S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I

Глава 35

Ina ḫuštim ḫarrānūtu epēšuKaššāpu ūmīnu ḫarrānūtu šumšu

На десятом поприще стал выход близок,Но, как десять поприщ, поприще это.

Эпос о Гильгамеше — Таблица IX

Из-за плеча старожила выглянул грызун и тут же перебежал по руке к Оскару, начав тереться мордочкой о его лицо, отчего парень явно стал успокаиваться.

Сидеть в яме диаметром едва ли в полтора метра предстояло ещё довольно неопределённое время, поэтому все, как смогли, уселись, откинувшись на неровные стены. Много говорить не стали. Горгон вкратце объяснил план дальнейших действий, но приступать к нему, пока снаружи шарятся мутанты, было нельзя, поэтому было решено устроить привал прямо там. Организовали быстрый перекус, после чего каждый занялся своим делом: Оскар играл со своим питомцем, учил грызуна командам, Горгон делал пометки на видимой ему одному карте, а Марк, отряхивая с лица уже подсохшую плёнку биогеля, прислушивался к звукам наверху. Отдалённое, негромкое урчание и хлюпающее топанье — заражённые перебирались по остаткам свинарника, рыская в поисках добычи.

Он нахмурился, глядя в темноту, и, едва отдышавшись, активировал интерфейс нейросети.

— Эйка, — прошептал он, — что это было? Что ты думаешь о... нём?

Ответ ИИ пришёл через долю секунды, ровным, но почти сочувствующим голосом:

— Зафиксированное вами существо относится к категории Элитников высшего порядка. Предположительно — Колосс, класс A+. Рост — порядка 8 метров в холке, вес — от 13 до 15 тонн с учётом кератиновых пластин.

— Судя по изношенности биоброни и характеру многослойной травматической реконструкции, особь — ветеран боевых столкновений, проживший в Стиксе не менее шестидесяти трёх циклов тканевой регенерации. Это эквивалентно приблизительно 15—20 человеческим годам, — отозвалась Эйка с тем же спокойствием, будто сообщала температуру воздуха.

Марк нахмурился:

— Откуда ты это знаешь?

— У заражённых высшего порядка наблюдается фазовая смена структуры биоброни каждые 3–5 месяцев, в зависимости от уровня мутагенной активности, питания и степени повреждений. При этом происходит частичное отшелушивание внешнего панциря и наращивание новых сегментов поверх старых — своего рода мутагенез — кератиновый аналог годичных колец у деревьев. Эйка продолжала:

— При анализе захваченного сегмента биоброни я смогла определить:

Количество композитных слоёв, где каждый слой отражает очередной цикл адаптации организма к повреждениям.

Градиент минерализации: старые слои обладают пониженной плотностью и высоким содержанием органических остатков, в то время как свежие — более плотные, с выраженными зонами кальцита и фосфата.

Микротрещины и очаги реминерализации указывают на прежние повреждения и регенеративные процессы. Броня ветеранов демонстрирует так называемый «каркас усталостной перестройки» — аналог костной мозоли у человека, но с куда более агрессивной морфогенезной активностью.

Наконец, наличие инородных включений, таких как фрагменты арматуры, обломки асфальта или даже органика жертв, указывает на длительное пребывание особи в агрессивной среде и множественные боевые эпизоды.

— Иными словами, — подвела нейро-компаньонка, — каждый миллиметр брони — это архив его жизни. А в случае с этим Колоссом архив был, мягко говоря, обширен.

Марк на мгновение замолчал, пытаясь осмыслить услышанное, и затем спросил:

— Эйка… а какие вообще бывают типы высших заражённых? Ты можешь объяснить их классификацию?

— Разумеется, — отозвалась нейросеть. — Высшие заражённые подразделяются по морфофизиологическим признакам на два доминирующих эволюционных направления: «Колосс» и «Гончая».

