Служанка колдуна

Глава 14. Ночной визит

Анабель

Замок опустел. Казалось, очнулись все древние призраки, дремавшие по углам огромного каменного здания. Они шептали, что я бесполезная, слабая и недостойна учиться у такого мага, как Мюррей.

«На кого он оставил замок? На тебя? Ха-ха-ха. Великий маг, а такой дурак».

Назло призракам я отмыла кухню, убралась в жилых комнатах, сама искупалась и только потом ушла в нашу с Мери комнату.

Мысль, что я могла бы чем-то помочь учителю и подруге по-прежнему царапалась изнутри. Не поддаваться было трудно. Я убеждала себя, что оставлять шар без присмотра нельзя, что всё правильно. Мюррей сильный маг, он точно сможет помочь матери Мередит без меня. Но тревога не отпускала

Уснуть я не могла, сидела на кровати в одной сорочке и прислушивалась к каждому шороху. Вдруг мага отвлекли специально? Нет, это не мог быть господин Монк. Кто-то другой. Выманил всех из замка, а теперь штурмовать пойдёт. А что я сделаю? Одного одолею. Наверное. А если там целая армия? Нужно тщательнее прислушиваться к замку. Магия вокруг подскажет, поможет. Здесь её полно. Здесь я сильнее.

Где-то скрипнуло, и я вздрогнула, оглядывая замок сквозь магическое зрение. Окно открылось. В кабинете господина учителя. А самого Мюррея в замке ещё не было. Я бы почувствовала возвращение. Точно почувствовала бы!

Я сорвалась с кровати и побежала туда, схватив первое, что попалось под руку — веник, оставленный в коридоре. Убить целую армию таким оружием не получилось бы в любом случае, но и кабинет учителя не вместит слишком много людей.

Дверь не заперта. Свет я зажгла щелчком пальцев и вскрикнула от неожиданности:

— Господин Монк!?

Приказчик лорда наших земель вздрогнул, замер и больше не двигался. Переоделся ради ночного вторжения в замок. Вместо дорогого камзола с вышивкой раздобыл где-то куртку, как у нашего лесника. Тёмную, не примечательную.

«Что вы делаете?» — рвалось с языка, но я и так знала ответ. И он мне не нравился. Без приглашения поздно ночью в дома к честным людям приходят только ради того, чтобы их ограбить.

— Объяснитесь! Немедленно!

— Доброй ночи, — тускло сказал Монк и взял короткую паузу, — леди. С кем имею честь?

Вежливость ночного гостя сбила с толку. Я отбросила веник в угол, огляделась по сторонам и только потом поняла, в каком виде предстала перед мужчиной. Щёки опалило жаром. Как назло рядом не было ничего, чем можно прикрыться. Сорочка у меня короткая и тонкая, я даже перед Мери боялась в ней ходить. Стеснялась. Прятала тело.

— Анабель, — промямлила я, руками прикрывая грудь, с которой господин Монк не сводил взгляда. Конечно! Такое бесстыдство! Бабушка всыпала бы мне за развязное поведение так, что я не могла бы сидеть ещё неделю точно. Рука у неё тяжёлая была. И била колдунья умело, хоть и редко. — Что вы делаете в кабинете хозяина замка так поздно? Вас не приглашали. Что-то ищете? Хотите подбросить?

Гость не спешил отвечать. Мало того, он разглядывал меня с таким осуждением, будто я стоял перед ним совершенно голая! Я не знала, куда спрятаться.

— Леди Анабель Мюррей, надо полагать? — холодно переспросил он, напрочь проигнорировав мои вопросы. — Супруга лорда Альберта Мюррея?

— Ученица, — пояснила я, пытаясь не смотреть в глаза поверенному лорда. — Я не совсем леди.

Лицо господина Монка вытянулось. Он приоткрыл рот, закрыл его, лязгнув зубами, и едва слышно цокнул языком.

— Однако. Теперь это так называется? Ученица? А чем не устроила наложница? Или, скажем, любовница?

Пылали уже не только щёки. Стыдом горело всё лицо. И только после пришла злость. Да, я одета неприлично, но это не значит, что я и учитель… Боги, да это мерзко в конце концов!

Кулаки сжались непроизвольно. Голубой магический шар наполнил меня энергией, и она требовала выхода. Давление стало таким высоким, что сдерживать силу и дальше стало невозможно. Всё, что я смогла — направить поток так, чтобы господина Монка хотя бы не убило.

