Сах. Потерпевшие кораблекрушение

Глава 16

Глава 16

Мои спутницы пришли в себя на третий день после того, как волны выбросили наше судёнышко на неведомый берег. За это время от них остались едва ли не кожа да кости, несмотря на то, что я кормил их несколько раз в день не только бульоном, но и перетирал кусочки мяса с рыбой буквально в пюре.

- Где мы? – поинтересовалась Фаэна.

- Не знаю. Нас выбросило штормом на каком-то берегу. Вокруг только камни, если дальше пройти, то ситуация не лучше: камни, камни и камни. Вдалеке видел вроде бы холмы. Может, что-то на них растёт кроме травы, - ответил я и скривился. – Да и трава эта… мусор один с колючками.

Окружающая местность меня сильно разочаровала. Вчера я рискнул выбраться из укрытия и осмотреться на местности. Ходил три часа, чуть не потерялся, и по итогам разведки настроение только ухудшилось. Вокруг - насколько сумел оглядеться - раскинулась каменистая пустошь, покрытая редкими клочками жёсткой травы и колючками. Нет не то, что дерева – достаточно крупного куста хотя бы выше пояса. Не увидел никаких зверей или птиц. Правда, тут могла сыграть свою роль непогода, от которой вся живность попряталась.

- Давно?

- Почти три дня. Как себя чувствуешь, Фаэна? Магия не вернулась?

Спросил и тут же пожалел, что рот открыл, увидев, как во взгляде собеседницы плеснуло чёрной тоской.

- Извини, не подумав, ляпнул, - пробормотал я, почувствовать сильное смущение. Не по себе мне было не только оттого, что разбередил душевную рану девушки. Ещё стало неприятно, что одновременно с этим я почувствовал досаду, что не получится облегчить жизнь за счёт магии. Слишком я привык полагаться на способности своих спутниц.

Роксана и Ласка выглядели не лучше метаморфессы. Олма категорически отказалась со мной общаться, избегая даже просто находиться рядом со мной. Может, боялась, что я решу отыграться на ней за то, как она вела со мной, когда владела Силой? Не могу тут ничего сказать. А догадки и предположения – это просто догадки и предположения. Сэнга похудела ещё сильнее и совсем лишилась сил. Ещё немного и она станет копией тех, над кем измывались нацистские изуверы в Великую Отечественную в своих лагерях смерти.

«Ну, хоть больше не надо кормить с ложечки и ухаживать, - вздохнул я после разговора со старшей падишахиней. – Хоть что-то хорошее».

Только за Сэнгой пришлось ухаживать и не скажу, что стало проще это делать после того, как Слуга пришла в сознание. Она всеми силами противилась моей помощи. Когда я её кормил бульоном и мясным пюре, то очень часто видел, как по её щекам текут слёзы. И нет – тут был виноват не стыд. Точнее, не только стыд. Сэнга подсознательно не могла простить себе того, что это я ухаживаю за ней, помогаю и спасаю, а не она за мной. Слишком серьёзно над ней поработали вивисекторы, сломав её сознание и привив те желания и стремления, которые считали полезными для… владельцев Слуг.

Шторм бушевал ещё два дня после этого. Актив в нём был только один – я пополнил запасы пресной воды благодаря дождю. В остальном же сплошной пассив. Мы неизвестно где, на мне балласт в виде пяти ослабленных женщин со своеобразным характером, амулеты все разряженные, большая часть припасов испорчена морской водой. Оружием пользоваться могу только я и то в лучшем случае арбалетом, так как меч и секира в моих руках могли напугать только ребёнка, по словам Фаэны и Олмы. Главная боевая единица - Сэнга, лежит пластом и ходит с трудом вдоль стеночки с потухшим взглядом.

Но уходить отсюда нужно было. Три дня жизни в «пирамиде» после окончания шторма привели к высокому расходу питьевой воды. Падишахини, что б им пусто было, от своих барских привычек отказываться не желали и тратили часть хорошей воды на умывание. Воду я, конечно, набрал привычным способом при помощи дистилляции. Вот только топлива на это ушло очень много, а этого самого топлива не так уж и много оставалось. Это только кажется, что деревянный корабль – это гора дров. На самом деле, за минувшие дни я уже сжёг половину одного борта и оторвал для костра всё, что мог в трюме.

