Седьмая пещера Кумрана

ГЛАВА 22 НЕТЕРПЕНИЕ

Что с тобой? Ты хромаешь, будто натер все пальцы разом.

Рубен не хотел видеться с Ричардом, но тот сидел один в комнате отдыха для преподавателей теологического факультета.

— Гулял босиком по битому стеклу и повредил ребра.

Рубен нуждался в поддержке после ночных потрясений и в преддверии будущих опасностей, но вводить Ричарда в курс дела не собирался. Тот не упустит возможности и снова заноет, когда же Рубен принесет манускрипт.

Все усилия пропали даром.

— Плохо. Ты поосторожнее. Надеюсь, врачу показался?

Ричарда не очень-то интересовало здоровье Рубена. Он лишь увидел идеальную возможность перейти к делу.

— Уже месяц, как мы в первый раз обсуждали манускрипт. Мне удалось привлечь огромный интерес и помощь в исследовании документа, — с торжеством заявил он.

— Неужели, Ричард? — Рубен не хотел, чтобы тот увлекся самопоздравлениями, не выслушав его. — Я тебя об этом не просил. Я просил помочь перевести слово, как коллегу и специалиста по библейским текстам. Твоя реклама привела к…

— Да, но не тебя засыпали гневными письмами и угрозами по телефону. Пострадал я, не ты.

— Ты пострадал из-за того, что объявил о манускрипте, или потому что людям не понравились твои нетрадиционные взгляды на воскресение? Или то и другое вместе?

Рубен слишком поздно понял, что дал Ричарду возможность сесть на любимого конька.

— Какая разница. Говорят, я все выдумал и Q не существует. Но я тебя никому не выдал, даже своей жене. Многие догадались, но я им не помогал.

— Какая тяжелая тебе выпала доля. Мои соболезнования, Ричард.

Ричард не заметил сарказма. Он решил воспользоваться тем, что принял за сочувствие.

— Меня попросили сделать презентацию Q и фрагмента, который у нас есть, на симпозиуме библейских текстов в Калифорнийском университете Беркли недели через две. Хорошо бы начать исследование к тому времени. — Ричард помедлил и добавил заговорщическим тоном: —Я бы тоже сомневался на твоем месте. Но ты один из нас. Вместе мы команда. И я не вполне понимаю, отчего ты до сих пор упрямишься. Q принадлежит человечеству, и лучшего хранилища, чем наш университет, для него не найти. — Ричард пристально уставился на Рубена. — Если только… если только ты не дожидаешься наилучшего покупателя. Соблазнительно. Ты разбогатеешь и выйдешь на пенсию… Нет, ты не такой — я знаю другого Рубена.

— Верно. — Надо отвлечь Ричарда. — Но в продаже есть своя логика, ведь покупатель будет оберегать манускрипт. Заплатив астрономическую сумму, он, или она, или оно сделают все, лишь бы свиток не потерял в цене.

У Ричарда вытянулось лицо, в глазах блеснула тревога.

— Ты шутишь, да?

— Не говоря уже о том, что мне придется как-то отвоевывать у налоговой службы хоть малую часть моего новоприобретенного богатства, я не смогу выбирать покупателя и диктовать ему, что делать с манускриптом.

— Правильно, — удовлетворенно кивнул Ричард.

— Q можно расценить как частное вложение и спрятать под замок, пока он не возрастет в цене. Коллекционеры поступают так с произведениями искусства, а чем хуже манускрипт?

Религиозная или политическая группа, купив свиток, использует его в собственных интересах. — Рубену пришел на ум пример: —Q может оказаться наиболее ценным экспонатом в религиозном парке развлечений… Разворачивайте, разворачивайте и слушайте, что Бог говорит с облаков, получите собственные скрижали с десятью заповедями, поднявшись на вершину нашей очень реалистичной горы Синай. Почувствуйте сотрясение земли и своими глазами увидьте, как рушатся стены Иерихона под громоподобный звук труб, который извлекают наши герольды из древних инструментов. Представьте себя Ионой и войдите в брюхо кита. Отведайте хлеба с рыбой, пока актеры разыгрывают чудо, которое сотворил Иисус, накормив пять тысяч. Насладитесь вечерним напитком и закусками, просматривая первое из всех Евангелий, — продекламировал Рубен с кривой улыбкой.

— Здесь я с тобой согласен, — усмехнулся Ричард. — Манускрипт должен быть доступен для публики, особенно для ученых. Вспомни, как обращались с Ватиканским кодексом в ватиканской библиотеке и что происходило со Свитками Мертвого моря до последнего времени.

— Гм. Может, найдутся фанатики, которые захотят спрятать Q от всего мира. Что, если это первый подлинный манускрипт, написанный через несколько лет после распятия Христа, а воскресение — не что иное, как выход из комы, по твоей же теории? Многие христианские объединения этого не вынесут. Им придется полностью пересмотреть свои взгляды, — предположил Рубен.

— Ты прав, Рубен, — смена парадигмы.

Ричард обрадовался, что Рубен наконец перешел к делу, и не преминул воспользоваться своим преимуществом.

