Семь цитаделей

Глава 60

Вернувшись из очередной вылазки к комнате Алана, Аня устроилась на кровати и достала из-под подушки маленький томик. Книга, которую она во время своего первого самовольного путешествия нечаянно схватила в библиотеке, называлась "Как стать доброю хозяйкою" и содержала множество магических рецептов и советов по ведению домашней работы. Большинство этих рекомендаций шокировало девушку и вызывало смех, но книга была забавной и читалась легко. Аня перевернула страницу и прочла: "Дабы молоко, оставленное на ночь, не прокисло, положи в кувшин жабий глаз. Он сохранит молоко свежим". Девушка расхохоталась, ей было не совсем понятно: то ли хозяйка должна ринуться к болоту, чтобы поймать жабу и вырвать у нее глаз, то ли автор книги предполагал, что столь необходимая вещь у каждой женщины всегда имеется под рукой. Оставалась загадкой и реакция домашних, которые с утра обнаружат в кувшине такой вот своеобразный "консервант". Мысленно порадовавшись тому, что в ее мире имеются холодильники и тетрапакеты, Аня прочла следующий совет. "Ежели муж к тебе охладел и смотрит неласково, то свари ему похлебку из травы крапивы. Плюнь в ту похлебку три раза, остуди ее на ветру и подавай мужу с добрыми словами". Девушка рухнула на подушки, заливаясь звонким смехом. Интересно, а в похлебку плевать нужно на глазах у мужа? И какой муж обрадуется, получив на ужин травяное холодное варево, да еще и с плавающими в нем плевками? Вот, наверное, воспылает к супруге светлыми чувствами! Вдоволь насмеявшись, Аня снова вернулась к книге. Но теперь совет, который попался ей на глаза, не развеселил, а заставил задуматься. "Ежели какая неразумная жена ключ от замка потеряет, то не горе, ибо способ помочь имеется. Найди нитку белую, да смажь ее обильно свечным воском. Перевязав на три круга тою ниткою дужку замка, скажи: "Вынь да шпынь, чертополох, да полынь. Бела нитка, развяжись, мой замочек, отворись". С теми словами дуй на замок два раза, он и откроется". Аня вспомнила огромный навесной тяжелый замок, запирающий решетку на комнате, в которой держали Алана. Что, если попробовать? Конечно, на запоры могут быть наложены заклятия. Тогда в лучшем случае поднимется шум, и беглянку поймают. В худшем же черная магия может убить того, кто задумал отпереть решетку. Но если рассуждать логически: кому могло понадобиться накладывать заклятия на замок в самом сердце Мрака? В любом случае, бежать некуда. Просто Ане очень хотелось посидеть рядом с малышом, обнять его, приласкать, чего она не могла сделать из-за разделяющих их железных прутьев.

Девушка откинула с кровати одеяло и принялась теребить край белоснежной простыни. Вскоре она стала обладательницей тонкой, но прочной шелковой нити. Аня вскочила и побежала в ванную комнату, где она видела восковые ароматические свечи. Вернувшись, спрятала натертую воском нитку под подушку, твердо решив: "Была не была, завтра попытаюсь". Бросив взгляд на золоченые настенные часы, Аня отправила вслед за ниткой и книгу хозяйственных советов. Приближалось время, в которое обычно приходил Рамир. Вскоре она ощутила его приближение: он как всегда представлял собой целый шквал странных, противоречивых эмоций. На этот раз в нем доминировали страх и еще какое-то трудноопределимое чувство, которое Аня затруднялась узнать.

Однако вся эта душевная буря никак не отражалась на лице колдуна, когда он распахнул дверь в комнату девушки. Рамир приветливо улыбнулся и произнес уже привычное приветствие:

- Здравствуй, любовь моя.

- Здравствуй, - ответила Аня и тут же прибавила. - Ты чем-то обеспокоен?

- Нет, - быстро ответил колдун, но тут же, видимо, вспомнив, что перед ним - эмпат, поправился. - Да. Немного.

