Синий сапфир

2

– Ты удивлена, да? – вопил водосточный призрак. После того как я вышла из машины, он болтал беспрерывно. – От нашего брата так просто не отделаешься!

– Да, хорошо. Послушай… – Я нервно оглянулась. Таксисту я сказала, что мне надо на воздух, потому что меня мутит, и сейчас он недоверчиво пялился на нас, удивляясь, почему я разговариваю со стеной близлежащего дома. От Гидеона не было ни слуху ни духу.

– Кроме того, я умею летать. – В доказательство водосточный призрак расправил крылья. – Как летучая мышь. Быстрее любого такси.

– Послушай: то, что я могу тебя видеть, далеко не означает, что…

– Видеть и слышать! – перебил меня призрак. – Ты знаешь, какая это редкость? Последней, кто меня видел и слышал, была мадам Тюссо, а она не слишком ценила моё общество. В основном окропляла меня святой водой и молилась. Бедняжка была чересчур впечатлительна. – Он закатил глаза. – Ну ты знаешь – слишком много отрубленных голов… – Он снова выплюнул струйку воды прямо мне под ноги.

– Перестань!

– Извини! Это я от волнения. Маленькая память о тех временах, когда я был водостоком.

Я не слишком надеялась, что мне удастся отделаться от него, но хотела по крайней мере попытаться. По-хорошему. Я наклонилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Ты наверняка отличный парень, но ты не можешь со мной остаться. Сейчас у меня достаточно сложная жизнь, и, честно говоря, мне вполне хватает призраков, которых я знаю. Поэтому, пожалуйста, просто исчезни.

– Я не призрак, – оскорблённо ответил он. – Я демон. Или, скорее, то, что осталось от демона.

– А какая разница? – в отчаянии воскликнула я. – Я не должна видеть ни призраков, ни демонов, пойми же наконец! Тебе надо вернуться в свою церковь.

– Какая разница? Ну в самом деле! Призраки – это духи умерших людей, которые по какой-то причине не захотели покинуть этот мир. Но я при жизни был демоном. Ты не можешь ставить меня на одну доску с обычными призраками! И, кстати, это не моя церковь, я просто охотно там бываю.

Таксист таращился на меня с широко открытым ртом. Наверное, через окно машины он слышал каждое слово – каждое моё слово.

Я потёрла рукой лоб.

– Не важно. В любом случае ты не можешь остаться со мной.

– Чего ты боишься? – Водяной призрак доверчиво приблизился ко мне и склонил голову набок. – В наше время больше никого не сжигают на костре только за то, что он видит и знает немного больше обычных людей.

– Но в наше время тех, кто разговаривает с призраками – э-э-э… и с демонами, отправляют в психиатрию, – возразила я. – Ты разве не понимаешь, что… – Я замолчала. Это было бессмысленно. По-хорошему не выйдет. Поэтому я нахмурила лоб и сказала так решительно, как только могла: – То, что я имею несчастье тебя видеть, не даёт тебе права на моё общество.

Водосточный призрак ничуть не смутился.

– Зато тебе на моё, счастливица!

– Говорю прямо: ты мешаешь! Пожалуйста, уйди!

– Нет, я не мешаю! Потом ты будешь сожалеть. Кстати, вон идёт твой сердечный дружок. – Он сложил губы бантиком и начал причмокивать.

– Ах, заткнись. – Я увидела, что Гидеон, крупно шагая, появился из-за угла дома. – И исчезни наконец. – Последние слова я прошипела, как чревовещатель – не разжимая губ. На водяного призрака это, естественно, не произвело ни малейшего впечатления.

– Ну что за слова для юной дамы! – сказал он довольно. – Ты же должна понимать – как аукнется, так и откликнется!

Гидеон был не один, за ним маячила фигура запыхавшегося мистера Джорджа. Ему пришлось бежать, чтобы не отстать от Гидеона, но он радостно улыбался мне.

Я выпрямилась и поправила платье.

– Гвендолин, слава Богу, – сказал мистер Джордж, вытирая носовым платком пот со лба. – С тобой всё в порядке, моя девочка?

– У толстячка, похоже, в зобу дыханье спёрло, – заметил водяной призрак.

– Всё в порядке, мистер Джордж. Просто у нас была пара… хм.. проблем.

Гидеон, расплачивающийся с таксистом, бросил на меня поверх машины предостерегающий взгляд

– … со временем, – пробормотала я и посмотрела вслед таксисту, который, качая головой, вырулил с места и умчался прочь.

– Да, Гидеон уже сообщил, что были сложности. Невозможно представить, что где-то в системе имеется прореха, нам надо основательно всё проанализировать. И по возможности залатать. Но самое главное, что с вами ничего не случилось. – Мистер Джордж предложил мне руку, что выглядело несколько странным, поскольку он был почти на полголовы ниже меня. – Пойдём, моя девочка, у нас ещё есть дела.

– Мне бы хотелось, собственно говоря, поскорее попасть домой. – Призрак тем временем вскарабкался по водосточной трубе и прошёлся на руках по кровельному жёлобу, распевая во всю глотку «Friends well be friends».

– Ох, да, конечно, – сказал мистер Джордж. – Но ты сегодня провела в прошлом только три часа. Чтобы наверняка продержаться до второй половины завтрашнего дня, тебе сейчас придётся элапсировать ещё пару часов. Не беспокойся, ничего такого особенного. В уютном подвале, где ты сможешь делать домашние задания.

– Но… моя мама уже наверняка ждёт и волнуется! – Кроме того, сегодня была среда, то есть день картошки фри и курицы гриль у нас дома. Не говоря уже о том, что меня ждали ванна и постель!

Обременять меня в такой ситуации домашними заданиями было, собственно, просто бессовестно. Поскольку Гвендолин с недавнего времени ежедневно выполняет важную миссию путешествия во времени, её необходимо освободить в будущем от домашних заданий.

