Северный волк

Глава 16

Восходящее солнце разгоняло тонкий туман над вересковой пустошью. Было свежо, кристально чистое небо еще поблескивало на западе последними звездами. Воздух бодрил, вода из ручейка у нашей стоянки казалась удивительно вкусной. Несмотря на ссору, на пытку Серпинара, на то, что легла очень поздно, а встала рано, чувствовала себя прекрасно. Выспалась, отдохнула, словно была другим человеком. Мир казался ярким и чудесным, погода — восхитительной. Я улыбалась Эдвину, и постепенно его мрачность ушла. К сожалению, она сменилась недоумением и даже подозрительной настороженностью. Это огорчало, но вопреки такому поведению виконта верила, что вскоре все наладится. Я даже была в этом искренне убеждена.

Мое прекрасное настроение не испортило даже падение в глубокую яму-ловушку, какие обычно рыли ариды, слишком медлительные, чтобы гоняться за мелкой дичью. Я без труда подлечила вывихнутую лодыжку и уже через полчаса забыла бы об этой неприятности, не попади Эдвин в такую же ловушку. Он тихо бурчал едва различимые ругательства под нос, стряхивая с сапога кости предыдущей жертвы. А когда я хотела полечить виконта, он очень поспешно исцелил себя сам. Это задело сильно. Артефактор словно очередной раз подчеркнул, что не доверяет и не хочет увязать в долгах мне, как в болоте.

И все же я надеялась, что вскоре наши отношения станут прежними. Ведь моя любовь к Эдвину не ушла. Напротив, в то же утро я получила ей подтверждение, когда в разрушенной эльфийской деревне мы наткнулись на гнездо спиндов. Эти паукообразные монстры были мне отвратительны из-за липкой паутины с резким запахом, из-за попыток толпой загнать жертву в силки, где этот лишающий сознания запах был наиболее сильным. Небольшой боевой опыт Эдвина сыграл с виконтом злую шутку. Он не знал о хитростях спиндов, недооценил их и едва не угодил на обед правящей паре.

Испугалась за него тогда ужасно. Не задумывалась о резерве, расшвыривая монстров, пробиваясь к Эдвину. Высвободив его из паутины, обняла, хотела поцеловать, но он отвернулся, отстранился. Бросив скупую благодарность за помощь, хмуро укорил за безрассудное расходование резерва. Я ничего не ответила, рассудив, что еще одна ссора нам не нужна. Для себя сделала вывод, что виконта раздражали собственная ошибка, беспомощность и неспособность защититься от кажущихся небольшими и не слишком опасными спиндов.

Я простила Эдвину и холодность, и отстраненность, списав такое поведение на уязвленное самолюбие. Но виконту все же удалось безнадежно испортить мое прекрасное настроение. На привале, не скрывая воодушевления и радости, я поделилась с артефактором предположением:

— Знаешь, мне кажется, его заклятие разрушилось, — чувствуя, что догадка верна, не сдерживала улыбку, а искристое возбуждение изменяло дар, покалывало кончики пальцев. — Я бы на твоем месте не обольщался, — отрезвляюще безразлично ответил виконт. — С меткой Великий магистр играет так же. Кажется, что все прошло, закончилось, а потом начинается второй виток. Хотя допускаю, что он мог тебя и отпустить.

— Почему бы он это делал? — удивилась я, ощущая, как улетучивается, блекнет лучистая легкость.

Едва ли не в первый раз за утро, Эдвин посмотрел мне в глаза. Холодный взгляд, ровный тон, бесстрастный голос истинного инквизитора, ведущего допрос.

— Ты очень упряма и отчаянно сопротивлялась. Это понятно. Ты не горишь желанием помогать Серпинару, уничтожившему твою семью. Я верю, что ты ничего ему сама не рассказывала.

Но видел, как ты вчера трижды кивнула. За каждым разом следовало облегчение. А теперь ты и вовсе считаешь, что заклятие разрушилось. Значит, он получил от тебя какие-то сведения.

Я хотела вмешаться, но он жестом остановил:

— Повторюсь, я не вижу в этом беды. Печально, что ты мне лжешь.

— Я не лгу! — выпалила я.

— И упорствуешь в этой лжи, — прежним тоном, словно не слыша, договорил виконт.

— Я не упорствую. Я говорю правду! — стараясь держать себя в руках, отрезала я. — Он ничего от меня не узнал. Но доказать это я не могу и не буду. Это принципиальный вопрос. Ты либо доверяешь мне. Либо нет.

Он нахмурился, глянул исподлобья, а пауза перед ответом показалась длиной в вечность. Все вокруг замерло, замолкло, растягивая ожидание.

— Доверяю.

Одно единственное слово прозвучало глухо, четко и окончательно. Более развернутого ответа я не заслуживала. Виконт встал и отошел, всем видом показывая, что больше не хочет говорить. Действительно, после такой беседы нам больше нечего было обсуждать.

В тот момент я окончательно уверилась в том, что моя любовь ничего не изменит. С заклятием или без него, волшебство между Эдвином и мной не восстановить.

Он считал меня чужой.

У меня не было слов и сил, чтобы изменить это. Даже мое участие в ритуале не убедит артефактора ни в чем. Недаром он сказал, что после источника все закончится.

Наше расставание последние месяцы было лишь вопросом времени. Теперь я знала, что после источника каждый из нас пойдет своей дорогой. Даже если в одном направлении.

