Сад принцессы Сульдрун

Глава 30

Король Лионесса Казмир, никогда не удовлетворявшийся полумерами, завел шпионов по всему Тройсинету, в том числе в замке Миральдра. Он справедливо допускал, что тройские шпионы следят за его действиями столь же внимательно; поэтому, когда один из его секретных агентов должен был сообщить ему те или иные сведения, Казмир принимал меры предосторожности с тем, чтобы личность агента оставалась неизвестной.

Информация передавалась различными способами. Однажды утром, за завтраком, король Казмир обнаружил небольшой белый камешек рядом со своей тарелкой. Не говоря ни слова, Казмир положил камешек в карман; он знал, что его оставил на столе сэр Мунго, сенешаль, в свою очередь получивший его от посыльного.

Покончив с завтраком, Казмир накинул на плечи коричневый фланелевый плащ с капюшоном и вышел из Хайдиона на Сфер-Аркт, пользуясь тайным ходом, начинавшимся в старом Арсенале. Убедившись в том, что за ним никто не следит, Казмир прошел задворками к складу виноторговца. Вставив ключ в замок массивной дубовой двери, он вошел в небольшое пыльное дегустационное помещение, где застоялся тяжелый винный запах. Приземистый седой субъект с кривыми ногами и сломанным носом приветствовал короля не слишком почтительным поклоном – Казмиру этот человек был известен только под именем Вальдес, в то время как Вальдесу короля представили как сэра Эвана.

Вальдес мог подозревать, что перед ним король Казмир, а мог и не подозревать – в любом случае он никогда не обсуждал личные дела, что Казмира вполне устраивало.

Вальдес пригласил короля сесть на один из стульев, а сам присел на другой. Он налил пару кружек вина из глиняного горшка:

– У меня важные новости. Молодой тройский король замышляет нападение с моря. Его корабли сгруппировались у отмели под наименованием Абордажный Крюк, а у Туманного мыса тройские войска грузятся на десантные суда. Вторжение неминуемо.

– Вторжение – куда?

Вальдес, человек с умным, безжалостным и язвительно-холодным лицом, безразлично пожал плечами:

– Об этом мне никто не потрудился сообщить. Капитанам приказано поднимать паруса, как только поднимется южный ветер – то есть они могут плыть на запад, на восток или на север.

– Думаю, они снова попытаются высадиться на Прощальном мысу.

– Вполне возможно, если там недостаточно надежно организована оборона.

Казмир задумчиво кивнул:

– Именно так.

– Еще одно обстоятельство. На каждый тройский корабль подняли тяжелый абордажный крюк и бухту буксирного каната.

Казмир откинулся на спинку стула:

– Каково их предназначение? Они не могут ожидать морского боя.

– Может быть, они надеются таким образом предотвратить морское столкновение. Они грузят зажигательные снаряды. Не забывайте, что южный ветер позволит им продвинуться под парусами вверх по реке Сайм.

– К верфям? – Внимание Казмира сразу удвоилось. – К новым кораблям?

Вальдес поднес кружку с вином к неподвижно искривленному рту:

– Я сообщаю только факты. Тройсинет готовится к нападению, располагая сотней кораблей и по меньшей мере пятью тысячами хорошо вооруженных бойцов.

– Залив Балт защищен, но недостаточно, – пробормотал король Казмир. – Если тройсы захватят нас врасплох, дело может кончиться катастрофой. Как я узнаю, что их первый флот отчалил?

– Сигнальные огни ненадежны. Если один не заметят – например, из-за дождя или тумана, – отказывает вся система. В любом случае на организацию цепи сигнальщиков не осталось времени. Голубь не может пролететь сотню миль над водой. Существуют другие средства, но они подвластны только чародеям.

Казмир вскочил на ноги, небрежно уронив на стол кожаный кошель:

– Вернитесь в Тройсинет. Присылайте мне вести так часто, как это будет возможно.

Вальдес приподнял кошель; по-видимому, его вес оказался удовлетворительным.

– Будет сделано.

