Сицилийское королевство

Глава тринадцатая. В подземельях замка

Метров сто он прошагал свободно, всматриваясь себе под ноги, затем каменный коридор повернул влево и пошел вниз. Пока что нигде особенно не сужаясь. Шагая под уклон, Забубенный то и дело останавливался и смотрел назад, не потерялся ли кто. Но Констанция и ее придворные бодро вышагивали вслед за механиком, как за путеводной звездой, боясь отстать даже на один на лишний шажок. Никто не хотел остаться в темноте. Особенно немецкий отрок Иблио, шедший замыкающим группы.

Фрейлины, подобрав подолы, передвигались в неестественных позах по подземному коридору, не понимая, кто вообще может пользоваться такими неудобными ходами, да еще без дневного освещения. Они с диким ужасом смотрели на щербатые стены, из которых то и дело вылезали корни деревьев, проросшие сквозь каменную кладку. Часто попадались норы, из которых выскакивали потревоженные мыши. К счастью, более крупных грызунов пока не встречалось.

Один раз Григорий даже вынужден был остановиться, поскольку услышал дикий вопль позади себя – это Агнесса увидела вылезавшую из щели мышь и свалилась в обморок. «Нашла время, – раздосадовано подумал Забубенный, вынужденный вернуться назад и осветить факелом место событий». Мышь, испугавшаяся не меньше Агнессы, уже испарилась в неизвестном направлении. Но фрейлина еще долго отказывалась идти дальше, пока Григорий не прикрикнул на нее и не погрозил кулаком. А Констанцию попросил перевести ей, чтобы Агнесса больше и не думала падать в обморок, если не хочет остаться здесь навечно. Ибо факел уже начинает гаснуть. И если притормаживать у каждой мышиной норки, его надолго не хватит. Только после этого бледная как мел Агнесса, согласилась идти дальше. Изабелла не так боялась мышей, за что Григорий был ей сейчас благодарен.

Что касается девушек из прислуги, то они шли в хвосте колонны и видели ровно половину того, что видели идущие сразу за факелоносцем Забубенным, а потому вели себя спокойней. Незнание – залог спокойствия.

Учитывая все это, Григорий не стал поднимать лишнего шума, когда увидел мирно ползущую змею. Почуяв свет, она попыталась скрыться, но каменная кладка помешала ей сразу улизнуть, а нора была, видно, далеко. Поскольку, направление движения колонны беглецов совпадало со змеиным, что-то надо было предпринять. Это был все-таки не уж, а настоящая гадюка. Мало ли что взбредет ей на ум. Это была ее территория. Не теряя времени, механик вытащил меч и разрубил ее пополам. А потом рубанул еще раз и отсек голову, откинув носком ботинка в сторонку. Но барышни, заинтригованные сверкнувшим в свете факела мечом, все же рассмотрели нашинкованную змею. Тихо обменялись мнениями по-немецки за спиной напряженно слушающего механика. Но, к счастью никто не упал в обморок. Может, змей они боялись меньше, чем мышей. А может быть, на всех хорошо подействовал инструктаж Агнессы.

По ощущениям Григория они уже прошли метров семьсот. Когда ход, после очередного поворота, опять пошел вниз, механик забеспокоился. «Он что, к центру земли ведет, что ли», – озадаченно подумал Григорий, а вслух спросил у Констанции:

– Какой длины ход? Долго еще идти?

Сама замученная этим затянувшимся походом по подземелью, Констанция отвела рукой со лба свисавшую прядь волос и, посмотрев на него, извиняющимся тоном пробормотала:

– Я не знаю точно. Он должен выходить на берегу реки.

Григорий пошел дальше, напрягая память. Реку он видел при осаде замка. Она протекала как раз на полверсты левее крепостной стены. Значит, они уже могли быть где-то под ней. Или совсем близко от выхода. Но вот делала река там поворот, огибая стену, или нет, он не знал. Но, прикинув угол наклона подземного хода и пройденное расстояние, Забубенный пришел к интересному выводу. Похоже, что этот ход, как питерское метро, проложен ниже уровня реки. Немецкие строители не торопились, работали на совесть. «Интересно, – подумалось вдруг Забубенному, – а тевтонцы потом этих строителей здесь же и похоронили для сохранения секретности, как их эсэcовские потомки, или все же отпустили, просто отрезав языки?».

