Сад принцессы Сульдрун

Глава 26

Глинет и Друн присоединились к доктору Фиделиусу на Ярмарке Стеклодувов, сопровождавшей торжества друидов в Фундуке. На протяжении первых нескольких дней их отношения с владельцем фургона были неустоявшимися, даже слегка настороженными. Глинет и Друн вели себя так, будто ходили по тонкому стеклу, в то же время украдкой наблюдая за доктором, чтобы заблаговременно подметить признаки какой-нибудь безрассудной прихоти или вспышки гнева. Но Фиделиус, предоставив им все возможные удобства, отличался такой ровностью характера и обращался к ним с такой беспристрастной вежливостью, что Глинет начала подозревать его в безразличии.

Шимрод, наблюдавший за парой детей с таким же ненавязчивым интересом, был впечатлен их самообладанием и очарован их стремлением быть полезными. Он пришел к выводу, что ему повстречались весьма интересные дети: чистые, аккуратные, разумные и любящие друг друга. Врожденная веселость Глинет иногда прорывалась бурными вспышками, но она поспешно их сдерживала, чтобы не навлечь на себя недовольство доктора Фиделиуса. Друн проводил много времени молча, обратив невидящие глаза к солнечному свету и думая свои горькие думы.

Покинув Ярмарку Стеклодувов, Шимрод повернул фургон на север, к базарному городку Порройгу, где должна была состояться ежегодная Ярмарка Овцеводов. Вечером он съехал с дороги и остановился на небольшой поляне у ручья. Глинет набрала хворосту и развела костер. Шимрод соорудил треножник, подвесил на нем котелок и приготовил рагу из курицы, лука, репы, луговых трав и петрушки, с приправой из горчичного семени с чесноком. Глинет нарвала дикого кресс-салата; кроме того, она нашла скопление сморчков, и Шимрод добавил их в рагу. Друн тихо сидел рядом, прислушиваясь к шуму ветра в листве и к потрескиванию костра.

Трое отлично поужинали и отдыхали в теплых сумерках. Шимрод поглядывал то на Друна, то на Глинет:

– Должен признаться, я уже несколько месяцев странствую по Даоту от ярмарки к ярмарке и до сих пор, пока не встретил вас, не сознавал, насколько мне опротивело одиночество.

Глинет выдохнула с облегчением:

– Хорошо, что вы не прочь проводить время в нашей компании, потому что нам тоже нравится вас сопровождать. Не смею сказать, что нам повезло – срок заклятия еще не истек.

– Расскажи-ка мне подробнее про это заклятие.

Друн и Глинет поведали Шимроду о злоключениях, которые им пришлось пережить как по отдельности, так и после того, как они встретились в чертоге огра:

– И теперь нам обязательно нужно найти Родиона, короля всех эльфов и фей, чтобы он снял порчу и вернул Друну зрение.

– Родион не может не заметить звуки волшебной свирели, – сказал Шимрод. – Рано или поздно он обязательно остановится послушать – и, будьте уверены, я буду внимательно наблюдать за слушателями.

– Вы его когда-нибудь видели? – с тоскливой надеждой спросил Друн.

– По правде говоря, я занимался поисками другого субъекта.

– Я знаю, кого вы ищете! – заявила Глинет. – Человека с больными коленями, которые щелкают и трещат, когда он ходит.

– Как ты догадалась?

– Потому что вы часто и долго рассказываете публике про больные колени. Но когда кто-нибудь выходит вперед, вы смотрите ему в лицо, а не на ноги, и у вас всегда разочарованный вид. Вы дарите больному горшок с мазью, и он уходит, все так же хромая.

Шимрод слегка ухмыльнулся, глядя на костер:

– Неужели меня так легко вывести на чистую воду?

– Не слишком легко, – скромно ответила Глинет. – По правде говоря, я думаю, что у вас много тайн.

Шимрод громко рассмеялся:

– А это еще почему?

– Ну, например, как вы научились готовить столько целебных мазей и настоек?

– Здесь нет никакой тайны. Я продаю несколько общеизвестных средств, облегчающих недуги. Все остальное – толченая кость, смешанная с топленым салом или копытным жиром, а также с различными ароматическими добавками. Это безвредные снадобья, и в некоторых случаях люди действительно выздоравливают, если верят, что снадобья им помогут. Но я продаю целебные препараты только для того, чтобы найти человека с больными коленями – его я сразу узнáю. Так же как Родион, он часто посещает ярмарки – рано или поздно я его найду.

– И что будет после этого? – спросил Друн.

– Он скажет, где найти еще одного человека.