Казмир вернулся в Хайдион. Не прошло и часа, как курьеры поспешили разъехаться из столицы. Герцогам Джонгу и Творсбейну велели стянуть пехоту, рыцарей и тяжелую кавалерию к Прощальному мысу в подкрепление уже находившемуся там гарнизону. Другие дивизии, общим числом восемь тысяч человек, срочно направились к верфям на реке Сайм; в устье Сайма и по окрестным берегам дежурили дозорные с сигнальными фонарями. Гавани блокировали, всем лодкам было приказано оставаться на приколе (за исключением единственного судна, доставлявшего Вальдеса обратно в Тройсинет), чтобы шпионы не могли донести королю Тройсинета о мобилизации лионесских сил, готовивших оборону против тайного вторжения.

Ветер подул с юга. Отчалили восемьдесят кораблей с шестью тысячами солдат на борту. Взяв левый галс, парусники направились на запад. Проплывая мимо мыса Палисидры, каждый из тройских кораблей держался далеко от берегов, за пределами видимости бдительных гарнизонов Казмира, после чего повернул на север, пользуясь свежим попутным ветром – нос разрезáл холодные синие волны, за кормой бурлила белая пена.

Тем временем тройские эмиссары изъездили Южную Ульфляндию вдоль и поперек. В неприветливые замки на вересковых пустошах, в защищенные крепостными стенами города, в горные цитадели – всюду они привозили известие о новом короле и его указах, игнорировать которые можно было только на свой страх и риск. Нередко их встречало немедленное и благодарное содействие; так же часто им приходилось преодолевать взаимную клановую ненависть, выношенную поколениями, пережившими века убийств, предательства и войн. Жгучие мстительные помыслы преобладают над любыми другими устремлениями; люди привыкают к кровной мести и живут в постоянной опасности, как рыба в воде, одержимые сведением счетов и сладостными мечтами о возмездии. В таких случаях бесполезно взывать к разуму. («Мир в Ульфляндии? Для меня нет и не будет никакого мира, пока от замка Кегхорн не останется камня на камне, пока его развалины не пропитаются до основания черной кровью потомков Мелидота!») Поэтому послы применяли более прямолинейную тактику:

– Во имя вашей собственной безопасности вам придется на время забыть о междоусобице. Теперь Ульфляндией правит твердая рука, и если вы не выполните указ, предпочтение отдадут вашим врагам, в поддержку которых выступит вся столичная рать, – таким образом, вы заплатите слишком дорогую цену за бесполезное упорство.

– Ха! Гм. И кто же эта твердая рука?

– Король Эйлас уже царствует – по праву престолонаследия и по праву сильного; времена грабежей и вендетты безвозвратно уходят в прошлое. Выбирайте! Присоединяйтесь к высшему сословию и поддерживайте мир в Ульфляндии – или же вас обвинят в измене. А тогда ваш замок захватят и сожгут, а вы и ваши дети, если останетесь в живых, будете доживать свой век в рабстве и нищете. Переходите на нашу сторону, это не принесет вам ничего, кроме выгоды.

Лицо, к которому обращались с подобным воззванием, могло тянуть с ответом или заявлять, что его интересуют исключительно его собственные владения, а не проблемы страны в целом. Более осторожные феодалы иногда ссылались на то, что предусмотрительнее было бы подождать и увидеть, как будут складываться события и соотношение сил. В таких случаях послы отвечали:

– Делайте выбор сейчас! Вы с нами или против нас, союзник или человек вне закона – третьего не дано!

В конце концов почти все благородное сословие Южной Ульфляндии согласилось выполнять требования короля – хотя бы из ненависти к Фоду Карфилиоту. Напялив на себя латы предков, они собрали всех способных носить оружие подданных и выехали из древних крепостей под развевающимися знаменами, чтобы собраться в поле у замка Клидстон.

В своем кабинете Фод Карфилиот сидел поглощенный наблюдением за перемещением фигурок по карте: что предвещало такое сборище баронов? Ничего, что сулило бы ему какие-либо преимущества. Он вызвал своих офицеров и послал их собирать армию по долине Эвандера.

За два часа до рассвета ветер стих, море успокоилось. До Исса было рукой подать – паруса взяли на гитовы, и гребцы налегли на весла. Силуэты мыса Истайя и храма Атланты темнели на краю предрассветного неба; корабли проскользнули по отливающей оловом воде мимо спускающихся в море ступеней храма, после чего повернули туда, где пляж изгибался с севера в широкое устье Эвандера. Высадив войска на песчаный берег, корабли потихоньку приблизились к причалам Исса, чтобы выгрузить содержимое трюмов.

