Щегол

Глава 35

20 октября 2512 по ЕГК.

…В Стрежевой мы въехали в половине девятого утра, пробились сквозь пробку на пересечении Новомосковского проспекта с бульваром Таганцева, удачно попали в зеленую волну и вскоре увидели комплекс зданий местного филиала Императорского банка. Пока парковались на все еще пустой стоянке для клиентов, Кольцова сосредоточенно сопела, а после того, как и ее машина замерла в неподвижности, облегченно выдохнула и призналась, что первый раз в жизни проехала такое «безумное» расстояние.

С «клоном» Дайны, подселенным в «Ёжика», ей абсолютно ничего не угрожало, но я все-таки задал напрашивавшийся вопрос:

— А как давно ты в-водишь?

— Года полтора назад коллеги-мужики вдруг решили делегировать мне, «все равно» не употребляющей алкоголь, почетную обязанность развозить их по домам после пьянок. А для того, чтобы я ненароком не уперлась, оплатили неплохие курсы. Так что вожу месяцев тринадцать-четырнадцать. Но стандартный круг по трассе «объект — два жилых микрорайона — общежитие» не превышал двадцати семи километров, а сегодня я самостоятельно проехала триста сорок. Причем не по городу или его окрестностям, а по скоростной автостраде. Вот собою и горжусь!

Я поздравил ее с этим достижением, потом посмотрел на часы и решил выдвигаться ко входу в нужное здание:

— Ладно, Оль, я сейчас быстренько сгоняю в хранилище за своим добром, заныканным в арендованной ячейке, а ты пока отдохни. Ибо впереди еще один переезд.

— Помню. И жду… — «отрапортовала» она, и я, вырубив конференцсвязь, выбрался из «Порыва».

Следующие минут двадцать пять прошли в суете: да, стоило предъявить чековую книжку привилегированного клиента, как сотрудник нужного отдела заулыбался в стиле «можно шире, но уши мешают»

и изобразил готовность помочь всем, чем можно и нельзя. И ведь действительно помог — организовал визит в хранилище чуть ли не бегом. Зато потом пришлось поскучать: для того, чтобы закрыть договор аренды, требовалось подписать пару бумаг, а девушка, которая должна была их распечатать, каким-то образом умудрилась «уронить» соответствующую программу, да так, что дежурный программист в сердцах обозвал «специалистку» тупой овцой. В общем, к машинам я вернулся только в половине десятого, быстренько раскидал весь «компромат» между рюкзаком и сейфом багажного отделения, забрался за руль и вбил в навигатор новое место назначения.

До форпоста «Дальний», расположенного «впритирку» к условной границе Пятна, было всего двадцать два километра, так что от силы через четверть часа мы въехали на очередную стоянку и припарковали внедорожники на смежных местах. Рейдовую одежду я натянул еще в коттедже, а все необходимые звонки Дайна сделала без моего участия, поэтому никаких «лишних» телодвижений совершать не пришлось — я положил в бардачок телефон, выбрался из салона, вытащил из багажного отделения рюкзак, закинул за плечи, сделал вид, что ставлю «Порыв» под охрану, и в сопровождении напарницы, решившей меня проводить, направился к пристани. Благо, верная помощница, уже успевшая взломать местную Сеть, подсказала, в какую сторону идти.

Пока шел между приземистыми зданиями, больше похожими на форты, чем на штаб, пункт целительской помощи, гостиницу, ресторан, магазин и так далее, впечатывал в память особенности этого конкретного форпоста. Дабы, в случае чего, не тупить, а сразу ломиться туда, куда надо. А через несколько секунд после того, как увидел впереди водную гладь Еланки, Кольцова ни с того ни с сего «одарила» меня довольно своеобразным комплиментом:

— Знаешь, окажись на твоем месте любой из моих бывших начальников или коллег, изводили бы меня повторениями одних и тех же ценных указаний до момента расставания. Ты же, предельно понятно описав алгоритмы моих действий во всех вероятных ситуациях один-единственный раз и подробно ответив на все вопросы, словно поверил в меня и мои возможности, поэтому нисколько не напрягаешься. И это так мотивирует!