Приближение к источнику я почувствовала задолго до того, как увидела возвышающиеся над кронами деревьев башни храма. Сила этого места впечатляла. Из-за нее трепетал дар, волновался, каждый шаг отзывался сполохом. Хотелось смеяться и плакать одновременно, кружилась голова, колени дрожали, пальцы колола магия. Чем ближе мы подходили к храму, тем сильней ощущалось напряжение, игривое и в то же время штормовое возбуждение источника. Необузданная мощь стихийной магии накатывала волнами, обдавая то восторгом, то бескрайним горем. Нам обоим приходилось все время сжимать кулаки, чтобы не сорвалось шальное волшебство. Эдвин сказал, что сильный источник слишком долго находился без присмотра, без разумного расходования и сдерживания энергии, а потому видоизменял некоторые цветы и деревья. Береза с голубыми листьями и лекарственная ромашка в человеческий рост были в этой местности частым явлением. Оставалось радоваться, что обычная трава даже в таких условиях не изменила себе и все еще оставалась обычной травой.

Храм был частично разрушен. Восточная стена обвалилась, залы от посторонних взглядов надежно скрывали высокие кусты и вездесущий плющ. От него храм пострадал больше, чем от боевых заклинаний. Магические подпалины виднелись на камнях кладки, но в большинстве своем портили только внешний вид. Корни плюща проникали между камнями и медленно выкрашивали связующий раствор. Тяжелые, толстые плети выламывали камни, словно длинные пальцы зеленого гиганта. И украшали руины, делали их живописными. А таинственности добавляли большие, с мужскую ладонь, пестрые листья. Они шевелились на легком ветру и будто нашептывали что-то.

Поднявшись по полуразрушенной пологой лестнице на площадку перед храмом, мы прочитали заклинания, ограничивающие влияние источника на нас. Он то подпитывал, то обкрадывал, то вселял веру во всемогущество, то заставлял вздрагивать от каждого шороха. Я не скрывала облегчения, когда защита окутала меня коконом, отгораживая от сильного и непредсказуемого потока энергии.

Мы не раз обсуждали, что нужно делать. Вспоминая чертежи лорда Брешаана, вошли сквозь разрушенные ворота на землю храма. Карта эльфов была такой точной, что всего минут через десять мы вышли во внутренний двор, ни разу не усомнившись в направлении, не запутавшись в переходах.

Построенный квадратом храм, ограничивал большое идеально ровное пространство. Двор был выложен прямоугольными плитами из белого, магически обработанного мрамора. Камень приглушал силу источника, позволяя ей выбиваться на поверхность только в строго отведенных местах. Всего таких мест на площадке было семнадцать: выложенная синей плиткой многолучевая звезда в центре и шестнадцать маленьких таких же синих звездочек у самых границ квадрата. Маленькие звездочки располагались на линиях, продолжающих лучи центральной звезды.

Синяя плитка блестела и казалась хрупкой, но подойти поближе и рассмотреть внимательно было боязно. Каждая из звездочек ощущалась магом средней силы, а вот центральную вполне можно было сравнить с Серпинаром. Представить, что возьму всю эту энергию под свой контроль на несколько часов, не получалось. Задача казалась невыполнимой, но показывать сомнения Эдвину не могла. Он и без того не слишком доверял мне. Видеть, что я колеблюсь в последний ответственный момент, ему было необязательно.

Многоступенчатый ритуал мы просчитывали тщательно и неоднократно. Леди Тимея и лорд Брешаан перепроверили все расчеты и прошлись с нами по формулам еще в Гнезде. Проверяли правильность и созвучность. Но воспоминание о призраках не успокоило. Заверения Эдвина том, что мы готовы к такому уровню волшебства, тоже. Когда плела первые заклинания, руки от волнения дрожали так, что чуть не разрушила свои чары. Подобная оплошность была совершенно недопустимой, потому что резерва на вторую попытку не хватило бы.

Все должно было получиться с первого раза.

Бьющая из синих звезд магия меня удивила. Когда мы закончили подготовительный этап и приступили к работе с самим источником, я почувствовала его мягкость и податливость. Складывалось впечатление, что он истосковался по вниманию, по направляющей его силе. Даже отчего-то напоминал игривого щенка, не знающего, куда выплеснуть энергию, чем бы заняться. Щенка, наслаждающегося свободой, но гордого тем, что его взяли на поводок. Так и источник радостно отдавался в руки, ластился, но я, к счастью, знала ошибочность сравнения стихийной магии со щенком. Стихийная магия могла при неправильном обращении или просто ослаблении внимания убить.

Создаваемые Эдвином заклинания сплетались, перевивались с моими. Оживив наш артефакт, мы вводили в эти общие сети гибкую магию источника и малоподвижную силу "третьего". Восхитительно прекрасное, возвышающее и одновременно опустошающее, выпивающее колдовство длилось часы. Ритуал не был обыкновенным трансом. Я четко видела не только плетения волшебства, но и двор, и сияние изрезанной рунами кости, и лицо сосредоточенного Эдвина.

Колдовство истощало не только магически, но и эмоционально. Усталость отвлекала, сбивала. Подбросила глупую мысль о том, что было бы интересно хоть раз сотворить волшебство вместе с ребенком. Втроем. Эдвин, я и дочь. Глупые мечты. Но из-за них я плакала во время ритуала, а Эдвин это видел. Он хмурился, бросал на меня время от времени настороженные взгляды. Но я делала вид, что этого не замечаю. Строго запретила себе отвлекаться и концентрировалась на волшебстве.

На карте даров, лежащей в центре большой звезды, постепенно концентрировалась энергия. Она отколола один за другим сапфиры и рубины. Артефакты подскакивали на полу, неприятно стучали и порядком раздражали. Я надеялась, что они треснут, обратятся в пыль. Но разрушительная сила была направлена не на них. И даже когда ближе к полуночи карта даров вспыхнула и заполыхала зловещим кровавым огнем, камни остались целыми.