С садовых террас посредники Исса наблюдали за высадкой армии почти без интереса, а горожане спешили по своим делам так, будто вторжение иностранных оккупантов было самым обычным делом.

Меланкте стояла у балюстрады дворца и смотрела на прибывающие корабли. Через некоторое время она повернулась и пропала в тени внутренних анфилад.

Сэр Глайд из замка Фэйрстед в сопровождении одного спутника вскочил в седло и поскакал со всей возможной скоростью вверх по долине Эвандера, мимо полей и садов. По мере их продвижения горы слева и справа от дороги становились все выше. Два всадника промчались через дюжину деревень и поселков – никто даже голову не повернул им вслед.

Горные склоны, то сходившиеся, то снова расходившиеся, наконец решительно сомкнулись под плосковерхой горой, известной под наименованием Так-Тор; рядом два последних ответвления верховьев долины разделялись крутым утесом, служившим основанием замку Тинцин-Фюраль. Неприятный запашок, появившийся в воздухе, становился все крепче, и вскоре всадники обнаружили его источник – шесть заостренных столбов высотой по пятнадцать ярдов, увенчанных шестью посаженными на кол трупами.

Дорога, проходившая под столбами, пересекла луг, где налицо было еще одно свидетельство суровости Карфилиота к врагам – виселица высотой в три человеческих роста, на перекладине которой покачивались четыре еще живых человека, подвешенных за руки. К ногам мучеников привязали тяжелые камни, и рядом с каждым был воткнут измерительный шест с дюймовой разметкой.

Посреди дороги торчала будка. Два часовых в черных с малиновыми гербами формах Тинцин-Фюраля выступили навстречу приезжим и скрестили алебарды. За ними вышел капитан стражи, обратившийся к сэру Глайду:

– Сударь, что привело вас в Тинцин-Фюраль?

– Мы посланники на службе короля Эйласа, – ответил сэр Глайд. – Мы просим аудиенции у герцога Фода Карфилиота, рассчитывая на его защиту во время нашего совещания и на всем протяжении нашего пребывания во владениях герцога – с тем чтобы мы могли свободно вручить вверенную нам грамоту и тем самым выразить волю короля.

Капитан небрежно отдал честь:

– Господа, я передам ваш запрос.

Взобравшись в седло, он стал подниматься по узкой зигзагообразной дороге, вырубленной на лицевой поверхности утеса. Два солдата продолжали преграждать путь алебардами.

Сэр Глайд спросил у одного из стражников:

– Как давно ты служишь герцогу Карфилиоту?

– Всего лишь год, сударь.

– Ты из Ульфляндии?

– Из Северной Ульфляндии.

Сэр Глайд показал рукой на виселицу:

– По какой причине возвели это сооружение?

Стражник безразлично пожал плечами:

– Герцога преследуют местные бароны; они не подчиняются его приказам. Мы рыщем по окрестностям, как волки, и каждый раз, когда бароны выезжают охотиться или осматривать свои владения, мы их задерживаем. А потом сэр Фод сажает их на кол или вешает, чтобы предостеречь других и показать им пример.

– Герцог придумывает изобретательные наказания для своих вассалов.

И снова стражник пожал плечами:

– Какая разница? Так или иначе они умирают. Просто вешать или сажать на кол всем надоело, вот мы и пытаемся внести в это дело какое-то разнообразие.

– А почему рядом с подвешенными – измерительные шесты?

– Это заклятые враги герцога. Познакомьтесь, слева направо: сэр Джехан из Фемюса, его сыновья Уолдроп и Хэмбол, а также его двоюродный брат, сэр Базиль. Их схватили, и сэр Фод приговорил их к показательной казни, но в то же время проявил милосердие. Он сказал:

– Установите шесты с разметкой; когда эти подлецы растянутся в два раза, отпустите их – пусть бегут по горам и болотам к себе в замок Фемюс!

– И как продвигается это предприятие?

Стражник покачал головой:

– Они ослабели и впали в отчаяние – каждому остается растянуться еще локтя на два.

Сэр Глайд повернулся в седле, чтобы взглянуть на узкую долину и окружавшие ее оползневые склоны:

– Казалось бы, отряду из тридцати человек было бы не так уж трудно подъехать и спасти этих несчастных.

Солдат ухмыльнулся, демонстрируя выбитые зубы:

– Казалось бы! Не забывайте: сэр Фод всегда что-нибудь придумает. Никто не вторгается в его долину безнаказанно.