Водосточный призрак по-прежнему распевал с крыши, и мне стоило известных усилий не поправлять его. Благодаря Сингстару и послеобеденному караоке дома у Лесли я отлично знала тексты песен группы Queen и была совершенно уверена, что в этой песне нет никаких огурцов.

– Хватит двух часов, – заметил Гидеон, делавший такие широкие шаги, что мы с мистером Джорджем едва за ним поспевали. – Потом она может отправляться домой и отсыпаться.

Я не переносила, когда обо мне в моём присутствии говорили в третьем лице.

– Да, и она заранее этому рада, – сказала я. – Потому что она очень устала.

– Мы позвоним твоей матери и сообщим, что привезём тебя домой не позднее десяти, – предложил мистер Джордж.

Десять часов? Адью, цыплята гриль. Они все наверняка попадут на тарелку к моему прожорливому младшему брату.

– When you're through with life and all hope is lost, – проорал водосточный призрак и спустился – наполовину в полёте, наполовину ползком – по кирпичной стене. Он изящно приземлился на тротуар рядом со мной.

– Мы ей скажем, что ты ещё на занятиях, – сказал – скорее себе, чем мне – мистер Джордж. – Про твою вылазку в 1912 год тебе, наверное, лучше не рассказывать, пусть думает, что тебя отправляли для элапсирования в 1956 год.

Мы подошли ко штаб-квартире Стражей. Отсюда в течение столетий контролировались перемещения во времени. Семья де Вильерс вроде бы происходила по мужской линии от графа Сен Жермена, одного из известнейших путешественников во времени. Мы же, Монтрозы, образовывали женскую линию, и это для де Вильерсов в основном означало, что с нами можно особенно не считаться.

Граф Сен Жермен был тот человек, который открыл контролируемые перемещения во времени с помощью хронографа, он же отдал дурацкое распоряжение, что все двенадцать путешественников обязательно должны быть считаны в хронограф.

Теперь в нём не хватало только Люси, Пола, леди Тилни и ещё одной тётеньки, придворной дамы, чьё имя я никак не могла запомнить. Нам ещё надо было выманить у них по паре миллилитров крови.

Решающий вопрос состоял в следующем: что конкретно должно произойти, когда все двенадцать путешественников будут считаны и Круг замкнётся? Создавалось впечатление, что этого никто толком не знает. Когда речь заходила о графе, Стражи вели себя как лемминги чистой воды. Слепое почитание было ничто по сравнению с этим!

У меня же при мысли о графе Сен Жермене буквально перехватывало горло, поскольку моя единственная встреча с ним в прошлом была какой угодно, только не приятной.

Мистер Джордж, пыхтя, поднялся передо мной по ступеням. Его маленькая круглая фигура излучала, как обычно, нечто утешительное. Во всяком случае, он был практически единственный во всём этом обществе, кому я немного доверяла. Не считая Гидеона – хотя нет, это нельзя назвать доверием.

Здание Ложи снаружи ничем не отличалось от других домов в узких проулках вокруг церкви Темпла, где находились в основном адвокатские бюро и помещения доцентов юридического института. Но я знала, что сам офис был намного больше и намного роскошнее, чем казалось снаружи, и что под землёй он распространялся на огромную территорию.

Недалеко от входной двери Гидеон задержал меня и тихо прошипел:

– Я сказал, что ты ужасно напугана, поэтому, пожалуйста, выгляди слегка сбитой с толку, если хочешь поскорее попасть домой.

– Я думала, что я всё время так и делаю, – пробормотала я.

– Они ждут вас в Драконьем зале, – пропыхтел мистер Джордж с лестницы. – Идите вперёд, я быстренько поручу миссис Дженкинс принести вам чего-нибудь поесть, вы, наверное, голодны. Есть ли какие-нибудь пожелания?

Прежде чем я успела высказать пожелание, Гидеон схватил меня за руку и поволок дальше.

– Всего, и побольше! – успела я крикнуть через плечо мистеру Джорджу, прежде чем Гидеон протащил меня через очередную дверь в следующий проход. Мне пришлось постараться, чтобы ни разу не споткнуться в своей длинной юбке.

Водосточный призрак, подскакивая, прыгал рядом с нами.

– Я нахожу, что твоему сердечному дружку не хватает хороших манер, – сообщил он. – Волочёт, как козу на рынок.

– Да не спеши ты так, – сказала я Гидеону.

– Чем быстрее мы закончим с этим, тем скорее ты окажешься дома. – Мне послышалась забота в его голосе или он просто хотел побыстрее от меня избавиться?

– Да, но… может быть, я тоже хочу поприсутствовать, ты об этом подумал? У меня есть куча вопросов, и мне надоело, что никто на них не отвечает.

Гидеон немного замедлил шаг.

– Сегодня тебе на них всё равно не ответят – сейчас они только захотят узнать, как Люси и Полу удалось подкараулить нас. И, к сожалению, ты до сих пор наша главная подозреваемая.

От слова «наша» я ощутила укол в сердце, а затем досаду.

– Я единственная, кто вообще ничего не знает!

Гидеон вздохнул.

– Я уже пытался тебе это объяснить. Сейчас ты, возможно, совершенно не в курсе и… ни в чём не виновата, но кто знает, что ты сделаешь в будущем. Не забывай, что и в будущем ты сможешь переместиться в прошлое и рассказать Люси и Полу о нашем визите. – Он запнулся. – Э-э-э… могла бы переместиться в прошлое и рассказать.

Я закатила глаза.

– Ты точно так же! И вообще – почему это должен быть кто-то из нас? Не могла ли Маргрет Тилни сама оставить себе записку в прошлом? Или Стражи? Они могли передать письмо одному из путешественников, из любого времени в любое время…

– Ась? – спросил летевший над нами водосточный призрак. – Мне кто-нибудь объяснит, о чём речь? Я не понимаю ни слова.

– Разумеется, можно найти разные объяснения, – сказал Гидеон и пошёл ещё медленнее. – Но мне сегодня показалось, что Люси и Пол тебя как-то – скажем так – впечатлили. – Он остановился, выпустил мою руку и серьёзно посмотрел на меня. – Ты бы согласилась с ними разговаривать, ты бы выслушала их лживые истории, возможно, ты бы даже добровольно дала им кровь для украденного хронографа, не будь там меня.