С юга на север, по всей стране катился фургон доктора Фиделиуса и его двух юных помощников, задерживаясь на ярмарках и празднествах от Дафнеса на Сонной реке до Дудльбаца на краю каменистых просторов Годелии. Тянулись долгие дни странствий по тенистым сельским дорогам – фургон поднимался на холмы и спускался в долины, заезжал в темный лес и выезжал к древним селениям. Вечерами путники сидели у костра, а у них над головой в облаках плыла луна или сияли бесчисленные звезды. Однажды после полудня, когда они пересекали безлюдную вересковую пустошь, Глинет услышала жалобный писк, доносившийся из придорожной канавы. Спрыгнув с фургона и заглянув в заросли чертополоха, она заметила котят – кто-то их выбросил и оставил здесь умирать. Она взяла котят в фургон, заливаясь слезами от жалости. Когда Шимрод разрешил ей оставить их у себя, Глинет обняла его и поцеловала – и Шимрод понял, что навсегда стал ее рабом, даже если это еще не случилось раньше.

Глинет нарекла котят Пачкулей и Почихунчиком и тут же принялась учить их всяким трюкам.

От северной границы они направились на запад по долине Аммарсдейл к плоской Шрамовой горе, а оттуда – к оловянным рудникам на болотистых горных лугах Ульфляндии, уже в тридцати милях от грозной крепости ска в Поэлитетце. Они были рады возможности покинуть эти унылые места и снова повернуть на восток вдоль реки Мурмейль.

Лето еще не кончалось, и каждому из трех спутников хотелось продолжать их горьковато-сладостное существование. Друна постоянно преследовали мелкие неприятности: то он ошпарил руку кипятком, то его постель промокла от дождя, а отправившись по малой нужде за живую изгородь, он споткнулся и упал в крапиву. Друн никогда не жаловался, однако, чем заслужил уважение Шимрода, поначалу сомневавшегося в существовании порчи, но постепенно убедившегося в ее практической реальности. Однажды Друн наступил на колючку, глубоко вонзившуюся ему в пятку. Пока Шимрод удалял занозу, Друн сидел молча, закусив губу; в порыве сочувствия Шимрод обнял его и погладил по голове:

– Ты храбрый парень. Так или иначе мы положим конец этому заклятию. В худшем случае оно не может продолжаться больше семи лет.

Как обычно, Друн задумался, прежде чем ответил:

– Шип в пятке – ерунда. Я боюсь гораздо большей неудачи. Я боюсь, что мы вам наскучим и вы нас выгоните из фургона.

Шимрод рассмеялся, но почувствовал, что глаза его увлажнились. Он снова обнял Друна и сказал:

– Обещаю, что не выгоню – у меня этого и в мыслях не было. Кроме того, без вас мне гораздо труднее промышлять шарлатанством.

– Но неудача продолжает меня преследовать.

– Верно. Никто не знает, что случится завтра.

Как только Шимрод произнес эти слова, искра вылетела из костра и опустилась Друну на щиколотку.

– Ай! – вскричал Друн. – Опять повезло!

Каждый день они видели что-нибудь новое. На ярмарке в Плэймонте герцог Джослин из замка Фойр объявил великолепный турнир: рыцари в латах устраивали потешные бои и соревновались в модных поединках один на один. Пришпоривая сильных коней и прикрываясь геральдическими щитами, они мчались друг другу навстречу с пиками наперевес, пытаясь выбить противника из седла кожаной подушкой, закрепленной на конце пики.

Из Плэймонта Шимрод и его подопечные направились в Ставные Сети, городок неподалеку от Тантревальского леса; они приехали в полдень, когда ярмарка была уже в разгаре. Шимрод отвязал от дышла знаменитых двуглавых лошадей, задал им овса, опустил боковую панель фургона, одновременно служившую чем-то вроде небольшой сцены, и высоко поднял плакат:

После этого он вернулся в фургон, чтобы надеть черную мантию и коническую шапку некроманта.

С обеих сторон площадки Друн и Глинет били в барабаны. Оба были одеты как мальчики-пажи: в белые полусапожки, обтягивающие синие трико и панталоны, камзолы в вертикальную синюю и черную полоску, с белыми сердцевидными нашивками на черных полосах и круглые шапочки из черного бархата.

Доктор Фиделиус вышел на сцену и воззвал к зевакам, театрально указывая на свой плакат:

– Дамы и господа! Как вы можете видеть, я называю себя шарлатаном – по очень простой причине. Кто упрекнет кузнечика в том, что тот не знает, куда скачет? Кто может оскорбить корову, обозвав ее скотиной? Кто станет обвинять в мошенничестве человека, который сам признается в том, что он шарлатан? А теперь посмотрим, действительно ли я обманщик, шарлатан и мошенник!

Глинет вскочила на сцену и встала рядом с доктором. Тот продолжал выступление:

– Судите сами. Глинет, открой рот пошире. Дамы и господа, обратите внимание на это отверстие! Вот зубы, вот язык, над ним нёбо, за ним горло – все вполне естественных форм и пропорций. А теперь смотрите! Я кладу в этот рот апельсин – не слишком большой, не слишком маленький – как раз подходящего размера. Глинет, будь добра, закрой рот, если тебе не трудно… Превосходно! Теперь перед вами, дамы и господа, девушка с надутыми щеками. Я похлопаю ее по правой щеке, потом по левой – и, кто бы мог подумать? Апельсина во рту больше нет. Как это может быть? Глинет, куда ты девала апельсин? Открой рот, мы ничего не понимаем!