Сэр Глайд снова обвел взором горные склоны, круто обступившие долину. Вне всякого сомнения, они были изрыты туннелями с замаскированными амбразурами и выходами для внезапных вылазок.

– Можно подумать, что враги сэра Фода размножаются быстрее, чем он успевает их убивать, – сказал он стражнику.

– Вполне может быть, – ответил тот. – Да сохранит нас Митра! – С точки зрения солдата, тема беседы была исчерпана; пожалуй, он даже позволил себе сболтнуть лишнего.

Сэр Глайд немного отъехал назад, поближе к спутнику – высокому человеку в черном плаще и широкополой черной шляпе, надвинутой на лоб и затенявшей худощавое длинноносое лицо. Этот всадник, вооруженный только шпагой и не носивший латы, держался, тем не менее, с выправкой привыкшего к боям выходца из знатной семьи, и сэр Глайд обращался к нему как к равному.

Капитан стражи спустился к основанию утеса и обратился к сэру Глайду:

– Сударь, я дословно передал ваше сообщение сэру Фоду Карфилиоту. Он разрешает вам подняться в Тинцин-Фюраль и гарантирует вам безопасность. Будьте добры, следуйте за мной – герцог может принять вас безотлагательно. – С этими словами капитан заставил своего коня развернуться в великолепном пируэте и поскакал галопом наверх.

Делегаты короля двинулись вперед в более умеренном темпе. Они преодолевали зигзаг за зигзагом вырубленной в скале дороги, и на каждом следующем уровне подмечали всевозможные средства обороны: амбразуры, ловушки, искусственно сдерживаемые оползни, поворотные бревна, готовые столкнуть неприятеля в пропасть, выходы из лабиринта туннелей, позволявшие делать внезапные вылазки, проваливающиеся люки.

Снова и снова они поворачивали, поднимаясь по серпантину, пока дорога наконец не расширилась и не превратилась в плац. Два всадника спешились, и конюхи взяли под уздцы их лошадей.

Капитан провел их в нижний зал Тинцин-Фюраля, где уже находился Карфилиот:

– Господа, насколько я понимаю, вы знатные тройсы?

– Совершенно верно, – ответил посол. – Я – сэр Глайд из замка Фэйрстед; мне выпала честь вручить вам верительную грамоту, собственноручно подписанную Эйласом, королем Тройсинета, и содержащую его послание. – Карфилиот взял у посла пергаментный свиток, бросил на него взгляд и отдал его низенькому толстому мажордому:

– Читай.

Мажордом стал читать высоким дребезжащим голосом:

Мажордом вернул пергамент Карфилиоту, а тот перечитал его, задумчиво нахмурившись, – ему явно требовалось время, чтобы привести в порядок свои мысли. Наконец герцог произнес тоном, преисполненным значения:

– Разумеется, меня интересуют концепции, сформулированные королем Эйласом. Давайте продолжим наше совещание в малой гостиной.

Карфилиот пригласил сэра Глайда и его спутника подняться по широким ступеням пологой лестницы мимо огромного вольера высотой тридцать локтей и пятнадцать локтей в диаметре. В вольере, на разных уровнях, были устроены насесты, гнезда, кормушки и качели. Человекообразные обитатели вольера служили самыми потрясающими образцами изобретательной жестокости Карфилиота: герцог приказал ампутировать конечности нескольким узникам мужского и женского пола, заменив эти конечности чугунными когтями и крюками, позволявшими калекам держаться на насестах. Каждый калека был украшен плюмажем того или иного рода; все обитатели вольера щебетали, свистели и воспроизводили прочие птичьи крики. Среди них особенно выделялся роскошным ярко-зеленым плюмажем сумасшедший король Дьюэль. Он сидел, сгорбившись на насесте, со скорбным выражением на лице. При виде Карфилиота он встрепенулся и живо подскочил на чугунных когтях поближе к стенке вольера:

– Одну минуту, прошу вас! У меня серьезная жалоба!

Карфилиот задержался:

– Что вам еще? В последнее время вы постоянно чем-то недовольны.

– А почему я должен быть доволен? Сегодня обещали червей. И несмотря на это, подали одну перловку!

– Терпение! – посоветовал Карфилиот. – Завтра вам подадут червей.