– Нет, я бы этого не сделала, – возразила я. – Но я бы охотно узнала, что же они собирались нам сказать. Они не произвели на меня плохого впечатления.

Гидеон кивнул.

– Вот видишь, это как раз то, что я имел ввиду. Гвендолин, эти люди собираются разрушить тайну, которая береглась сотни лет. Они хотят чего-то для себя – чего-то,что им вовсе не принадлежит. И для этого им нужна только наша кровь. Я не думаю, что они хоть перед чем-нибудь остановятся, чтобы её заполучить. – Он убрал со лба прядь волос, и я невольно задержала дыхание.

Боже, до чего он был хорош! Эти зелёные глаза, этот красивый изгиб губ, бледная кожа – всё в нём было совершенно. Кроме того, он так приятно пах, что у меня на секунду возникло искушение опустить голову ему на грудь. Естественно, я этого не сделала.

– Возможно, ты забыл, что мы тоже хотели их крови. И это ты держал пистолет у головы Люси, а не наоборот, – заметила я. – У неё не было оружия.

Между бровями Гидеона возникла гневная складка.

– Гвендолин, пожалуйста, не будь такой наивной. Нас – уж не знаю, каким образом – заманили в засаду. У Люси и Пола была вооружённая поддержка, их было по меньшей мере четверо против одного!

– Двоих! – вскричала я. – Я тоже там была!

– Против пяти, если считать леди Тилни. Если бы у меня не было пистолета, мы бы, может быть, были уже мертвы. По крайней мере, они смогли бы с применением насилия взять у нас кровь, потому что они там были именно для этого. И ты хотела с ними поговорить?

Я закусила губу.

– Алло? – сказал водяной призрак. – Тут кто-нибудь обо мне думает? Я вообще ничего не понимаю!

– Я вижу, что ты сбита с толку, –сказал Гидеон уже намного мягче, но с несомненным превосходством в голосе. – За прошедшие дни ты просто слишком много пережила и узнала. Ты была совершенно не подготовлена. Так как ты можешь понять, о чём идёт речь? Тебе надо домой и спать. Поэтому давай побыстрее покончим со всем этим. – Он взял меня за руку и потащил вперёд. – Я буду говорить, а ты подтвердишь мой рассказ, окей?

– Да, ты сказал это по меньшей мере уже раз двадцать, – раздражённо ответила я, затормозив перед вделанной в пол латунной табличкой с надписью «Ladys». – Вы можете начинать без меня, я с июня 1912 года не была в туалете.

Гидеон выпустил мою руку.

– Ты найдёшь одна путь наверх?

– Конечно, – ответила я, хотя совсем не была уверена, что могу полагаться на своё умение ориентироваться. В этом доме было слишком много переходов, лестниц, закутков и дверей.

– Очень хорошо! От Козлодоева мы отделались, – сказал водосточный призрак. – Теперь ты можешь спокойно объяснить мне, о чём, собственно, речь?

Я подождала, пока Гидеон не завернёт за угол, а затем открыла дверь в туалет и сказала водосточному призраку:

– Давай, заходи.

– Как, простите? – Призрак оскорблённо воззрился на меня. – В сортир? Ну, я нахожу это как-то…

– Мне без разницы, как ты это находишь. Здесь не так много мест, где можно спокойно поговорить с демоном, и я не хочу рисковать, что нас кто-нибудь услышит. Давай заходи.

Водосточный призрак зажал себе нос и недовольно последовал за мной в туалет. Здесь чуть пахло моющим средством с лимоном. Я коротко окинула взглядом кабинки. Никого.

– Так. Теперь послушай. Я понимаю, что, вероятно, я так просто от тебя не отделаюсь, но если ты хочешь остаться со мной, тебе придётся придерживаться парочки правил, это понятно?

– Не ковырять в носу, не употреблять неприличных слов, не пугать собак… – забубнил призрак.

– Что? Нет, всё, чего я хочу, – это чтобы ты уважал мою приватную сферу. Я хочу по ночам и в ванной быть одна, и что если меня ещё кто-нибудь поцелует, – в этом месте я сглотнула, – то я при этом не хочу никаких зрителей, это понятно?

– Ой-ёй-ёй! – протянул водосточный призрак. – И это говорит та, которая затащила меня в туалет!

– Итак, мы пришли ко взаимопониманию? Ты будешь уважать мою частную сферу?

– Я ни в коем случае не собираюсь смотреть на тебя во время душа или – Боже упаси – во время поцелуев! – веско сказал призрак. – Этого ты можешь действительно не опасаться. И я нахожу скорее скучным наблюдать за людьми во время сна. Это храпение и слюнопускание, о других вещах я уж лучше промолчу…

– Кроме того, ты не должен нести всякую чушь, когда я в школе или с кем-нибудь разговариваю, и – пожалуйста, если уж тебе захочется петь, то делай это в моё отсутствие!

– Я могу изображать трубу, – предложил призрак. – Или почтовый рожок. У тебя есть собака?

– Нет! – Я сделала глубокий вдох. С этим парнем нужны нервы как канаты.

– А ты не можешь купить мне одну? В крайнем случае сойдёт и кошка, но они такие надменные и не особенно дают себя дразнить. Некоторые птицы меня тоже видят. У тебя есть птица?

– Моя бабушка не переносит домашних животных, – пояснила я, удержавшись от замечания, что она, вероятно, будет против и невидимых домашних животных. – Окей, начнём ещё раз с самого начала: меня зовут Гвендолин Шеферд. Приятно с тобой познакомиться.

– Хемериус, – сказал водосточный призрак, сияя во всю морду. – Очень рад. – Он взобрался на раковину и заглянул мне в глаза. – В самом деле! Очень, очень рад! Ты купишь мне кошку?

– Нет! А теперь давай выходи, мне действительно надо в туалет.

