Шерстяная «сказка»

55

Сейчас попробую описать ту любопытную конструкцию, в которой предстояло зимовать этот год. Поскольку нам для освоения достался в большей мере земледельческий, чем животноводческий регион, то и устройство хозяйств здесь имело свои особенности.

Наше новое место обитания объединяло под одной крышей и жилые, и хозяйственные постройки, соединённые между собой и расположенные замкнутым четырёхугольником. Домом здесь называли всё вышеперечисленное разом.

Фасадную сторону постройки, выходящую на улицу, занимал амбар, ворота которого служили входом во двор. Примерно таким же образом выглядели и другие хозяйства, составляющие деревню. В итоге, улица, на которую смотрели лишь стены и ворота амбаров, имела весьма унылый вид.

Наш амбар служил не только хранилищем зерна, здесь же был устроен ток с молотилкой. Жилая часть выходила во двор и занимала сторону, противоположную амбару. Боковые стороны четырехугольника образовывали стойла и конюшни, смежные с жилым домом и сообщались с ним внутренними дверями.

Особое «очарование» сего архитектурного комплекса состояло в том, что внутри этого условного квадрата располагался двор, в центре которого складывался навоз. Такой вот, пардоньте, «шарман».

Отдельным помещением выделялась пекарня. Над всем домом находился чердак, часть которого служила для хранения зерна, часть для хранения сена. К чердаку вели лестницы: одна из амбара, другая из кухни.

Сама кухня здесь не являлась изолированной комнатой, а была составной частью большого общего зала. Вроде наших современных однушек-студий. Ай, проще показать на картинке, чем описывать детали мозголомным техническим языком.

В итоге, из всего многообразия строений на жили-были нам доставались лишь две комнаты: вот та, которая общий зал, и примыкающая к нему отдельная каморка с выходом в конюшню. Ага, прямо вот так.

Теперь о внутреннем устройстве: в кухне у левой боковой стены находился сложенный из кирпича камин, расширяющийся в направлении внутренней части помещения. Стены в ней, как и в соседней комнатке имели ровно тот же вид, что и наружные – они были просто побелены. Отдельным «украшением» - выступающие тёмные балки на потолке.

Из убранства, как и предупреждал Андрэ - самая простая крестьянская мебель.

На самом деле, нам, можно сказать, ещё колоссально повезло, что в деревне к нужному моменту освободился именно этот двор. У местных он почитался зажиточным. (В нём, кроме крепкой крыши, имелась ещё и собственная молотилка, которой за отдельную плату пользовались остальные, менее состоятельные крестьяне.)

Точнее, дело здесь было не только в простом стечении обстоятельств. Андрэ рассказал, что этот фактор тоже в своё время учёлся при определении земель, которые отходили в его управление.

Дело в том, что такие вот деревни, лишённые вследствие разных причин непосредственного хозяина, господина или как его проще назвать… находящиеся в прямом подчинении короны и представляющие собой некие изолированные общины, доставляли королевскому казначейству массу хлопот. Действительно, следить за порядком на столь удалённых объектах было крайне затруднительно.

Для того, чтобы, например, банально собрать налог, отдельным служащим этой уважаемой структуры раз в год приходилось выезжать из столицы и совершать утомительный рабочий вояж по закреплённым за ними участкам. Конечно, радости от таких затяжных командировок никто не испытывал. И когда на обсуждение встал вопрос, какие пределы передать ненормальному барону, по доброй воле готовому переехать на границу горизонта и принять на себя бремя руководства частью этой человеческой пустоши, предложения посыпались, как из рога изобилия.

Я имею ввиду, что каждый из ответственных за эти проблемные регионы был счастлив сдыхаться хотя бы от одного участка и наперебой расхваливал что-то из своего списка. Выискивал объективные преимущества, в красках разрисовывал красоты местности, в общем, Андрэ фактически выбирал из предложенного лучшее.

Что же касается местных… Сдаётся мне, что наше появление их не очень должно было радовать. До сих пор эти люди, если можно так выразиться, жили вольницей. Конечно, это определение условно. Но по факту-то именно так. Ну что там, подумаешь, раз в год приезжало официальное лицо, совершало ревизию, перепись хозяйств, населения, сгребало собранный старостой налог за отчётный период и бегом улепётывало обратно в цивилизацию. В остальное время народ чувствовал себя вольготно. Все ответственные решения принимались общинным советом, в том числе и по вопросам остававшейся без хозяев и наследников недвижимости.

Не знаю, куда собирались пристроить этот дом, но тут как раз и выяснилось, что у него, как и у всей деревни, теперь объявился владелец. «Жирный» двор не достанется никому, да и вообще, всему самоуправлению – конец. Такая вот петрушка.

Куда деваться, народ был вынужден принять новую данность. Однако, чуяла я, нам ещё предстояло столкнуться со скрытым недовольством населения. Ну да ладно, разберёмся, ибо тоже деваться некуда.

К нашему приезду «барские хоромы» привели в относительный порядок. По крайней мере паутина по углам не болталась. Жилая часть стояла неприкосновенной, а вот молотилка молотила, как говорится, не покладая механизмов. Не зная, как распорядится новое руководство таким важным, а главное, дефицитным хозяйственным объектом, крестьяне на свой страх и риск эксплуатировали технику, аккуратно складывая привычную плату в отдельную кучку сельского общака.

Но это, как раз, нормально, и по-человечески, и управленчески объективно. Что им ещё было делать? Не оставлять же урожай в самый разгар сбора необработанным.