На самом деле я просто выполнял рекомендации БИУС-а. Но сказать об этом, естественно, не мог, вот и придумал альтернативный ответ:

— Оль, в до-олгих рейдах без доверия никак. А я уже знаю, что ты у-умеешь брать на себя ответственность, и не вижу с-смысла надувать щеки.

Абсолютное большинство моих знакомых из прежней жизни наверняка заявили бы, что не подведут, а Кольцова просто кивнула и ушла в себя. Ну, а я нашел взглядом самый маленький из катеров, пришвартованных к пристани, убедился в том, что он называется «Авантюристом», а не как-нибудь еще, и навелся на него.

Напарница и тут порадовала внимательностью и сообразительностью — сообразив, что я направляюсь к этому восьмиметровому «малышу», всего за несколько мгновений догадалась, что в нем «не так», и ощутимо напряглась:

— Ты собираешься добираться до Мрачного на катере без крыши⁈

— Ага! — кивнул я, любуясь дизайном скоростной игрушки.

— Но ведь это озеро находится на границе ареалов обитания Одаренного зверья седьмого и шестого рангов!

— «Шестерки» водятся только у дальнего бе-ерега, а я сойду на ближнем. Далее, владелец «Авантю-уриста» — Воздушник пятого ранга, съевший целую стаю собак на про-отиводействии хищным птицам. И последнее: этот катер доставит меня к заимке Докукиных все-его за пять с половиной часов. А ровно через десять дней, то есть, в сле-едующее воскресенье, оттуда же заберет и, тем самым, сэкономит как минимум четыре дня пути…

…Геннадий Романович Бехтеев, владелец «Авантюриста» и, по слухам, собранным все той же Дайной, самый отмороженный «таксист» форпоста «Дальний», оказался наблюдательным, шустрым, но крайне неразговорчивым живчиком лет сорока. Меня «идентифицировал» чуть ли не раньше, чем я заметил его катер, оценил возраст, неприятно удивился, но стращать ужасами Пятна и не подумал — дождался, пока я подойду поближе, перескочил с транца на пристань, молча взял из моих рук восемьсот рублей и жестами показал, куда прятать рюкзак. Потом вернулся на «свое рабочее место», завел двигатель и превратился в статую.

— Ну что, до следующего че-етверга? — спросил я, повернувшись к Ольге.

— Угу… — кивнула она, пару секунд что-то высматривала в моих глазах и, явно задавив какой-то порыв души, просто пожелала мне удачи.

Затягивать прощание мы не видели смысла, поэтому я без лишних слов перебрался в катер, опустился в «самое престижное» пассажирское кресло и подмигнул напарнице, а она прикоснулась двумя пальцами к правой брови и отправилась готовиться к своему первому самостоятельному рейду в Пятно. Бехтеев не изменил себе и в этот раз — ткнул в какую-то кнопку, мгновенно избавляющую от швартовов, отошел от пристани метра на полтора и поддал газку так, как будто управлял не «Авантюристом», а гоночным скутером. В том же режиме гнал до стремнины, обходя другие плавстредства, как бакены, затем встал на курс и едва заметно вздохнул.

Я его понимал: буквально метров через четыреста обходить стало некого — отправляться в пятно на катерах было ни разу не дешево. Особенно для тех, кто промышлял охотой на низкоранговое зверье. А в далекие рейды мотались единицы, а в этот день их было не видать. Что нисколько не расстраивало. По крайней мере, меня — дождавшись появления магофона, я сообщил Геннадию Романовичу, что ухожу в многочасовую медитацию, закрыл глаза, обновил все «баффы», включая новое и еще не понятое усиление тела, восполнил резерв и принялся нарабатывать навык мгновенного формирования тумана.

Воды вокруг было навалом, навык я вывешивал за кормой катера, дабы не нервировать «капитана», а возможность работать над собой, ни на что не отвлекаясь, подстегивала и без того нереальный энтузиазм, поэтому уже часа через полтора туман получался безошибочно и быстро, а у меня появилась твердая уверенность в возможности его «оптимизации».

