Синий сапфир (Керстин Гир) читать бесплатно онлайн полную версию книги

3

– Хемериус? – Влажное ощущение вокруг шеи исчезло. Я быстро щёлкнула фонариком, но комната, в которой я приземлилась, уже была освещена болтавшейся у потолка тусклой лампочкой.

– Привет, – сказал кто-то.

Я резко обернулась. Комната была заставлена всяческими ящиками и мебелью, а у стены возле двери стоял, прислонившись, бледный молодой человек.

– Г-г-главное – участие, – пролепетала я.

– Гвендолин Шеферд? – запинаясь, спросил он.

Я кивнула:

– Как вы узнали?

Молодой человек вытащил из кармана скомканный листок бумаги и протянул его мне. Было видно, что он волнуется – не меньше, чем я. На нём были подтяжки и маленькие круглые очки, его светлые волосы с косым пробором были напомажены и зачёсаны назад. Он бы хорошо подошёл на роль умного, но наивного ассистента прожжённого и прокуренного комиссара полиции в каком-нибудь старом гангстерском фильме. Ассистент влюбляется в возлюбленную гангстера, разодетую в перьевые боа, и в конце концов его пристреливают.

Я немножко успокоилась и коротко огляделась. Больше никого в комнате не было, Хемериуса тоже нигде не было видно. Очевидно, он умел проникать сквозь стены, но не мог перемещаться во времени.

Я нерешительно взяла бумагу – пожелтевший, небрежно вырванный из блокнота листок в клеточку. На листке было накорябано ошеломляюще знакомым почерком:

Лорду Монтрозу – важно!!!

12 августа 1948 года, 12 часов пополудни. Алхимическая лаборатория. Пожалуйста, приходи один.

Гвендолин Шеферд.

Моё сердце застучало. Лорд Люкас Монтроз был мой дедушка! Он умер, когда мне исполнилось десять лет. Я озабоченно рассматривала закруглённую линию буквы «Л». К сожалению, никаких сомнений – каракули чрезвычайно походили на мой собственный почерк. Но как это могло быть?

Я подняла глаза на молодого человека:

– Откуда это у вас? И кто вы?

– Это ты написала?

– Может быть, – ответила я, и мои мысли завертелись в бешеном хороводе. Если это написала я, то почему я этого не помню?

– Откуда у вас это?

– Этот листок у меня уже пять лет. Кто-то вложил его в карман моего пальто вместе с письмом. В день церемонии для второй ступени. В письме значилось: «Кто хранит тайны, должен знать и тайну, скрытую за тайной. Докажи, что ты умеешь не только молчать, но и думать». Это был другой почерк, не такой, как в записке, более… кхм… элегантный, немного старомодный.

Я закусила губу.

– Не понимаю.

– Я тоже не понимаю. Все эти годы я был уверен, что это своего рода проверка, – сказал молодой человек. – Так сказать, ещё один тест. Я никому об этом не рассказывал, но всё время ожидал, что со мной кто-нибудь заговорит об этом или поступят дальнейшие указания. Но ничего такого не случилось. И сегодня я пробрался сюда и стал ждать. Собственно говоря, я уже и не рассчитывал, что что-нибудь произойдёт. Но потом передо мной словно из ничего материализовалась ты. Ровно в 12. Почему ты написала мне это письмо? Почему мы встречаемся в этом отдалённом подвале? И из какого года ты прибыла?

– Из 2011, – ответила я. – К сожалению, на остальные вопросы я ответов не знаю. – Я откашлялась. – Кто вы?

– Ох, извини меня, пожалуйста. Меня зовут Люкас Монтроз. Без лорда. Я адепт второй ступени.

У меня вдруг пересохло во рту.

– Люкас Монтроз. Бурдонская площадь, 81.

Молодой человек кивнул.

– Да, там живут мои родители.

– Тогда… – Я уставилась на него и сделала глубокий вдох. – Тогда вы мой дедушка.

– Ох, только не это, – сказал молодой человек и вздохнул. Затем он выпрямился, оторвался от стены, смахнул пыль с одного из стульев, нагромождённых в углу комнаты, и поставил его рядом со мной. – Не присесть ли нам? У меня ноги словно ватные.