Когда ритуал закончился, резерв мой был полностью опустошен. Я валилась с ног, колени просто подкашивались. Отступив назад, оперлась спиной о колонну. Хотелось сползти по ней на пол, но на это не было сил. Эдвин был не в лучшем состоянии. Он в изнеможении сел там же, где стоял. В десяти шагах от меня, на другой вершине равностороннего треугольника с центральной звездой в середине. Наш "третий маг" обессилено поблескивал остаточным резервом на третьей вершине. Его крупиц не хватило бы даже шнуровку платья поправить.

Казалось, прошла вечность, прежде чем ко мне вернулась способность хоть немного думать. Центральная звезда излучала ровный свет. Я смотрела на это синее сияние, прислушивалась к источнику. Ощущала, что он доволен, спокоен. Его силе нашлось применение, стихийная магия этому будто радовалась. Камни-артефакты затихли и напоминали глаза. Сердитые и злобные. Меня они раздражали. — Благодарю, Софи, — низкий голос Эдвина откликнулся эхом в пустом каменном дворе.

— Уничтожить это было важно, — мой собственный голос прозвучал глухо и безжизненно.

Эдвин не ответил, но я чувствовала на себе его взгляд. Не повернулась. Разговаривать с виконтом сейчас ни о чем не хотела. Вообще после этого ритуала мечтала лечь и лежать неподвижно до скончания века. А у меня не было сил даже сесть.

Шорох мантии, краем глаза подмеченное движение.

Артефактор медленно поднялся, чуть покачиваясь, подошел ко мне.

— Нужно отсюда уходить. Восстанавливаем хоть сколько-то резерва и уходим, — твердо скомандовал он.

И его тон, и неспособность оставить меня в покое бесили. Но напомнила себе, что в такой резкой реакции на разумные слова виконта виноват опустошенный резерв. Прав был Эдвин, а не расслабляющая, убаюкивающая радостная магия источника. Она наполняла умиротворением, но эта ласка была ловушкой, и задержаться сейчас рядом с центром источника мог лишь самоубийца.

Вынув из кармашка на поясе два восстанавливающих резерв амулета, разломала их в ладонях. Магия заструилась по рукам, теплом окутала сердце. Всплеск энергии ощущался и в руках виконта. Всего через пару минут мир стал живей, свет звезд над головой — ярче, воздух — свежей. Я в нерешительности смотрела на следующую пару артефактов, раздумывая, ломать или не ломать.

— Думаю, по три штуки нам хватит, чтобы отойти достаточно далеко и обезопасить стоянку, — он рассматривал блестящие у него на ладонях бляшки. — Как считаешь?

— Не хватит — используем и по четвертому, — с жадностью впитывая запас волшебства из согнутой третьей монеты, пробормотала я.

Поднявшееся было раздражение ушло. Даже усталость отступила. Я чувствовала, что способна шевелиться, пройти пару часов по темной каменистой пустоши, прячась от силы источника. Осторожно покосившись на Эдвина, заметила, что и он выглядел более бодрым и решительным, чем всего четверть часа назад.

Виконт поймал мой взгляд, улыбнулся. Одними губами, как чужой. И в глазах не мелькнуло ни отблеска тепла.

Вспомнились слова о том, что после источника все закончится. Я вздохнула и отвернулась. Все же он имел в виду нас. Для него наши отношения были неисправимо безнадежными.

Подняв сумки, мы вернулись в темные коридоры храма. Магический светильник медленно плыл перед нами, выхватывая из мрака резные косяки разбитых дверей, молочно-белые камни стен и черные подпалины от боевых заклинаний. Мы брели медленно, с трудом переставляя ноги. Торопиться было некуда. По расчетам призраков, магия источника станет опасной через два часа. За это время мы должны были уйти достаточно далеко, чтобы не допустить спонтанного волшебства. Оно могло стать разрушительным не столько для окружающих, сколько для сотворившего его мага. Несмотря на усталость и неполный резерв хотелось поговорить. Молчание и тихий отзвук шагов в пустынном здании угнетали, даже пугали.

— Эдвин, — начала, еще не зная толком, что сказать ему.

Он поднял руку, призывая к тишине, замер.

— Чувствуешь? — едва слышно прошептал виконт.

Я закрыла глаза, настороженно прислушалась к ощущениям. От тревоги в его голосе по спине пробежал холодок. Но он ничего не стоил в сравнении с ледяным ужасом, захлестнувшим меня в следующее мгновение. Совсем недалеко находились маги. Пятеро. И они приближались к нам.

— Восстанавливаемся, — скомандовал Эдвин. — Полностью. Я сломала еще два амулета. Рядом тихие щелчки треснувших артефактов, всплеск магии.

— Нужно пройти через храм к восточной стене, — предложила я.

— Пошли, — быстро согласился он, коротким движением руки ускоряя магический светильник и перенаправляя его. Мы торопились. Неизвестные тоже. Они были быстрей. Им не мешали ни переходы, ни подвалы. Все наши попытки запутать след ни к чему не привели.

В храмовом хранилище артефактов мы сделали передышку. После ритуала силы были не те, а особенности этой зачарованной комнаты могли скрыть нас от преследователей.

— Рассказывай, — взяв меня за плечи, заглянув в лицо, потребовал виконт.

Мы и раньше договаривались, что я отвечаю за живых и за нежить. Ловушки, как более опытный, оценивал Эдвин.