— Колоссы — это массивные особи, преимущественно бипедальные или обладающие ярко выраженной передне-задней диспропорцией с доминирующим передним поясом конечностей. Их передние конечности — основное орудие воздействия с окружающей средой: гипертрофированные, с гиперплазией мышечных волокон и крайне развитым плечевым поясом, они служат как для передвижения, так и для захвата, разрыва, пробития и манипуляций с объектами. По сути, эти конечности — биомеханические гидравлические прессы, обладающие невероятной силой и захватом.

Задние конечности у Колоссов укорочены, но обладают специализированной структурой сухожилий и костных сочленений, позволяющей им мгновенно сорваться с места и совершить сокрушительный стартовый прыжок. Однако они уступают второму типу в манёвренности: узкий радиус поворота, инерционность и сложность координации делают их менее эффективными в тесных пространствах. Центр тяжести у них смещён вперёд, ближе к грудной клетке, что дополнительно усиливает их «таранную» стратегию лобового наступления. Однако эти слова не должны тебя обманывать, так как сравнение применимо лишь с элитниками второго типа. В сравнении с иммунными и другими заражёнными колоссы всё равно невообразимо быстры.

Скелет сохраняет сходство с гориллоидными структурами: массивные лопатки, расширенная грудина, укороченные бедренные кости. Биоброня состоит из остеокератиновых пластин. Колоссы выдерживают экстремальные механические и термические нагрузки, что делает их живыми штурмовыми платформами.

— Гончие, напротив, представляют собой элитников с равномерно развитыми четырьмя конечностями. Их передние и задние лапы практически симметричны по массе, длине и функциональности, что обеспечивает совершенный баланс между скоростью, устойчивостью и управлением движением. Они, как правило, уступают Колоссам в стартовой мощности и грубой силе, но превосходят их в манёвренности, реакции и адаптивности к сложному рельефу.

Их конечности имеют вытянутые локтевые и берцовые кости с суставами обратного изгиба, что увеличивает амплитуду движения и позволяет использовать задние лапы не только для опоры, но и для точных захватов или ударов — особенно в прыжке или при карабканье. Они могут перемещаться с равной эффективностью как в горизонтальной, так и вертикальной плоскости.

Гончие не лишены тяжёлой экзоброни, но зачастую она обладает высокой эластичностью, плотностью и подвижностью, что делает её устойчивой к порезам и укусам, но менее устойчивой к запреградному урону и проникающим эффектам. Они идеальны для охоты, преследования и разведки. Было зафиксировано, что некоторые особи способны развивать скорость до двухсот км/ч без использования даров и двигаться даже по отвесным поверхностям с уклоном до девяноста градусов.

— Развитие заражённых по тому или иному пути, — продолжила Эйка, — определяется множеством факторов: от физиологии исходного носителя и степени мутагенной нагрузки до особенностей окружающей среды и морфологической специфики самого паразита. Это не шаблонный процесс, не жёсткая формула, а скорее — биомеханическая эволюционная импровизация, направленная на достижение максимальной эффективности выживания.

Но, естественно, нужно понимать, что сама типизация высших заражённых как «Колоссов» и «Гончих» появилась не потому, что существуют лишь два возможных пути их развития. Это всего лишь репрезентативные формы, прошедшие своего рода естественный отбор. Тут работает Эффект чёрной статистики: из всего многообразия возникающих морфотипов лишь единицы демонстрируют достаточную устойчивость, доминирующее поведение и боевую жизнеспособность, чтобы оставаться в Стиксе дольше нескольких дней или недель после перехода на высшую стадию.

Иные формы — зачастую куда более экзотические, асимметричные и даже на первый взгляд перспективные — попросту не выдерживают конкуренции. Некоторые слишком энергоёмкие, другие — нестабильны в когнитивной сфере, теряют управление над телом или страдают от деструктивных мутаций. Паразит не стремится создать совершенное существо — он просто пытается оптимизировать выживание в рамках доступной биомассы. Гибридные формы, обратные метаморфозы, паразитические синергии — всё это встречается, но крайне редко приводит к стабильно воспроизводимым морфотипам.