– У меня тоже, – сказала я, усаживаясь на стул. Он взял себе ещё один и уселся напротив меня.

– То есть ты моя внучка? – он слабо улыбнулся. – Знаешь, для меня это довольно странное представление. Я пока не женат. Точнее говоря, ещё даже не обручён.

– Сколько же тебе лет? Ой, извини, я должна это знать, ты с 1924 года, то есть в 1948 году тебе исполнилось 24 года.

– Да, – ответил он. – Через три месяца мне будет 24. А сколько лет тебе?

– Шестнадцать.

– Как и Люси.

Люси. Я невольно вспомнила слова, которые она бросила мне вслед, когда мы убегали из дома леди Тилни.

Я всё ещё не могла поверить, что передо мной мой дедушка. Я искала сходство с человеком, на чьих коленях я слушала увлекательные рассказы, кто защищал меня от Шарлотты, когда та утверждала, что я пытаюсь важничать со своими призрачными историями. Но гладкое лицо сидящего передо мной мужчины не имело, по-моему, никакого сходства с морщинистым лицом того пожилого человека, которого я знала. Зато я нашла, что он похож на мою маму – голубыми глазами, энергичной линией подбородка и улыбкой. Я на секунду закрыла глаза – всё это было для меня как-то уж… слишком.

– Ну вот, – тихо сказал Люкас. – И что, я… хороший дедушка?

У меня защипало в носу – от слёз, которые я с трудом сдерживала. Поэтому я только кивнула.

– Другие путешественники во времени спокойно и совершенно официально приземляются наверху, в Драконьем зале или в помещении архива, – сказал Люкас. – Почему ты выбрала именно эту мрачную старую лабораторию?

– Ничего я не выбирала, – я утерла нос тыльной стороной ладони. – Я даже не знала, что это лаборатория. В моё время это обычный подвал с сейфом, где хранится хронограф.

– В самом деле? Ну, здесь давно нет никакой лаборатории, – пояснил Люкас. – Но изначально эта комната использовалось для тайных занятий алхимией. Это одно из самых старых помещений в этих стенах. За столетия до основания Ложи графа Сен Жермена здесь ставили свои эксперименты по поиску философского камня известные лондонские алхимики и маги. На стенах ещё можно разобрать жуткие рисунки и таинственные формулы, и говорят, что эти стены потому такие толстые, что в них замурованы кости и черепа… Он замолчал и прикусил губу. – Итак, ты тоже моя внучка – можно спросить, которого … кхм… из моих детей?

– Мою маму зовут Грейс, – ответила я. – Она похожа на тебя.

Люкас кивнул.

– Люси рассказывала мне про Грейс. Она говорит, что Грейс самая милая из моих детей, остальные просто мещане. – Он сделал гримасу. – Не могу представить, что у меня будут мещанские дети… и вообще дети…

– Может быть, это зависит не от тебя, а от твоей жены, – пробормотала я.

Люкас вздохнул.

– С тех пор как Люси появилась здесь два месяца назад, меня все стали поддразнивать, потому что у неё рыжие волосы, точь-в-точь как у одной девушки, которая меня… хм… интересует. Но Люси не хочет мне говорить, на ком я женюсь, она считает, что иначе я могу передумать. И тогда вы все не родитесь.

– Важнее цвета волос является ген путешествия во времени, который должна передать по наследству твоя суженая, – сказала я. – По нему ты можешь её узнать.

– В этом-то и странность, – Люкас устроился на своём стуле поудобнее. – Меня… кхм… привлекают как раз две девушки из линии Жадеита, контрольный номер 4 и контрольный номер 8.

– Ага, – сказала я.

– Знаешь, дело обстоит так, что я никак не могу выбрать. Может быть, маленькая подсказка с твоей стороны поможет мне принять решение.

Я пожала плечами.

– Пожалуйста. Мою бабушку, то есть твою будущую жену, зовут ле…

– Нет! – вскричал Лукас. Он предостерегающе поднял руки. – Я передумал, лучше не говори. – Он смущённо почесал голову. – Это школьная форма Сент-Леннокса, да? Узнаю герб на пуговицах.