Разобраться в принципе изменения геометрических размеров области, в которой возникало плотное облако мельчайшей водяной взвеси, затруднявшей дыхание и фактически отключавшей зрение, удалось относительно легко. А вот поэкспериментировать с резким ее расширением или, наоборот, сужением, увы, не получилось: «Авантюрист» несся вниз по течению настолько быстро, что я терял контроль над туманом чуть ли не раньше, чем он возникал. Не смог проверить и возможность его «привязки» к статичному или движущемуся объекту из-за отсутствия оных на середине реки. Поэтому в какой-то момент переключился на чрезвычайно осторожные эксперименты с усилением тела и… уже минут через сорок пришел к выводу, что играю с огнем. Причем без возможности «сохраниться». Вот и дал по тормозам. В смысле, решил, что вернусь к этому вопросу только после того, как Дайна как-нибудь нароет и изучит все местные наработки и придумает методику «отката» неправильных изменений.

Для того, чтобы справиться с разочарованием, «расстрелял» весь резерв ледяными иглами — палил в листики, щепки, особо красивые пузырьки и т.д. Потом восполнил процентов семьдесят потраченной Силы и был вынужден вывалиться из медитации. С одной стороны, не зря: «включившаяся» чуйка позволила засечь активацию атакующего навыка и мгновенно загнала в боевой режим. Кроме того, позволила увидеть попадание воздушного кулака в какую-то хищную птицу, сдуру решившую спикировать на кого-то из нас, оценить эффективность этого навыка со стороны и решить, что мои диски ничуть не хуже. А с другой… с другой птичка сдохла без моего участия и облаком из окровавленных перьев исчезла далеко за кормой, а второй подобной героини поблизости, увы, не наблюдалось. Вот я с горя пару бутербродиков-то и умял. Потом тяпнул подпитки, немного позалипал на «медленно» ползущие мимо берега и продолжил тренировки. Только в другом режиме — принялся сливать Силу в атакующие заклинания, не теряя концентрации на ее восполнении.

Задача была не из легких, поэтому оставшихся двух часов пути я даже не заметил и перестал издеваться над собой-любимым только после того, как катер начал замедлять ход. Увидев вдалеке знакомую крышу, позволил себе немного помечтать о доставке на другой берег. Но ломиться к «Носорогу» без игольника и свето-шумовых гранат было страшновато, мариновать свое добро в схроне — рискованно, а просить Бехтеева подождать «эдак часа три-четыре» и нестись выкапывать нычку — и дорого, и глупо. Особенно с учетом наличия на заимке Докукиных аж двух моих недоброжелателей.

«Высажусь на другой берег в следующий раз…» — который раз мысленно пообещал себе я, подождал, пока «Авантюрист» подойдет к пристани, поднял рюкзак, выбрался на настил, развернулся на месте и, поймав взгляд владельца катера,

на всякий случай озвучил дату и время своего подбора:

— Три-идцатого, в воскресенье. В ра-айоне полудня.

— Буду… — пообещал Геннадий Романович, кивнул на прощание и увел своего кормильца в плавный вираж…

…В гостях у Петра Семеновича я провел чуть больше получаса, хотя он мне искренне обрадовался, предложил переночевать, удивился отказу и долго уговаривал не уходить «на охоту» в ночь. Но оставаться под одной крышей с Лягухом и Ефимом, в момент моего прибытия ошивавшимися во дворе и аж задохнувшимися от зависти при мысли о том, что я выбросил «их» деньги на доставку скоростным катером, не хотелось от слова «совсем». Поэтому я дал понять, что тороплюсь, попросил уделить мне несколько минут для разговора тет-а-тет, сообщил парню, что уже продал защитный покров и иллюзорный сдвиг третьего ранга его матушке, и пережил шквал восторгов. А уже без семи пять вышел за ворота заимки, тепло попрощался с Петром Семеновичем и его дядькой, «навелся» на опушку и втопил. Само собой, не к схрону, а к озеру, по берегу которого, вроде как, собирался добираться до более глубоких областей Пятна.

По-настоящему серьезно стал запутывать следы только после того, как дошел до воды — прошел по ней метров четыреста, в два рывка на предельную дистанцию переместился к опушке и понесся в том же режиме к «знакомому» скальному выходу. После того, как преодолел метров семьдесят по камням, влез на огромный выворотень, прогулялся по стволу и, свернув на последнюю крупную ветвь, добрался до звериной тропки. А там снова перешел на рывки. В итоге до нычки добрался минут за пятьдесят. Там скинул рюкзак, достал и расстелил на траве кусок целлофана, поднял и перенес на него дерн, аккуратно «отключил» первую пару сюрпризов и так далее, что тоже заняло ни разу не две минуты. А когда докопался до захоронки и вытащил на поверхность земли, вдруг услышал «неправильный» звук. Причем со стороны, с которой пришел.