Артефакт защищал себя сам. Я была лишь инструментом, через который пропускали энергию. Заряд сырой, неконтролируемой магии вырвался из груди и ударил в поверенного лорда. На секунду показалось, что куртка на нём вспыхнула. Я заслонилась рукой от света, а затем почувствовала запах гари.

Мамочки, только этого не хватало! Поверенный закричал и попытался рукавом сбить пламя. Счёт шёл на мгновения. Ещё два удара сердца, и господин Монк загорится весь! А я стояла столбом и слушала звенящую тишину в голове.

— Воды! — закричал неудачливый взломщик. — Горю! Воды! А-а-а-а!

Колодец слишком далеко. Кувшина на столе слишком мало. Запах становился тошнотворным. Горела плоть. Спасать скоро станет некого. Я ударила тем заклинанием, что у Мери получалось лучше всего. Горацим деи. Простой щит. Если вложить достаточно силы, то он превратится в ураган.

Стены замка содрогнулись. Пламя отчаянно цеплялось за тело Монка, но не смогло удержаться. Весь дым вынесло в окно. Обожженный поверенный рухнул на пол и затих.

— Что я наделала? Что я наделала?

Слова звучали так, будто стонал кто-то другой. Не я. Почему не вспомнила заклинание перемещения воды? Можно было притянуть два ведра прямо из колодца. Через окно. Я убила господина Монка! Плевать, насколько он сам виноват и причём здесь воля шара-артефакта. Я убила человека!

Нет, в это невозможно поверить! Надежда, что всё обойдётся, не оставляла меня. В голове возникла формула «стазиса». Не знаю, зачем я кинула её в мёртвое тело поверенного, но заклинание сработало. Над ним загорелся бледно-зелёный купол.

— Жизнь, — потребовала я, складывая из пальцев одну за другой три замысловатые фигуры. Так было проще плести другое заклинание. — Покажи мне жизнь!

Облегчение окатило волной прохлады. Над сердцем Монка появился золотой треугольник. Поверенный был жив.

— Зелье, — приказала я самой себе и рванула в нашу с Мери комнату.

Хвала матушке-природе, успела его закончить. Ещё не остыло толком, горчило и было дрянным на вкус без мяты и ягод, но думаю, Монк не станет возмущаться. Ему нечего терять. Стазис избавит его от боли буквально на пару минут, отложит смерть, но потом всё вернётся. Лишь бы магический шар не завершил начатое. Насколько артефакт кровожаден? Никто ведь толком ничего мне о нём не рассказал.

Я вернулась с флаконом зелья в кабинет учителя. Стазис до сих пор держал обожжённого поверенного в спасительном для него сне. К телу с почерневшим пятном на груди подходить было страшно. Красивое лицо мужчины исказилось от страданий.

«Глубокие ожоги, — сказала бы мама. — Смертельные. У тебя нет шансов».

Выбора у меня тоже нет. Я вытащила пробку из флакона и вылила зелье в открытый рот поверенного. Теперь нужно ждать и держать стазис на сколько хватит сил. Забирать из замка энергию и вливать её в заклинание. Господин Мюррей сделал бы что-нибудь ещё. Наложил целительные чары, договорился с духами предков, чтобы они не забирали Монка. А я умела так мало…

«Зато убивать научилась», — сказала бы бабушка.

Нет, пожалуйста! Никогда себе не прощу. Зачем бы поверенный не забрался в замок, оно не стоило его жизни! Даже проклятый шар-артефакт.

Я так нервничала, что энергия утекала песком сквозь пальцы. Тратилась впустую. Стазис бледнел и мерцал, зелье не торопилось спасать моего ночного гостя. Я представить не могла, что буду делать, если он умрёт. Похороню тело за стеной замка? Скажу господину Мюррею: «Не виноватая я, он сам пришёл?»

— Ну же, скорее, — взмолилась я и вложила в стазис всё своё упрямство.

Зелье, наконец, подействовало. Страшная рана затянулась, кожа на груди Монка стала не чёрной, а просто красной. Да, мне не хватало знаний и умений, чтобы исцелять. Но что могла, я сделала.

Вторая волна облегчения усадила меня рядом с поверенным. Ужасная ночь. Я ещё и замок собиралась защищать? Чуть не сожгла его. Огонь вполне мог перекинуться на мебель в кабинете, на шкафы, на книги с бесценными знаниями. О, матушка-природа от чего ты нас всех уберегла! Да лучше мне сгореть вместе с господином Монком, чем потерять библиотеку учителя!