– Верно, – ответила я, оглядывая свою синюю куртку. Мадам Россини, очевидно, постирала и погладила форму, во всяком случае она выглядела как новенькая и слегка пахла лавандой. Кроме того, она что-то сделала с курткой, потому что та сидела сейчас на мне намного лучше, чем прежде.

– Моя сестра Мэделайн тоже ходит в Сент-Леннокс. Из-за войны она заканчивает её только в этом году.

– Тётушка Мэдди? Я и не знала.

– Все девочки Монтрозов ходят в Сент-Леннокс. Люси тоже. У неё такая же форма, как у тебя. А у Мэдди – тёмно-зелёная с белым. И юбка в клетку… – Люкас откашлялся, –на тот случай, если тебя это интересует… но нам, наверное, стоит сейчас сосредоточиться и подумать, почему мы сегодня здесь встретились. Предположим, ты действительно написала эту записку…

– …напишешь!

– …и передашь её мне во время одного из своих будущих перемещений во времени… – по какой причине, как ты считаешь, ты могла это сделать?

– Ты имеешь ввиду, почему я это сделаю? – Я вздохнула. – В этом может быть смысл. Возможно, ты сможешь мне многое объяснить. Но я тоже не знаю… – Я нерешительно посмотрела на своего молодого деда. – Ты хорошо знаешь Люси и Пола?

– Пол де Вильерс перемещается сюда для элапсирования с января. За это время он стал старше на два года, что немного жутковато. Люси появилась здесь в первый раз в июне. Во время их визитов с ними занимаюсь в основном я. Это очень… забавно. И я должен сказать, что Пол – первый из де Вильерсов, который мне симпатичен. – Он снова откашлялся. – Если ты появилась из 2011 года, ты должна обоих знать. Как-то странно, что они потихоньку приближаются к сорока… передай им мои приветы.

– Нет, я не могу этого сделать. – Ой, как это всё сложно. И мне надо было, наверное, быть осторожной с тем, что я рассказываю, пока я сама не пойму, что, собственно, происходит. В моих ушах по-прежнему звучали мамины слова: «Не доверяй никому. Даже своим собственным ощущениям». Но хоть кому-то я же должна доверять, и кто для этого подходит лучше, чем мой собственный дед? Я решила поставить всё на карту.

– Я не могу передать Люси и Полу твои приветы. Они украли хронограф и скрылись с ним в прошлом.

– Что? – Глаза Люкаса за стёклами очков расширились от удивления. – Почему они это сделали? Не могу поверить. Они бы ни за что… Когда это случилось?

– В 1994 году, – ответила я. – В год моего рождения.

– В 1994 году Полу будет двадцать, а Люси восемнадцать лет, – сказал Люкас скорее себе, чем мне. – То есть через два года. Потому что ему сейчас восемнадцать, а ей шестнадцать. – Он смущённо улыбнулся. – Я имею ввиду, конечно, не сейчас, а сейчас, когда они перемещаются в этот год для элапсирования.

– В предыдущие ночи я не очень много спала, поэтому у меня такое чувство, что мой мозг состоит из сахарной ваты, – сказала я. – И в счёте я полная бездарь.

– Люси и Пол… То, что ты мне рассказала, не имеет никакого смысла. Они бы никогда не сделали ничего настолько сумасшедшего.

– Однако сделали. И я думала, что ты, вероятно, сможешь мне сказать, почему. В моё время меня все уверяют, что они… плохие. Или ненормальные. Или и то, и другое. Во всяком случае опасные. Когда я встретила Люси, она сказала, что я должна спросить тебя про зелёного всадника. Итак: что такое зелёный всадник?

Люкас озадаченно уставился на меня.

– Ты встретила Люси? Ты же только что сказала, что они с Полом исчезли в год твоего рождения. – Затем ему, очевидно, в голову пришло ещё кое-что. – Если они взяли с собой хронограф, как ты вообще можешь путешествовать во времени?