— В итоге, — продолжила Эйка, — мы наблюдаем преимущественное доминирование двух так называемых стабильных морфоэволюционных векторов:

«Колосс» — он же макросоматический тип — развивается у организмов с высоким мышечным потенциалом или при наличии факторов, стимулирующих гипертрофию: чаще всего — у крупных руберов с большим доступом к пищевым ресурсам. Это путь грубой силы, лобового давления, усиленного остеогенеза и кожной минерализации.

«Гончая» — он же квадропедальный тип — характерен для носителей с более развитой координацией, быстрым обменом веществ, выраженной невромускульной связью и сенсорной пластичностью. Здесь ставка делается не на силу, а на подвижность, реакцию и пространственное доминирование. Замечено, что чаще развиваются из руберов меньшего размера и при дефиците пищи.

— Эти два пути оказались наиболее адаптивными к условиям Стикса. Поэтому мы и говорим о двух типах — не потому, что других нет, а потому что остальные, как правило, не выживают. Или не могут достигнуть, стабилизироваться. Это не классификация, а эпитафия для всех, кто не стал Колоссом или Гончей.

Эйка на миг замолчала, словно давая переварить услышанное, а потом добавила:

— Есть, конечно, и атипичные особи. Так называемые «арбитральные элитники». Мы о них ещё поговорим. Но поверь, если ты встретил Колосса или Гончую — это значит, что ты столкнулся не с уродством мутации, а с её триумфом.

Марк в изумлении молчал, уставившись в пространство. Страх, едва схлынувший с лица, снова заполз в сердце — теперь подкреплённый знанием. Он не знал, что хуже: столкнуться с этим чудовищем… или осознать, сколько ещё их может быть.

В этот момент Горгон закончил наносить на интерактивную карту все необходимые пометки и шёпотом обратился к сидящем во тьме мужчинам.

Итак, друзья, наш лучший путь — докопаться до «аксона» в восьми метрах от нас — там нас встретит глухой подвал многоэтажки, — тихо произнёс Горгон — это просто каменный мешок без окон, без сигнальных систем и хорошей звуконепроницаемостью.

Он повернулся к мужчинам, их глаза внимательно слушали его речь:

— А дальше мы сами будем создавать себе путь. Буду прокладывать нам дорогу от одного подвала к другому. Жилой сектор старой застройки — идеальное место. Все дома стоят как клетки в сотах, вплотную друг к другу. Системы подвалов почти касаются. Местами разделены только несущими стенами и старыми опорами. Главное — не шуметь. И держаться рядом.

Эйка добавила:

— Вероятность встречи с заражёнными в этих слоях — минимальна. Нижние этажи не представляют интереса для патрулирующих особей. Температура ниже нормы, влажность нестабильна, и запахи будут сокрыты. Стратегия оправдана.

— А по времени? — спросил Марк.

Горгон пожал плечами:

— Медленно. Пару часов на каждый переход. Но в любом случае более безопасного варианта у нас нет.

Марк решил сам оглядеть окрестности и молча зафиксировал взгляд на интерфейсе с интерактивной картой — приглушённая сине-серая, мерцающая во тьме перед ним одним голограмма. Он прищурился, всматриваясь в полупрозрачные обозначения.

Он вгляделся в протяжённую область в пятидесяти метрах к северо-востоку, помеченную зелёным цветом — канализационный тоннель. Под ним значилась приписка: «металлическая герметичная магистраль. Вскрытие без спецоборудования невозможно.»

Марк вздохнул.

— Без гидроинструмента или подходящего дара туда не попасть, — подтвердила Эйка слова приписки путеводов.

Он повёл взглядом назад, по маршруту, которым они сюда пришли.