Глинет послушно раскрыла рот; доктор Фиделиус заглянул в него и выпрямился с удивленным восклицанием:

– Это еще что?

Осторожно пользуясь большим и указательным пальцами, как пинцетом, он принялся доставать изо рта Глинет всевозможные предметы:

– Это не апельсин, это пышная алая роза! Что еще ты прячешь во рту? Ага! Три спелые вишни, дамы и господа! Что еще? Гвозди? Один, два, три, четыре, пять, шесть гвоздей! И подкова! Представьте себе, подкова! Глинет, как это возможно? Открой-ка рот пошире – нет ли там еще каких-нибудь сюрпризов? Клянусь солнцем и луной, это мышь! Глинет, разве можно питаться такой пакостью?

Глинет ответила чистым, звонким голосом:

– Доктор! Я принимала ваши пищеварительные пилюли!

Доктор Фиделиус воздел руки к небу:

– Довольно! Ты перещеголяла меня в моем ремесле! – И Глинет спрыгнула с площадки.

– А теперь перейдем к моим настойкам и мазям, к порошкам, пилюлям и слабительным зельям, к аналептическим и болеутоляющим снадобьям – оказывают ли они, согласно моим утверждениям, облегчающее действие? Дамы и господа, я гарантирую: если после приема моего препарата вы впадете в беспамятство и умрете, вы можете вернуть неиспользованное средство и я возмещу стоимость его неиспользованной части. Где еще вы найдете такую гарантию?

Особых успехов я добился в области лечения больных коленей – тех самых, что хрустят, щелкают, трещат и причиняют всевозможные неприятности. Если вы знаете кого-нибудь, кто страдает этим недугом, скажите страдальцу, что я хотел бы его осмотреть.

А теперь позвольте представить вам моего другого помощника, благородного и талантливого сэра Друна. Он сыграет для вас на свирели эльфов, чтобы вы смеялись и плакали, чтобы ваши ноги сами пустились в пляс! Тем временем Глинет будет разносить прописанные мною лекарства. Дамы и господа! Последнее замечание! Настоящим уведомляю вас о том, что мои примочки и припарки вызывают жжение и зуд подобно жидкому пламени. У моих пилюль отвратительный вкус ваяльной глины, кендыря и желчи – но организм спешит восстановить свое здоровье, чтобы ему больше не пришлось терпеть мои мерзкие снадобья! Таков секрет моего успеха! Музыку, сэр Друн!

Расхаживая в толпе с лотком, Глинет внимательно следила, не попадется ли субъект в светло-коричневом костюме и зеленой шляпе с алым пером, с удовольствием слушающий переливы свирели. Но в этот солнечный день в селении Ставные Сети, у самого Тантревальского леса, такой слушатель не нашелся. Не нашелся и очевидный разбойник с потемневшим лицом и длинным носом, нуждавшийся в лечении больных коленей.

Вечером с запада подул прохладный ветерок, заставивший плескаться разноцветные флажки. Глинет выставила из фургона столик на высоких ножках и табурет для Друна, после чего вынесла корзину. Друн стал исполнять на свирели джигу, а Глинет вынула из корзины котов, черного и белого, и постучала по столику палочкой. Коты принялись потешно танцевать под музыку на задних лапах, вовремя проделывая па и кружась, а по окончании каждой музыкальной фразы менялись местами, совершая одновременные прыжки. Быстро собралась толпа зрителей. Стоявший позади молодой человек с хитрой физиономией, небольшого роста и щеголевато одетый, казался особенно возбужденным музыкой. Он прищелкивал пальцами в такт и через некоторое время стал приплясывать, с ловкостью проделывая хитроумные движения ногами. Глинет заметила, что на нем был зеленый картуз с длинным красным пером. Она поспешно посадила котов в корзину и, потихоньку подкравшись к молодому человеку, схватила у него с головы картуз и убежала за фургон. Изумленный юноша погнался за ней:

– Что ты делаешь? Отдай кепку!

– Не отдам, – заявила Глинет, – пока вы не выполните мои пожелания!

– Ты спятила? Что за глупости? Я не могу выполнить свои собственные желания, не говоря уже о твоих. А теперь отдавай кепку, не то я сам ее отберу, да еще надаю тумаков в придачу.

– Не выйдет! – храбро отвечала Глинет. – Вы – Родион. Ваша шляпа у меня в руках, и я ее не выпущу, пока вы меня не послушаетесь.