– Я их встретила в 1912 году. У леди Тилни. Есть второй хронограф, который Стражи для нас используют.

– Леди Тилни? Она умерла четыре года назад. А второй хронограф не работает.

– Сейчас работает. Послушай, дедушка, – при этом слове Люкас вздрогнул, – для меня это всё гораздо более запутано, чем для тебя, поскольку ещё пару дней назад я и понятия не имела про все эти дела. Я ничего не могу тебе объяснить. Меня послали сюда для элапсирования, Боже мой, я даже не знаю, как пишется это дурацкое слово, вчера я услышала его в первый раз. Я сейчас вообще только третий раз элапсирую с хронографом, до этого я три раза перемещалась бесконтрольно. Что было не слишком весело. Собственно говоря, все думали, что ген у моей кузины Шарлотты, потому что она родилась в правильный день, а моя мама солгала насчёт даты моего рождения. Поэтому Шарлотта вместо меня брала уроки танцев, знает всё про чуму и короля Георга, умеет фехтовать, ездить на лошади в дамском седле – а уж что она изучала на уроках мистерий, вообще невозможно себе представить. – Чем больше я говорила, тем быстрее вылетали из меня слова. – Я, во всяком случае, не знаю вообще ничего, не считая тех крох, про которые мне рассказали, и это действительно не очень много и не очень понятно, но что ещё намного хуже – у меня до сих пор не было времени обдумать происшедшее. Лесли – это моя подруга – всё это загуглила, но мистер Уитмен отобрал у нас папку, кроме того, я и так поняла только половину. Такое впечатление, что все ожидали от меня чего-то особенного и теперь разочарованы.

– Рубин, магией Ворона одарённый, в соль-мажор замыкает круг, двенадцатью одухотворённый, – пробормотал Люкас.

– Да, видишь, магия Ворона, бла-бла-бла. К сожалению, в моём случае пустышка. Граф Сен Жермен душил меня, стоя в нескольких метрах, я слышала его голос в моей голове, а потом были эти мужчины в Гайд-парке с пистолетами и шпагами, и мне пришлось одного из них заколоть, потому что иначе они бы убили Гидеона, который… он такой… – я глубоко вдохнула, и из меня продолжало выливаться: – Гидеон на самом деле такой всё-таки гадкий, он ведёт себя так, словно я грязь под его ногами, и сегодня утром от поцеловал Шарлотту, правда, только в щёку, но может быть, это что-нибудь да значит, во всяком случае, мне не надо было его целовать, не выяснив это, я ведь вообще его знаю только день или два, но он вдруг стал такой… милый и… всё произошло очень быстро, и все думают, что это я выдала Люси и Полу день нашего визита к леди Тилни, поскольку нам нужна её кровь, и кровь Люси и Пола нужна тоже, но им нужно то же самое от Гидеона и меня, поскольку этого не хватает в их хронографе. И никто не говорит мне, что произойдёт, когда в хронограф будет считана кровь всех путешественников, и мне иногда кажется, что этого точно не знает никто. И я должна спросить тебя про зелёного всадника, сказала Люси.

Люкас, прикрыв глаза за стёклами очков, пытался, очевидно, извлечь хоть какой-нибудь смысл из потока моих слов.

– Я не имею ни малейшего понятия, что может иметься ввиду с этим зелёным всадником, – сказал он. – Я слышу о нём впервые. Может быть, это название фильма? Почему ты не спросишь меня… ты бы попросту могла спросить меня об этом в 2011 году.

Я шокированно посмотрела на него.

– О, понимаю, – быстро сказал Люкас. – Ты не можешь спросить меня, поскольку я уже давно умер, либо старый, слепой и глухой угасаю в каком-нибудь доме престарелых… нет, нет, пожалуйста, я не хочу этого знать.

На этот раз я не смогла сдержать слёз. Я всхлипывала по крайней мере полминуты, поскольку я – как бы странно это ни звучало – вдруг очень затосковала по моему деду. – Я тебя очень любила, – сказала я.

Люкас протянул мне носовой платок и сочувственно поглядел на меня.