Вот потому на четвёртый день я объявил, что завтра вечером мы оставляем лагерь и уходим вглубь земель. Время было выбрано из-за жаркого солнца, которое в середине дня буквально раскаляло камни и жгло голову не слабее, чем паяльная лампа. Идти же предстояло по каменистой территории, которая днём превратится в натуральную душегубку.

За сутки я ещё раз перетряс спасённое добро, чтобы сделать выбор: что взять с собой, что оставить здесь. Для перевозки вещей я сделал небольшую повозку, что-то похожее на мини-арбу. Веса в ней вышло немало из-за дощатых колёс, зато сэкономил на каркасе. Надеюсь, что она не развалится через десять километров.

В арбу положил пять бочонков с водой. Это был самый громоздкий и большой вес, причём немалая его часть приходилась на тару. Но, увы, бурдюков не было. С водой взял мешок вяленого мяса и рыбы. Брал из расчёта соотношения вода-пища. Зачем нам лишние продукты, когда пить будет нечего? Из оружия прихватил небольшую секиру на метровом древке, короткий широкий меч, два копья и арбалет. Последний я сделал ещё на острове Погибших кораблей, использовав металл клинков. Тетиву изготовила Сэнга из высушенных, расщепленных и сплетённых жил убитых тварей Саха. Этот шнурок оказался прочнее, чем что-либо среди наших вещей. Даже лучше шёлка от зачарованных шатров магесс. Арбалет был снабжён грубыми массивными роликами, вдвое уменьшающими усилие для взведения оружия. Сэнга могла голыми руками натянуть тетиву, а вот я на подобный подвиг был неспособен, поэтому пришлось мастерить ещё и реечный ворот. Всё это сделало арбалет, который и так не отличался скорострельностью, и вовсе соперником улитки. Но зато точность и мощь оружия оказалась выше всяческих похвал. С пятнадцати метров бронебойный наконечник пробивал череп тех моржей, что любили вылезать на пляж острова Погибших кораблей. С сотни метров болт пробивал кирасу насквозь, переднюю и заднюю пластины. Ещё стоит отметить вес арбалета, который я навскидку оценил в пределах девяти-десяти килограмм. Почему я так акцентирую на нём внимание? Всё просто, именно на арбалет и будет вся надежда, если придётся столкнуться с хищниками – двуногими или четвероногими. К сожалению, из меня за всё время, что я живу в этом мире, не вышло ни мечника, ни копейщика, ни лучника. А вот стрелять из арбалета у меня получалось отлично.

- Ну, девушки-красавицы, что приуныли? – весело произнёс я, желая приободрить своих спутниц. – Присядем на дорожку и потом в путь.

- Зачем? – хмуро посмотрела на меня Фаэна.

- На моей Родине есть такая примета, что перед дальней дорогой нужно посидеть чуть-чуть. Тогда она будет легкой, безопасной и удачной, - пояснил я и подал пример, опустившись на ближайший небольшой камень. За мной на соседний валун уселась Сэнга, следом за ней присели на камни Роксалана и Ласка. Чуть помедлив, с недовольной миной на лице нашему примеру последовала Фаэна. И самой последней присела на камень Олма, что-то пробормотав себе под нос. Возможно, молитву с прощением у своего бога, что следует чужим ритуалам. Или в очередной раз высказалась нелицеприятно в мой адрес.

Досчитав про себя до шестидесяти, я встал на ноги:

- Вот и всё. В путь!

*****

Раскалённый воздух дрожал так, что картинка дальних окрестностей превращалась в нечто неопознанное. Единственное, что удалось рассмотреть, так это то, что цвет чего-то далёкого резко отличается от цвета окружающей каменистой пустыни. Ещё несколько минут я всматривался, приставив ладони к лицу, щурясь и часто моргая, чтобы унять резь в глазах. Вот только видимость лучше не стала.

- Кажется, к утру мы выйдем к оазису или даже к границе пустыни, - сообщил я девушкам, вернувшись в лагерь, разбитый у основания холма на теневой стороне. – Я видел вдали много деревьев.