Словно в подтверждение его мрачных мыслей, ход вдруг немного расширился, и свет факела выхватил два скелета, прикованные цепями к стене. На них висели какие-то обрывки истлевшей одежды. Констанция вздрогнула. Фрейлины тоже, схватившись за руки. Служанки даже вскрикнули, в страхе отведя глаза от скелетов. А Забубенный подумал: «Нет, это не строители. Вдвоем они такой ход не смогли бы осилить». И тут ему в голову пришла логичная мысль.

– Послушай, Констанция, – спросил он у внезапно побледневшей жены императора, – а вашей королевской семье не пропадали случайно претенденты на престол?

Констанция озабоченно молчала.

– Не исчезали ближайшие родственники, братья или сестры, неугодные Фридриху или папе римскому? – продолжал допытываться любознательный механик.

– Нет, – ответила, наконец, бледная Констанция, – разве что, три года назад в этих местах на охоте пропала жена герцога Рейнского и его молодой оруженосец. Их так и не смогли найти…

Григорий еще раз осмотрел скелеты. Вдруг на одном из них блеснула тусклым золотом цепь. Механик поднес потрескивающий факел поближе, и теперь стал виден золотой медальон с каким-то крупным камнем гранатового цвета в центре, окруженным камешками помельче.

– Дорогая, должно быть, штучка. Смотри, как играет, – сказал механик, разглядывая медальон, и резюмировал, – сдается мне, что мы нашли жену герцога и его молодого оруженосца.

И, в подтверждение своих слов, он пнул валявшийся под ногами кинжал в дорогих ножнах с богатой ручкой из слоновой кости.

– Зуб даю, они были любовниками, – добавил Григорий, глядя в глаза Констанции, – а герцог их застал на месте преступления. Ну а дальше все просто. Оба пропали на охоте. Так часто случается с любовниками.

Жена императора отвела глаза, случайно скользнула взглядом по скелетам и невольно вздрогнула.

– Ладно, – закончил разговор Забубенный, – пора идти дальше. Время не ждет. А украшения, думаю, оставим владельцам. Я же не расхититель гробниц.

Пройдя еще метров пятьдесят, Забубенный вдруг услышал какой-то неясный гул. Затем, наступив на камень, он качнулся и случайно оперся рукой о кладку стены – по камням сочилась вода. Забубенный посветил под ноги – повсюду блестели мелкие лужицы. И в довершение наблюдений на факел упала крупная капля, заставив его шипеть и чадить.

– Елы-палы, – произнес по-русски механик, – ну точно, мы под самой рекой.

Спутницам можно было это не переводить. Они и сами все прекрасно видели. Забубенный пошел дальше, стремясь миновать это мокрое место быстрее. И наступил на длинный и скользкий хвост. К счастью, крыса его не укусила. Взвизгнув, убежала. Григорий с омерзением взмахнул чадящим факелом – из-под ног с писком разбежались крысы. Штук пять. Целое семейство.

– Черт побери, – не выдержал Забубенный, – какая мерзость.

Но, обернувшись назад, предупредил:

– Сохраняем спокойствие! С крысами я разберусь.

И достав меч, чтобы барышням было видно, Григорий стал размахивать им перед собой и продвигаться вперед. Мерзкие твари, почуяв людей, уже разбежались по норам. Лишь пара грызунов, недовольных вторжением в свои подземные владения, еще шастала далеко впереди.

Миновав речку, подземный ход пошел вверх. Но, к ужасу механика, уже привыкшего передвигаться относительно прямо, стал стремительно сужаться. И, метров через сто превратился почти в нору, по которой на карачках полз великий механик с готовым потухнуть факелом. За ним, сохраняя молчание, ползла Констанция, и, проклиная все на свете, фрейлины императрицы. Острые камни и корни цеплялись за их платья, нанося им непоправимый урон. Кроме того, в подземелье стало гораздо грязнее, не говоря уж о всепроникающей сырости.

– Я этого не вынесу, Агнесса! – донеслось до Забубенного сдавленное шипение Изабеллы.

– Это отвратительно! – вторила ей сама Агнесса, карабкаясь вверх.

Григорий не был уверен в точности перевода, но, судя по тону, фрейлины явно были недовольны путешествием. Особенно крысами. Констанция, между тем, проявляла стойкость, хотя Забубенный чувствовал ее страх и отвращение. Но сан не позволял ей жаловаться на глазах у подчиненных, даже в полумраке. Ее служанки тоже жаловались на судьбу – их причитания доносились иногда до ползущего в голове колонны механика. О чем думал Иблио, Григорию было все равно. Зато всем было ради чего терпеть, на другом конце туннеля их ждала свобода.