— Можно было бы попробовать вернуться, но… — он помедлил, — с тем, что творилось у свинарника, — возвращаться туда — самоубийство.

Эйка подтвердила:

— Согласно моим расчётам, область резни активировала минимум шестнадцать кластеров по соседству. Вероятность миграции заражённых в радиусе до шести кластеров — критически высокая. Медляки с дальнего периметра, даже без прямой наводки, будут двигаться по феромонному следу более быстрых сородичей и остаточных белковых испарений ещё четыре-пять суток.

— Значит, шахты отпадают, — буркнул Марк.

Она замолчала на мгновение и добавила, почти машинально:

— Вариант Горгона самый перспективный.

Горгон, наблюдавший за их обменом реплик, пожал плечами и выпрямился:

— Я уже рассматривал альтернативы, но ничего лучше подвалов тоже придумать не смог.

Марк вздохнул, осмотрел потолок низкого коридора и кивнул.

Горгон, не говоря больше ни слова, прислонил ладонь к стене, и первый проход начал вырисовываться прямо в камне.

Мужчины стали привычно выгребать биогель. Это было рутинное занятие, требующее не столько сил, сколько терпения. Стены вокруг них оставались непроницаемо молчаливыми, как и сама окружающая пустота. Каждый раз, когда они завершали выгрузку и ждали перезарядку дара Горгона, то получали время на отдых — столь необходимый, чтобы сохранять ясность ума и силы тела в этих бесконечных скитаниях под землёй.

«Как же давно я не видел белого света...» — пронеслась мысль в голове Марка, и он осознал, что в действительности не так уж и давно. Вот как раз, когда Колосс пробил каменный мешок своей лапой, на лицо Марка лишь на секунду упал тонкий лучик солнца.

Через пять часов, когда очередная перезарядка завершилась, они, наконец, достигли подвального помещения. Оно было, как и все предыдущие — низкий, угрюмый потолок, кирпичные стены и бледный свет, едва проникающий через узкие окна, затянутые мраком. Запах сухости и пыли наполнял воздух. Отдавались тихим эхом шаги трёх пар ног. Атмосфера была угнетающей, словно с момента постройки дома здесь никогда не было людей, а, впрочем, скорей всего так это и было.

Они продолжили двигаться, обходя каждый угол, проверяя каждое помещение. Примерно через полсотни метров пути они снова упёрлись в бетонную преграду. Горгон, привычно ощупывая поверхность, нашёл нужное место и снова применил дар. В следующий момент перед ними открылся второй подвал.

Здесь было так же пусто и тихо, как и в предыдущем. Заражённых видно не было. Таким образом, они двигались от подвала к подвалу в течение целых суток и, в конце концов, остановились на привал.

Впервые с момента в шахтах разбили небольшой лагерь.

Когда все уселись, потягивая живчик, Горгон немного помолчал. В его глазах была задумчивость, но и строгая решимость.

— Близится момент нашего выхода из лабиринта Приграничья, — сказал он, глядя на каждого из них. — Дальше безопасный и тепличный маршрут закончится. Мы будем должны выйти на поверхность. Этот подвал, скорее всего, послужит нам последним привалом на долгое время последующего бегства. Отсюда путь будет проходить по недостроенной трубе метрополитена, и выход из неё ведёт уже на поверхность. И там не будет возможности спрятаться и найти укрытие, как сейчас.

Он сделал паузу, а затем добавил:

— Эйка не сможет подсказать, будет ли дальше безопасно, или мы влетим в стаю заражённых. Мы будем сами по себе. Только наши силы, наша выдержка и наша удача.

Горгон обвёл взглядом группу, после чего продолжил:

— Поэтому готовьтесь, друзья. Ешьте до отвала, сколько сможете. Завтрашний поход станет для нас ключевой точкой, которая определит наше будущее. Не знаю, что нас ждёт, но отступать нам некуда. Дальше путь идёт только вперёд.