Шестой прыжок с кульбитом

Глава 8

Глава восьмая, в которой еще те звезды не погасли, еще заря сияет та

Возле кухонного холодильника выстроились в ряд три миски: большая, средняя и малая. Словно экспозиция к сказке «Три медведя». Только в нашей прозе жизни посуда была иного назначения: собачья, львиная и кошачья. Подход к кулинарному станку никто не пропустил, тем более что ужин отличался усиленной порцией и праздничной добавкой, кашей под названием «сочиво».

Во время еды наглая кошка позволяла себе нырять в чужие миски, а вот в свою блюдку заглядывать не позволяла. Оберегала жестко — нарушитель сразу получал лапой по морде. В разборки я не влезал. Власть не дают, власть берут. А раз кошка ведет себя как хозяйка, так тому и быть. В стае всегда должен быть вожак, это закон. А я над схваткой. Высшая сила для них, верховный арбитр и царь горы.

— Ну, с наступающим праздником, — объявив тост пирующим подчиненным, я приступил к закускам и сочиву.

Канун Рождества — предпраздничный праздник, и называют его Сочельник. Праздник тихий, потому что с утра следует навести порядок в доме, выдраить сковородки и начистить столовое серебро. Желательно этот день провести в самосозерцании, стараясь не тревожить прочих людей. Ведь они, по сути, должны заниматься тем же что и вы, то есть предаваться таинству молитвы.

Ближе к вечеру незамужние девы приступают к гаданию на достаток и удачу, однако гвоздем программы является гадание на суженого. Дело это не простое, сокровенное. Церемонию проводят в уединении меж двух зеркал, с применением горящей свечи. Высмотрев в мареве нужное отражение, девица подает команду: «Суженый, приходи ко мне ужинать». Все, дело сделано.

Но перед этим надо подстраховаться. Заранее следует заговорить монетку на любимого, и незаметно сунуть избраннику в карман. Вместо монетки (или вместе с монеткой) можно положить хитро вышитый девичий платочек. Этот прием называется «вывязать добра молодца». В конце концов, можно разрешить парню поцеловать себя. И если во время поцелуя произнести про себя тайные слова «люби меня больше, чем сам себя», успех секретной операции гарантирован. Вот теперь жертва никуда он не денется, влюбится и женится.

Прочая молодежь тоже не сидит сиднем, времени зря не теряет — занимается колядованием, то есть вполне законно изымает из мирного населения предметы питания, сувениры и подарки. В мире попадаются и равнодушные люди. Атеистам и агностикам закон не писан, они сами выбирают, как провести этот вечер.

Анюта с Аленой решили, видимо, совместить два последних пункта — явились ко мне домой с хитрыми глазами. Да не одни, а с Галюсей. У той лисы глаза тоже горели лукавством. Оказывается, Анюта давно обещала ребенку веселую прогулку в канун Рождества. Ты смотри, как у Нюся все распланировано… Железная машина, а не девушка.

Овчарка Мальчик, издалека обнюхав гостей, не сочла их опасными, удалилась к своим детям. А многомудрая Алиса проявила стойкий характер — вообще не показалась. Так и не вылезла из укрытия в шкафу, где прятала своих котят.

Отведав рулета с маком, гости с ходу потребовали чудес и развлечений.

— Антон Михалыч, завтра Рождество, — молвила Алена, наглаживая горного льва. — Помните, вы говорили, что никогда с нами не рассчитаетесь?

Прижавшись к Анюте, Галюся с восторженным ужасом глядела на дикого зверя. Но тронуть боялась — временами звереныш взбрыкивал, грыз Алене пальцы, и атаковал руку перебором задних лап.

— Время пришло, — добавила Анюта. — Пора. Хотим подарков и много знаков внимания.

Ну, стреляного воробья впросак не поймаешь, как и травленого волка. На первый-второй рассчитайсь? Да ради бога, раз-два. Любой мужчина имеет запасы, сделанные заранее. А я знал, что час расплаты неминуемо придет, вот и подсуетился.