Беглецы проползли так еще метров тридцать, и вдруг Забубенный уткнулся в деревянный люк, очень похожий на крышку от бочки. Он положил факел рядом, чтобы попытаться рассмотреть препятствие и найти щель для ключа, если понадобиться, но факел внезапно потух, скатившись в лужу. Общий стон пронесся по подземелью.

– Спокойно! – крикнул Забубенный, – мы уже почти на поверхности.

«Хотя, какое, к черту, спокойствие, – выругался он про себя, – страшно, аж жуть».

Но помирать было рановато. Они прошли почти весь ход и должны были находиться недалеко от выхода. Забубенный боялся только одного – новых шуток тевтонских строителей с ключами. Поскольку без факела подбирать варианты было довольно трудно.

– Грегор, – позвала его Констанция, – что с нами будет?

– Все будет хорошо, – успокоил ее механик, ощупывая в темноте отсыревшие доски. – Кстати, давно хотел тебя спросить, где ты так научилась говорить по-русски?

Забубенный навалился плечом и подтолкнул крышку – безрезультатно. Она не двигалась. Либо там впереди был завал, либо здесь тоже требовался ключ. Механик опустил руку ниже, и его пальцы нащупали прорезь, укрепленную металлом. Отлично.

– Когда я жила с Эммерихом здесь в Венгрии, – донеслось до него сзади, – к нашему двору часто приезжали послы из русских княжеств. Да и многие наши дворяне были женаты на русских – дочерях князей Волыни и Галиции, даже Киева. Я часто разговаривала с ними, мне было интересно.

Механик достал ключ и с третьего раза воткнул его в отверстие нужным концом.

– Однажды к нам приезжал сам князь Даниил.

Забубенный вздрогнул, услышав знакомое имя.

– А он тебе, часом, не родственник?

Ненадолго повисло молчание. Констанция что-то поправляла в одежде.

– Нет, – послышалось, наконец.

– Слава Богу, – выдохнул Забубенный и повернул ключ.

К удивлению механика, ключ провернулся легко, невзирая на то, что этим замком вряд ли пользовались каждый день. Забубенный толкнул крышку, и она открылась наружу, освобождая проход. Кроме того, механику, замученному темнотой, вдруг померещился свет впереди. Он потер глаза, подождал немного, но свет не исчезал. Трудно было определить расстояние, но он виднелся примерно метрах в десяти и падал откуда-то сверху.

– Есть проход! – крикнул Забубенный, обернувшись назад.

По подземелью пронесся громкий вздох облегчения. Григорий прополз вперед пару метров и обнаружил, что находится в каком-то отстойнике. Это была не то комната, не то широкая яма, прикрытая со всех сторон земляными стенами. И только впереди и сверху виднелось что-то похожее на отдушину. Здесь уже можно было даже привстать. Что и сделал механик.

Обернувшись, он подал руку Констанции, вытащив ее из подземного лаза. Жена императора была вся перемазанна грязью. Платье порвано в нескольких местах. Длинные волосы слиплись сосульками. Ее никто не отличил бы сейчас от последней пастушки. Но Григория это не волновало. Он, пользуясь редкой возможностью, притянул к себе Констанцию и поцеловал в губы. Она ответила, но потом резко оттолкнула его – из открытого лаза, шурша оборванным платьем, вылезала Изабелла.

Механик вернулся к своим обязанностям героя и проводника. Он сделал несколько шагов вперед, приблизившись к светлому пятну. Когда глаза привыкли, Григорий смог рассмотреть свисавшие сверху корни огромного дерева, сквозь которые пробивался дневной свет.

Раздвинув корни, Забубенный осторожно вылез на свет божий. Осмотрелся. Подземный ход из замка выходил в глубокий овраг, поросший со всех сторон высокими деревьями, которые перекрывали обзор. Было тихо. И лишь с одной стороны доносился знакомый шум – там протекала река. Близко. Метров двести, не больше.

– Вот она, свобода, – сказал Григорий, глядя на трепетавшие от ветерка листья деревьев, и вдохнул полной грудью.

– Можно вылезать, моя королева, – добавил он, заметив выжидательный взгляд Констанции, – здесь пока тихо.

И механик помог ей вылезти из спасительной норы. А затем – фрейлинам и служанкам. Пролезать между корней в своих длинных платьях им было нелегко. Изорвались они в конец. Забубенный еле сдерживал смех, глядя на это чумазую компанию придворных императора Священной Римской Империи, которые в своих лохмотьях напоминали ему сейчас группу профессиональных свинопасов. Впрочем, для беглецов это было даже хорошо.