– Упс. – Хемериус торопливо выскочил через дверь, даже не потрудившись её открыть, и через секунду из коридора снова донеслась распеваемая во всю глотку «Friends will be friends».

Я оставалась в туалете намного дольше, чем было необходимо. Тщательно вымыла руки и обильно полила лицо холодной водой в надежде обрести ясность мышления. Но мне не удалось остановить лихорадочный поток мыслей. У моих волос в зеркале был такой вид, как будто в них свила гнездо парочка ворон. Я попыталась расчесать их пальцами и при этом подбодрить себя – так, как это сделала бы моя подруга Лесли, будь она здесь.

– Ещё всего пара часов, и ты управишься, Гвендолин. Ты, конечно, ужасно проголодалась и устала, но выглядишь совсем не так плохо!

Моё лицо поглядело на меня из зеркала полными упрёка глазами, под которыми залегли тёмные тени.

– Ладно, это было враньё, – согласилась я. – Ты выглядишь ужасно. Но, бывало, ты выглядела и похуже! Например, когда у тебя была ветрянка. Ну, выше голову! Ты управишься.

Хемериус, как летучая мышь, свешивался в коридоре с люстры.

– Жутковатое место, – сообщил он. – Тут только что прошёл однорукий рыцарь-храмовник, ты его знаешь?

– Нет, ответила я. – Слава Богу, нет. Пойдём, нам сюда.

– Ты мне объяснишь про путешествия во времени?

– Я и сама этого толком не понимаю.

– Ты мне купишь кошку?

– Нет.

– Но я знаю, где есть бесплатно. Ой, вон в тех доспехах стоит человек.

Я украдкой взглянула на доспехи. И в самом деле, за опущенным забралом ощущался блеск чьих-то глаз. Это были те же самые доспехи, которые я ещё вчера из озорства похлопала по плечу – будучи, разумеется, уверенной, что это украшение.

Со вчерашнего дня прошли, казалось, годы.

У двери в Драконий зал я встретила миссис Дженкинс, секретаршу. В руках она держала поднос и поэтому была рада, что я придержала ей дверь.

– Пока только чай и кексы, дорогая, – сказала она с извиняющейся улыбкой. – Миссис Мэллори давно ушла домой, и мне надо посмотреть, что я могу сделать для вас, голодных детей.

Я воспитанно кивнула, хотя была уверена, что, напрягши слух, можно было услышать, как мой желудок урчит «Закажи что-нибудь в китайском ресторане».

В зале нас дожидались: Гидеонов дядя Фальк, который своими янтарными глазами и полуседой гривой волос неизменно напоминал мне волка; чопорный и мрачный доктор Уайт в своём вечном чёрном костюме; и – к моему удивлению – наш учитель английского и истории мистер Уитмен, именуемый Бельчонком. Я тут же почувствовала себя вдвойне неуютно и начала поправлять голубой шарф своего платья. Ещё сегодня утром мистер Уитмен застукал меня и Лесли за прогуливанием урока и хорошенько нас отчитал. Кроме того, он конфисковал всё, что Лесли удалось накопать в интернете. То, что он принадлежит Ближнему кругу Стражей, до сих пор было только нашим предположением, но сейчас это подтвердилось официально.

– Вот и ты, Гвендолин, – дружелюбно, но без улыбки сказал Фальк де Вильерс. Он выглядел так, как будто ему не мешало бы побриться, но, возможно, он относился к тому типу мужчин, которые, побрившись утром, имеют к вечеру трёхдневную щетину. Возможно, оттого, что у него вокруг рта залегла тёмная тень, выглядел он напряжённее и серьёзнее, чем вчера или ещё сегодня в обед. Нервный волк-вожак.

Тем не менее мистер Уитмен подмигнул мне, а доктор Уайт пробормотал нечто нечленораздельное насчёт женщин и пунктуальности.

Рядом с доктором Уайтом находился, как всегда, маленький белокурый мальчик-призрак Роберт, который лучезарно мне улыбался – похоже, он единственный был рад меня видеть. Роберт был сын доктора Уайта, в возрасте семи лет утонувший в бассейне. С тех пор он следовал за доктором как тень. Конечно, его никто не видел, кроме меня, а поскольку рядом с ним всегда находился доктор Уайт, то мне ещё ни разу не удалось спокойно поговорить с Робертом – к примеру, узнать, почему он до сих пор болтается на земле.

Гидеон, скрестив руки на груди, прислонился к одной из украшенных резьбой стен. Его взгляд легко скользнул по мне и задержался на подносе с кексами, принесённом миссис Джексон. Надеюсь, его желудок урчал так же громко, как и мой.

Хемериус проскользнул в зал прямо передо мной и сейчас одобрительно осматривался.

– Чёрт побери! – сказал он. – Неплохая лачужка. – Он прошёлся по помещению, любуясь искусной резьбой, на которую я тоже не могла наглядеться. Особенно русалка, плывущая над диваном, была сделана с изумительным вниманием к деталям, её плавники переливались всеми оттенками голубого и бирюзового. Но своему названию Драконий зал был обязан огромному дракону, словно парившему под потолком среди люстр. Он выглядел таким настоящим, что казалось, что в любую минуту он может расправить крылья и улететь.

При виде Хемериуса Роберт удивлённо округлил глаза и тут же спрятался за ноги доктора Уайта.

Я бы охотно сказала «Он ничего не сделает, он только хочет поиграть» (в надежде, что это соответствует истине), но говорить с призраком о демоне, когда вокруг куча людей, которые не видят ни того, ни другого, было бы неразумно.

– Я пойду взгляну, что есть на кухне из еды, – сказала миссис Дженкинс.

– А ведь ваш рабочий день давно закончился, миссис Дженкинс, – заметил Фальк де Вильерс. – У вас и так много переработок в последнее время.

– Да, идите домой, – брюзгливо сказал доктор Уайт. – Тут никто с голоду не умрёт.

А я? И Гидеон, я уверена, подумал то же самое.