- Опять мираж, - пробормотала Ласка.

- Не, - возразил я, - не мираж, они по-другому выглядят. Если хочешь, то поднимемся вдвоём, и сама убедишься. Тем более, мираж уже должен пропасть. Ну, кто со мной?

Моё предложение проигнорировали все, чему я был только рад. Вновь подниматься по склону, от которого жаром пышет сильнее, чем из включённой духовки, мне хотелось меньше всего на свете. Ко всему прочему, солнце палило так, что разогретые им камни казались холоднее, чем лучи светила, стремящиеся заживо изжарить сквозь одежду и платок на голове. Здесь, под растянутым тентом из парусины, был самый настоящий оазис, покидать который никто из нас не хотел.

Вот ещё бы воды кто-нибудь дал. Последние запасы мы выпили несколько часов назад, когда солнце только-только показалось над горизонтом.

За несколько дней путешествия по пустыне мы буквально сгорели под лучами солнца. И это несмотря на то, что успели раньше получить неплохой бронзовый загар. И всё равно он не уберёг никого из нас. Сейчас на нас шелушилась кожа и местами отслаивалась крупными лоскутами. От этого мы все выглядели, как разлагающиеся зомби. Идти было больно – одежда натирала обожжённое тело. Лежать – аналогично. Во время отдыха приходилось сидеть, прижавшись грудью к коленям, обхватив те руками. Даже спали в такой же позе.

От жажды и голода вместо сна приходило какое-то забытьё, которое совсем не приносило облегчения. Постоянно что-то чудилось. Несколько раз мне приходило видение невысокой белой скалы, похожей на песочные часы высотой в десять человеческих ростов. Под ней что-то делали темнокожие люди, похожие на дикарей с примитивным оружием и минимумом одежды. В первый раз, когда мне привиделась эта картина, я слишком быстро очнулся и не сумел разобрать сути их занятия. А вот во второй раз понял, что они разбирают нагромождение камней, которые скрывали родник или колодец. Причём, камни они сняли только сверху до уровня земли. Дальше они вытащили из другого схрона поблизости несколько деревянных тонких трубок, соединили их вместе, как состыковывали раньше в СССР колена бамбуковой удочки, и просунули между камней в колодец. А дальше один из чернокожих приник к свободному концу трубки губами, чтобы спустя минуту выпустить изо рта струйку воды во флягу, сделанную из тыквы или похожего растения. Так он делал неоднократно, пока не заполнил две фляги, после чего уступил место у трубки товарищу.

Видение вновь пропало. Я же поймал себя на том, что чмокаю губами, представляя, что вытягиваю живительную влагу по трубочке из колодца. Больше подобных ярких, повторяющихся образов я не увидел.

- Всё, красавицы, поспали, отдохнули, теперь подъём и вперёд, - хрипло произнёс я, когда солнце скатилось к горизонту, превратившись в огромный красный шар. Температура заметно опустилась, подул привычный прохладный вечерний ветерок, который исчезнет через три-четыре часа, принеся с собой уже не прохладу, а холод, от которого начинают стучать зубы и покрываться пупырышками кожа. Я до удара молнии и переноса в мир меча и магии читал и не раз видел телепередачи про то, что в пустынях температура дико скачет: днём хоть яичницу делай на камнях, ночью лучше иметь под рукой одеяло потолще. Но то, что происходило в этом месте, оказалось куда как хуже, чем я представлял после просмотра ТВ.

Наша компания со стороны, должно быть, напоминала бредущих куда-то без цели зомби. Шаркающая походка, опущенные головы, сгорбленные спины, иногда раздавалось громкое хриплое или сиплое дыхание и сухой кашель.

Я очень надеялся, что мы сумеем добраться до оазиса до утра или до него останется буквально рукой подать на рассвете. К сожалению, скорость отряда резко упала в сравнении с той, с какой мы двигались сутками раньше. Правда, тогда у нас ещё оставалось вода в бочонке и в теле. Сейчас у нас даже слюны во рту не было, опухший язык чуть ли не царапал дёсны и нёбо. Иногда останавливались и пробовали собирать росу, но той почему-то было удручающе мало, только чтобы смочить губы и язык.