Забубенный испытал настоящее наслаждение, когда, выбравшись наружу, Изабелла осмотрела свой наряд и едва не упала в обморок. А ее подруга Агнесса все-таки упала. «Слабенькие они какие, – сочувственно подумал Забубенный, глядя как распереживались фрейлины, – подумаешь, шмотки извозюкали. Главное, живы. Пока».

Констанция, похоже, разделяла настроения Забубенного. Она вырвалась из замка и была этому рада. Но они еще были в опасности.

Пока фрейлины и другие члены отряда чихали с непривычки, дыша свежим воздухом, и приходили в себя после длинного путешествия по темному подземелью, Григорий осторожно, словно всю жизнь ходил в разведку через линию фронта, выполз на холм. Осмотрелся. Раздвинув ветки деревьев Забубенный увидел, что они действительно миновали речку подземным путем. А теперь находились в надежно скрытом от посторонних глаз овраге. Отсюда был виден не только высокий берег реки, но и сам замок вдалеке. И то, что там происходило, заставило Григория удивиться.

Ворота в замок были закрыты. На другом берегу среди деревьев мелькали красно-зеленые куртки всадников, ничем не напоминавшие монгольские. Судя по всему, венгры успели подойти гораздо раньше, чем на то рассчитывал Каюк. Или это был еще один отряд, о котором он не знал. В любом случае военное счастье временно изменило монголам. Но Забубенный думал не об этом. Он ясно представил себе, как бесится хан Каюк, обнаружив внезапное исчезновение главной цели похода – Констанции со всеми остатками плененного двора. А если прибавить сюда исчезновение главного лица, отвечавшего за ее сохранность, то настроение хана никак нельзя было бы описать без применения крепких древнерусских выражений. Ведь отсутствие главного механика и пять трупов монгольских солдат недвусмысленно свидетельствовало о том, что королеве кто-то помог бежать. В этой ситуации окружение замка венграми – это мелочь, ерунда, которая вряд ли сильно расстроила привычного к сражениям хана. Как-нибудь пробьется или погибнет. Этого он вряд ли боялся, а вот не выполнить волю Субурхана…

Забубенный вспомнил про две банки сгущенки и альбом группы «Аукцион» из прошлой жизни под названием «Как я стал предателем». Вздохнул и посмотрел в другую сторону. Там, сразу за оврагом, начинался довольно густой лес. Возможно, замок друзей Констанции находилось сразу за этим лесом, но Григорий сомневался в его сохранности, зная привычку монголов уничтожать все, что может служить оборонительными сооружениями для врага в радиусе нескольких верст от осажденного замка. Но выбирать было особенно не из чего. Назад нельзя. Только вперед. К побережью.

Механик вернулся и рассказал Констанции о том, что вокруг замка появились венгерские солдаты. Жена Фридрих помрачнела.

– Надо спешить. Я не хочу попасть в лапы к королю Андрею.

– Ну, – вздохнул Григорий, – надо, так надо. Тогда пошли.

И обернувшись к Иблио, который вымазался в грязи не меньше фрейлин и походил сейчас на монаха-отшельника благодаря своей худобе, добавил:

– Идем тем же порядком, ты замыкающий. Быть начеку.

Констанция перевела слова Забубенного на немецкий. Иблио кивнул, невольно потянувшись за ножом, который успел перед спуском в подземелье вынуть из шеи мертвого монгола, протереть и засунуть обратно за отворот высокого ботинка. Видно, немецкие отроки без ножа на улицу не выходят. А королевские пажи и подавно.

– И фрейлинам скажи, чтобы не отставали, – враг близко.

Жена императора перевела все сказанное фрейлинам. На лицах красоток появилась гримаса страдания. Они никогда в своей жизни не ходили пешком так долго, да еще по лесам. Да еще в таком непотребном виде, без макияжа и причесок. Это было ужасно, говорили их кислые лица. Но механик был суров и непреклонен. Иначе сейчас не выжить. Сама же Констанция переносила тяготы и лишения довольно стойко, Забубенный даже втайне восхищался такой неприхотливостью жены императора, привыкшей к роскоши. Видно, бывали в ее судьбе и трудные времена. Или ради достижения цели она готова была вытерпеть что угодно.

Что будет после достижения этой цели, механик старался пока не думать. Что будет, то и будет. Пока они не далеко ушли от замка, можно было и не загадывать.

