лежали джунгли, где обитало племя, которое нам нужно было найти… Тут мне в голову пришла очень своевременная мысль. Если Гафр улетел, а системы телепортации здесь отродясь не было, то как тогда, черт возьми, мы выберемся отсюда? Этой мыслью я не замедлил поделиться с Шадом, который лишь усмехнулся и сказал, что если наша миссия окончиться успехом, то с транспортировкой проблем не будет. А если миссия завершиться провалом, то транспортировка нам тогда вовсе не понадобится. Иногда Шадова логика меня просто бесит, честное слово.

В общем, были мы, и перед нами были джунгли. Бесконечные, как космос. Странно пахнущие. Издающие звуки — угрожающие, зовущие, бессмысленные и непонятные. Они дышали, шелестели, двигались перед нами. Словно громадное живое существо, раскинувшееся на большую часть материка. А может они и были таким существом. Было ощущение… чего-то бесконечно чуждого мне, землянину, какого-то потустороннего, не нашего… Я взглянул на Шада. Он тоже выглядел озадаченно и, по всей видимости, ощущал что-то подобное. Мы смотрели на джунгли. И у меня было совершенно четкое ощущение, что джунгли тоже смотрели на нас. Мы подошли вплотную к лесному массиву. Перед нами была стена. Буро-зелёная стена сомкнувшейся растительности. Стена уходила в небо — гигантские растения достигали десятков метров в высоту. В общем, очень не хватало таблички «закрыто, зайдите позже». Нас определенно не хотели пускать.

— Ладно, — сказал Шад задумчиво, — попробуем. Он протянул руку и осторожно коснулся стены. Она была теплая на ощупь, упругая и слегка шершавая. А еще — вибрирующая, как будто по всей этой многотонной зелёной массе шли невидимые волны… И я чувствовал, что этот лес… он прислушивается ко мне, смотрит на меня, изучает и анализирует. Над нашими головами шевелились какие-то лианы, похожие на змей (или это были змеи?..), издавали грубые и отрывистые звуки невидимые нам обитатели леса, доносились какие-то вздохи и треск ломаемых стволов… А потом вдруг все затихло и словно бы замерло. В сплошной зелёной стене пред нами открылся проход.

— Всё, — сказал Шад с неимоверным облегчением в голосе. — Всё, Ал. Нас пропустили.

Мы шагнули в раскрывшуюся «дверь» — сначала Шад, а за ним и я.

— Как же мы поймём — куда идти? — спросил я и через мгновенье ощутил всю глупость этого вопроса.

Перед нами был коридор, шириной как раз такой, чтобы, не мешая друг другу, мы вдвоем могли в нём идти. Мы шли, а коридор замыкался за нами, и это было странно и немного жутковато, когда на твоих глазах исчезает обратная дорога… так что, я старался не смотреть назад, только вперед… В пути мы ощущали все те же, исходящие от леса странные вибрации — лес будто бы дрожал, кашлял и даже пытался произнести какие-то слова. Еще было ощущение множества глаз, которые рассматривают нас — одни безразлично, другие с интересом, третьи — враждебно…

— Мы идём к ним? — спросил я у Шада, хотя понимал, что вопрос это полностью риторический, потому что мы идём туда, куда нас ведут. Мы шли долго, но усталости не ощущалось, потому что лес… он словно был наполнен огромным количеством жизненной энергии, которая бурлила и клокотала, и «брызги» которой доставались нам.

Всё произошло внезапно — ведущий нас коридор исчез и мы, растерянные и слегка напуганные, оказались среди низких деревьев с толстенными стволами и широчайшими, переплетающимися друг с другом, кронами.

— Всё, — выдохнул Шад. — Всё, Ал, мы на месте.

Нас рассматривали — совершенно беззастенчиво и внимательно. Впрочем, на этот раз мы с Шадом увидели их, да они и не скрывались. Переплетенные кроны деревьев представляли собой своего рода «второй этаж» леса, и на этом этаже они и обитали — в примитивных шалашах из ветвей. Сами они походили на обезьян — большеголовые, поросшие шерстью, с длинными хвостами. Впрочем, толком разглядеть себя они не давали — их прикрывали шалаши и ветви.