Галюся получила плюшевого медведя и треугольную шоколадку «Тоблерон». Настоящую, швейцарскую, из старого времени. Алене достался набор «Шанель N19» — туалетная вода, духи и дезодорант. А для Анюты заранее был приготовлен ее любимый «Черный опиум» из новой коллекции, а также хит сезона от Тома Форда, аромат «Fucking Fabulous». Литературный перевод дерзкого названия звучит как «дьявольски крутой», что высокой девушке отвечает в полной мере. Реклама величает новую композицию «насыщенной мускатным шалфеем и сексом». Не знаю, проверять не собираюсь. Но мне показалось, что главным ароматом этих кожаных духов является горький миндаль, а особенностью — трудность в добыче. К тому же конская цена, почти пятьсот баксов.

Да и ладно. Как говорится, наш Антон не горюет о том. Раздав подарки, я услышал слова благодарности, даже поцелуев удостоился. И посчитал, что успешно отстрелялся. Но не тут-то было, девчонки мигом разрушили мои наивные мечтания.

— Антон Михалыч, у нас теперь ровные деловые отношения, — сказала Анюта. Глядела она строго и требовательно. — А в Рождество принято надевать обновку.

— Да, — поддержала ее Алена. — Нам нужны обновки к празднику. В смысле, деловые платья.

Отложив львенка на диван, она перелистнула странички на экране телефона. А затем, найдя искомое, ткнула в него острым ноготком с маникюром «камифубуки».

— Вот, — рядом лег пальчик Анюты, оформленный как короткий «френч». — Взгляните.

Взглянул. Одна деловая одежка оказалась обычным фиолетовым платьем до колен, с упором на черный оттенок, приталенным и с пояском. Второй наряд состоял из серой твидовой юбки и чопорного жакета.

— В принципе не возражаю, — пробормотал я, — если надо. Но зачем вам деловые наряды?

— А в чем еще на занятия в институт ходить? — вопросом на вопрос ответила Анюта. — Не в карнавальных же костюмах!

— Да, — согласилась Алена, убирая пальчик. — Мы серьезные девушки.

И тут моему взгляду открылся ценник.

— Сколько-сколько? — поразился я. — Четыре тыщи евро за обычное платье? Хм… Оно точно из шерсти?

— Это прет-а-порте от Шанель, — пояснила Анюта. — И мы выбрали не самое дорогое порте. Скромный деловой стиль.

Если она думала, что успокоила меня, то зря. Интересно, а сколько капусты придется выложить за дорогое платье? Я фигею, дорогая редакция! Шустрая, однако, молодежь пошла. А эти ходят парой: Алена такая же. Известно, что женщины, мечтающие о богатстве, дружат с себе подобными.

Собственно, зачем гадать на достаток и удачу, когда есть более надежные способы? Решительность и прагматичность, вот их конек. Небось, идею растрясти мошну доброго дедушки придумала Анюта, тут к бабке не ходи.

Но деваться некуда, за все в этом мире надо платить. Бесполезно сожалеть об утраченном, если это неизбежно. А за собственную жизнь никаких денег не жалко, заработаем еще. К тому же современные технологии упрощают покупку донельзя — достаточно нажать пару кнопок, подтвердить номер кредитной карты, и можно заниматься другим делом. И девочки его нашли, без всякого перерыва. Я даже погоревать не успел.

— К платьям нужны туфельки.

— Скромные? — догадался я.

— Конечно. Сменка, в аудитории ходить.

Логично, только лохушки могут надеть обувь не в тон. Туфли должны соответствовать, спору нет. Готовый к потрясениям, я посмотрел в любезно подсунутый телефон. Странно, но цена оказалась не конская. Да и процедура покупки много времени не заняла, интернет рулит.

— Спасибо! А теперь мы хотим приключений, — заявила Алена. — Вечер в Сочельник и все такое.

Возражать двойному напору мне показалось бессмысленным. В ночь под Рождество нельзя ругаться, ссориться и злословить. Следует простить всех и попросить прощения у тех, кого обидел. А для притупления совести очень хорошо подходят денежные знаки, улетающие с кредитки.

Оставалось лишь понять, о каком виде приключений идет речь.