– Мы еще посмотрим, кто кого послушается! – взбесился молодой человек. Он схватил Глинет, чтобы отнять кепку, и они стали бороться; находившиеся рядом двуглавые лошади, возбужденные потасовкой, заржали, встали на дыбы и бросились на владельца кепки, обнажив длинные белые зубы. Тот испугался и отбежал.

С фургона спрыгнул Шимрод, юноша в ярости закричал:

– Ваша девчонка сошла с ума! Схватила мою кепку и убежала, а когда я вежливо прошу ее отдать кепку, она отказывается и обзывает меня Родионом или как-то еще. Меня зовут Тиббальт, я торгую свечами в деревне Сухостой и приехал на ярмарку закупить воск. И тут на меня нападает сумасшедшая хулиганка, причем заявляет, что я должен ее слушаться! Вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное?

Шимрод укоризненно покачал головой:

– Она хорошая девушка, но немного своенравная и любит проказничать. Позвольте мне… – Он подошел к молодому человеку и слегка приподнял его каштановые волосы: – Смотри, Глинет! У этого господина хорошо заметны мочки ушей.

Глинет посмотрела и кивнула:

– Да, пожалуй.

– Какое отношение мои уши имеют к моей кепке? – недовольно поинтересовался Тиббальт.

– Еще один момент сударь, не волнуйтесь, – успокоил его Шимрод. – Будьте добры, покажите вашу руку… Глинет, обрати внимание на ногти и промежутки между пальцами: нет никаких признаков перепонок и ногти почти прозрачные.

Глинет снова кивнула:

– Похоже на то. Так что можно отдать ему шапку?

– Думаю, что непременно следует отдать этому господину его головной убор, тем более что от него отчетливо пахнет душистым перцем и пчелиным воском.

Глинет вернула кепку:

– Пожалуйста, простите мою глупую шутку.

Шимрод протянул Тиббальту глиняный горшочек:

– Будьте любезны, примите от меня немного помады для волос – от нее брови, борода и усы становятся шелковистыми и гораздо лучше выглядят.

Тиббальт удалился в отличном настроении. Глинет вернулась к площадке перед фургоном и сообщила о своей ошибке Друну; тот лишь пожал плечами и снова заиграл на свирели. Глинет вынула из корзины котов, и те принялись старательно танцевать и прыгать, приводя в изумление многих проходивших мимо обывателей.

– Замечательно, бесподобно! – похвалил пузатый коротышка с длинными тощими ногами и длинными узкими ступнями в зеленых кожаных туфлях с вызывающе загнутыми вверх носками. – Где ты научился играть на свирели, дружище?

– Мне ее подарили феи, сударь.

– А, чудесный инструмент! Поистине волшебный дар!

Внезапный порыв ветра сорвал с головы коротышки зеленую шляпу, и она откатилась к ногам Глинет. Поднимая ее с земли, Глинет заметила, что шляпу украшало алое перо. Она с сомнением взглянула на незнакомца, с улыбкой протянувшего руку.

– Спасибо, дорогуша! – сказал он. – Дай я тебя поцелую.

Глинет смотрела на протянутую руку – белую, пухлую, с деликатными маленькими пальчиками. Тщательно ухоженные и подстриженные ногти были словно покрыты молочно-белым лаком с зеленоватым отливом. Между пальцами виднелись складки кожи – перепонки? Медленно подняв голову, Глинет встретилась глазами с начинавшим терять терпение коротышкой. Глаза у него были желтовато-коричневые. Редкие рыжеватые локоны закрывали его уши; ветер покачнул эти локоны, и Глинет с изумлением заметила почти полное отсутствие мочки под ухом незнакомца – ее заменял маленький розовый нарост, похожий на круглый прыщик.

Коротышка топнул ногой:

– Будьте добры, отдайте шляпу!

– Одну минуту, сударь, она запылилась, позвольте мне ее почистить. – Пачкуля и Почихунчик мигом оказались в корзине, и Глинет убежала со шляпой в руках.

Незнакомец с неожиданной прытью припустил вслед за ней длинными скачками, догнал ее и прижал спиной к фургону уже за углом, где их не было видно с ярмарочной площади:

– А теперь, мадемуазель, верните шляпу и поцелуйте меня.

– Я не отдам шляпу, пока вы не выполните мои пожелания!

– А? Что за чепуха? Почему бы я стал выполнять твои пожелания?

– Потому что, ваше величество, ваша шляпа у меня в руках.

Коротышка наклонил голову набок:

– За кого ты меня принимаешь?

– Вы – Родион, король всех эльфов и фей!

– Ха-ха-ха! И чего ты от меня хочешь?

– Ничего особенного. Просто снимите порчу, которую напустили на Друна, и верните ему зрение.