Обиженно клокоча, сумасшедший король перепрыгнул на другой насест, повертел головой и замер, огорченно глядя в пространство. Карфилиот провел гостей в помещение, облицованное светлым деревом, с зеленым ковром на полу; из окон открывался вид на долину. Он пригласил послов сесть:

– Вы уже обедали?

Сэр Глайд присел; его спутник продолжал стоять у входа.

– Да, мы успели подкрепиться, – ответил сэр Глайд. – Если вы не возражаете, мы хотели бы непосредственно перейти к выполнению наших обязанностей.

– Продолжайте. – Карфилиот откинулся на спинку кресла и скрестил вытянутые мускулистые ноги.

– Все очень просто. Новый король Южной Ульфляндии высадился во главе большой армии в Иссе. Он решительно намерен навести порядок в стране, и все вассалы должны выполнять его указы.

Карфилиот напряженно рассмеялся:

– У меня нет никаких свидетельств, подтверждающих ваши утверждения. Насколько мне известно, Квильси не оставил наследников, династия прервалась. На каких основаниях Эйлас претендует на королевское звание?

– Он стал королем Южной Ульфляндии, будучи наследником престола по боковой линии, в полном соответствии с действующими законами государства. Его армия уже продвигается вверх по долине Эвандера, и он хотел бы, чтобы вы спустились и встретили его, оставив всякие помыслы о сопротивлении с использованием укреплений Тинцин-Фюраля. В противном случае король уничтожит ваш замок.

– Такие попытки предпринимались и раньше, – с улыбкой сказал Карфилиот. – Тинцин-Фюраль выстоял, нападающие отступили. В любом случае, король Лионесса Казмир не допустит присутствия тройсов в долине Эвандера.

– У него нет выбора. Наши подразделения уже подступили к Кауль-Бокаху и захватят его. Тем самым единственный путь, по которому Казмир мог бы прийти к вам на помощь, будет закрыт.

Карфилиот мрачно думал. В конце концов он презрительно щелкнул пальцами:

– Необходимо действовать решительно. Обстоятельства еще неопределенны.

– Позволю себе с вами не согласиться. Эйлас контролирует Южную Ульфляндию. Бароны согласились подчиниться его власти с благодарностью и уже собрали отряды у замка Клидстон на тот случай, если они пригодятся при осаде Тинцин-Фюраля.

Удивленный и уязвленный Карфилиот вскочил на ноги. Вот в чем заключался смысл передвижений манекенов по волшебной карте!

– Вы восстановили их против меня! Тщетно! Ваш заговор провалится! У меня есть влиятельные друзья!

Спутник сэра Глайда впервые нарушил молчание:

– У тебя только один друг, твой фаворит Тамурелло. Он тебе не поможет.

Карфилиот бешено повернулся к человеку в черном плаще:

– Кто ты? Подойди! Я тебя где-то видел!

– Ты прекрасно меня знаешь, потому что причинил мне много вреда. Я Шимрод.

Карфилиот выпучил глаза:

– Шимрод!

– Ты держишь в заточении двух детей – Глинет и Друна; я обещал им защиту и покровительство. Сейчас же передай их под мою опеку. Ты ограбил мою усадьбу, Трильду, и похитил мое имущество. Сейчас же верни его.

Губы Карфилиота растянулись в зловещей усмешке:

– И что я получу взамен?

Шимрод ответил глухо и тихо:

– Я поклялся, что мерзавцы, ограбившие Трильду, умрут той же страшной смертью, какой умер в их руках мой друг Грофинет. Я выследил убийцу Ругхальта благодаря его больным коленям. Он умер в мучениях, но перед этим назвал сообщника – тебя. Верни сейчас же мое имущество и двух детей. Тогда я с огромным сожалением откажусь от своего намерения и ты не умрешь от моей руки, подвергаясь заслуженным пыткам. Больше мне нечего предложить, но для тебя это выгодная сделка.

Подняв брови и прикрыв веки, Карфилиот напустил на себя выражение сурового отвращения. Он заговорил нарочито ласково-терпеливым тоном, словно объясняя прописные истины несмышленому простаку:

– Ты для меня ничего не значишь. Я взял твои вещи потому, что мне так захотелось. И сделаю это опять, если представится случай. Берегись меня, Шимрод!