Плюс, если все прочие шли налегке, то мне нужно было тащить волокушу из жердей и куска парусины для навеса, под которым будет проходить наша днёвка. Без такой защиты от солнца мы к обеду запросто можем отправиться на встречу с местными богами.

- Привал, здесь до вечера остановимся, - совсем тихо сказал я, но меня услышали. Девушки без сил опустились на камни там, где их застала моя команда. Мне пришлось одному расставлять опоры, крепить их и накидывать поверх тяжёлое полотнище. С одной стороны навеса лежали несколько крупных камней, размером с легковушку. Часть их я прикрыл тканью, рассчитывая, что даже после того, как взойдёт солнце один бок у валунов останется прохладным и даст нам облегчение от удушающего жара, который скоро окружит нас со всех сторон.

От одышки, когда я завершил работу, моё сердце было готово выдавить височные косточки и вместе с мозгом вырваться на свободу. Воздух проходил с трудом сквозь опухшее горло.

«Наверное, так и умирают сердечники», - невесело подумал я, мучаясь одышкой и от пульсирующей сильной боли в висках.

- Юра, сядь здесь, - позвала меня Сэнга и коснулась ладонью камня, который служил стенкой навеса. – Тут прохладно ещё.

- Спасибо, - поблагодарил я её и кое-как устроился рядом, привалившись к боку валуна. Места у камней едва хватило на всю нашу компанию, так как не одна Слуга решила подольше насладиться прохладой.

Головная боль быстро прошла, стоило мне прижаться головой к холодной каменной поверхности. А там и общее состояние слегка улучшилось. Даже захотелось подремать, чтобы успеть заснуть раньше, прежде чем под парусину пролезет раскалённый воздух пустыни. Только одно его присутствие было уже сродни пытки. А при жажде и голоде, сильной усталости и нехватке сна окружающая обстановка превращается в один из кругов ада. Что же до сна, то сейчас не стоило ему предаваться. Требовалось отыскать поблизости холм или камень повыше, взобраться на его макушку и осмотреться. Оценить оставшееся расстояние до леса и – чем местные боги не шутят – надеяться, что рядом есть что-то более интересное, может быть, оазис с родником.

Оторваться от прохладного бока камня было тяжело. Реально - я боролся с собственным телом, прилагал кучу усилий, чтобы заставить то слушаться мысленных команд.

На мой стон, который я издал сам того не желая, открыла глаза Сэнга и вопросительно посмотрела на меня.

- Всё нормально, мне просто нужно отойти на разведку, - успокоил я её. – Отдыхай.

- Я… могу… помочь, - разделяя слова, тяжело произнесла девушка.

- Не нужно. Если сейчас не отдохнёшь, то мне потом придётся нести тебя на руках. Согласись, что вреда будет больше от этого, чем пользы от твоей помощи сейчас.

- Хорошо… осторожнее, - прошептала Слуга и закрыла глаза.

Десять минут я потратил на то, чтобы найти высокую точку для осмотра и ещё пять, чтобы взобраться на неё. Потом ещё столько же лежал и ждал, когда дыхание и сердцебиение придут в норму. Так плохо мне ещё не было до этого момента. Было ощущение, что прямо за моим плечом стоит Смерть и уже поднесла к горлу свою кошмарную косу.

- Врёшь, меня так просто не возьмёшь, - неизвестно к кому обращаясь, прохрипел я и открыл глаза, потом с трудом встал на колени, опёрся одной рукой о камень под собой, вторую поднёс к лицу «козырьком», защищая глаза от солнца. Несколько минут я осматривался по сторонам. Жалел, что рядом не нашлось высокого холма, как вчера, с которого на многие километры раскрывается обзор. И досадовал, что до тёмной полоски леса на горизонте ещё очень далеко. Показалось даже, что я с девушками ни на шаг не приблизился к нему. – Зато точно ясно теперь, что это не мираж, - прошептал я. В последний раз я обвёл взглядом окружающую местность перед тем, как начать спуск и вдруг..!