– Ты уверена? Я не очень люблю детей. От них столько шума… Но, может быть, ты была особенно милым экземпляром. Даже наверняка.

– Да, так и есть. Но ты был добрым со всеми детьми. – Я шумно прочистила нос. – Даже с Шарлоттой.

Какое-то время мы молчали. Затем Люкас извлёк из кармана часы и спросил:

– Сколько у нас ещё времени?

– Они отправили меня ровно на два часа.

– Маловато. Мы уже слишком много времени потратили попусту. – Он поднялся. – Я принесу карандаши и бумагу, и мы попробуем немного упорядочить этот хаос. Лучше всего ты останешься здесь и не сдвинешься с места.

Я только кивнула. Когда Люкас исчез, я уставилась прямо перед собой, подперев ладонями лицо. Он был прав, было важно сохранить ясную голову именно сейчас.

Кто знал, что я ещё раз встречу моего деда? О каких вещах, которые ещё только произойдут, я должна ему рассказать, а о каких нет? И наоборот: я лихорадочно размышляла, какую полезную информацию он может мне предоставить. По сути дела, он был моим единственным союзником. Только в неправильное время. И какую из многочисленных тёмных загадок он сможет разъяснить?

Люкас долго отсутствовал, и с каждой уходящей минутой я всё более сомневалась в своих ощущениях. Возможно, он всё-таки солгал и сейчас появится здесь с вместе Люси, Полом и большим ножом, чтобы взять у меня кровь. В конце концов я беспокойно поднялась и огляделась в поисках хоть чего-нибудь, что могло сойти за оружие. В одном углу лежала доска со вбитым в неё ржавым гвоздём, но когда я её подняла, она рассыпалась у меня в руках. В этот момент дверь снова открылась, и в комнату вошёл мой юный дед с блокнотом подмышкой и с бананом в руке.

Я вздохнула с облегчением.

– Вот тебе от голода, – Люкас кинул мне банан, вытащил из нагромождения в углу ещё одни стул, поставил его между нами и положил на него блокнот. – Извини, что так долго. Меня задержал наверху этот болван Кеннет де Вильерс. Не переношу этих де Вильерсов, они вечно везде суют свои длинные носы, хотят всё контролировать, указывать и вообще знают всё лучше всех!

– И в самом деле, – пробормотала я.

Люкас тряхнул кистью руки.

– Ну начнём, внучка. Ты – Рубин, двенадцатая в Круге. Алмаз из семьи де Вильерсов родился на два года раньше тебя. То есть ему в твоё время около девятнадцати. И как, ещё раз, его зовут?

– Гидеон, – ответила я, и от одного лишь произнесения его имени меня бросило в жар. – Гидеон де Вильерс.

Карандаш в руке Люкаса проехался по бумаге.

– И он гадкий, как все де Вильерсы, но тем не менее ты его поцеловала, если я правильно понял. Ты не слишком молода для этого?

– Вряд ли, – ответила я. – Наоборот – я совершенно запаздываю. Кроме меня, все девчонки нашего класса принимают пилюли. – Ну, все, кроме Айшани, Пегги и Касси Кларк, но родители Айшани – консервативные индийцы, способные прибить её за один только взгляд на мальчика, Пегги скорее нравятся девочки, а что касается Касси – конечно, её прыщи когда-нибудь сойдут, тогда она снова станет милой с окружающими и перестанет каждый раз окрысиваться («Чего ты пялишься как дурной!»), когда кто-нибудь случайно глянет в её сторону. – Ой, ну и Шарлотта тоже не разменивается на секс, поэтому Гордон Гельдерман зовёт её Снежная королева. Но я уже совсем не уверена, что это действительно так. – Я заскрипела зубами, вспомнив, как Шарлотта смотрела на Гидеона, а он на неё. Если подумать о том, как быстро Гидеону пришла в голову мысль поцеловать меня, а именно на второй день знакомства, то что могло произойти между ним и Шарлоттой за все эти годы, которые они друг друга знали, мне даже не хотелось себе представлять.

– Что за пилюли? – полюбопытствовал Люкас.