Сэр Глайд вмешался:

– Сударь, вынужден повторить указ вашего сюзерена, короля Эйласа. Он повелел вам спуститься из замка и предать себя в руки правосудия. Король Эйлас не жесток и предпочитает не проливать кровь.

– Ха-ха! Вот, значит, куда дует ветер! И что мне предложит за такое унижение ваш милосердный король?

– Выгоды вполне осязаемы. Благородный Шимрод предъявил определенные требования. Если вы их выполните, он согласен оставить вас в живых. Выполняйте же его требования! Такова логика вещей – мы предлагаем вам жизнь, самое драгоценное, самое осязаемое преимущество из всех возможных.

Карфилиот откинулся на спинку стула. Через пару секунд он усмехнулся:

– Сэр Глайд, у вас хорошо подвешен язык. Человек не столь терпеливый, как я, давно уже счел бы ваши претензии оскорбительными, признаться, даже меня они ошеломляют. Вы явились сюда, положившись на гарантию вашей безопасности, но соблюдение этой гарантии обусловлено соблюдением правил приличия и этикета. А вы прибегаете к вымогательству, пытаясь принудить меня насмешками и угрозами к существенным уступкам. Ваши слова режут мне уши, ваше присутствие меня оскорбляет. В моем вольере вы быстро научитесь щебетать песенки, более приятные для слуха.

– Сударь, мое намерение заключается не в том, чтобы вызвать у вас возмущение, а в том, чтобы убедить вас. Я надеялся воззвать к вашему разуму, а не к вашим эмоциям.

Карфилиот снова вскочил на ноги:

– Ваше пустословие приводит меня в бешенство!

– Очень хорошо, сударь, я больше ничего не скажу. Какой ответ я должен передать королю Эйласу?

– Передайте своему королю, что Фод Карфилиот, герцог долины Эвандера, отвергает его предложения. Отныне война Эйласа с Казмиром неизбежна, и в этой войне я считаю себя нейтральной стороной.

– Я передам ваш ответ дословно.

– А мои требования? – вмешался Шимрод.

Глаза Карфилиота словно зажглись желтым огнем:

– Так же как сэр Глайд, ты ничего мне не предлагаешь и хочешь, чтобы я все отдал! Не могу тебе ничем помочь.

Сэр Глайд отвесил минимальный поклон, требуемый рыцарским этикетом:

– Благодарю вас, по меньшей мере, за внимание.

– Если вы надеялись возбудить во мне глубокую неприязнь, вы преуспели, – отозвался Карфилиот. – Во всех остальных отношениях я только потерял время. Будьте любезны, покиньте мой замок. – Карфилиот сопроводил двух посланников вниз по лестнице мимо вольера. Сумасшедший король Дьюэль снова подскочил, требуя неотложного рассмотрения новых жалоб, но герцог и послы уже спустились в нижний зал, где Карфилиот позвал мажордома: – Проведите этих господ к их лошадям. – Он повернулся к Шимроду и сэру Глайду: – Прощайте! Мое слово охраняет вас, пока вы спускаетесь по долине. Если вы вернетесь, с вами поступят как со злоумышленниками и вражескими лазутчиками.

Шимрод сказал:

– Еще один, последний вопрос.

– Спрашивай.

– Выйдем наружу – то, что я хочу сказать, прозвучит слабо и неубедительно в стенах твоего замка.

Карфилиот вышел на террасу вслед за Шимродом:

– Говори. – Они стояли под лучами полуденного солнца.

– Я чародей, достигший одиннадцатого уровня. Когда ты ограбил меня в Трильде, ты оторвал меня от занятий. Теперь они возобновятся. Как ты надеешься предохранить себя от моих чар?

– Ты посмеешь соревноваться с Тамурелло?

– Он не станет тебя защищать. Он боится Мургена.

– Я в безопасности.

– Ты ошибаешься. В Трильде ты бросил мне вызов; я имею право на возмездие. Таков закон.

Уголки губ Карфилиота опустились:

– Твои законы ко мне не применимы.

– Даже так? Кто защитил Ругхальта, когда он умирал, объятый пламенем? Кто станет защищать тебя? Тамурелло? Спроси его! Он, конечно, заверит тебя в своем сочувствии, но для тебя не составит труда понять лживость его заверений. В последний раз: отдай мое имущество и двух детей!

– Мне никто не смеет приказывать!