Поверенный тихо застонал. Я прикусила язык и потёрла пальцами лицо. Нет, со «сгореть» я погорячилась. Невыносимая боль. За сковородку-то нечаянно схватишься, не знаешь, куда себя деть. А то, что случилось с поверенным, врагу не пожелаешь.

— Лежите, — попросила я. — Вы не здоровы. Исцеляющее зелье в моём исполнении не совершенно. Я принесу мазь от ожогов, если вы пообещаете не двигаться, не сбегать и не копаться в бумагах учителя.

Господин Монк скривился так, будто я снова швырнула в него заклинание огня.

— Нет уж, урок усвоен, благодарю. Я больше не буду нарываться на гнев колдунов. С меня хватило вашего. Извинения за «любовницу» на городской площади приносить нужно? Покаянное письмо написать? Или вы поверите на слово, как сильно мне жаль?

Я покосилась на его оголённую грудь, покраснела и отвела взгляд. Одежда-то сгорела. Я сама сидела в неподобающем виде. Если забыть об ожоге, то стыд и срам никуда не делся. Ещё и усилился многократно.

— Будем считать, что недоразумение исчерпано. Вы сполна искупили вину за оскорбление моей чести.

Или нужно было что-то другое сказать? Я уже один раз жестоко ошиблась с трактирщиком. А за минувшее время лучше понимать мужчин не научилась. Господин Монк то падшей женщиной меня считал, то на площадь с покаянной речью собирался.

— Сидите здесь, — разозлилась я. — И учтите. Я всё вижу. Магия замка позволяет.

Ой, этого не стоило говорить? У поверенного сначала вытянулось лицо, а потом он втянул голову в плечи. Но чувствовать, что он немного меня боится, оказалось приятно. Даже спина выпрямилась, и захотелось вздёрнуть подбородок.

— Я бы откланялся с вашего разрешения, — осторожно сказал Монк. — И был бы очень благодарен, сохрани вы мой визит в тайне.

— Ну уж нет, — улыбнулась я. — Спалились? Извольте отвечать.

— Спалился, — провёл ладонью по голой груди. — Извинился и хочу уйти. А если получится незаметно скрыться, то пришлю вам подарок.

Мери бы уже фыркнула и сложила руки на груди. Не прошло и дня от нашего знакомства, чтобы соученица не сказала: «Бель, мужчинам доверять нельзя. Запомни! Это закон. Особенно для тебя! Мало трактирщика? Так Мюррей обвёл тебя вокруг пальца, засунув шар в колодец. Гензеля не слушай. На повара Питера даже не смотри. Мужчин хлебом не корми, дай обмануть доверчивую девушку».

— Нет, — уверенно заявила я. — Вы останетесь здесь до прихода господина учителя. И расскажете ему, что искали в кабинете.

Монк тяжело вздохнул. Не ладилось с побегом, да? Если бросится к окну, то на ещё один стазис меня хватит. Шар поможет. Почему-то я не сомневалась, что ночной гость артефакту не нравился.

— Анабель, вам ведь не выгодно, чтобы история получила огласку, — заговорил поверенный. — Вон как оскорбляетесь на любовницу. А в спальне замка живёте. Одна. Без слуг. Практически без одежды. Мне, конечно, всё равно, какие у вас отношения с Мюрреем, но слава по городу пойдёт дурная. Не я, так кто-нибудь другой начнёт кричать, что замок превратился в бордель.

Я сжала сорочку на груди так, что ткань в кулаке затрещала. Приходилось ещё думать, не задрался ли подол? И так колени видно. Поверенный уже забыл о боли, что ему причинял ожог на груди. Вернулся его бесстыжий взгляд на моё тело. Матушка-природа, какой позор!

— Я ученица мага! Издревле заведено так, что мы живём в замке учителя, едим с ним за одним столом. Господин Мюррей выделил нам комнату!

— Нам? — переспросил поверенный и огляделся. — Вы здесь не одна?

Ай, катастрофа. Я выдала Мери. Как теперь будет лучше, приличнее и по правилам? Я не знала!

Монк смотрел на меня хитрым лисом, забравшимся в курятник. Выбирал, с какого бока откусить. Я поджала ноги под себя и натянула на колени короткий подол сорочки. Буду молчать. Больше он от меня ничего не узнает. По искусству допроса учитель может смело ставить мне низший бал. Вместо того чтобы выяснить, зачем Монк забрался в кабинет через окно, я уже рассказала то, что не следует.