– И все это – за одну шляпу? – Пузатый коротышка на длинных ногах придвинулся к Глинет, широко расставив руки. – Цыпочка моя, мой пушистый маленький цыпленочек, дай-ка я тебя обниму – как приятно держать тебя в руках! Поцелуй же меня, не робей, тебе будет со мной хорошо, ты ни о чем не пожалеешь…

Низко пригнувшись, Глинет проскользнула под рукой незнакомца, ловко увернулась от его хватких пальцев и забежала за другой угол фургона. Коротышка побежал за ней, выкрикивая ласковые прозвища и умоляя отдать шляпу.

Одна из черных лошадей мотнула головами в сторону и цапнула пробегавшего мимо старикашку за задницу зубами левой головы. Тот только высоко подпрыгнул и побежал быстрее, обнаружив за углом Глинет, стоявшую с презрительной усмешкой на губах: происходящее ее забавляло, но в то же время у нее вызывала отвращение похоть прыткого пожилого коротышки.

– Мой маленький котеночек! – приговаривал тот. – Мой восхитительный лакомый кусочек! Не отводи глаза, поцелуй меня! Ведь ты сама сказала, что я твой король Рататат – или что-то в этом роде, – я выполню все твои нежнейшие пожелания! Но сперва давай посмотрим, что у нас под этим бархатным камзольчиком!

Глинет выкрутилась, отскочила и швырнула шляпу к ногам коротышки:

– Вы не король Родион! Вы старый бездельник и к тому же приставучий развратник! Забирайте шляпу и убирайтесь!

Незнакомец разразился торжествующим хохотом. Нахлобучив шляпу на голову, он высоко подпрыгнул, прищелкнув каблуками в воздухе, и злорадно закричал:

– Ага! Ого! Провел тебя на мякине! Нет ничего проще, чем одурачивать смертных! У тебя была моя шляпа – ты могла бы требовать от меня любых услуг! А теперь…

Шимрод, притаившийся в тени за открытой дверью фургона, выступил на порог, наклонился и сорвал шляпу с головы Родиона.

– А теперь, – Шимрод перекинул шляпу в руки Глинет, – ваша шляпа снова у нее в руках, и вам придется выполнить ее просьбу.

Король Родион поник плечами, глаза его скорбно округлились:

– Сжальтесь! Не заставляйте бедного старого эльфа подчиняться вашей воле – это чрезвычайно утомительно и причиняет массу огорчений!

– Жалости мне не занимать, – отозвалась Глинет, выглянула за угол фургона и позвала Друна. Тот спустился с табурета и подошел.

– Это Друн, – представила его Глинет. – Он вырос в Щекотной обители.

– Во владениях Тробиуса? Да-да, у него веселая поляна, знаменитая карнавальными паванами!

– Друна выгнали – заставили уйти, напустив на него порчу, и теперь он ослеп, потому что взглянул на купавшихся дриад. Вы должны снять с него заклятие и вернуть ему зрение!

Родион вынул маленький золотой свисток, дунул в него и сделал рукой магический знак. Прошла минута. Из-за фургона доносился шум ярмарки – теперь этот шум внезапно стал глуше, словно между площадью и фургоном выросла невидимая стена. С тихим хлопком рядом с Родионом возник король Тробиус, повелитель Щекотной обители. Он опустился на одно колено перед Родионом, а тот милостивым жестом позволил ему подняться:

– Тробиус, перед тобой Друн, некогда воспитывавшийся в Щекотной обители.

– Действительно, это Друн, хорошо его помню. Он был приятный мальчик, мы все его любили.

– Тогда почему ты его выгнал и напустил на него порчу?

– Ваше неоспоримое величество! Порчу мошенническим образом напустил ревнивый бесенок по имени Фалаэль, и я хорошенько его за это наказал!

– Почему же ты не снял заклятие?

– Сир, это было бы неслыханным нарушением традиций – оно показало бы смертным, что наши законы можно не уважать, что им стоит только чихнуть или пожаловаться, чтобы избавиться от сглаза.

– В данном случае заклятие необходимо снять.

Король Тробиус подошел к Друну и прикоснулся к его плечу:

– Друн, благословляю тебя щедростью удачи! Да рассеются чары, причинявшие твои страдания! Пусть злобные духи, напустившие на тебя порчу, с испуганным щебетом упорхнут восвояси в пещеры Кротовины!

Лицо Друна побледнело и сморщилось. Все его мускулы неподвижно напряглись. Срывающимся голосом он спросил:

– А как же мои глаза?

Тробиус вежливо ответил:

– Добрый сэр Друн, тебя ослепили дриады – что, разумеется, достойно сожаления в высшей степени. Но это случилось не по вине нашего заклятия, а по воле дриады Феодосии. Мы не можем исправить то, что причинили другие.

– Тогда ступайте и заключите сделку с дриадой, – вмешался Шимрод. – Предложите ей услуги эльфов и фей в обмен на исцеление Друна.