Сосредоточившись, отчитывалась:

— Пять даров. Полные резервы. Общая сила превосходит нашу общую в три раза. Привыкли работать в команде. Хорошо ориентируются здесь. Идут по двум этажам. Трое — наверху, двое — по нашему. Все еще нас чувствуют.

— Как, Софи?! Как через амулеты? — рыкнул он.

— Не знаю, — его напор ошеломил, мой голос дрогнул, стало страшно. Вдруг поняла, что Эдвин злится на меня. Что он в ярости.

— Я чувствую на себе слежение, — пролепетала беспомощно. Эдвин досадливо и раздраженно скривился, выпустил меня, отвернулся.

С опозданием поняла, в чем меня заподозрили.

— Он ничего от меня не узнал! — выпалила я, хватая виконта за руку. — Ничего! Клянусь тебе!

Он зло оскалился, недоверчиво тряхнул головой, высвободился.

— Пойдем. Нельзя терять время.

Я и слова не успела больше сказать, как он выскочил через вторую дверь из хранилища.

Повторяя про себя, что сейчас не время и не место для эмоций, побежала за ним. Нас ждал бой. В бою эмоции только вредят.

Нагнала Эдвина у ближайшего поворота. Виконт ждал меня, был сосредоточен, серьезен. В свете магического фонаря казался как никогда чужим и способным на жестокость. От такого человека хотелось держаться подальше.

— Если пройдем здесь, успеем к восточной башне первыми? — хмуро бросил он, не глядя на меня.

Я прислушалась к дарам преследователей.

— Нет. Трое верхних успеют раньше. Двое прижмут нас сзади. — Тогда возвращаемся. Ударим по тем двоим, — он решительно махнул рукой назад.

— Давай обойдем, — припоминая эту часть храма на чертежах, я указала на боковой проход справа. — Ударим сбоку. Врасплох. — Они тоже изменят направление, — возразил виконт. Мое несогласие его заметно раздражало. — Нас же чувствуют!

— Эти коридоры близко. Идут параллельно и близко. Соединяются еще до хранилища, — торопливо объясняла я. Такую разницу путей не почувствуют.

Он хмурился и молчал, настороженно поглядывал назад, словно прислушивался к приближающимся дарам. Тихо добавила:

— Ты решай. Я не настаиваю.

Он окинул меня сердитым взглядом, кивком указал на боковой проход:

— Обойдем.

Я не обольщалась. Отлично понимала, что Эдвин согласился из-за возможности обогнуть хранилище. Оно могло помешать бою.

Соседний коридор не подвел. Мы продвигались быстро и бесшумно. Я чувствовала, как постепенно приближаются два дара. Уверенные, хищные. Они были наготове, тоже ведь ощущали нас. Один казался смутно знакомым, но меня это наблюдение не встревожило. Инквизиторов и магов раньше в моем окружении было больше, чем предостаточно. Шедший впереди Эдвин сделал мне знак остановиться, погасил светильник. Время в ожидании тянулось бесконечно, хотя знала, что прошло не больше минуты. По соседнему коридору мимо двери проплыл другой магический фонарь.

Раздались гулкие шаги.

Эдвин атаковал. Огненное заклятие ударило в проходящего мага. Наша уловка сработала. К нападению настороженные противники были готовы, но о втором ходе не знали. Щитовое волшебство идущего первым инквизитора запоздалым белым всполохом ушло в пустой коридор.

Свое заклинание я пустила зигзагом. Отскакивая от стен, ярко-зеленый сгусток несколько раз прошил коридор. Второй маг защититься толком не успел. Я чувствовала всплеск боли и магию лечебного амулета.

Эдвин увернулся от ответного заклятия. Оно отразилось от стены и полетело в меня. Успела его погасить и поставить на виконта щит. Из-под прикрытия Эдвин пытался пробить заслоны врага. Тот отступал, прикрывая себя и напарника. Бой медленно вывел нас в более широкий коридор. Магия искрила, заклятия шипели, разбивались о бесплотные щиты, рассыпались огненными брызгами. Пыльный воздух пах гарью и дрожал от напряжения.

Нас не атаковали. Один инквизитор, высокий и крупный, прикрывал себя и другого щитами, все силы бросив на это. По бледному лицу здоровяка струился пот. Сдерживать натиск виконта, даже ослабленного недавним ритуалом, было трудно. Я ждала, что второй инквизитор, долговязый и костлявый на вид, попытается отбиваться. Как это делал Эдвин из-под щитов. Но инквизитор недвижно стоял у стены, закатив глаза, молитвенно сложив руки на груди. Он явно был слабей здоровяка по силе дара, но Эдвин пытался дотянуться именно до него. Серьезный противник виконта не интересовал. Однако пробиться к долговязому не помог и яростный напор.

— Теперь Великий магистр знает, что мы нашли Софи Лантер и Эдвина Миньера, — насмешливый голос долговязого, вынырнувшего из транса, был мне знаком. Как и его дар.

Вместе они отозвались в душе ненавистью.

Я вглядывалась в лицо мужчины, прячущегося за здоровяком, и пыталась понять, почему этот белобрысый маг так на меня действует. Помог беззаботный магический фонарь, проплывший над головами врагов. Его свет, как оранжевое пламя факела, осветил мага справа.

И я вспомнила, где видела этого инквизитора в последний раз.

В заснеженной деревне. За спиной у рыцаря, убившего Анри. Жажда мести, жажда крови затмили разум. Я не заботилась о щитах. Они рассеялись. Мне нужен был только подонок, помогший убить моего брата.

Заслоны инквизиторов пробила быстро. С двух ударов.