Шимрод отвернулся, прошел по террасе к своей лошади и вскочил в седло. Два посланника спустились по вырубленному в скале серпантину, проехали виселицу с четырьмя вытянутыми мучениками из замка Фемюс и направились вниз по долине в Исс.

Шайка из пятнадцати нищих, завернутых в лохмотья, карабкалась на юг по колее, ведущей к Ульфскому проходу. Среди них были горбуны, калеки, прыгавшие на костылях, больные в повязках, пропитавшихся кровью и гноем. Подходя к крепости в Кауль-Бокахе, нищие заметили стражников и бросились к ним с жалобными стонами, выпрашивая подаяние. Солдаты с отвращением отшатнулись и поспешно пропустили грязных оборванцев.

Оказавшись за пределами крепости, попрошайки внезапно выздоровели. Горбуны выпрямились, больные скинули повязки, калеки перестали хромать. В лесу, примерно в миле от крепости, они вынули топоры из-под лохмотьев, нарубили колья и соорудили четыре высокие приставные лестницы.

Шло время. В вечерних сумерках к Кауль-Бокаху приблизилась труппа странствующих циркачей. Они разбили лагерь перед крепостью, выкатили бочонок вина, стали жарить мясо на рашперах. Заиграла музыка, и шесть молодых женщин приятной наружности принялись исполнять веселые танцы с кастаньетами, кружась среди костров.

Солдаты, охранявшие крепость, вышли на стены, чтобы полюбоваться на веселье, и выкрикивали комплименты в адрес танцовщиц. Тем временем шайка бывших нищих украдкой вернулась к крепости с другой стороны. Они приставили лестницы и взобрались на парапеты; стражники ничего не заметили – они смотрели на костры, у них за спиной было темно, музыка заглушала шорохи.

Нападающие быстро и бесшумно разрезали глотки зазевавшимся солдатам; затем они спустились в караульное помещение, после чего еще несколько солдат, спавших на койках, больше не проснулись. Музыка внезапно смолкла. Акробаты вооружились и полезли на стены; через три минуты крепость Кауль-Боках снова оказалась под контролем Южной Ульфляндии.

Коменданта и четырех выживших солдат отправили на юг со следующим посланием:

Темной безлунной ночью горы, обступившие Тинцин-Фюраль, закрывали гигантским черным занавесом большинство звезд. В верхней башне замка, мрачно нахмурившись, сидел Карфилиот. Всем своим видом он выражал нетерпение, словно ждал, но никак не мог дождаться какого-то сигнала или события. Наконец он вскочил на ноги и направился в кабинет. На стене висела круглая рама чуть меньше локтя в диаметре, с растянутой в ней серой мембраной. Карфилиот взял двумя пальцами небольшую выпуклость в центре мембраны и потянул на себя – выпуклость стала быстро расти у него в руке, превращаясь в нос сначала неприличных, а затем чудовищных размеров: гигантское, багровое, горбатое вздутие с раздувающимися мохнатыми ноздрями.

Карфилиот зашипел от раздражения – сегодня капризный инкуб был в шутливом настроении. Герцог схватил огромный красный нос, смял его и придал ему форму, приблизительно напоминавшую большое бугорчатое ухо. Ухо вывернулось из его пальцев и превратилось во влажную зеленую ступню. Карфилиот схватил ступню обеими руками и снова изготовил нечто вроде уха, в которое закричал не допускающим возражений голосом:

– Слушай! Слушай и повинуйся! Передай мои слова Тамурелло в Фароли. Тамурелло, ты меня слышишь? Тамурелло, отвечай!

Грубое подобие уха превратилось в ухо нормальных пропорций. Появившаяся ниже выпуклость мембраны растянулась, вогнулась и превратилась в рот, похожий на рот Тамурелло и заговоривший голосом Тамурелло:

– Фод, я здесь. Инкуб, покажи лицо.

Серая мембрана задрожала и выпучилась, становясь живой маской лица Тамурелло, хотя вместо носа инкуб оставил посреди лица уже существующее ухо – по забывчивости или в пику Карфилиоту.

Карфилиот озабоченно сказал:

– Обстоятельства быстро меняются! Тройская армия высадилась в Иссе, а тройский король объявил себя королем Южной Ульфляндии. Бароны ему не сопротивляются, и теперь я в изоляции.

Тамурелло задумчиво хмыкнул:

– Любопытно.