– Увы, мы застали врасплох Феодосию и ее подругу Лорис, когда они спали, и заставили их плясать нагишом на нашем карнавале. Осыпая нас проклятиями, они в ярости удалились в Аркадию, куда нам нет дороги. Даже если бы я мог кого-нибудь туда послать, в Аркадии она потеряла магические способности.

– Каким же образом можно вернуть Друну зрение?

– Чары эльфов и фей здесь не помогут, – развел руками король Родион. – Это выходит за пределы наших возможностей.

– Мне от них ничего не нужно, – глухо произнес Друн. – Они могут отдать только то, что взяли.

Шимрод повернулся к Глинет:

– Шляпа у тебя в руках – ты можешь просить все, что хочешь.

– Как же так? – воскликнул король Родион. – Это уже вымогательство чистой воды! Разве я не вызвал короля Тробиуса, разве он не снял заклятие?

– Вы возместили ущерб, вами же и нанесенный. Это не щедрость, это всего лишь справедливость. Но кто возместит Друну все, что ему пришлось пережить из-за вашего сглаза?

– Он сам сказал, что ничего от нас не хочет, а мы никогда не предлагаем непрошеные дары.

– Шляпа в руках у Глинет – вам придется выполнить ее пожелания.

Все повернулись к Глинет. Шимрод спросил ее:

– Чего тебе хочется больше всего?

– Я хочу всегда ездить с вами и с Друном в этом фургоне – всегда!

Шимрод вздохнул:

– Не забывай, что мир меняется, люди стареют – мы не можем вечно странствовать в фургоне.

– Тогда я хочу навсегда остаться с вами и с Друном, пусть без фургона!

– Будущее нам не подвластно, – вмешался Родион. – Если тебя так привлекает вечность в компании друзей, я могу прикончить вас троих сию минуту и похоронить под вашим фургоном.

Глинет отрицательно покачала головой:

– Но вы мне можете помочь. Мои коты часто не слушаются и пропускают команды мимо ушей. Если бы я могла с ними говорить, они не смогли бы притворяться, что меня не понимают. Кроме того, я хотела бы разговаривать с лошадьми и птицами и со всеми живыми существами, даже с деревьями и цветами, даже с насекомыми!

Король Родион крякнул:

– Деревья и цветы, даже если разговаривают, не понимают членораздельную речь. Они только обмениваются вздохами. Разговоры насекомых напугали бы тебя до смерти, и тебе всю жизнь снились бы кошмары.

– Но с птицами, со зверями я могу говорить?

– Возьми свинцовую пряжку с моей шляпы. Это амулет – носи его на шее, и ты сможешь беседовать с животными и птицами. Предупреждаю, однако: не ожидай от них глубоких откровений; птицы и звери, как правило, глуповаты.

– Почихунчик и Пачкуля достаточно сообразительны, – возразила Глинет. – Я уверена, что разговоры с ними доставят мне удовольствие.

– Что ж, вот и все! – сказал пузатый король Родион. Он вынул зеленую шляпу из пальцев Глинет и, опасливо поглядывая на Шимрода, нахлобучил ее на голову: – Дело в шляпе! Опять смертные меня надули, но в этот раз мне было почти приятно удовлетворить вашу прихоть. Тробиус, возвращайся на Придурковатую поляну, а я пойду домой, в Тлеющую Сень.

Король Тробиус поднял руку:

– Одно последнее замечание. Возможно, мне удастся в какой-то степени возместить ущерб, нанесенный заклятием. Несколько месяцев тому назад в Щекотную обитель явился молодой рыцарь; он потребовал, чтобы мы сообщили ему все, что знаем о его сыне Друне. Мы обменялись дарами: он передал мне драгоценный камень редчайшего смодрового оттенка, а я отдал ему непогрешимый компас, постоянно указывающий направление, в котором находится сэр Друн. Он еще тебя не нашел? Значит, что-то его задержало. Может быть, он даже погиб – решительность его намерения тебя найти не вызывала сомнений.

Друн с волнением спросил:

– Как его звали?

– Твой отец – принц Эйлас, наследник трона в Тройсинете. Мне пора! – Фигура Тробиуса поблекла и всколыхнулась, как отражение в воде, потревоженное ветром, и внезапно исчезла. Откуда-то издалека, будто принесенное откликом эхо, донеслось последнее слово: – Прощайте!

Король Родион, собиравшийся уже обойти фургон и удалиться, задержался и развернулся на тощих длинных ногах:

– Хотел бы обратить внимание Глинет еще на одно обстоятельство. Амулет с моей шляпы – моя личная печать. Никакие полулюди – ни эльфы, ни феи, ни тролли, ни даже тролли-двойники – не могут нанести ущерб владельцу печати. Остерегайся, однако, призраков и ослоголовых оборотней, серокожих и белокожих огров, а также болотных тварей!

Родион скрылся за углом фургона. Шимрод, Глинет и Друн последовали за ним, но короля эльфов и фей след простыл.