Здоровяк пробовал удержать сгорающие, словно бумага, щиты. В его пальцах искрила магия. Я была быстрей. Мое заклинание вплелось в волшебство инквизитора, изменило его. Через считанные мгновения здоровяк катался по полу, прижимая к груди сожженные до локтей руки. Краем глаза видела, что его добил Эдвин.

Долговязый застыл в немом крике, вцепился пальцами в стену и даже не пытался защищаться. В распахнутых глазах читался животный ужас. Но в последний момент, когда я направила указательные пальцы магу в грудь, он стряхнул оцепенение и бросился бежать.

Я поймала его магией за ноги. Сильно дернула. Он упал лицом на каменный пол, что-то хрустнуло. Маг заорал. По плитам растекалась кровь.

Он пытался перевернуться на спину, посмотреть на меня. Не позволила. Он просил пощады, умолял не убивать. По мраморным плитам медленно растекалась прозрачная, резко пахнущая лужа.

Короткое заклинание. Магия, когтями впивающаяся в спину дергающегося и скулящего инквизитора. Кашель, кровавая пена из разодранных заклятием легких.

Я стояла перед трупом. Стальные, блестящие когти, бывшие продолжением моих рук, померкли. Мигнул и погас магический фонарь. Тут же зажегся другой.

Я будто только тогда очнулась и осознала, что сделала.

Отшатнулась, вдруг оказалась в объятиях виконта.

Вцепилась в него обеими руками. Меня била дрожь, ноги подкашивались. От резерва осталось значительно меньше половины, и я с ужасом понимала, что не знала тех заклинаний, которые только что использовала. После таких открытий времени, чтобы успокоиться, понадобилось много. — Что он тебе сделал? — тихо спросил Эдвин, все еще прижимая меня к себе.

— Он помог убить Анри, — выдохнула я.

— Понятно. А откуда знаешь такую эльфийскую магию? — тем же ровным тоном поинтересовался он.

— "Такую"? — насторожившись, уточнила я.

— Да, такую. Того же уровня, что покров Навэнны. Разработанную и предназначенную для магов, охраняющих эльфийского Владыку, — неправдоподобно спокойно пояснил Эдвин.

— Если скажу, что само сплелось, поверишь?

— Постараюсь, — он неожиданно усмехнулся и чуть крепче прижал меня к себе. — Иди, посиди вон там.

Он махнул рукой куда-то.

— Подальше отсюда. А я поищу у них артефакты. Они не могли без запасов отправиться ловить двух опасных преступников. Тем более мы нужны им живыми.

— Я не сдамся живой, — всхлипнула, все еще цепляясь за виконта.

— Я тоже, — заверил он, погладив меня по голове. Движение было ласковым, но Эдвин говорил решительно и твердо, каждое слово было приказом. — Нам нужно восстановиться. Эти двое нас истощили. Посиди, передохни немного. Попробуй почувствовать троих оставшихся.

Я кивнула и нехотя высвободилась из его рук. Вдруг снова почувствовала омерзительную смесь запахов крови, мочи и горелой плоти. Мельком глянула на трупы инквизиторов. Сожалений не испытывала, даже не тошнило. Но все же смотреть, как виконт обыскивает убитых, было противно. Я отвернулась и сосредоточилась на магии, льющейся из согнутых в ладони артефактов.

Неизвестные эльфийские заклинания почти полностью лишили меня сил. Привалившись к стене, старалась думать только о том, что обманем охотников и избежим боя. Третье вычерпывание резерва за сутки могло серьезно подорвать здоровье. Артефактор это тоже понимал, но готовился к схватке, ломая друг за другом два амулета.

Магия восстанавливалась медленно, дрожь в коленях и руках уходить не спешила. За всплесками магии собственных амулетов на короткое время теряла дары троих охотников. Но знала, что они почувствовали бой и смерти своих товарищей. — Неплохо, — удовлетворенно подытожил Миньер. Он подошел ко мне и протянул полдюжины восстанавливающих амулетов и три лечебных. — Приятное чувство, когда твоя работа так тебя находит.

— Да, — бросила, раскладывая артефакты по карманам. — Жаль, что придется пользоваться. Те трое не отступятся. Они недалеко над нами. В башню больше не идут.

— Ничего. Попробуем перехитрить, — сухо ответил он, задрав голову, будто всматриваясь в дары, скрытые камнем. — Готова пробежаться?

— Готова! — ответила решительно, сгибая в ладонях зачарованные бляшки.

Он сделал то же самое, усмехнулся. Во взгляде читалась пугающая жесткость, а верхняя губа приобнажила клыки. Виконт казался хищным и до дрожи опасным.

Мы бежали по коридорам, переходам, не останавливались, не делали передышек. Мчались, петляя по храму, к западной башне. Оттуда тоже был выход. Мы не рискнули выходить на открытое пространство и пробовать прорваться через центральный вход.

Преследователи не отставали. Когда мы бежали по внутреннему двору, с верхней галереи слышался топот. Над головой просвистело заклятие, опалив колонну и стену.

— Вон она! — мужской голос размножило эхо.

Новое заклятие едва не ударило меня по ногам, но успела спрятаться за дверью в западное крыло. Дерево задрожало, из него посыпались гвозди.

Я бежала за Эдвином, выбиваясь из последних сил, ломая на ходу лечебные амулеты, чтобы только не отстать, чтобы передвигать ноги. Ему тоже приходилось тяжело. Перед башней он остановился, задыхаясь, уперся ладонями в колени. — Может, бросим пару ловушек? — кое-как отдышавшись, предложила я, привалившись к стене рядом с виконтом. — Давай рискнем, — утирая лоб, согласился Эдвин. Возможно, это наш единственный шанс уцелеть. Будем надеяться, что источник их не извратит.