— Что до углеродного датирования, мы можем справиться своими силами, но взять надо крошечный фрагмент, значит, придется высылать за море. В Университете Аризоны есть масс-спектрометрия с ускорителем, они относительно точно датировали Свитки Мертвого моря. Я уже получил от них письмо, они будут счастливы помочь… Так что все улажено.

— Все? — Рубен не разделял оптимизм Ричарда.

— Почти. Даже спонсоры готовы платить. Не хочу тебя подгонять, но зачем ты тянешь? Ты только провоцируешь религиозную лихорадку, навлекаешь неприятности на себя и нас, держишь мир в ненужном напряжении и…

Ричард осекся и поднялся, делая знак, что они не одни. Рубен медленно повернулся, стараясь не потревожить ребра.

В дверях стояла Анна.

— Извините. Я узнала от Донны, что прошлой ночью на вас напали. Сидите-сидите. Я надеюсь, у вас все в порядке… Здравствуйте, меня зовут Анна Карпенко. А вы, наверное, тоже профессор религии.

— Простите. Анна, познакомьтесь с Ричардом Фиделом. Анна приехала из Чикаго изучать наши экономические реформы восьмидесятых годов.

Ричард заверил Анну, что он не профессор, и только в Америке университетские преподаватели получают этот титул вместе с должностью.

— Извините, я помешала вам беседовать о работе. Я пойду.

— Ничего.

Ее появление дало Рубену возможность сбежать от Ричарда.

— Давайте выпьем кофе внизу, если вы не против. У меня свободны полчаса.

— С удовольствием. Надо отдохнуть от разговоров с экономистами о продаже ваших бывших государственных ценностей. Говорят, правительство реализовало самые прибыльные и оставило менее доходные.

Пока они ждали кофе, ее щебет помог Рубену взбодриться и успокоил дурные предчувствия.

— Донна позвонила мне из школы по сотовому. Она расстроена и беспокоится за вас. Она рассказала, что произошло. Наверное, мне надо приготовить вам ужин. Неприятно, когда такое случается. Что он хотел, этот ваш грабитель? Почему он к вам забрался? Что думает ваш друг, Ричард?

— Он ничего не знает. Считает, что произошел несчастный случай. Спасибо за предложение. Мы справимся.

— Нет, вы устали и перенервничали. Вы заботились обо мне всю Пасху. Теперь моя очередь немного позаботиться о вас. Я приду к вам, когда Донна вернется из школы, чтобы она не очень боялась.

— Она хотела привести в гости друга, — слабо возразил Рубен.

— Нет, не сегодня. Мы договорились.

Рубен не стал спорить. Они с Донной приехали домой из больницы к завтраку и решили, что лучше сделать вид, будто ничего не случилось. К обеду он совсем обессилел. Ему предстоял вечерний семинар у старших курсов по логике религиозных парадоксов, например о смерти для жизни, лидере-слуге и самоотречении ради самопознания. Понадобится не один двойной кофе с молоком, чтобы сохранять бдительность и давать вразумительные комментарии. Рубен и не рассчитывал, что будет способен на домашние дела после работы.

Анна украсила обеденный стол цветами, чтобы, как она выразилась, порадовать Рубена с Донной в трудную минуту. За ужином Донна пересказала ночное происшествие. Описала, как папа боролся со злобным грабителем, который скверно ругался и угрожал кочергой. Девушка расплакалась, представив, что могло случиться. Анна обняла ее, утешая.

В четвертый раз Донна упомянула, что бандит требовал у папы свиток. На слове «свиток» сообразила, что нарушила обещание молчать о документе. Но какая теперь разница? Полиция все равно знает — чем хуже их подруга Анна?

— Какой свиток? — заинтересовалась Анна.

— В прессе куча сообщений о манускрипте, который якобы нашел кто-то с теологического факультета. Ричард Фидел, с которым вы сегодня познакомились, говорит, что это важный древний текст, возможно, утерянное Евангелие, — спас положение Рубен.

— Кажется, я о нем читала.

— С тех пор наш дом и дома других преподавателей обыскивали бандиты. Похоже, прошлой ночью история повторилась.

— Зачем кому-то врываться в ваш дом из-за старого свитка? Ужас какой-то.

— Ричард сказал журналистам, что манускрипт стоит десятки миллионов долларов. Наверное, преступники хотят найти свиток и продать его антикварному дилеру. Те редко спрашивают, откуда взялся артефакт. Их занимает только одно — какую сумму можно за него выручить.

— Бандиты знают, где манускрипт?

— Догадываются. Но не наверняка.

После этого разговора Рубен снова почувствовал себя не в своей тарелке.

— Если преступники отчаются, кто-то ведь может пострадать и даже погибнуть. Кошмар. Я огорчусь, если будет плохо моим добрым друзьям, Рубену и Донне.

Рубен и Донна переглянулись. Слова Анны им вовсе не понравились.

Анна ушла рано и отказалась, когда Рубен предложил подвезти ее домой, сославшись, что они «натерпелись страху» и должны поспать. Уходя, она встала на цыпочки и поцеловала Рубена в щеку.

— Будьте осторожны. Вы мне очень нравитесь, и я не переживу, если с вами что-то случится.

Рубен улыбнулся. Он получил удовольствие от поцелуя и заботы. Благодаря им в сгустившихся тучах появился просвет — пусть на мгновение.