Глинет подошла к корзине с котами, стоявшей на козлах фургона, и всплеснула руками: Пачкуля умудрился откинуть крышку и уже собирался удрать.

– Пачкуля, это просто безобразие! – воскликнула Глинет. – Ты знаешь, что должен сидеть в корзине!

– В ней душно и жарко, – возразил Пачкуля. – Предпочитаю находиться на свежем воздухе. Кроме того, я хотел бы взглянуть, что делается на крыше фургона.

– Все это замечательно, но теперь тебе придется танцевать и развлекать публику – а публика, кстати, восхищается вашими трюками.

– Если хождение на задних лапах их настолько восхищает, пусть восхищаются самими собой! Почихунчик придерживается того же мнения. Мы кривляемся только для того, чтобы доставить удовольствие тебе.

– Это очень любезно с вашей стороны, особенно учитывая тот факт, что я наливаю вам самое свежее молоко и кормлю вас самой свежей рыбой. Упрямым и непослушным котам придется пробавляться хлебом и водой.

Почихунчик, внимательно шевеливший ушами сидя в корзине, немедленно отреагировал:

– Не беспокойся! Если нужно танцевать, мы станцуем. Хотя, провалиться мне на этом месте, не понимаю, зачем это нужно. Мне плевать с высокой башни на зевак, теряющих время, чтобы на нас поглазеть.

Солнце скрывалось в полосе тяжелых туч на горизонте; последние лучи озарили вечернее небо, и на выгон у деревни Ставные Сети спустилась ночная тьма. Десятки небольших костров искрились и полыхали под порывами прохладного влажного ветра; лоточники, купцы и лавочники сгорбились над горячими мисками и котелками, с опаской поглядывая на небо, угрожавшее промочить ливнем все их товары.

Шимрод, Глинет и Друн сидели вокруг костра у фургона и ждали, пока сварится суп. Все молчали, погруженные в свои мысли. Тишину нарушил Шимрод:

– Мы провели интересный день, нечего сказать.

– Могло быть хуже, но могло быть и лучше, – отозвалась Глинет; она покосилась на Друна, смотревшего в огонь невидящими глазами, пальцы его крепко сжимали колени, ему нечего было сказать. – Порчу, конечно, сняли, и, по крайней мере, нас больше не будет преследовать неудача. Но об удаче говорить не приходится до тех пор, пока к Друну не вернется зрение.

Шимрод подложил в костер несколько веток:

– Я объездил весь Даот в поисках человека с больными коленями – вы это знаете. Если я не найду его на ярмарке в Аваллоне, мы поедем в Свер-Смод, в горах Лионесса. Там живет великий чародей Мурген. Если кто-нибудь способен помочь Друну, Мурген знает, как это сделать.

– Друн, не плачь! – прошептала Глинет.

– Я не плачу.

– Нет, ты плачешь. У тебя слезы катятся по щекам.

Друн часто заморгал и протер глаза кулаками:

– Без вас двоих я бы уже умер с голоду или меня задрали бы бродячие псы.

– С нами ты не проголодаешься. – Глинет обняла его за плечи. – Ты сын очень важного принца. Когда-нибудь ты тоже станешь принцем.

– Надеюсь.

– А пока что ешь горячий суп – станет гораздо лучше. Потом я отрежу тебе ломоть спелой дыни.

На Ярмарке Музыкантов в Кловодене доктор Фиделиус расхваливал достоинства своих снадобий, в особенности смягчающих неприятные ощущения, причиняемые воспаленными и ветхими коленными суставами. На ежегодной Конференции любителей опрокинуть по стаканчику в Лукадийских полях близ замка Дюфэй он бойко торговал средствами от двоения и троения в глазах, головной боли, зоба и бурчания в животе; к сожалению, среди участников конференции, страдавших в основном покраснением носа, не оказалось никого, кто жаловался бы на больные колени.

Скоро начиналась осень, и доктор Фиделиус повернул четыре головы своей пары лошадей в направлении Аваллона, где в самое плодородное время года устраивали Столичную Ярмарку. Больше не задерживаясь по пути, он прибыл вовремя, занял место на выгоне и стал рекламировать свои услуги. После полудня к нему подошел худой, чуть сгорбленный пожилой субъект в потертом сером костюме. У него был вмятый шишковатый нос, слегка свернутый набок; его лиловатый рот окружали складки с глубокими морщинами. Неожиданно жалобным голосом он произнес:

– Вы упомянули о больных коленях, каковых у меня предостаточно, а именно целая пара. Они хрустят и щелкают, а иногда даже сгибаются назад, что причиняет существенные неудобства.

– Любопытно! – воскликнул доктор Фиделиус. – Чрезвычайно любопытно! Как давно вы страдаете этим недугом?