— Он может? — уже не так решительно взвешивая в руке артефакт-ловушку, я не скрывала скепсиса.

— Может, — опершись на колонну, выдохнул Эдвин. — Главное, оказаться подальше от ловушки, когда она сработает. — Тогда пошли, — я наклонилась, шепнула активирующее заклинание. Ловушка послушно откатилась в темноту коридора. — Они близко. И так просто нас не потеряют.

Эдвин с видимым усилием выпрямился:

— Ты права. Побежали.

Мы успели подняться на третий этаж, когда внизу прогремел взрыв. Меня швырнуло вперед, на ступени. Пребольно ударилась. Эдвин едва не упал на меня сверху — в последний момент уцепился за перила. Я взвыла от боли, прижала ладонями пострадавшие места. Лечиться, тратить резерв было нельзя. Слезы не сдержала и тихо всхлипывала, пока целебная магия амулета мягко и слишком медленно залечивала ушибы и ссадины. Эдвин присел рядом на ступеньку.

— Надеюсь, простой капкан изменился нам на пользу. Грохнуло хорошо. Даже если их на время оглушило, это тоже удачно.

Кивнула, стараясь не показывать, как мне больно, как раздражают в данный момент разговоры и попытки подбодрить. Но Эдвин сам все понял и замолчал, отвернулся. Передышка длилась не больше пяти минут. Боль уходила, я прощупывала храм в поисках преследователей. — Они живы и поднимаются сюда, — выдохнула я, почувствовав три сильных, почти неповрежденных дара и остаточные следы щитов. — Они почти не пострадали!

В голосе против воли послышался ужас.

— Мы справимся, — твердо прервал виконт.

Быстро встав, склонился ко мне, посмотрел в лицо.

Решительный взгляд, жесткость черт, блеск глаз.

— Давай, Софи. Осталось немного!

Я вложила ладони в протянутые руки, поднялась. С тоской нащупала в мешочках оставшиеся амулеты. Два лечебных, три восстанавливающих. Тратить их было жаль, но я сомневалась, что без этого смогу преодолеть еще два этажа и спуск. Словно прочитав мои мысли, Эдвин велел:

— Используй то, что требуется. "Потом" может и не наступить.

— Весьма вдохновляюще, — буркнула я, согнув лечебный артефакт в ладони.

— Зато правдиво, — резонно возразил виконт, сломав такой же.

С новыми силами мы поторопились наверх. Четвертый этаж, коридор направо. Третья комната слева — огромный зал. Когда-то здесь была библиотека. Обугленные книги валялись у стен, вповалку лежали три опаленных стеллажа. Вдоль всей западной стороны здания шел широкий балкон, на который мы и выскочили. Нужно было пробежать немного, юркнуть на крытую лестницу, ведущую вниз. Но мы не успели.

За плечами у инквизиторов не было выматывающего ритуала. Не было недавнего боя. Они потратили немного магии только на щиты и пару атакующих заклинаний. Неравные силы, несмотря на множество использованных нами артефактов.

Охотники были быстрей и свежей, чем мы.

Первый, выскочивший на балкон, хлестнул Эдвина заклятием. Я каким-то чудом, не иначе, успела поставить щит. Прозрачный, будто хрустальный заслон дрогнул от силы удара и треснул, как пустая скорлупа. Спасать его не стала, быстро сделала второй.

Виконт атаковал из-под прикрытия. Но не первого нападавшего, а кого-то сбоку от меня. Разбилось стекло, магия вывернула раму. Запахло обожженным деревом. Из комнаты донеслись крик боли, проклятия и вспышка лечебного волшебства из амулета.

Третий маг замер за спиной у первого. Светлые короткие волосы, молодое круглое лицо, руки в молитвенном жесте, глаза закатились, губы шевелятся. Теперь терять на него время и силы Эдвин не стал, занялся невидимым в темноте комнаты охотником.

— Вижу Софи Лантер, — голос инквизитора в трансе звучал гулко, как-то пусто.

С рук Эдвин срывались зеленые, скрученные, словно пружины, заклятия. Они влетали в помещение через окно, искали свою жертву. Комнату освещали изумрудные всполохи. В их свете темная фигура мага, небрежно отмахивающегося от атак виконта, выглядела особенно зловеще.

— Вижу Эдвина Миньера, артефактора Ордена. Охотник, нападающий из комнаты, казался мне самым опасным. Его дар превосходил мой по силе. А заклинания, с визгом и шипением бьющиеся в мой щит, выдавали исключительно опытного бойца. Я одна против такого мага не выстояла бы. Но и участие Эдвина не увеличивало наши шансы на победу.

— Никакой ошибки. Это Эдвин Миньер, — пустой голос молодого инквизитора не выражал эмоций. Но я была уверена, что Серпинару больно слышать, что Эдвин причастен. Поэтому Великий магистр уточнял.

Первый, темноволосый мужчина с неприятно крупным носом, тоже был серьезным противником. Сильный дар, довольно полный резерв. Но осознать, насколько маг опытен, не могла. Он больше уделял внимания защите, оберегал третьего мага, еще не вышедшего из транса.

Щит трясся от ударов. Удерживать защиту с каждой минутой было сложней. Мой хитрый заслон укреплялся от попаданий, но и становился тяжелей, поворачивать его, удерживать на весу был трудно. Под натиском инквизиторов я медленно отступала. Эдвин шел рядом. По характеру заклинаний понимала, что он пытается не пробить щиты других, а истощить резервы врагов. Ход был бы хорош, если бы у противников не было ни одного восстанавливающего артефакта. Но они у инквизиторов были.

