Семь цитаделей

Глава 16

Холлайо, Хранитель Сферы, не мог поверить своим глазам: за все триста лет своей службы во Дворце Избранных он ни разу не видел ничего подобного. Сфера, средоточие знаний, накопленных мелурийской цивилизацией, святая святых, центр жизни, впервые за всю историю своего существования, насчитывающую сотни миллионов лет, изменила цвет. Ее идеально прозрачное тело, символизирующее для каждого Посвященного чистоту науки, вдруг наполнилось мутным туманом. Это было так неожиданно и страшно, что Холлайо, не задумываясь, вцепился сведенными от напряжения пальцами в проводник, собираясь сообщить о происшествии Великому. Он даже не сразу понял, что произошло, а поняв, замер в изумлении: его сознание, вместо привычного потока информации, окунулось в абсолютный вакуум. Сфера молчала. Холлайо сделал еще одну попытку, затем еще и еще… Результат оставался прежним. Он приложил ладони к стеклянному куполу, отгораживающему Священный зал от остального мира, и купол, считав излучения его ауры, плавно поднялся вверх. Спотыкаясь, Холлайо двинулся в центр зала, где над Магнитным алтарем висела в воздухе Сфера. Он надеялся, что изменения, произошедшие с ней, все же не затронут защитного поля, и Сфера сумеет опознать в нем имеющего допуск. Иначе кара артефакта могла быть немедленной и жестокой: любой непосвященный, покусившийся на Сферу, был бы испепелен ею. Вступив в пределы защитного поля, Холлайо с облегчением вздохнул: ничего страшного не произошло, Сфера беспрепятственно допустила его к себе. Но тут же, не успев обрадоваться, Хранитель испытал новый шок: артефакт, всегда висевший неподвижно, теперь медленно вращался вокруг собственной оси!

- Этого не может быть! - пробормотал Холлайо.

- Это произошло, - заставив вздрогнуть, от неожиданности, эхом прозвучал чей-то спокойный голос.

Хранитель в панике обернулся и увидел двоих Высших Избранных, которые внимательно вглядывались в помутневшее тело Сферы. Говорил Двайо, только недавно вернувшийся с юга Мелурии, где он изучал новый вид животных.

- Вы что-то знаете? - спросил Холлайо.

- Дело в том, что теперь мы не знаем ничего, - грустно улыбнувшись, ответил ему Сайе, приближенный советник Великого Избранного. - Сфера замолчала, и боюсь, навеки.

Холлайо принимал новые и новые попытки связаться со Сферой через Проводник - все было напрасно.

- Оставь, смирись, - проговорил Сайе.

- Но почему? - в отчаянии выкрикнул Хранитель.

- Кто знает… Возможно, пришел срок ее смерти. А с нею и наш конец.

- Но великая мелурийская цивилизация…

- Погибает, - спокойно продолжил Двайо. - На смену ей идет другая. Так бывает всегда.

Холлайо ощутил странную беспомощность. Он, один из Высших Избранных, привыкший к своему могуществу, сейчас чувствовал себя абсолютно беззащитным и неприспособленным к жизни. Не имея возможности прикоснуться к хранилищу Единого разума, не получая его подпитки, он внезапно понял, что остался один на один со всем миром. Холлайо в ужасе оглянулся, будто призывая на помощь. В глазах потемнело, голова закружилась, мысли стали путаться.

- Вот и все… - заплетающимся языком проговорил Двайо. - Первыми уйдут Избранные и Посвященные, ибо мы не можем существовать отдельно от Единого разума, наш мозг не приспособлен к автономной работе. Немного дольше продержатся Мастера и Подмастерья, но и они не справятся с обрушившейся на них ответственностью. Они привыкли к тому, что ими руководят.

- А Низшие? - прошептал Холлайо.

- Возможно, погибнут, не будучи способны организовать свою жизнь. Или одичают, превратятся в нецивилизованные племена. Хотя, вряд ли, учитывая то, что у нашего народа практически утрачен инстинкт самосохранения. Живя миллионы лет в довольстве, привыкнув полагаться на Единый разум, мы совсем потеряли связь с природой. Скорее всего, остатки Низших вскоре тоже вымрут, или станут жертвами новой расы - сильной, молодой, жестокой.

- Но за что?