— Хотим на Мальдивы, — обозначила цель Анюта. — Искупаться, позагорать, и перекусить в рыбном ресторане.

Перекус в ресторане на фоне деловых обновок выглядел не тратами, а сущей безделицей. В конце концов, каждая потеря есть приобретение и каждое приобретение — потеря. Переживем.

— Скромный рыбный стол? — кивнул я. — Это не проблема. Что еще?

— На звезды посмотреть, — сообщила Анюта. — Это важно. Если ночь выпадет звездная, значит, скотина даст хороший приплод.

А Алена добавила:

— «Еще те звезды не погасли, еще заря сияет та». Помните? Глядя на звезды, нужно загадать желание.

Девушки будто декламировали по очереди. Теперь вступила Анюта:

— В рождественскую ночь время останавливает свой бег, позволяя нам прикоснуться к энергии космоса.

И Алена завершила выступление:

— После первой звезды разрешается пить, гулять, играть в снежки и кататься на санках.

— Хм… А вот санки на Мальдивах надо еще поискать, — забеспокоился я. — Там же вечное лето!

У искательниц приключений хватит ума потребовать и это. Они такие. Заставят и искать, и катать.

— Да это образно, для фигуры речи, — успокоила меня Анюта. — Но против салюта с фейерверком возражать не будем.

— Положим, вы хотите развлекаться. Ладно, — затрепыхало мое эго в попытке вырваться. — Но я-то вам на что? Гуляйте сами, хоть до утра!

— Приличные дамы не выходят в общество без мужского сопровождения, — фыркнула Алена. — Это же нонсенс! А если мальдивские мужики захотят украсть нас в свой гарем? Аньке хорошо, она может смыться. А мне что делать?

Серьезный аргумент. Когда тебя приглашают быть рыцарем, уклоняться негоже.

Но перед выходом мне пришлось побыть еще и цирюльником.

— Галюсе надо подравнять хвостик, — заявила Алена. — Только красиво и художественно.

— Пойдешь со мной в ресторан? — спросил я у девочки, щелкая ножницами. — Рыбный стол и все такое. Если хочешь, могу взять тебя в гарем.

— Хочу, — ответила она. — А что такое гарем?

— Это такая большая семья, — выкрутился я, — где много красивых женщин.

— Хм… Пойду. Только с Аней и Аленой! — она задумалась и добавила: — Ты тоже приходи.

На тропический остров мы переместились единой группой, под черное одеяло Анюты уместились все. Грузоподъёмность девчонки радовала, а ведь еще не вечер! Внутренний радар безошибочно определил не только отель, он и номер Елизаветы Авдеевой. Я так не умею, а Анюта попала точно куда надо. Бунгало располагалось на берегу океана, в живописном тропическом парке. Под пальмой в кресле сидел смутно знакомый парень. Облаченный в одни лишь шорты, он через трубочку посасывал розовый фреш. Шрам на животе парня дал подсказку.

— Осколок повредил язву желудка? — припомнил я старый диагноз. — Как поживаешь?

— Нормально, спасибо, — высоким стаканом он указал направление. — Они вот там, загорают.

По каменной дорожке мимо бассейна мы вышли к пляжу, и Галюся радостно воскликнула:

— Ура, товарищи! Море!

Кристально чистые волны набегали на берег. Выглядели они крохотными, чисто декоративными. И белый песочек они не беспокоили, а гладили. Вдали сновали белые кораблики, безоблачное солнце висело над горизонтом. Картина, достойная кисти художника.

Дамская троица, возлежащая в шезлонгах и любующаяся закатом, дружно обернулась на детский крик. Других лежаков поблизости не наблюдалось, как и прочих отдыхающих. Собственный пляжик? Круто.

— Опа-на, — Лизавета Сергеевна подняла очки на лоб. — Явление Бережного народу! И с бабами. А кто это с тобой?

Она зыркнула фиолетовыми глазами, сняла панамку и промокнула ею лоб. Между прочим, ровный и чистый. Короткий темный ёжик на голове казался стильной прической, а в целом лицо выглядело на тридцать, с небольшим хвостиком. Нет, легкий загар освежает любую женщину. Но здесь контраст с недавним прошлым был разительным — воспоминания еще свежи.