— Да, она привела к нему, — сквозь гул заклятий, треск щитов и выкрики на раффиене донесся до меня голос третьего мага.

Виконт рядом дернулся, будто в него все же попало заклятие. Атаковать он перестал, почти сплетенное атакующее волшебство не довел до конца.

Опасливо глянула на Эдвина.

Он замер рядом и смотрел на меня с непередаваемой злобой. Его я боялась больше, чем троих инквизиторов и Серпинара вместе взятых. На глаза навернулись слезы ужаса.

— Эдвин, — прошептала я, не находя слов, чтобы опровергнуть утверждение мага.

Лицо виконта перекосило от ненависти. Он отвернулся и, выкрикнув что-то на раффиене, ударил магией в пол. Сноп красных лучей, волна цвета пламени. Врагов смело. Все трое отлетели на несколько шагов, попадали.

Виконт схватил меня за руку, поволок по балкону. — Восстанавливайся! — рявкнул он, на бегу разламывая последние амулеты.

Вышибив ногой раму, велел мне лезть в окно. Сам забрался следом. Через мгновение мимо окна с хищным шипением пронеслось синее заклинание.

Двери, коридор, поворот, колонны, лестница вниз. Я уже давно перестала ориентироваться в храме. Только бежала за Эдвином и прислушивалась к дарам инквизиторов. Они нас постепенно догоняли.

Остановка была резкой.

Храм закончился.

Мы добежали до восточной части, до обрушенной стены. Перед нами был глубокий заполненный камнями овраг. Сзади приближались враги.

Эдвин дернул меня за руку, вывел из оцепенения. Я побежала за ним в единственно возможном направлении. Вверх по полуразрушенной лестнице, на другой этаж. Чтобы вернуться и попытаться найти другой выход из каменного лабиринта. Нас перехватили на первом же пролете. Самый сильный инквизитор перекрыл дорогу наверх, двое остановились внизу лестницы. Мы стояли на круглой площадке, как на блюдце. На остатках резерва возвела щиты. Волшебство казалось хрупким и неполноценным, но другой защиты от магов не было.

— Сдавайтесь, — прежде чем Эдвин успел атаковать, заговорил сильнейший маг. — Сохраните свои жизни. Вам нас все равно не одолеть.

Это было правдой. Два неоднократно истощенных за сутки мага против трех полных резервов и восстанавливающих артефактов не имели вообще никаких шансов. Но я упрямо держала щиты, а Эдвин все еще не выглядел сломленным. Мы стояли молча, всем видом показывая готовность биться до последнего. Молчание затянулось. Мерный стрекот сверчков казался зловещим, нагнетающим напряжение. Оно нарастало с каждой минутой.

Высокий маг, которого я считала главным, спустился к нам на две ступеньки.

Носатый приблизился на столько же.

Эдвин чуть изменил позу, чтобы было удобней атаковать сразу в двух направлениях.

Младшему инквизитору не хватило выдержки. Из-за его заклинания щит пошел рябью, Эдвин бросал заклятия в противников, они отвечали. Мир заполнился гарью, отвратительным скрежетом сцепляющихся заклинаний, разноцветными искрами, выкриками.

— Хватит! — заорал главный. — Успокойтесь!

Его люди послушались, остановились. Эдвин перестал атаковать. Он все еще стоял в боевой позиции, но я могла поклясться, что резерв виконта совершенно пуст. Слишком бледными были последние заклинания. Я еще удерживала щиты, но чувствовала, что на них придется вскоре тратить энергию из жизненной.

— Не ухудшайте свое положение, — голос главного охотника звучал ясно и спокойно. — Сдавайтесь. Это единственное разумное решение.

Мне оно таким не казалось. Бросила короткий взгляд вниз, на заваленный камнями овраг. Это не выход. Если не поймают в полете, то найдут и вылечат.

Глянула на виконта. Он отступать не собирался. Губы плотно сомкнуты, взгляд ненавидящий, черты лица хищные, жесткие. Будь ярость магией, она давно испепелила бы врагов. Хотя бы одного. Высокого мага почти спустившегося на уровень пролета. Главного в команде инквизиторов, настолько уверенного в собственных силах, что даже сбросил заслон. Нарочитая незащищенность была вызывающей, а сам маг источал превосходство.

Я чувствовала, как истощается мой щит. На краях он рассыпался, отшелушивался. Поддержать заклинание было нечем.

— Сдавайтесь, — повторил главный.

Глубокий низкий голос не приказывал. Маг советовал, наслаждаясь собственным преимуществом.

Я молчала. Говорить начал Эдвин.

Его тихий голос сплетал фразы на незнакомом мне языке. Это совершенно определенно не был раффиен. Виконт все громче и уверенней произносил заклинание, а в поднятой на уровень груди левой ладони разгорался белый огонек волшебства.

Это насторожило высокого инквизитора. Он замер, так и не преодолев последние три ступеньки, отделяющие его от нашей площадки. Бросил короткий взгляд на других магов, стоящих на середине нижней лестницы. Самый младший набросил на себя щит. Его примеру последовали и старшие охотники. Даже главный, постаравшийся сделать это как можно более пренебрежительно.

— Вы же понимаете, что вам ничто не поможет, — с издевательской улыбкой сказал он.

Эдвин взметнул вверх правую руку. По ней, к самым кончикам пальцев, серебряной с бирюзой лентой вилось магическое свечение. Оно начиналось от большого, ослепительно сияющего шара в левой ладони виконта. Шар пульсировал, увеличивался с каждым новым витком заклинания.