— Поверьте, Анабель, вы должны меня отпустить. Так будет выгоднее для всех. Я понял, что замок под надёжной охраной. Клянусь, больше вы меня не увидите. А я сохраню в тайне любовь престарелого колдуна к молоденьким девушкам.

Зря он это сказал. Я опять закипела. Шарахнула поверенного стазисом и опомнилась только, когда он закрыл глаза и уронил голову на бок.

Нужно будет записать в дневник, что заклинание на людей действует, как снотворное. А пока связать гостя. И выволочь его из кабинета. Мало ли что. Пусть спит в подвале. Да. Там надёжнее.

Мередит

Ночью я спала на сундуке. Мою старую кровать выбросили, а новую купить не успели. Отец как раз собирался в город, когда мама заболела. А мне что? Постелила на плоскую крышку два одеяла, накрылась сверху простынкой и провалилась в сон. Жаль, что не отдохнула. Кошмары одолели. Во сне у Карфакса никак не получалось спасти маму. Она умирала с криком: «Мери, Мери. Где Мери? Почему она не пришла, почему бросила нас?»

Проснулась я с опухшим лицом и мокрая почти насквозь. Забыла вечером дверь приоткрыть, вот пар в крошечной кладовке и скопился. Окна нет, щелей в досках нет, и всякие девицы лежат тут, дышат. Ох, а где колдун? Нельзя, чтобы он ушёл в замок один.

Я сменила рубашку, надела поверх одно из своих домашних платьев и вышла на кухню. Елена ещё спала, очаг никто не разжёг. Завтрак теперь только к обеду будет. Ладно, хватит ворчать, она тоже устала. Я на цыпочках подошла к родительской спальне, заглянула внутрь и улыбнулась, услышав ровное дыхание мамы. Жива, всё в порядке. Прочь от меня, кошмары, прочь! Но куда отец делся? Если уже встал, то почему к очагу даже не подошёл?

Неприятное предчувствие кольнуло под сердцем. Жутко захотелось бежать на конюшню. Вчера папа обещал поговорить с колдуном. Я опоздала!

- Нико! – зашипела змеёй, вламываясь в комнату братьев. – Нико! Когда отец ушёл?

- Да вот только что, - со свистом втянув воздух, ответил он и яростно потёр глаза. – Дверь хлопнула.

Мы все знали шаги отца. Тяжёлые, громкие. От них половицы не просто скрипели, они выводили особую мелодию. Не ошибёшься. Я подхватила юбки и рванула не на выход, а сначала обратно в кладовку. Там лежала праздничная посуда. Ага, прямо в сундуке. Я позаимствовала у родителей одну глубокую миску. В неё как раз влезет нужное количество воды для подслушивающего зелья. А пузырёк я теперь всегда носила с собой. Две капли на ведро. Брусника там, голубика. Спасибо, Анабель, я запомнила.

По деревне бежала так, что за мной пыль столбом стояла. В горле пересохло, дыхание сбивалось. Лошадей уже вывели, двери конюшни оставили открытыми настежь. А возле каморки конюха маячила знакомая спина. Я спряталась за сараем, чтобы не попадаться отцу на глаза. Колодец был рядом, лошадям много воды нужно. На моё счастье кто-то оставил наполовину полное ведро. Я зачерпнула воды, капнула зелье и представила каморку, которую знала с детства. Каждый её уголок, кровать конюха, его куртку на гвозде, тяжёлые сапоги. Магия откликнулась, не оставила меня в сложный момент. Вода пошла рябью.

- Неужели вы думали откупиться от меня капустой? – недовольно спросил Карфакс.

- Я уже сказал, что вам придётся вернуться в замок без Мередит. Повторять не собираюсь. Её служба окончена.

- Дело не только в службе, - колдун понизил голос. Вода в миске едва колебалась. – Мередит – смышлёная девушка, она учится. У меня хорошая библиотека.

- И куда она пойдёт с вашими книгами? Коровам хвосты крутить или быков очаровывать? Не морочьте девочке голову. Для неё то, что читают лорды – пустая трата времени. Ей замуж пора. Когда появятся дети, ни о чём другом, кроме пелёнок и кормления дитя думать не будет. Ни сил, ни желания не останется. Какие уж книги? Мы и так затянули со свадьбой. Жених ещё в прошлом году сватался. Но тогда мы не могли её отпустить. Впроголодь жили, на свадебный стол было нечего поставить.