– Что? – Боже мой, в 1948 году они, наверное, предохраняются презервативами из коровьих кишок – если вообще предохраняются. Но я не хотела этого знать. – Мне не хочется говорить с тобой про секс, дедушка, действительно не хочется.

Люкас посмотрел на меня, качая головой.

– А мне не хочется слышать от тебя это слово. И я не имею ввиду слово «дедушка».

– Окей. – Я начала чистить банан, а Люкас стал что-то записывать. – А что вы говорите вместо этого?

– Вместо чего?

– Вместо слова «секс»?

– Мы об этом не говорим, – ответил Люкас, низко склонившись над бумагами. – Во всяком случае, не с шестнадцатилетними девушками. Итак: хронограф был украден Полом и Люси до того, как в него была считана кровь двух последних путешественников во времени. Поэтому был задействован второй хронограф, но в нём, естественно, не хватает крови всех остальных носителей гена.

– Нет, теперь уже нет. Гидеон сумел посетить почти всех путешественников и взять у них кровь. Не хватает только леди Тилни и Опала, Элизы какой-то там.

– Элен Бёрли, – поправил меня Люкас. – Придворная дама Елизаветы I, которая в 18 лет умерла от послеродовой лихорадки.

– Точно. И крови Люси и Пола, естественно. То есть мы охотимся за их кровью, а они за нашей. Во всяком случае, так я поняла.

– Сейчас есть два хронографа, с которыми может быть полностью замкнут Круг? Это действительно невероятно!

– Что случится, когда Круг замкнётся?

– Тогда откроется Тайна, – торжественно произнёс Люкас.

– Ах Боже мой! И ты туда же. – Я сердито покачала головой. – Хотя бы один раз хотелось бы поконкретнее…

– Предсказания говорят о взлёте Орла, о победе человечества над болезнями и смертью, о начале новой эры.

– Ага, – произнесла я, такая же просвещённая, как и раньше. – То есть это что-то хорошее?

– Даже очень хорошее. Что-то, что продвинет человечество вперёд. Поэтому граф Сен Жермен основал общество Стражей, поэтому в наших рядах состоят умнейшие и могущественнейшие люди планеты. Мы все хотим беречь тайну, чтобы в своё время она открылась и спасла мир.

Окей. По крайней мере, это было ясное высказывание. В любом случае самое ясное изо всех мной полученных.

– Но почему Люси и Пол не хотят, чтобы Круг замкнулся?

Люкас вздохнул.

– Не имею ни малейшего понятия. Когда, ты говоришь, ты их встретила?

– В 1912 году, – ответила я. – 22 июня. Или 24-го. Я точно не запомнила. – Чем больше я старалась припомнить, тем менее была уверена. – Возможно, это было даже 12-го? Какое-то чётное число, это точно. 18-го? Во всяком случае, после обеда. Леди Тилни накрыла стол к «большому чаю». – И тут я поняла, что я только что сказала, и хлопнула себя по губам. – Ой!

– Что такое?

– Я сейчас тебе рассказала, а ты это выдашь Люси и Полу, и именно поэтому они смогли нас там подстеречь. То есть фактически предатель ты, а не я. Хотя по сути получается то на то.

– Что? О нет! – Люкас энергично покачал головой. – Я не буду этого делать. Я им вообще про тебя не расскажу – это было бы просто сумасшествие! Если я им завтра скажу, что они когда-нибудь украдут хронограф и отправятся с ним в прошлое, они тут же упадут замертво! Нужно хорошенько взвешивать, что можно рассказывать людям о будущем, а что нельзя, слышишь?

– Ну, может быть, ты им об этом не скажешь завтра, но у тебя в запасе столько лет. – Я задумчиво ела банан. – С другой стороны… в какое же время они прыгнули с хронографом? Почему не сюда? Здесь у них по крайней мере есть друг, то есть ты. Возможно, ты говоришь мне неправду и они давно ждут под дверью, чтобы пустить мне кровь.

– Я не имею ни малейшего понятия, куда они могли прыгнуть. – Люкас вздохнул. – Я даже не могу себе представить, что они сделают что-то настолько сумасшедшее. Или почему они так сделают! – И уныло добавил: – Я вообще ни о чём не имею понятия.