— Изначальная Пустота, — прошептал мне Шад. — Помни о ней!

Интересно, что он хотел этим сказать?

Голос прозвучал в голове… вернее, не так. Не в голове и не прозвучал, но я ощутил этот голос и понял слова, которые он произнес:

— Здравствуйте, пришедшие издалека!

Мы с Шадом произнесли слова приветствия.

— У нас очень давно не было никого издалека, — сказал голос. — Вы первые за очень долгое время. Что привело вас к нам?

— Скажи мне твое наименование, — сказал Шад. — Твое имя, чтобы я мог обратиться к тебе.

— У меня нет наименования, — произнес голос, и мне показалось, что в нем определенно прозвучала ирония. — И нет нужды в нём. Сейчас ты говоришь со всеми нами. Так говори же, пока нам ещё интересно слушать тебя.

— Нас привело к вам дело, — начал Шад, — очень важное, касающееся вас. — Шад замялся.

— Говори же, — произнёс голос.

— Когда-то давно вы помогли… помогли одному из таких же как мы — пришедших издалека. Вы дали ему…

— Постой, — перебил его голос, — мы понимаем, о чём ты говоришь. Мы помогли, да. Мы дали ему то, что сами называем «прямая дорога». Это наш дар ему. Это было. Говори дальше.

— Ваш дар он использовал во вред, — сказал Шад, и я порадовался тому, как твердо звучит его голос. — Тот, кому вы вручили ваш дар, использует его для низких целей. Для удовлетворения своих похотей. Кроме того, ваш дар нарушает равновесие мира. Он склоняет мир ко злу. Никто не знает, чем это может закончиться!

— Нам нет дела до того, как он распоряжается нашим даром, — сказал голос. — И ещё. Послушай, прибывший издалека. Говоря о равновесии мира и о нарушении его, ты берёшься судить о вещах, в которых не смыслишь. Лучше бы тебе не делать так.

— Он причинил зло множеству существ, — начал горячиться Шад. — И продолжает причинять, остановить его мы не можем, потому что он под защитой вашего дара. Я прошу вас, прошу — прекратите это!

— Мы уже дали ответ тебе, — сказал голос, — но ты упорствуешь. Ты хочешь, чтобы мы отменили своё решение, взяли назад свой дар. Что ты можешь предложить нам взамен, пришедший издалека?

— А чего вы хотите? — спросил Шад деловито.

Ну вот, подумал я. Сейчас начнётся торговля. Я же так и знал, что нужно было брать сувениры. Бусы какие-нибудь. Зеркала.

Голос помолчал недолго, а потом — заговорил вновь.

— Пусть твой спутник сразится с нами, — сказал голос. — Это развлечёт нас. А после нашего сражения ты снова попросишь то, зачем пришёл. И тогда мы подумаем.

Растерянный Шад посмотрел на меня. Сражаться? Вот интересно, подумал я. Какое оружие они предпочитают — деревянную дубинку или заостренный камень? Шад смотрел на меня, и в глазах его я угадал страх и растерянность.

— Да нет проблем, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Я готов. Мы сразимся!

— Хорошо, — просто сказал голос. Я так и не успел задать вопрос о выборе оружия. Да в нем и не было никакого смысла — мой противник оружие давно уже выбрал.

Я получил удар… а затем — ещё и ещё. И это было самое болезненное из всех ощущений, которые мне довелось пережить. Они били в моё «Я», в моё сознание, мой разум… Именно тогда я почувствовал, что моё «Я» существует… в тот момент, когда оно взорвалось болью, никогда ранее не ощущаемой. Моё сознание вопило, я пропускал удары — один болезненнее другого, и я не представлял, как можно ответить. Нет, ни за что на свете я не хотел бы, чтобы подобное повторилось! Совершенная беспомощность и плюс к тому — поразительно болезненные ощущения, о которых я представить не мог.