– Но кексы нельзя назвать здоровым ужином для детей, – возразила миссис Дженкинс, правда, довольно тихо. Конечно, мы с Гидеоном были уже не дети, но приличный ужин нам бы тоже не помешал. Жаль, что миссис Дженкинс была единственной, кто разделял моё мнение, потому что она здесь ничего не решала. У двери она столкнулась с мистером Джорджем, который до сих пор бегал запыхавшись и, кроме того, тащил сейчас два толстенных, переплетённых в кожу фолианта.

– Ах, миссис Дженкинс, – сказал он. – Большое спасибо за чай. Пожалуйста, закончите на сегодня работу и заприте бюро.

Миссис Дженкинс неодобрительно поджала губы, но вежливо ответила:

– До завтра.

С громким пыхтением мистер Джордж закрыл за ней дверь и положил книги на стол.

– Ну вот и я. Можно начинать. Нас сейчас всего лишь четверо членов Ближнего круга, поэтому мы не вправе принимать решения, но завтра мы соберёмся почти в полном составе. Синклэйр и Хокинс, как и ожидалось, прибыть не смогут, они оба передали мне свои голоса. Сегодня мы всего лишь наметим путь.

– Давайте сядем. – Фальк показал на стулья за круглым столом прямо под парящим драконом, и все расселись по местам.

Гидеон повесил свой сюртук на спинку стула наискосок от моего и закатал рукава рубашки.

– Скажу ещё раз: Гвендолин не должна присутствовать при этом разговоре. Она устала и совершенно запугана. Её надо отвести на элапсирование, а потом доставить домой.

А до этого пусть ей кто-нибудь, пожалуйста, закажет пиццу с двойной порцией сыра.

– Не волнуйся, пускай Гвендолин лишь коротко опишет свои наблюдения, – ответил мистер Джордж. – А потом я лично отведу её к хронографу.

– Собственно говоря, она не производит на меня особенно запуганного впечатления, – пробормотал чёрный доктор Уайт. Маленький призрак Роберт стоял за спинкой его стула и с любопытством поглядывал на диван, на котором, развалясь, сидел Хемериус.

– Что это за оно? – спросил меня Роберт.

Я, естественно, не ответила.

– Я никакое не оно, – ответил за меня Хемериус и показал ему язык. – Я хороший друг Гвендолин. Если не самый лучший. Она купит мне собаку.

Я бросила на диван строгий взгляд.

– Случилось невозможное, – начал Фальк. – Когда Гидеон и Гвендолин появились у леди Тилни, их там уже поджидали. Все здесь присутствующие могут подтвердить, что дата и время их визита были выбраны совершенно произвольно. И тем не менее Люси и Пол их уже ждали. Это не может быть простым совпадением.

– Это значит, что кто-то рассказал им об этой встрече, – заметил мистер Джордж, листая один из фолиантов. – Вопрос только, кто.

– Скорее, когда, – подал голос доктор Уайт, глядя на меня.

– И с какой целью, – добавила я.

Гидеон внезапно нахмурил лоб.

– Цель очевидна. Им нужна наша кровь, чтобы считать её в украденный хронограф. Поэтому они даже привели подкрепление.

– В Анналах нет ни слова о вашем визите, – заметил мистер Джордж. – Это при том, что у вас был контакт с как минимум тремя Стражами, не считая охраны на лестницах и в переходах. Вы можете вспомнить имена?

– Нас принял лично первый секретарь, – Гидеон убрал прядь со лба. – Бэгс или что-то в этом роде. Он сказал, что братья Джонатан и Тимоти де Вильерсы должны появиться для элапсирования ранним вечером, а леди Тилни уже элапсировала рано утром. А человек по имени Уинсли отвёз нас на пролётке в Белгравию. Он должен был ждать нас перед крыльцом, но когда мы вышли из дома, пролётка исчезла. Нам пришлось бежать и затем дожидаться возвращения в одном укрытии.

Вспомнив наше пребывание в укрытии, я ощутила, что краснею. Торопливо взяв кекс, я скрыла лицо за волосами.

– Отчёт об этом дне был составлен одним из членов Ближнего круга по имени Фрэнк Майн. Отчёт состоит из нескольких строк – немного о погоде, немного о марше протеста суфражисток в Сити, а также о том, что леди Тилни своевременно прибыла для элапсирования. Никаких особых происшествий. Близнецы де Вильерсы вообще не упомянуты, а ведь в те годы они входили в Ближний круг. – Мистер Джордж вздохнул и захлопнул фолиант. – Очень странно. Всё это говорит о заговоре в собственных рядах.

– Главным вопросом остаётся, откуда Люси и Пол могли знать, что вы оба в этот день и в это время появитесь у леди Тилни? – сказал мистер Уитмен.

– Уфф, – подал голос Хемериус с софы. – Слишком много имён, голова кругом идёт.

– Объяснение очевидно, – сказал доктор Уайт, не отводя от меня взгляда.

Все, включая меня, мрачно и задумчиво уставились перед собой. Я ничего не сделала, но, очевидно, все исходили из того, что я когда-нибудь в будущем почувствую потребность выдать Люси и Полу, что мы собираемся навестить леди Тилни – по какой бы то ни было бы причине. Всё это было очень запутано, и чем дольше я об этом размышляла, тем менее логичным мне это казалось. Внезапно я ощутила себя очень одинокой.

– Что это за фрики? – Хемериус соскочил с дивана и взмыл к люстре. – Путешествия во времени? У нашего брата много чего было в жизни, но такое даже для меня неразведанная почва.

– Я одного не понимаю, – сказала я. – Почему вы ожидали, что наш визит будет упомянут в Анналах, мистер Джордж? Я имею ввиду, что если бы там что-нибудь было, вы бы это увидели и заранее знали, что мы в этот день туда ездили и что-то там пережили. Или здесь всё как в том фильме с Эштоном Катчером? Всякий раз, когда кто-нибудь из нас посещает прошлое, будущее полностью изменяется?