- Расскажи, - предложила девушка. - Может быть, я сумею что-то посоветовать.

Рамир замялся, не зная, как признаться ей в том, что он пытается свести Алана с ума. Он был уверен: услышав его рассказ, Аня содрогнется от омерзения и никогда больше не захочет с ним разговаривать. Девушка, желавшая знать, для чего колдун вторгается в сны ребенка, подбодрила:

- У тебя неприятности? Я постараюсь понять, поделись, тебе станет легче.

Колдун помолчал, потом, решившись, заговорил. Сначала медленно, запинаясь, потом все быстрее, торопясь, пытаясь объяснить свои поступки, оправдать себя в глазах своей возлюбленной. Слова выплескивались из него, лились потоком, и Рамир уже не знал, кого он уговаривает и убеждает в своей правоте: Аню или себя? Рассказав все, он замолчал и посмотрел на девушку. Она сидела, опустив глаза и внимательно изучая свои руки.

- Почему ты молчишь? - спросил колдун, от волнения переходя на хриплый шепот.

- Зачем ты это делаешь?

- Но я ведь только что объяснил тебе, любимая: ради нас с тобой. Ради спасения наших жизней.

Аня вскинула на Рамира грустные синие глаза.

- А если я не хочу спасения ценой души ребенка? - тихо и спокойно спросила она.

- Но… этого не может быть, - опешил Рамир, ожидавший услышать какие угодно упреки, плач, быть может, гневные крики, но только не этот вопрос, заданный ровным голосом. - Все хотят жить, милая. Любой ценой.

- Тебе не понять.

Аня отвернула от колдуна бледное лицо, на котором застыло выражение холодного презрения.

- Так объясни мне! - в отчаянии выкрикнул Рамир. - Не отталкивай, расскажи: чем я так отличаюсь от вас? Почему мне недоступно то, что знаете вы?

Брезгливая гримаса на лице девушки напомнила ему о другой - той, которая всегда вот так же отворачивалась, храня презрительное молчание. Айрис… Рамир ощутил невыносимую боль от этого воспоминания. В бессилии он сжал кулаки так, что на ладонях остались саднящие ранки от ногтей. Почему и одна, и вторая отвергали его любовь? Что он все время делает не так? Ведь он завоевал полмира лишь для того, чтобы бросить его к ногам Айрис. А теперь он живет и действует ради Ани. Она не хочет спасения, ее не устраивает цена. Неужели история повторится, и вторая женщина, посланная судьбой, уйдет, проклиная его? На глазах колдуна вскипели горячие слезы. Он силился понять слова девушки. Спасение ценой души ребенка. Какая разница, как сохранить собственную жизнь? Разве это не величайшая ценность? Если я умру, не все ли равно мне будет, умер я опозоренным, или честным? Все это лишь слова, условности, выдуманные людьми для того, чтобы прикрыть собственную слабость. И если погибнет Аня, разве может меня утешить сознание того, что она пожертвовала собой ради души Алана? Чушь, бред, бессмыслица. Вместе со мной умрет весь мир, который дан мне в ощущениях. Вместе с Аней погибнет моя душа.

- Я не могу поверить, что ты не хочешь жить, - вырвалось у него.

- Хочу, - ответила Аня.

- Но тогда почему…

Девушка пристально посмотрела ему в глаза и твердо произнесла, четко и раздельно проговаривая каждое слово:

- Не ты дал людям жизнь, и не тебе решать, кто будет жить, а кто умрет. Ты не имеешь права распоряжаться душой Алана. С чего ты взял, что можешь выбирать: он или я? Каждый человек уникален и бесценен, и уничтожить одного ради другого - страшное преступление.

- Но что мне делать? У меня нет выхода, - взмолился Рамир.

- Выход есть всегда.

- Так подскажи мне его.

- Никто не примет решения вместо тебя.

Рамир резко развернулся и выбежал из комнаты, не в силах больше смотреть в эти чистые, не сомневающиеся глаза.