– Очевидно, мы оба к данному моменту совершенно без понятия, – сказала я так же уныло.

Люкас записал на бумаге «Зелёный всадник», «Второй хронограф» и «Леди Тилни» и дорисовал огромный вопросительный знак.

– Что нам нужно, так это ещё одна встреча – позднее! До тех пор я смогу многое узнать.

Меня осенило.

– Вначале меня должны были послать для элапсирования в 1956 год. То есть мы, вероятно, сможем опять увидеться завтра вечером.

– Ха-ха! – воскликнул Люкас. – Для тебя, возможно, 1956 год – это завтра, для меня же это… Ну ладно, давай обдумаем. Если тебя направят для элапсирования в более позднее время, то тоже в эту комнату?

Я кивнула.

– Думаю, да. Но ты ведь не можешь целыми днями и ночами ожидать здесь моего появления. Кроме того, тут в любой момент может появиться Гидеон, ему же тоже надо элапсировать.

– Я знаю, что мы сделаем, – сказал Люкас с возрастающим ликованием. – Когда ты в следующий раз окажешься в этом помещении, ты просто придёшь ко мне! Моё бюро на третьем этаже. Тебе надо будет только пройти мимо двух постов, но это вообще не проблема, если ты скажешь, что заблудилась. Ты моя кузина. Хейзел. Из деревни. Я сегодня же начну всем про тебя рассказывать.

– Но мистер Уитмен говорит, что здесь всегда закрыто, и, кроме того, я вообще не представляю, где мы находимся.

– Конечно, тебе нужен ключ. И пароль дня. – Люкас огляделся. – Я отдам сделать для тебя ключ и помещу его где-нибудь здесь. То же самое для пароля. Я напишу его на бумажке и спрячу в наш тайник. Лучше всего куда-нибудь в стену. Вон там кирпичи сидят посвободнее, видишь? Может быть, мы сможем выдолбить за ними полость. – Он встал, перебрался через весь этот хлам и присел на корточки перед стеной. – Смотри, вот здесь. Я приду сюда с инструментом и сделаю отличный тайник. Когда ты в следующий раз сюда переместишься, тебе надо будет просто вытащить вот этот кирпич, за ним ты найдёшь ключ и пароль.

– Но здесь чертовски много кирпичей, – заметила я.

– Просто запомни вот этот, в пятом ряду снизу, примерно посредине. Вот дерьмо! Это был мой ноготь… Не важно, по крайней мере это хоть какой-то план, и он мне нравится.

– Но тебе теперь придётся каждый день приходить сюда и менять пароль, – сказала я. – Как ты собираешься это делать? Разве ты не учишься в Оксфорде?

– Пароль обновляется не каждый день, – ответил Люкас. – У нас иногда неделями один и тот же. Кроме того, это единственная возможность устроить следующую встречу. Запомни камень. Я приложу ещё и схему, чтобы ты нашла путь наверх. Здешние тайные ходы проходят через пол-Лондона. – Он глянул на часы. – А сейчас мы опять сядем и будем писать заметки. Совершенно систематически. Ты увидишь, в конце концов мы оба станем умнее.

– Или останемся двумя простаками в затхлом подвале.

Люкас склонил голову набок и улыбнулся мне.

– Может, ты сможешь мне как-нибудь мимоходом сказать, начинается ли имя твоей бабушки с буквы «А» или с буквы «С»?

Я улыбнулась.

– А что бы ты предпочёл?

Круг Двенадцати

Имя Драгоценный камень Алхимическое соответствие Животное Дерево

Ланселот де Вильерс 1560–1607 Янтарь Кальцинато Лягушка Бук

Элен Бёрли 1562–1580 Опал Путерфактио и мортифицио Сова Орех

Уильям де Вильерс 1636–1689 Агат Сублимацио Медведь Сосна

Сесилия Вудвилл 1628–1684 Аквамарин Солютио Лошадь Клён

Роберт Леопольд граф де Сен Жермен