- А теперь на моё золото капустой запаслись? – усмехнулся колдун, и я зябко повела плечами.

Неприятно стало. В животе похолодело. Никто ко мне не сватался, отец врал.

- Урожай хороший был. Не бедствуем. Уходите, лорд Мюррей. Мы простые крестьяне, деньги старосте исправно платим, живём по чести. Никто из соседей кривого слова о моей семье не скажет.

- А я вам чем навредил?

«Он маму спас!» - хотела крикнуть я, но вспомнила, как далеко сидела от каморки конюха. Уже глотала слёзы от злости. Отец упёрся – не свернёшь. Но и Карфакс пока не хотел отступать.

- Ей нельзя в замок, неужели вы не понимаете? – продолжал настаивать папа. – Продажной девкой прослывёт – жизнь себе загубит. Да ладно, если только себе. Соседи с нами здороваться перестанут. Я ни одну дочь замуж не отдам, жена будет людей сторониться.

«Вы же бывший каторжник, - мысленно закончила я за него фразу. – У вас в замке разбойничий притон, где женщины бывают только одного сорта. Гулящие, продажные. В приличных семьях такими брезгуют. В спину им плюют, если случайно на дороге встретят. А я не для того Мередит растил».

Святые предки, как стало сложно! Проклятый Монк! Проклятое наследство и придуманная история Альберта Мюррея! Отцу теперь не докажешь, что всё не так. Он доброе имя нашей семьи до последнего защищать будет. «У бедняков ничего дороже нет, - говорила бабушка. – Наше достоинство – вот истинная ценность». А мне крамольная мысль сейчас пришла. Не в достоинстве дело, а в том, как легко его можно потерять перед соседями. Достаточно одной сплетни, что я – шлюха. И всё. Люди тут же отвернутся. Таким презрением окатят, что хоть вешайся.

- А вам проще выдать дочерей абы за кого, лишь бы в них пальцем не тыкали? – спросил колдун. – Посторонние люди, которые видя, что вы голодаете, ничем не помогли? Которым искренне плевать на вас с высокой башни? Вы над их мнением трясётесь? Его ставите превыше всего?

Я представляла, как злился отец. Кожей чувствовала его ярость. Он ничего не мог сделать против соседских языков. Карфакс по лесам скитался, а мы жили рядом с Адель, женой плотника, Кларой, матерью мельника. Две эти уважаемые женщины позапрошлой весной только и говорили на каждом углу, что Гретхен до свадьбы мужчину познала и понесла. «Позор ей! Как ещё глазами своими бесстыжими смотреть на нас смеет? Как ей мать позволяет? Воспитала гулящую. Сама такая, вот и воспитала. От осинки яблочко не родится». Гретхен не выдержала и утопилась, а её мать уехала в другую деревню.

- Прощайте, господин Мюррей, - сказал отец. – Мередит выходит замуж. Это моё последнее слово.

Колдун промолчал. Я вглядывалась в спокойную гладь воды и не знала, что делать. Да, я могла пойти против воли отца и вернуться в замок. Читать книги, варить зелья вместе с Анабель, пока злые сплетники во главе с Монком портят жизнь моей семье. Приказчик одного дня не вытерпел, тут же разболтал всему городу о каторжнике-Мюррее. И дальше будет только хуже. Люди вдобавок к истории Карфакса насочиняют от души. Им волю дай - такую грязь выльют, что до конца жизни не отмыться. И я буду спокойно сидеть под защитой каменных стен? Ведь не добравшись до меня, Адель и Клара свою злобу на матери с Еленой выместят. Сестра мне этого никогда не простит.

А с другой стороны. Если я останусь дома, выйду замуж за сынка той же Адель, буду трястись, как бы кто что не сказал и забуду о магии навсегда, то я себе не прощу. Поздно, я уже не та Мери, что ходила по рынку в поисках любой работы. Я – колдунья. И проблемы со злыми языками могу решить колдовскими способами. Напугать мороком ту же Клару до икоты. Навсегда отбить у неё желание злословить.

Оставалась одна мелочь. Пустяк. Выяснить, нужна ли я Карфаксу, как прежде, или он уже от меня отказался? Потому что никто больше не научит управляться с даром.

- Кажется, вы забыли, кто я такой, - вздрогнула вода в миске. – Я – лорд и колдун. На этой земле последнее слово всегда за мной. Ваша дочь едет в замок. Точка.

Я выдохнула с облегчением и уронила миску. Подслушивающая магия исчезла, но это было уже не важно.