– Это очень интересный и очень философский вопрос, Гвендолин, – заметил мистер Уитмен, словно мы были на уроке. – Хотя я не знаю того фильма, о котором ты говоришь, но на самом деле по законам логики даже малейшее изменение в прошлом может очень сильно повлиять на будущее. У Рэя Брэдбери есть рассказ, где…

– Давайте пока отложим философскую дискуссию, – перебил его Фальк де Вильерс. – Сейчас я бы охотно выслушал подробности о засаде в доме леди Тилни и о том, как вам удалось бежать.

Я посмотрела на Гидеона. Пусть он теперь изложит свою беспистолетную версию. Я взяла ещё один кекс.

– Нам повезло, – сказал Гидеон, – и его голос звучал так же спокойно, как и раньше. – Я сразу заметил, что что-то не так. Леди Тилни совершенно не удивилась, увидев нас. Стол был накрыт, и когда появились Люси и Пол, а дворецкий встал в дверях, мы с Гвендолин смылись через соседнюю комнату по лестнице для слуг. Пролётка исчезла, поэтому мы побежали. – Ложь давалась ему, казалось, без особого труда. Никакой предательской красноты, никакого подрагивания век, никакого напряжённого взгляда в потолок или неуверенности в голосе. Тем не менее мне показалось, что в его версии отсутствует что-то такое, что сделало бы его рассказ достоверным.

– Странно, – заметил доктор Уайт. – Если бы засада была правильно спланирована, они были бы вооружены и позаботились бы о том, чтобы вы не смогли убежать.

– У меня уже кружится голова, – высказался с дивана Хемериус. – Я не переношу эти завёрнутые формы глаголов, где будущее и прошлое смешивается с сослагательным наклонением.

Я с надеждой посмотрела на Гидеона. Сейчас ему надо что-то придумать, если он хочет держаться своей беспистолетной версии.

– Я думаю, мы просто захватили их врасплох.

– Хм, – произнёс Фальк. И на лицах остальных не было написано, что он их полностью убедил. И неудивительно! Гидеон всё испортил! Если уж лгать, то ложь должна быть преподнесена со сбивающими с толку деталями, которые никому не интересны.

– Мы действовали и в самом деле очень быстро, – торопливо сказала я. – Лестница для слуг была, очевидно, только что натёрта воском, и я почти поскользнулась, собственно говоря, я по ней скорее скользила, чем бежала. Если бы я не держалась за перила, я бы сейчас лежала с проломленным черепом в 1912 году. Что, собственно говоря, происходит, если во время перемещения человек умирает? Может ли тело само переместиться обратно? Ну, в любом случае нам повезло, дверь внизу была открыта, потому что как раз вошла служанка с корзиной продуктов. Такая толстая блондинка. Я подумала, что Гидеон в неё врежется, в корзине были яйца, получилось бы ужасное свинство. Но мы проскочили мимо неё и помчались по улице. У меня теперь волдырь на пальце.

Гидеон откинулся на своём стуле и скрестил руки на груди. Я не могла истолковать его взгляд, но признательным или благодарным он не был.

– В следующий раз я надену кроссовки, – среди всеобщего молчания заявила я, после чего взяла ещё один кекс. Очевидно, кроме меня их никто не хотел.

– У меня есть теория, – медленно сказал мистер Уитмен, крутя печатку на пальце правой руки. – И чем больше я об этом думаю, тем более уверен, что я думаю в правильном направлении. Если…

– Я начинаю казаться себе действительно глупым, потому что говорю это не в первый раз. Но она не должна присутствовать при нашем разговоре.

Я ощутила, что мой укол в сердце превращается в нечто худшее. Я была уже не просто задета – я разозлилась.

– Он прав, – подал голос доктор Уайт. – Совершенно легкомысленно позволять ей присутствовать при наших обсуждениях.

– Но впечатления Гвендолин нам тоже нужны, – возразил мистер Джордж. – Любое самое мелкое воспоминание об одежде, словах и внешнем виде может дать нам решающее указание на базовое время, в котором живут Люси и Пол.

– Она будет знать это и завтра, и послезавтра, – сказал Фальк де Вильерс. – Я думаю, что и в самом деле будет лучше, если ты пойдёшь с ней вниз для элапсирования, Томас.

Мистер Джордж сложил руки на своём объёмистом животе и не ответил.

– Я пойду с Гвендолин в… к хронографу и послежу за перемещением, – предложил мистер Уитмен, отодвигая стул.

– Хорошо, – кивнул Фальк. – Двух часов более чем достаточно. Один из адептов может ждать её возвращения, а ты нам нужен здесь, наверху.

Я вопросительно посмотрела на мистера Джорджа. Он лишь пожал плечами, очевидно смирившись с решением.

– Пойдём, Гвендолин. – Мистер Уитмен уже вскочил с места. – Чем раньше ты это сделаешь, тем раньше пойдёшь спать, и тогда ты сможешь завтра в школе действительно нормально работать. Я, кстати, с нетерпением жду твоё сочинение по Шекспиру!

Боже мой. Ну и нервы! Вспомнить сейчас Шекспира – это надо уметь!

Я подумала ещё, не выразить ли мне протест, но не стала этого делать. Откровенно говоря, мне больше не хотелось слушать их идиотскую болтовню. Я мечтала попасть домой и поскорее забыть весь этот путешественно-временной хлам вместе с Гидеоном. Пускай они в своём дурацком зале пережёвывают и переваривают тайны, пока не свалятся под стол от усталости. Особенно Гидеон! С последующим ночным кошмаром! Это было бы здорово.

Хемериус прав – все они фрики.

Тем не менее я, к сожалению, невольно бросила взгляд на Гидеона, а в голове у меня промелькнула бредовая мысль: Если он сейчас разок улыбнётся, то я ему всё прощу.

Естественно, он этого не сделал. Вместо этого он смотрел на меня безо всякого выражения, и невозможно было понять, о чём он думает. На какой-то момент представление о том, что мы целовались, улетело далеко-далеко, и по неизвестной причине в моей памяти всплыли дурацкие стишки, которые прекрасно декламировала наша классная прорицательница Синтия Дейл: «Зеленые глаза – жабья душа, в жабьей душе любви ни гроша».