Раздражало другое: половина деревни непрерывной вереницей теперь должна была обретаться в нашем амбаре. Ну то есть представьте, во дворе постоянно толкутся посторонние люди. Ладно, не прямо во дворе, внутри гумна и за «калиточкой», но поверьте, от того не легче. Особенно учитывая тот факт, что сей древний агрегат при работе издавал характерный шум. И при существующей плотности занятости эти звуки обещали в скором времени довести всех обитателей дома до нервного тика. Всё равно, что жить, например, через забор от взлётной полосы где-нибудь в Пулково.

Утешало только одно: собранный урожай не бесконечен. Скоро крестьянские запасы должны будут исчерпаться, и катавасия с обработкой зерна закончится. Жаль только, что это далеко не все проблемы, с которыми нам пришлось столкнуться.

Дело, конечно, не в скромности самого жилища. Тут, как раз, ничего страшного. Главное, что стены оказались действительно добротными, в таких не страшно пережить холода. Приложить руку и немного фантазии – вообще всё хорошо будет. А там, глядишь, свой дом выстроим и переедем. Вопрос в другом: прямо сейчас нас было слишком много на скудные квадратные метры жилой площади.

Ладно, маленькую изолированную комнату мы с Андрэ безоговорочно определили для Мариэль. С ней же могла поселиться и мадам Флора. Теоретически. Это если следовать принципу «в тесноте, да не в обиде». А куда девать Кристи? И мужиков, которые оставались с нами? И баранов, которые никаким манером не могли поместиться в тех постройках, которые имелись в наличии. Даже если занять ими всё, что было, включая курятник и пекарню.

Да и нам с Андрэ тоже как бы не очень улыбалось поселиться в проходной кухне. Это, на крайний случай, конечно, тоже выход. Но не хотелось бы, прямо скажем, не хотелось.

Ситуация с возникшим дефицитом отдельного личного пространства для каждого была объяснима. Андрэ ведь не предполагал, что я выдвину идею сразу ехать с ним и проявлю в этом решении такую категоричную настойчивость. Соответственно, деревенские ожидали прибытия хозяина в небольшой мужской компании, а никак не всего семейства, да ещё и с помощницами.

В общем, в первые минуты голова пошла кругом. Впрочем, это длилось недолго. Э-эх, да где наша только не пропадала! Я ещё раз внимательно обошла доставшиеся нам жилищные ресурсы, и после короткого совещания со своей любимой второй половиной практические решения стали складываться в удобоваримую картину.

Беспокоиться о баранах он мне сразу решительно запретил. Я и сама не поняла, зачем включила нашу живность в список своей «головной боли». Наверное, исключительно по инерции прошлой профессиональной памяти. Порядочный завхоз, он на то и завхоз, чтобы заведовать вверенным ему хозяйством – всем целиком. Извиняюсь за тавтологию.

Расселением стада вместе с ответственными за него пастухами занялся Андрэ, а мне оставалось всего лишь придумать, как благоустроить членов семьи. Своих героических дам-помощниц, не побоявшихся последовать за нами в неведомую глухомань, я уже автоматически причисляла в её состав и не могла позволить им ютиться в откровенном неудобстве.

Вообще, первой мыслью было снять у деревенских комнаты и для Кристи, и для мадам Флоры. Или хотя бы одну на двоих. Но эти отчаянные спартанки наотрез отказались от такого варианта, умоляя меня не выдворять их от нас даже на ночлег.

- Вот смотрите, госпожа Корин, я вот тут вот занавесочку повешу, да и буду там себе прекрасненько поживать. И за камином прослежу, чтобы ночью не затух, и бежать спозаранку по морозу никуда не надо. – сложив бровки домиком, певучим речитативом уговаривала Кристи.

- И мне рядом с Мариэль оставаться куда как приятнее. Для двоих эта комната вполне подойдёт. А малышке будет не так страшно ночевать на новом месте одной. – поддерживала подругу мадам Флора.

Я поняла, что тётушкам просто страсть, как не хочется уходить к чужим людям. Но и резон в их словах определённо имелся. Мариэль действительно будет уютнее чувствовать во сне рядом присутствие близкого человека. Да и помещение, права Флора, при ближайшем рассмотрении, годилось для проживания пары миниатюрных девчонок.

Но оставлять Кристи жить в углу кухни за занавеской моя совесть воспротивилась. И выход нашёлся.

Слева от общего зала располагались три кладовки. Вот их я и определила под спальню для помощницы и нашу с Андрэ укромную норку.

Первая, между прочим, была не такой уж и малюсенькой на одного человека. К тому же, имела общую стену с кухней, к которой примыкал камин. А это означало дополнительное тепло. А так, если тут всё основательно расхламить, хотя бы немного облагородить и втиснуть кровать – получится вполне себе замечательная спальня.

Вторая и третья имели отдельный вход. Всё, что требовалось – сломать между ними перегородку и превратить в нормальную комнату для супружеской пары. Ну и озаботиться дополнительными «отопительными приборами» для всех. Запастись, как минимум, жаровнями вроде той, которой обогревалась моя самая первая комната в этом мире.

Ну вот, примерный план созрел, оставалось энергично, в ускоренном темпе воплотить его в реальность.

Да, ещё один острый вопрос с жирным восклицательным знаком стоял на повестке дня в первых рядах: однозначная ликвидация «ароматной» горки посреди двора. Знаете, без живописных картин за окном мы ещё как-нибудь перебьёмся. Но жить с видом на навозную кучу – увольте.