В боевой режим переключился на автомате, за считанные мгновения обновил все «баффы», выдернул из кобуры, еще валявшейся в траве, игольник и ушел в невидимость. А еще секунд через десять и два перемещения рывком увидел Лягуха и Ефима, перемещавшихся очень неплохим лесным шагом!

Сдвинутые к локтю рукава курток и наручные стрелометы, из которых торчали бронебойные болты, не оставляли простора для фантазии, поэтому цацкаться с этими паскудами я и не подумал — сходу «украсил» обоих сферами умиротворения, опрокинул оплеухами и подвесил над местом падения густой туман. Нет, не экспериментировал и не развлекался — у них имелись аналоги марева, и я не видел смысла долбить по этой защите ледяными иглами до тех пор, пока не обнулю шансы охотников за чужим добром приголубить меня в ответ.

Как ни странно, из облака водяной пыли раздался жизнерадостный смех и издевательский комментарий:

— Парниша, ты держишь нас за дураков? Мы видели, чем ты атакуешь, так что подготовились!

— Ага: всего четыре грамма аструма в мешочке на груди, и твое главное умение — душегубка — не работает!

«Спасибо за ценную информацию!» — мысленно воскликнул я, присел на корточки за деревом со стволом в полтора обхвата и превратился в слух. По мнению одного из этих уродов, совершенно зря:

— Не прячься, дурень:

мы прошли по цепочке следов, которые ты прятал в спокойном режиме, так что гарантированно догоним и паникующего!

Паниковать я однозначно не собирался — подождал буквально десять-двенадцать секунд, заметил Ефима, в буквальном смысле выкатывавшегося из тумана, выставил перед ним частокол из каменных копий, «выросших» из земли под углом порядка сорока градусов к горизонту, уронил набок оплеухой, прижал прессом, сформировав его точно над поясницей, и просадил защитный покров серией из двенадцати выстрелов из «Вепря». Само собой, палил не с места, а в движении. Но «продвинутое» просветление и сумеречное зрение очень неплохо помогали видеть эту тварь, поэтому сразу после «схлопывания» ее защиты я вложился в ледяную иглу. Правда, не в глаз, а в височную кость, но меня вполне устроил и этот вариант. А потом из водяной взвеси выскочил Лягух, увидел развороченный череп напарника и выдал на редкость грязную матерную тираду. Причем не стоя, а на бегу. Но толку — оплеуха, прилетевшая в плечо, уронила и его. А пресс, все так же приложенный ни разу не в зону действия кусочка аструма, зафиксировал.

Да, цепкими корнями этот гад меня все-таки достал. И даже удерживал… эдак полсекунды. Но схема избавления от этой напасти была уже понятна, так что я «мигнул» маревом, вышел из рывка, выдернувшего мою тушку и из-под какого-то атакующего навыка Воды, и из «контроля», а затем всадил в защиту тужащегося противника почти полтора десятка радиально-экспансивных игл.

Добил все так же — ледяной. Вернее, ледяными, ибо одной эту паскуду почему-то не положило. Потом перезарядил «Вепрь», с огромнейшим трудом нашел и собрал абсолютно все иглы и, облегченно выдохнув, сбегал к рюкзаку. За двумя целлофановыми пакетами и баллончиком с растворителем органики. Первые натянул на простреленные головы, заправил под воротники курток и застегнул их на все пуговицы, а вторым уничтожил пятна крови. Закончив с этим делом, вернулся к схрону, в темпе перекидал все заныканное добро в рюкзак местного производства, с ним за плечами нашел подходящее дерево метрах в ста пятидесяти от ямы, поднял свое добро повыше, надежно закрепил и накрыл артефактной накидкой. Потом вернулся обратно, добросовестно замаскировал опустевшую нычку и налегке рванул к заимке Докукиных. Выкатывать Петру Сергеевичу претензии. Ибо был непоколебимо уверен в том, что в данном конкретном случае лучшая защита — это нападение…