– Спокойной ночи, – с достоинством сказала я.

– Спокойной ночи, – дружно пробормотали все. То есть все, кроме Гидеона, который произнёс:

– Не забудьте завязать ей глаза, мистер Уитмен.

Мистер Джордж неодобрительно хмыкнул. Пока мистер Уитмен открывал дверь и выводил меня в коридор, я услышала слова мистера Джорджа: «Вы когда-нибудь думали о том, что именно такое обосабливающее отношение может быть причиной того, что происходящие вещи вообще происходят?». Ответил ли на это кто-нибудь, я уже не слышала. Тяжёлая дверь захлопнулась и заглушила все голоса.

Хемериус почесал себе голову кончиком хвоста.

– Это самая больная на голову гоп-компания, которую я только видел!

– Не принимай это близко к сердцу, Гвендолин, – заметил мистер Уитмен. – Он вытащил из кармана пиджака чёрный шарф и сунул его мне под нос. – Ты новая карта в этом раскладе. Неизвестное в уравнении.

А что уж говорить мне? Для меня всё это вообще было новым! Три дня назад я ничего не знала о существовании Стражей. Всего три дня назад моя жизнь была абсолютно нормальной. Ну, во всяком случае в основном.

– Мистер Уитмен, перед тем как вы завяжете мне глаза… Не можем ли мы заглянуть в ателье мадам Россини и забрать мои вещи? Я уже оставила там два комплекта формы, а завтра мне нужно что-то надеть. Кроме того, здесь моя школьная сумка.

– Разумеется. – По дороге мистер Уитмен элегантно размахивал платком. – Ты даже можешь спокойно переодеться, при перемещении тебе никто не встретится. В какой же год тебя послать?

– Раз я буду сидеть в запертом подвале, то всё равно.

– Ну да, это должен быть такой год, в котором ты без проблем проведёшь время в… в упомянутом подвале, ни с кем не столкнувшись. Начиная с 1945 года это несложно – а вот до того подвал использовался в качестве бомбоубежища. Как насчёт 1974 года? Это год моего рождения, хороший год. – Он засмеялся. – Или возьмём 30 июля 1966-го. В этот день Англия победила Германию в финале ЧМ по футболу. Но тебя ведь футбол не очень интересует, верно?

– Не очень, учитывая, что я буду сидеть в комнате без окон на глубине 20 метров, – устало ответила я.

– Всё это только для того, чтобы оградить тебя от опасностей, – вздохнул мистер Уитмен.

– Момент, момент, – произнёс Хемериус, машущий крыльями рядом со мной. – Я опять не всё ухватываю. То есть ты сейчас заберёшься в машину времени и отправишься в прошлое?

– Да, именно, – ответила я.

– Тогда возьмём год 1948, – обрадованно предложил мистер Уитмен. – Летние Олимпийские игры в Лондоне.

Поскольку он шёл впереди, то не мог видеть, как я закатила глаза.

– Путешествия во времени! Во как. Клёвую же подружку я себе подцепил! – заметил Хемериус, и впервые я услышала в его голосе нотку уважения.

Помещение, в котором находился хронограф, располагалось глубоко под землёй, и хотя меня до сих пор приводили сюда (и уводили отсюда) с завязанными глазами, я примерно представляла себе (или думала, что представляю), где это находится. Хотя бы потому, что мне, к счастью, было позволено покинуть это помещение без повязки в 1912 и в 1782 годах. Когда после посещения ателье мадам Россини мистер Уитмен повёл меня по переходам и лестницам, путь показался мне хорошо знакомым, только на последнем участке у меня возникло ощущение, что мистер Уитмен делает лишний круг, чтобы сбить меня с толку.

– Нагнетает интерес, – заметил Хемериус. – Для чего они спрятали машину времени в мрачной подвальной темнице?

Я услышала, как мистер Уитмен с кем-то заговорил, затем открылась и снова закрылась тяжёлая дверь, и мистер Уитмен снял с меня повязку.

От света я сощурилась. Рядом с мистером Уитменом стоял молодой рыжеволосый человек с несколько нервным взглядом. Видно было, что он от волнения вспотел в своём чёрном костюме. Я огляделась в поисках Хемериуса, который ради хохмы просунул голову сквозь закрытую дверь, а оставшуюся часть туловища оставил болтаться в помещении.

– Это самые толстые стены, которые я когда-либо видел, – заметил он. – Они такие толстые, что в них можно замуровать слона, поставленного поперёк, – если ты понимаешь, что я имею ввиду.

– Гвендолин, это мистер Марли, адепт первой степени, – сообщил мистер Уитмен. – Он дождётся здесь твоего возвращения и затем отведёт тебя наверх. Мистер Марли, это Гвендолин Шеферд, Рубин.

– Для меня большая честь, мисс, – рыжий слегка поклонился.

Я смущённо улыбнулась ему.

– Кхм… да, мне тоже очень приятно.

Мистер Уитмен уже возился у суперсовременного сейфа, оснащённого дисплеем, – при предыдущих посещениях я его не заметила, поскольку сейф был скрыт стенным занавесом. Конные рыцари с кистями на шлемах и принцессы в островерхих шляпах с вуалью восхищались полуголым молодцом, только что поразившим дракона. Пока мистер Уитмен вводил цифры, рыжий мистер Марли скромно глядел на пол, хотя увидеть, что именно ввёл мистер Уитмен, не представлялось возможным, поскольку тот загораживал дисплей своей широкой спиной. Дверца сейфа распахнулась, мистер Уитмен вытащил из него завёрнутый в красный бархат хронограф и поставил на стол.

Мистер Марли почтительно задержал дыхание.

– Мистер Марли увидит сегодня в первый раз, как используется хронограф, – заметил, подмигивая мне, мистер Уитмен. Он указал подбородком на лежавший на столе карманный фонарик. – Прихвати его с собой на случай, если будут проблемы с электричеством. Чтобы ты не боялась в темноте.