– Более чем любопытно! – воскликнул Карфилиот. – Сегодня ко мне приехали два посла. Первый приказал мне сдаться новому королю. При этом он вел себя нагло и не предложил никаких гарантий, что, с моей точки зрения, не предвещает ничего хорошего. Разумеется, я отказался подчиниться.

– Неосторожно! Тебе следовало заявить, что ты верный вассал, но что достойное сожаления состояние здоровья не позволяет тебе принимать посетителей или спускаться из замка – тем самым ты не вел бы себя вызывающе и не предоставил бы им предлога для вмешательства.

– Никто не смеет мне приказывать, – обиженно проворчал Карфилиот.

Тамурелло никак не прокомментировал это утверждение.

Карфилиот продолжал:

– А вторым послом оказался Шимрод.

– Шимрод!

– Он самый. Шимрод прятался за спиной королевского подхалима и околачивался в тени, как призрак, а потом набросился на меня и потребовал отдать двух детей и его магическую аппаратуру. Ему я тоже отказал.

– Неосторожно, непредусмотрительно! Тебе следует научиться искусству вежливой уступчивости – время от времени она чрезвычайно полезна. Дети тебе совершенно ни к чему, а вещами Шимрода ты пользоваться не умеешь и не можешь. Ты мог бы их отдать, и Шимрод перестал бы оказывать содействие твоим врагам.

– Еще чего! – фыркнул Карфилиот. – По сравнению с тобой он просто недотепа, кстати, он высказал в твой адрес несколько клеветнических и оскорбительных замечаний.

– Каких именно?

– Он сказал, что ты ненадежен, что на твое слово нельзя положиться и что ты пальцем не пошевелишь, чтобы меня защитить. Меня это насмешило.

– Да-да, забавно, – рассеянно отозвался Тамурелло. – Тем не менее что Шимрод может тебе сделать?

– Если он решится применить черную магию, меня ожидает необратимая катастрофа!

– Он никогда не решится нарушить эдикт Мургена. Разве ты не порождение Десмёи? Разве у тебя нет магических инструментов? Значит, ты чародей, – следовательно, действие эдикта распространяется и на тебя.

– Инструменты! Они за семью замками, от них никакого толку! И этот аргумент не убедит Мургена. В конце концов, я обокрал Шимрода, и этот факт можно рассматривать как провокацию одного чародея по отношению к другому.

Тамурелло усмехнулся:

– Не забывай о том, что до похищения аппаратуры ее у тебя не было – следовательно, в момент провокации тебя нельзя было считать чародеем.

– Софистика!

– Логика – не больше того.

Карфилиот сомневался:

– Я похитил детей – это тоже можно истолковать как подстрекательство.

– Подумай хорошенько. В момент похищения детей ты считал Шимрода доктором Фиделиусом, ярмарочным шарлатаном. Позиция Шимрода недоказуема. Твой поступок, хотя и своевольный, был поступком чародея по отношению к простому смертному, то есть юрисдикция Мургена на него не распространяется.

– Шимрода обуревают сильные чувства. Его угрозы звучат убедительно.

Даже произнесенный инкубом, ответ Тамурелло прозвучал довольно сухо:

– В таком случае верни Шимроду детей и его имущество.

Карфилиот холодно ответил:

– В данный момент я рассматриваю детей как заложников, гарантирующих мою безопасность. А в том, что касается магической аппаратуры… либо ты предпочитаешь пользоваться этими инструментами с моей помощью, либо ими будет пользоваться Шимрод, помогая Мургену. Если ты помнишь, первоначально мы руководствовались именно этим соображением.

Тамурелло вздохнул.

– Ты сформулировал проблему в терминах, не позволяющих уклониться от ее решения, – признал он. – По крайней мере, на этом основании я вынужден оказать тебе содействие. Тем не менее ни в каких обстоятельствах дети не должны понести никакого ущерба – в противном случае последовательность событий неизбежно обрушит на нас гнев Мургена.

Карфилиот отозвался обычным, надменно-легкомысленным тоном:

– Подозреваю, что ты преувеличиваешь их значение.

– Тем не менее ты обязан соблюдать это условие!

Карфилиот пожал плечами:

– Или твои прихоти. Практически нет никакой разницы.

Инкуб точно воспроизвел издевательский смешок Тамурелло:

– Называй это как хочешь.