- Таков закон природы, о которой мелурийцы забыли. Выживает сильнейший. Возможно, Сфера уловила наступление новой эры, и решила, что наше время прошло. А жаль… Ведь мы были почти богами…

Мутнеющим взглядом Холлайо еще успел уловить, что его собеседники обессиленно падают на колени, и сам опустился рядом. Он чувствовал невероятную слабость, которая постепенно превращалась в равнодушие. Стало все равно, что случится дальше. Над головами Избранных медленно вращалась Сфера, отбирая у них остатки знаний, опыта, разума… Холлайо, прощаясь, в последний раз взглянул на нее и услышал затихающий шепот Двайо:

- Мы уходим… Склоните головы… Приветствуйте сумерки богов…

Низший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать сидел, пристегнутым за руки и за ноги к вращающемуся прозрачному креслу, глядя на троих Посвященных, которые готовили для него Венец забвения. Один миг в Венце - и сознание Низших очищалось, для них больше не существовало обид, проблем и неразрешимых вопросов. Они снова становились покорными, довольными жизнью, и спокойно отправлялись обратно, туда, где их ждала работа, теплые дома, вкусная еда. Но только не номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать. Его подвергали воздействию Венца уже третий раз, и все напрасно! Память его вскоре опять восстанавливалась, и он вновь и вновь выражал недовольство своей судьбой, требуя, чтобы ему позволили еще раз пройти экзамен на Подмастерье.

- Может быть, стоит подержать Венец на его голове подольше? - вслух размышлял один из Посвященных.

- Он превратится в животное и не сможет работать, - возразил второй.

- Ну и что? Он сможет выполнять элементарные действия, например, переносить предметы с места на место. Зато мы избавимся от его претензий, - сказал третий.

- Хорошо, значит, оставляем его в Венце на более длительное время.

Первый говоривший подошел к Низшему и надел на его голову Венец. Низший оскалил зубы в злобной, издевательской ухмылке и приготовился к сопротивлению. Сейчас его палач прикоснется холеными пальцами к блестящему Проводнику, и в сознание протянутся холодные щупальца Сферы, выдергивая и перекачивая в себя опыт, память, знания… Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, сам не зная, каким образом, научился сопротивляться этому воздействию. Он напрягал все свои силы, выталкивая чужой разум из своего сознания. Конечно, это удавалось только частично, но позволяло со временем восстановить память.

Низший был готов к вторжению, когда Посвященный взялся за Проводник. Но ничего не произошло, Сфера не спешила протягивать в мозг Низшего свой щуп. Озадаченно нахмурившись, Посвященный повторил свою попытку. Снова ничего. Вдруг лицо Посвященного исказила гримаса боли, и он в судорогах рухнул на белоснежный пол. Следом за ним свалились остальные двое. Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать издевательски расхохотался, сам не понимая, что происходит, и сделал попытку встать с кресла. К его удивлению, зажимы, державшие его конечности, вдруг разомкнулись. Низший встал, вышел из комнаты и побрел по Дворцу Избранных, то и дело натыкаясь на распростертые тела. Длинным коридором, обвивавшим дворец, он, не чувствуя усталости, поднимался все выше и выше, везде встречая ту же картину гибели.

Наконец он оказался под самой крышей огромного здания, в помещении, посреди которого над каким-то столом парил мутно-белый шар. Вокруг на полу лежали мертвые тела, к виду которых Низший уже привык за время своего путешествия по Дворцу. Он перешагнул через трупы и приблизился к шару почти вплотную. "Сфера", - понял он, глядя на него и испытывая непонятное желание прикоснуться. Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать протянул руки к Сфере и сделал то, чего до него не делал ни один мелуриец. Он сжал в ладонях гладкую поверхность мутного шара.

Тотчас же в его сознание хлынули мощные потоки: знание, опыт, умения сотен тысяч поколений, бережно хранимые многие миллионы лет, Сфера отдавала теперь ничтожному Низшему, дерзнувшему прикоснуться к ней в момент ее перерождения. Сознание содрогалось, перекручивалось, изнемогало под гнетом вливаемой в него информации, не выдерживая ее огромности. Но Низший устоял, нырнув в глубины своего подсознания, расширив и трансформировав его с помощью Сферы и уложив туда большую часть интеллектуального багажа. Вихри, поднятые потоками, исходящими из Сферы, утихли, теперь номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать был единственным обладателем всего Единого разума. И этот разум сделал его жизнь бесконечной. Он разжал пальцы, выпуская на свободу опустошенный артефакт, и двинулся к выходу.

- Я - Великий Бессмертный! - произнес он, обращаясь к лежавшим повсюду трупам, и нежно улыбнулся им. - Я - Бог!