В руках главного инквизитора вспыхивало почти готовое заклятие. Он хотел убрать Эдвина, как основную угрозу.

Заклятие он плел очень сильное.

За мгновения поняла, что большой щит слишком хрупок. Не выдержит. Едва хватило времени перестроить заслон, уменьшив площадь, но укрепив плетение.

Черно-красный сгусток энергии сорвался с пальцев инквизитора.

Удар о щит был таким сильным, что пришлось отступить на шаг. Иначе потеряла бы равновесие.

Эдвин замолчал.

Заслон пошел трещинами. Красными и черными. Резко запахло паленой костью.

С правой руки Эдвина в небо сорвался столб света. В руке младшего инквизитора заискрило едва начатое зеленое заклинание.

Из шара, сияющего в ладони виконта, вырвалась молния. Она сияла бирюзой, изумрудом. Без труда пронзив толстый щит старшего инквизитора, хищно впилась магу в грудь. Он откинулся назад, раскинув руки, словно прошитый копьем. Его товарищи заорали, молодой рванулся вперед. Еще одна молния пробила его кокон, пронзила грудь. Он жутко дернулся и застыл на последней ступеньке, подняв ногу для шага. Третьему тоже не удалось защититься, хоть он и наращивал вокруг себя заслон. Но многослойное волшебство не стало препятствием для очередной молнии. Истошные выкрикивания заклинаний на раффиене оборвались на полуслове.

Все произошло мгновенно. Я знала, что эти трое мертвы.

Сияние, окутавшее Эдвина, усилилось.

Грудь пронзило острой, невыносимой болью. Словно сердце выдирали из груди. Будто выламывали позвоночник. От Эдвина ко мне тянулась еще одна молния.

Во рту вкус крови. Могильный холод мраморных плит. В небе надо мной северное сияние в виде сидящего волка. Вокруг совершенная тишина.

Всплеск лечебной магии у меня на груди. Поток восстанавливающего резерв волшебства. Будто сломала амулеты. Крови во рту становится больше. Глотать не могу. Кровь струится из угла рта по щеке. Еще один всплеск исцеляющей магии. Удалось вдохнуть.

Меня затапливает энергией. Она кажется мертвой, холодной.

Но дышать становится проще.

Над головой переливается бирюзой и изумрудом волк. Почему-то уверена, что если отведу от него взгляд, то встречусь со Смертью.

У нее ярко-синие глаза. Такие же ледяные, как сияние в небе.

Звуков нет. Вокруг всепоглощающая пустота.

Мыслей нет. Боли нет. Я даже не чувствую тело. Только холод, только струйка крови на щеке, только Северный волк надо мной.

Поток мертвой энергии одновременно живительный и болезненный. Боль нарастает. В окружающей пустоте появляется звук. Слабый, но усиливающийся стон. Хриплые, прерывистые вдохи. Цепляясь взглядом за северное сияние, вдруг понимаю, что и стон, и вдохи мои.

Мертвой холодной силы становится больше. Она затапливает меня, согревает. Боль в груди становится невыносимой. Стон переходит в крик. Грудь словно раздирают изнутри. Я кричу, выгибаясь от боли. Мир плывет перед глазами, волк дрожит и блекнет.

Темнота.

Холод пробрался до костей. Кажется, проснулась из-за собственного стона. Открыв глаза, вновь увидела волка в небе.

Но теперь он был дальше. Красивый, гордый, опасный. Чья-то рука опустилась мне на грудь. Всплеск магии искрил золотом. Это живая сила, слабая, но живая. Она согрела, успокоила, уняла вернувшуюся боль. Я заснула.

Снилось, что кокон изо льда стал моей могилой. Время от времени солнце заглядывало в мою гробницу, озаряя теплом и золотом. Но оно было не властно над заклятием вечного, сияющего бирюзой и изумрудом Северного волка.

Едва уловимый солнечный луч скользнул по моему лицу.

Почему-то знала, что он последний. Потом меня занесет снегом.

Навсегда.

Заставила себя открыть глаза. На меня пристально смотрела седая женщина с пронизывающим взглядом ярко-синих глаз.

— Госпожа Нэйга, умоляю, — послышался рядом голос Эдвина.

Осипший, низкий, дрожащий.

Солнце ушло, я вновь провалилась под лед.

Весенний день. Полянка в лесу, примулы, монотонное жужжание пчелы, тепло. Мне было хорошо и спокойно, солнце грело лицо. Защищенность и безмятежность. Я стояла у входа в дом Эдвина, полной грудью вдыхала ароматы распустившихся гиацинтов, лопнувших почек. Ветерок доносил запах ряски и илистого берега. Кто-то коснулся моей руки. Робко, бережно. Повернувшись, увидела рядом с собой Эдвина. Он словно находился в другом месте. Там в окна заглядывала звездная ночь, а на лице виконта плясали отсветы пламени. Но и они не скрывали изможденность мага, тени у глаз. Мне даже показалось, что в черных волосах блеснула седина.

— Анимье нуа намья хин? — тихо спросил он, словно говорил с собой, а не со мной. — Анимье, Софи?

Он потянулся к моему лицу, словно хотел погладить щеку. Я закрыла глаза и отвернулась. Мне претила даже мысль о его прикосновениях. Слишком хорошо помнила молнию, чуть не убившую меня. Он не завершил движение и отпустил мою руку. Я вновь была на весенней поляне и чувствовала ветерок на лице. Видеть инквизитора и даже думать о нем не хотела.