– Спасибо. – Я подумала, не потребовать ли мне какой-нибудь спрей от насекомых, в таком старом подвале должно кишмя кишеть пауками – и крысами? Было нечестно посылать меня туда совсем одну. – Можно мне ещё какую-нибудь дубинку или палку?

– Палку? Гвендолин, ты никого там не встретишь.

– Но там могут быть крысы…

– Крысы больше испугаются тебя, чем наоборот, поверь мне. – Мистер Уитмен развернул покрывало, в которое был завёрнут хронограф. – Впечатляет, не правда ли, мистер Марли?

– Да, сэр, очень впечатляет, сэр, – мистер Марли почтительно таращился на прибор.

– Подлиза! – заявил Хемериус. – Рыжие все подлизы, ты заметила?

– Мне казалось, что он больше, – сказала я. – И я не представляла, что машина времени может выглядеть как каминные часы.

Хемериус присвистнул.

– Ничего себе камушки – если они настоящие, то я бы тоже запирал эту штуку в сейф. – И в самом деле, хронограф был украшен впечатляюще крупными драгоценными камнями, которые сверкали на разрисованных и расписанных поверхностях этого странного агрегата подобно сокровищам короны.

– Гвендолин выбрала 1948 год, – заметил мистер Уитмен, открывая клапаны и поворачивая крошечные шестерёнки. – Что в это время проходило в Лондоне, мистер Марли, вы знаете?

– Летние Олимпийские игры, сэр, – ответил мистер Марли.

– Карьерист, – заявил Хемериус. – Рыжие все карьеристы.

– Очень хорошо. – Мистер Уитмен выпрямился. – Гвендолин приземлится там в полдень 12 августа и проведёт на месте ровно 120 минут. Ты готова, Гвендолин?

Я сглотнула.

– Мне бы хотелось знать… Вы уверены, что я там никого не встречу? – Не считая пауков и крыс. – Мистер Джордж давал мне своё кольцо-печатку, чтобы мне никто ничего не сделал…

– В прошлый раз ты перемещалась в помещение архива, которое во все времена использовалось довольно часто. Но эта комната стоит пустая. Если ты будешь спокойно себя вести и не станешь отсюда выходить – а комната в любом случае будет заперта, – ты совершенно точно никого не встретишь. В послевоенные годы в эту часть подвала заходили редко, в Лондоне тогда много занимались строительно-восстановительными работами. – Мистер Уитмен вздохнул. – Интереснейшее время…

– Но если всё-таки кто-нибудь случайно зайдёт в комнату и увидит меня? Мне надо по крайней мере знать пароль!

Мистер Уитмен с лёгким неудовольствием поднял брови.

– Никто не зайдёт, Гвендолин. Ещё раз: ты переместишься в запертое помещение, выждешь там 120 минут и опять вернёшься назад, и в 1948 году это останется никем не замеченным. Иначе о твоём визите было бы написано в Анналах. Кроме того, у нас уже нет времени выяснять пароль этого дня.

– Главное – участие, – робко сказал мистер Марли.

– Что?

– Пароль во время Олимпиады был «Главное – участие». – Мистер Марли застенчиво уставился в пол. – Я это запомнил, потому что в основном пароли задавались на латыни.

Хемериус закатил глаза, и мистер Уитмен выглядел так, как будто он сейчас сделает то же самое.

– Вот как? Ну, Гвендолин, ты слышала. Не то чтобы тебе это понадобилось, но если с паролем ты будешь чувствовать себя лучше … Может быть, ты уже подойдёшь сюда, пожалуйста?

Я подошла к хронографу и протянула руку мистеру Уитмену. Хемериус спикировал на пол рядом со мной.

– А что сейчас? – взволнованно спросил он.

Сейчас была неприятная часть. Мистер Уитмен открыл в хронографе один из клапанов и вложил туда мой указательный палец.

– Вцеплюсь-ка я в тебя покрепче, – сказал Хемериус и обхватил меня сзади за шею, как обезьянка. Я не должна была ничего почувствовать, но на самом деле впечатление было такое, будто мне горло обмотали влажной тряпкой.

Мистер Марли смотрел на эту процедуру широко раскрытыми от волнения глазами.

– Спасибо за пароль, – сказала я ему и тут же скривилась, поскольку в мой палец впилась острая игла, а комната озарилась красным светом. Я крепко обхватила ладонью карманный фонарик, люди и краски завертелись перед моими глазами, и меня куда-то понесло.

Из протоколов инквизиции патера-доминиканца Джан Петро Бариби, архив университетской библиотеки г. Падуя (расшифрованы, переведены и обработаны д-ром М. Джордано).

23 июня 1542 года, Флоренция.

Главой Братства мне был поручен случай, требующий особой деликатности и чутья и по своей странности непревзойдённый. Элизабетта, младшая дочь М., уже десять лет живущая в строгом затворе в монастыре, носит в себе демоницу, указывающую на любовную связь с дьяволом. И в самом деле, во время моего визита я смог убедиться в возможной беременности девицы, а также в слегка спутанном состоянии её духа. В то время как аббатиса, пользующаяся моим полным доверием и кажущаяся здравомыслящей женщиной, не исключает естественного объяснения сего феномена, подозрение в ведьмовстве исходит именно от отца девицы. Якобы он собственными глазами видел, как дьявол в обличье молодого мужчины обнимал девицу в саду, а затем дематериализовался в виде облака дыма, оставив после себя лёгкий запах серы. Ещё две послушницы показали, что многократно видели дьявола в обществе Элизабетты и что он делал ей подарки в виде драгоценных камней. Как бы ни невероятно звучала эта история: учитывая тесную связь М. с Р. М., а также его друзей в Ватикане, мне будет трудно официально выразить сомнение в его разуме и обвинить его дочь всего лишь в блуде. Поэтому с завтрашнего дня я продолжу допросы всех касаемых лиц.