Самой заметной деталью одежды трех курортниц являлись солнцезащитные очки. Видимость наряда, именуемого купальником, я бы одеянием не назвал. Тенденции таковы, что современный купальник не мешает, а наоборот, помогает зрителю оценить пикантные достоинства фигуры. А основная задача купальника — позволить загару прикоснуться к максимальной площади тела.

Мои спутницы поздоровались и представились. Анюта сквозь зубы, а Алена вполне доброжелательно. Но это только казалось — острый взгляд синих глаз пробежался по трем обнаженным фигурам. Будто молния пролетела и ожгла, даже я это почувствовал.

Лёля даже дернулась. Она подхватилась, чтобы повиснуть у меня на шее:

— Антон Михалыч! Глазам своим не верю. Откуда вы здесь?

— Мы к вам приехали на час, — сообщил я. — Бонжур, привет, хэлло. Можно, мы искупаемся на вашем пляже?

Галюся, впрочем, разрешения не дожидалась — она молча разделась и двинулась к прибою. В полном экстазе побрела, будто кролик к удаву. Анюта рванула следом.

— Вода не холодная? — обеспокоился я, вытирая испарину со лба.

Температура воздуха меня не волновала — несмотря на вечер, духота стояла приличная. Впрочем, здесь всегда тепло, и днем и ночью. А погода настолько стабильная, что аборигены знают всего два времени года: сезон дождей и сухой сезон. Чистая условность, перепада температуры дождь не влечет. И люди здесь живут счастливые, гадать не умеют: дождь идет — сезон дождей. Дождь не идет — значит, сухой сезон. У нас в Крыму не все так однозначно.

— Море тридцать, воздух тридцать, и коктейль с «Лимончелло» — тоже тридцать! — доложила Лёля.

— Ты пьешь тут крепкие коктейли? — изумился я.

— А почему нет, если наливают? Мне нравится, — Лёля тряхнула головой. — И потом, это отличное средство от чумы.

— Здесь есть чума? — я продолжал удивляться.

— Чумы нет, зато лекарство настоящее, — она с улыбкой смотрела на меня.

При этом Лёля успела окинуть Алену оценивающим взглядом. Такому даже многомудрые компьютеры не обучены — один взгляд, и все разложено по полочкам. Плюсы, минусы, направление атаки и построение защитной линии.

— Как ваша нога? — пискнула Ника, выглядывая из-за ее спины.

Девушка казалась вполне здоровой, синяков почти не видно. Вот что значит правильная мазь!

— Дела все ещё не так плохи, чтобы рассчитывать на улучшение, — коротко ответил я знаменитой фразой.

— Бережной, когда люди хотят искупаться, они снимают штаны, — сообщила Лизавета. Она приближалась не спеша. — Давай, заодно посмотрим на твои шрамы.

Никогда не планировал работать стриптизером, но сподобился на старости лет. Алена в этом представлении участвовать не стала — на ходу скинув сарафан, пошла в море. Мой взгляд невольно задержался на уходящем силуэте. Геометрию фигуры можно было бы выдумать лучше, но дальше некуда.

Между тем я скинул одежду, и Лизавета оценила картину. Говорила она голосом эксперта и изрекала очевидные факты:

— Так-так. Мелкие шрамы. На груди давние следы пулевого и ножевого. Живот тоже шили… А это что?

Я опустил взгляд: длинный розовый шрам со следами аккуратной штопки шел вдоль бедра. Авдеева взмахнула рукой:

— Отметин хватает, не спорю. Но они все давние, поверьте мне, — она обернулась к Лёле. — Милая моя, а ты такие ужасы рассказывала! Ничего не перепутала со страху? Сдается мне, что и лужа, в которой ты лежала, тогда твоими трудами сотворилась…

Да уж, за словом в карман Авдеева не лезет. Изможденное лицо пропало, а вздорный характер остался. И за этими алыми губками таится множество вопросов с острыми зубками.