Первым покинув овраг Забубенный, короткими перебежками, озираясь, миновал небольшое открытое пространство и нырнул под спасительную лесную тень. За ним открытое место преодолела Констанция, потом фрейлины и все остальные. Иблио, озираясь, последним оказался в лесу. К счастью, со стороны реки эта поляна перекрывалась деревьями, окружавшими овраг, и венгры с другого берега реки их увидеть не могли.

Поджидая, пока все соберутся, механик-чародей всмотрелся в окружающий лес. Это была, конечно, не беловежская пуща, где можно заблудиться, но для предгорий вполне приличный лес. Невысокие кряжистые ели росли вперемежку с редкими лиственными деревцами, названия которых Забубенный не знал. Не ботаник все-таки. Да это было и не важно. Главное – лес был достаточно густой, чтобы можно было скрытно передвигаться.

– Далеко до твоих Шубичей-то? – спросил дотошный механик.

– Замок должен быть сразу за лесом, – ответила Констанция, – но пешком я туда никогда не ходила.

– Догадываюсь, – кивнул Забубенный, – а лес-то большой?

Констанция пожала плечами.

– Понятно. Тогда пошли, – закончил разговор Григорий, вставая.

Небольшой отряд под предводительством беглого русского механика Григория Забубенного углубился в лес. Несмотря на реальную опасность погони со стороны венгров или даже монголов, шли они довольно медленно. Как ни старался механик войти в походный ритм, о котором помнил еще с прошлой жизни, когда лазил по горам с рюкзаком, ничего не получалось. Фрейлины – это не туристы. Они требовали постоянных остановок, и Забубенный вынужден был их делать. Иначе барышни грозили устроить истерику, а кричать на них было бесполезно. «Где бы раздобыть лошадей? – думал раздраженный механик, – а то мы так не только до побережья не дойдем, а скоро вообще костьми ляжем, не увидев даже долгожданных Шубичей».

И механик, скрепя сердце, каждый раз уговаривал фрейлин последовать примеру своей королевы и крепиться, чтобы пройти еще немножко. Но скоро и «железная» Констанция начала сдавать, скрывать усталость у нее больше не было сил. А склон, по которому они поднимались, становился все круче. Найденная тропа шла вверх.

К счастью, часа через четыре отряд беглецов вышел на вершину холма, откуда открывался великолепный вид на простиравшуюся внизу долину. Там было довольно живописно – зеленый еловый океан опоясывал желтые горы, уходившие за горизонт. Солнце, поднявшееся уже высоко, раскалило воздух. В такое время хочется лежать в гамаке в тенечке и пить сок. Но до этого было еще далеко.

«Там, наверное, уже Хорватия, – прикинул Забубенный, глядя на горизонт, и пытаясь увидеть море, – а за ней и Далмация, о которой говорил фон Штир и Констанция. Интересно, сколько дней идти до этой чертовой галеры, и дождется ли она нас?».

Опустив взгляд, у подножия холма обрадованный Григорий разглядел небольшой замок, точнее имение, состоявшее из огороженного каменной стеной большого дома и каких-то хозяйственных построек. Вилла Шубичей выглядела вполне привлекательно для уставшего путника. Забубенного смутил только легкий дымок и запах гари, чувствовавшийся даже здесь.

– Это оно? – уточнил Забубенный, когда уставшая Констанция поравнялась с механиком.

– Да, – кивнула она.

– Отлично, – ответил Григорий, – тогда осторожно спускаемся.

И добавил после того, как обрадованные фрейлины подняли радостный визг, словно спасение уже пришло:

– Тише вы. На территорию войдем только после разведки.

Еще часа два ушло на спуск с холма в имение Шубичей. По дороге сомнения механика относительно сохранности этого загородного дома только крепли. Запах гари становился все отчетливее. А, спустившись в долину, они обнаружили на тропе, ведущей к дому, несколько трупов.

– Это слуги из имения, – испуганно сказала Констанция, опознав их по одежде.

– Понятно, – кивнул Григорий, – я так и думал.

Разыскав глубокий овраг, он велел всем расположиться тут в сторонке, а сам послал Иблио на разведку. Велел рассмотреть, что к чему, но в бой не ввязываться. Немецкий отрок вернулся довольно скоро и подтвердил опасения прозорливого механика. Имение было сожжено, все, кто там находился, заколоты. Кем именно, Забубенный не спрашивал, и так понятно.

Он посидел в задумчивости несколько минут, под взглядами убитых этим известием фрейлин и Констанции, но потом все же принял непростое решение.

– Пошли, – сказал он. – Надо посмотреть, может чего ценного осталось от твоих Шубичей.