Состояние умирающего лебедя в одно мгновение пропало. Волна адреналина смыла усталость, сонливость, ослабила жажду и голод. Чувство безнадеги ушло, а на его место пришла робкая надежда на хороший исход. И всё это благодаря виду скалы, которая сегодня меня посещала во сне. Это возле неё дикари из замаскированного колодца брали воду. И было до этого места километр-полтора от силы. Точнее расстояние определить не получалось из-за отсутствия ориентиров и усилившегося марева от нагреваемых камней.

С наблюдательного пункта я слетел вниз за какие-то секунды. На ссадины и ушибы внимания не обратил. Ведь если я не сошёл с ума и неведомым образом – чёрт, да я же в мире магии, тут всё ею можно обосновать! – узнал про скрытый колодец, то я и мои спутницы спасены! До спасительного места буквально рукой подать.

Первым моим порывом было растолкать девушек и рассказать им о видении и находке. Потом одёрнул себя: вдруг, всё на самом деле обстоит не так? Был шанс, что сон и скала совсем не связаны и никакого колодца под ней нет и в помине. Единственная возможность убедиться прав я или нет – это лично всё проверить.

Ни усталость, ни жара, ни слепящее солнце, ни раскалённый воздух, который обжигал лёгкие при каждом вдохе не помешали мне дойти до скалы из видения. И откуда только силы взялись, ведь я иногда даже переходил на бег трусцой, истово желая как можно скорее оказаться рядом с местом, которое спасёт – обязано спасти – шесть умирающих человек.

И вот я тут.

Всё было точь-в-точь, как в моём сне. Я узнал камни, узнал то, как они были расположены. Боясь ошибиться, я полез в схрон, где дикари прятали деревянные трубки для подъёма воды со дна колодца.

- Да-а-а!!! – заревел я во всю силу лёгких, когда под камнями в половинке выдолбленного внутри тонкого древесного ствола я нашёл искомое. – А-а-а!!!

Я кричал, пока не сорвал голос, изливая из себя скопившееся отчаяние, страх, усталость, сомнения. Никаким другим способом я не мог проявить эмоции, которые меня разрывали на части. Тайник с трубками - это не просто тайник. Это знак, что я не псих и мы все выживем.

Накричавшись и тяжело дыша, я опустошил схрон и вернулся к тому месту, где в моём сне дикари спрятали колодец. В видении плоский валун сдвигали двое мужчин. Но мне так хотелось поскорее добраться до воды, что я справился с тяжёлой задачей в одиночку. Руки слегка дрожали, когда я соединял трубки между собой. Этот момент – стыковка – был очень важным. Слишком слабое соединение может разрушиться, и часть трубки улетит на дно колодца, оставив меня с носом. Я тогда на собственном примере узнаю, что подразумевал тот человек, который придумал пословицу о локте и зубах.

Я опускал одну трубку в тёмную небольшую щель между камнями, откуда тянуло свежестью, вставлял в неё следующую, опускал дальше, стыковал третью и так далее. Наконец, на своё место встала последняя. Общая длина получилась метров восемь. К слову сказать, деревянными трубки только казались. На самом деле они были сделаны из стеблей растения, похожего на тростник, только очень толстого. Соответственно и веса в них почти что не было, так, двести-триста грамм во всей конструкции.

А вот дальше началось мучение. Поднять с восьмиметровой глубины несколько глотков воды оказалось невероятно тяжёлым делом. Даже подсказка, которую я увидел во сне – как действовали дикари на моём месте – помогала плохо. Приходилось втягивать в себя воздух из трубки, потом пальцем зажимать её конец, не выпуская тот изо рта. Не сразу наловчился в этом деле и несчетное количество раз все мои труды пропадали втуне, а драгоценные граммы воды падали обратно в колодец. Раз десять я чуть не срывался на псих, дрожа от злости и едва сдерживаясь, чтобы не разломать трубку, пользы от которой для меня не было. Ну, как я считал на тот момент.

Всё изменилось, когда мой язык ощутил влагу. Вода была невероятно вкусная и ледяная. После нескольких больших глоткой у меня болезненно заныли зубы, и заломило в висках.