– Так давно, что даже не помню, когда это началось. Развитию недуга, несомненно, способствовало выполнение профессиональных обязанностей. Мне приходилось работать то у пылающей жаровни, то в подвале, где веяло ледяным холодом, то под дождем на помосте, то в сухих и пыльных местах. При этом я прилагал большие усилия, орудуя тяжелыми инструментами, поворачивая их на весу, вытаскивая их оттуда, где они застряли, свинчивая и развинчивая зажимы, поднимая и опуская тяжести с помощью зубчатых передач, – сами понимаете, что за долгие годы это оказало неблагоприятное воздействие на суставы.

– Разумеется! Тем не менее ваш случай не типичен для столицы. Больные колени жителей Аваллона, как правило, выглядят иначе.

– Я жил в Южной Ульфляндии.

– Тогда все понятно! Для исцеления недуга, развившегося в Ульфляндии, потребуются дополнительные средства, которые я не храню в фургоне. – Шимрод позвал Глинет. Та приблизилась, глядя то на Шимрода, то на его пациента. Шимрод отвел ее в сторону: – Мне придется побеседовать с этим господином; это займет около часа. Закрой фургон, запряги лошадей. Сегодня вечером мы отправимся в Лионесс.

Глинет понимающе кивнула и побежала сообщить новости Друну.

Шимрод снова повернулся к Ругхальту:

– Будьте добры, следуйте за мной.

Через некоторое время Ругхальт пожаловался:

– Зачем так далеко идти? Мы уже вышли за окраину!

– Для надлежащего лечения требуется отсутствие посторонних. Тем не менее думаю, что мне удастся полностью избавить вас от мучений.

Колени Ругхальта потрескивали на каждом шагу, и его жалобы становились все громче:

– Я не могу идти дальше! Нам же еще придется возвращаться, а чем дальше мы уходим, тем дольше идти назад! Мои колени уже ноют дуэтом.

– Они больше никогда не будут ныть! Исцеление абсолютно и необратимо.

– Рад слышать. Но я не вижу никаких построек – где ваша амбулатория?

– Рядом – сразу за этими зарослями ольхи.

– Гм. Странное место для лечебницы!

– Оно вполне отвечает нашим целям.

– Но туда даже тропа не ведет!

– Прекрасно – значит, нам никто не помешает. Заходите сюда, за кусты, прошу вас. Не наступите в коровью лепешку.

– Но здесь ничего нет!

– Здесь находишься ты, и здесь нахожусь я, волшебник Шимрод. Ты ограбил мой дом, Трильду, и спалил моего друга Грофинета в пламени камина. Я долго искал тебя и твоего спутника.

– Чепуха! Не знаю, о чем вы говорите! Какая-то нелепость… Что вы делаете? Прекратите сейчас же! Остановитесь, я вам говорю!

Через некоторое время характер возражений Ругхальта изменился:

– Нет! Не надо! Сжальтесь! Я всего лишь выполнял приказ.

– Чей приказ?

– Не смею… Ай! Нет, нет! Больше не надо! Я все скажу.

– Кто отдавал приказы?

– Фод Карфилиот из замка Тинцин-Фюраль.

– Почему?

– Он хотел завладеть вашей магической аппаратурой.

– Недостаточно убедительное объяснение.

– Но это так! Ему посоветовал чародей Тамурелло – сам он отказывается отдать Карфилиоту какие-нибудь инструменты.

– Что еще?

– Больше ничего… Ай! Подождите! Я скажу!

– Говори! Поторопись, не задумывайся! Перестань задыхаться, говори!

– Карфилиот в Аваллоне, в гостинице «Черный бык»… Что вы делаете? Я все сказал!

– Прежде чем ты умрешь, тебя следует слегка поджарить, как ты поджаривал Грофинета.

– Но я рассказал вам все, что знаю! Пощадите!

– Что ж, может быть, мне не хватает твердости. Пытки не доставляют мне удовольствия. Умри же. У тебя больше не будут болеть колени.

Глинет и Друн закрыли фургон и долго ждали Шимрода. Глинет учила котов новым трюкам – теперь она могла давать им указания, хвалить их и упрекать на понятном для них языке.

Друн внимательно прислушивался:

– Ты действительно с ними говоришь?

– Конечно! Разве ты не слышишь? Так же как я говорю с тобой.

– Язык кошек отличается от языка лошадей?

– Сильно отличается, но в какой-то степени они друг друга понимают. Одну минуту…

– Куда ты пошла?

– Хочу посмотреть, не вернулся ли Шимрод. Его что-то давно нет. Когда он уходил, у него было странное лицо.

Друн ничего не сказал.

Из-за фургона вышел высокий человек с аристократическими манерами, очень красивый и в красивом костюме. Его черные волосы завивались блестящими кудрями, глаза живо поблескивали:

– Вот куда вы спрятались! Где же доктор Фиделиус?

Друн повернул лицо в сторону говорившего. Посадив котов в корзину и присев на корточки у костра, Глинет вежливо ответила:

– Доктора Фиделиуса еще нет.