— Изначальная Пустота, Ал, — крикнул Шад, и я с трудом расслышал его слова. Мне было не до Изначальной Пустоты. Меня душили. Не моё тело, а именно меня — невидимое и холодное щупальце сжималось все сильнее и сильнее… А потом я кое-что почувствовал. Что-то вроде точки — микроскопической, почти неуловимой, где-то в глубине моего вопящего от боли сознания. Эта точка была исчезающе малой, но в то же время — она была основой всего. Моего сознания. Этого щупальца, которое меня душит. Вселенной. Она была основой всего, но в то же время, она не существовала. Вернее — существовала и не существовала одновременно, была и существованием и несуществованием. Я постарался сконцентрироваться на этой точке, и как только я начал это делать, она тут же заполнила собой моё сознание, а я исчез. Вернее, я был. И в то же время — не был. Так что, убийственное щупальце сжимало пустоту. Я еще раз сконцентрировался — на этот раз на щупальце, ведь я ощущал его — всё такое же, холодное и безжалостное, я поделился с ним своим несуществованием, и оно будто бы тоже перестало существовать. И тогда я почувствовал силу. Громаднейшую. Я коснулся только края этой силы, и пришёл в ужас от того, что она вообще существует. В ней было нечто… совершенно невозможное, запредельное, бесконечно далёкое от человека.

— Достаточно, — сказал голос. В этот раз он звучал задумчиво. — Мы хорошо провели время. Мы прикоснулись к Древнему. Так идите, пришедшие издалека, несущие в себе Древнее. Идите. И пусть будет так, как вы хотите!

— Значит, вы снимаете свою помощь?! — спросил Шад голосом, в котором едва сдерживалось ликование.

— Пусть будет так, как вы хотите, — сказал голос. — Мы коснулись Древнего. И мы довольны.

Шад склонился в поклоне и произнес учтивую благодарственную речь. Голос молчал. А затем вселенная на мгновение распалась и собралась снова.

Лес исчез — не было переплетенных крон толстых деревьев с шалашами из веток. Был луг, а вдали виднелись очертания города.

— Всё, — сказал Шад. — Ал. Ты не представляешь, что мы сделали… что ты сделал! У тебя получилось. Мы сделали, Ал, теперь Хранитель уязвим, теперь он обычный смертный! — Шад был возбужден.

— А они не обманут? — спросил я, думая об обитателях странного леса.

— Нет, — ответил Шад. — Это всё пустяки. Для них — пустяки. Вообще, все наши дела для них не имеют никакого значения. И это меня радует, Ал. Не хотел бы я ещё раз оказаться в этом лесу.

— Я бы тоже не хотел, — сказал я. — А где мы сейчас, Шад? Это они нас сюда забросили?

— Конечно, они. Это самое малое из того, на что они способны. Но ты смог, Ал… ты смог, если не напугать их, то, по крайней мере, озадачить! И… я не думал, что Изначальная Пустота так сильна в тебе!

— И что теперь, — спросил я. — Мы займемся Хранителем? Теперь, когда он не под защитой магии… Шад, а обязательно ли его убивать?..

— Займемся, — сказал Шад мрачно. — Займемся — мы или другие из клана. А может быть, всё разрешится само собой.

— Это как? — удивился я.

Шад остановился и поднял с земли плоский камушек.

— Видишь, Ал, если подбросить этот камень, то он упадет либо одной стороной кверху, либо другой, правда?

— Конечно, — согласился я.

— Можно подбросить его сто раз так, чтобы он упал на одну и ту же сторону?

— Можно, но маловероятно, — покачал головой я.

— Вот видишь, — сказал Шад. — Камень может много-много раз упасть на одну сторону. А потом всё равно будет падать на другую, потому что вселенная стремится всё уравновесить. Так и с Хранителем. Я думаю, что всё произойдет очень быстро. Он слишком долго обманывал мировое равновесие. Сейчас мировое равновесие будет отыгрывать всё назад, Ал.

Да, всё было логично. Мы пошли в город. По лугу, который шевелился под порывами степного ветра, под жёлтыми лучами солнца. Мы шли и разговаривали о том, как всё изменится в ближайшее же время, и какие это будут чудесные перемены. А город маячил на горизонте круглыми громадинами башен, упирающихся в облака.