После этих первых глотков я почувствовал себя пьяным и не удержал водяной столбик в трубке. Отдышавшись, я возобновил работу. Теперь я уже знал, как правильно нужно всё делать, чтобы напиться. Всего дважды я обмишурился, зато потом вволю напился, делая несколько раз передышки, чтобы отдышаться, в ходе которых языком закрывал свободный конец трубки.

Напился я так, что живот буквально превратился в барабан. От избытка влаги в теле под жарким солнцем немедленно выступила сильная испарина. Спустя несколько минут с меня так текло, словно я оказался в жарко натопленной парилке.

- Что пил, что не пил – всё псу под хвост, - покачал я головой и с жадностью посмотрел на колодец. Хотелось вновь припасть к животворной трубке, чтобы восполнить уходящую влагу из тела. Да только меня ждали те, кого неумолимо убивала жажда в этот момент. Лишние полчаса могли стать для кого-то из девушек убийственными или спасительными. И как специально мне не в чем было принести им воды. Я отправился на разведку с пустыми руками и карманами. В тот момент каждый лишний грамм веса был для меня неподъёмным.

Обратно к навесу я большую часть пути проделал, передвигаясь трусцой, желая поскорее обрадовать спутниц приятным известием.

- Красавицы, подъём! – громко крикнул я шагов за десять до навеса. – Я воду нашёл! Воду!

Зашевелились лишь двое, Фаэна и Ласка. Слуга и пара падишахинь же даже головой не дёрнули на мои слова.

- Эй, вы живы? – обеспокоился я не на шутку. – Сэнга? Олма?

- Я жива, - очень тихо сказала Фаэна и добавила. – Вроде бы… о какой воде ты говорил?

- Здесь рядом колодец. Минут десять… ну… двадцать в нашем состоянии.

- Колодец? – переспросила Ласка и стала медленно вставать. Я тут же поспешил ей на помощь. Фаэна встала на ноги самостоятельно, хоть и помогала себе, держась за каменную стенку.

«Чёрт, как всё плохо-то», - мысленно простонал я, и закусил губу, глядя на едва стоящих на ногах магичек. Их спутницы и вовсе не собирались приходить в себя, не реагировали на пощёчины, растирания ушей и нажатия на определённые точки на лице и шее. – Вы что-то нести можете?

Фаэна сначала хотело возмутиться, это было видно по гримасе, проскочившей на её лицо, но видимо сил даже на это у неё уже не было, и она просто отрицательно мотнула головой. Её жест повторила пиромантка.

- Блядь! – не сдержался я. – Извините… в общем, придётся постараться, девушки. Милые, найдите в себе силы, очень нужно.

Из куска парусины я сделал волокушу, в которую положил Олму. К двум углам материи привязал по верёвочной петле, чтобы девушкам было удобно волочить груз за собой. Они надели петлю на запястье и перевернули её, чтобы та захлестнулась на руке: сил в руках, чтобы удерживать верёвку, у них не осталось. На вторую волокушу из всё той же парусины я положил Сэнгу и Роксалану.

- Идите след в след за мной. Если что – кричите, - произнёс я, после чего сделал первый шаг, стронув свой груз с места. Спустя несколько шагов я обернулся, чтобы посмотреть на спутниц. Те шли. Медленно, согнувшись едва ли не до земли, но шли и тянули за собой ткань с лежащей на ней своей подругой.

Признаться, даже хорошо, что девушки так сильно исхудали за время наших злоключений. Потеряв по десять-пятнадцать килограмм, сейчас они сильно облегчили мне, Ласке и Фаэне путь до колодца. Если верить своим внутренним часам, то дорога заняла у нас больше получаса. Да и то, я сильно обогнал парочку бурлачек, первым дотянув Слугу с друидкой до колодца. Оставив волокушу с ними там, я как мог быстро вернулся назад, где подменил магесс. Вскоре наш отряд в полном составе оказался рядом с колодцем.

- А где… колодец? – тяжело дыша, спросила Фаэна.

- Там, в камнях, - я указал на него. – Так просто воду не достать, придётся постараться.

- А…

- Я же напился, значит, это возможно сделать и вам, - перебил я метаморфессу.

- Хорошо… я попробую, - вздохнула она и первой припала к тростниковой трубке. Вот только как она ни старалась, но ничего у неё не выходило. Девушке не хватало навыка и «дыхалки», чтобы вытянуть с многометровой глубины немного воды.

- Стой, хватит, - остановил я, видя, что на неё накатывают те же эмоции, которые недавно терзали меня самого. – Я сам всё сделаю. Как подам знак, то ты сложи ладони ковшиком и поднеси ко мне.

В глазах той сначала мелькнуло непонимание, которое сменилось брезгливостью и возмущением.

- …или так и помрёшь здесь в своей гордыни, - сказал я, не дав ей и рта открыть. Потом посмотрел на пиромантку. – Ласка, если она будет тянуть, то ты тогда делай то, что я сказал. И прошу не тянуть, не терять время зря. От этого зависят их жизни, - я указал на трёх девушек, которые лежали рядом без сознания.

- Хорошо, - слабо кивнула та.

- Тогда готовься, - произнёс я, посмотрел на злую Фаэну и добавил. – Готовьтесь.

Удивительно, но у меня всё получилось с первого раза. Или выпитая ранее вода дала мне сил, или появилась сноровка, или чувство ответственности и тревоги за спутниц тут сыграли роль, но я ни разу не «уронил» воду в трубке. Дотянув её до верхнего края.

- М-м, - замычал я, успев закрыть входное отверстие пальцем, и с полным ртом воды посмотрев на мнущуюся парочку. – М-м-м-м!!!

Всё-таки, Фаэна не сумела перебороть себя и отвернулась, опустив голову. И потому первой подставила мне свои ладошки Ласка. Не очень чистые, но мыть их было нечем. В них я и, эм-м, выплюнул часть воды, проглотив остатки со своей – прошу за подробности – слюной. Девушке досталось буквально грамм тридцать. Несколько секунд она смотрела на влагу в своих ладонях. То ли боролась с брезгливостью, то ли та её заворожила. А потом одним глотком выпила её и тут же подставила ладони под новую порцию. И ещё, и ещё раз.

- Очухалась? – спросил я, и, получив ответный кивок, показал на больных. - Их напои теперь.

Первую порцию поды из рук Ласки получила Олма. Рот ей раскрыла Фаэна и приподняла немного голову. После третьей порции некромантка зашевелилась, зачмокала губами и тут же поперхнулась. Пока она прокашливалась, я указал Ласке на Сэнгу. Моей верной соратнице досталось около ста грамм воды, после чего Ласка стала поить Роксалану. Хватило всего полстакана воды для каждой, чтобы жизнь вернулась в их тела.

Сделав короткую передышку, я вновь взялся за вытягивание воды из колодца. На этот раз Ласка не мешкала, когда я посмотрел на неё, и шустро подставила ладоши, уже чистые, отмытые.

- Так, хватит мяться, - я строго посмотрел на Фаэну, которая смотрела на то, как капли воды стекают по моему подбородку и просачиваются через пальцы пиромантки. – Иди сюда, подставляй руки. Живо!

Та вздрогнула от моего окрика и послушно сложила ладони «ковшиком». После того, как в них оказалась вода, она несколько секунд смотрела на неё, после чего закрыла глаза и одним глотком выпила ту.

Так я унял жажду у всех пятерых.

Олма, немного придя в себя, попробовала напиться самостоятельно, но не преуспела. Трубка не далась и Ласке с Роксаной. Повторная попытка провалилась у Фаэны. Так что, им приходилось пить мою воду. Наложница и младшая жена немного стеснялись, но быстро привыкли. Тем более что старшие падишахини делали то же самое. Олма и вовсе не выказала ни тени брезгливости. Нет, лицо-то она морщила и зло сверкала глазами, но эти эмоции точно не были брезгливостью, скорее раздражением на то, что зависима от меня. Возможно, это было связано с её Даром, ведь некромантам приходится возиться с разной гадостью. Брезгливым точно не достичь вершин мастерства в данном направлении магии.

Воды мы напились от души. Тут же пропотели, опять напились и засели среди камней, прячась от злого солнышка мокрые, как мыши.