S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I

Глава 17

Abāka ana dalti, ušerbi naqbāti!

Ударю я в дверь, разломаю затворы!

— Эпос о Гильгамеше — Таблица X

Обедали все не спеша, смакуя редкие минуты умиротворения. Мокрую одежду решили бросить, потому что ей нашлась замена в виде плотной рабочей униформы, оставленной в одном из шкафов: термостойкие рукавицы, ботинки с металлическим носком и усиленной подошвой, герметичные комбинезоны с регулируемыми манжетами на рукавах и штанинах, защитные очки с настраиваемыми дужками, удобные наколенники и налокотники. Всё это быстро было подогнано по размерам, и каждый остался доволен.

Сидя у синего пламени «костерка», Горгон дремал, а Марк болтал с Оскаром о всякой чепухе. Потратив несколько часов на сон и отдых, мужчины собрались и двинулись дальше.

Достигнув конца помещения, все замерли, оценивающе глядя на препятствие. Если первая гермодверь напоминала врата в бомбоубежище, то эта была лишь немногим выше человеческого роста. Однако при блокировке штыри «вгрызались» в бетонные пазы также плотно. По центру двери выделялся массивный штурвал многозапорного механизма, красные стрелки на котором указывали, в какую сторону поворачивать, чтобы «Закрыть» или «Открыть». Вокруг замка просматривался уплотнительный контур — резиновые прокладки для герметизации.

Оскар постучал по ней, но ни через минуту, ни через пять ответных ударов не последовало: либо заражённых там нет, либо они находились слишком далеко. К тому же пара сотен миллиметров легированной стали и твёрдый упор глушили звук.

Паренёк попробовал крутануть вентиль — ничего. На руль насели все вместе, но и это не привело к положительным результатам.

— Заперта, паскуда — устало бросил Оскар, бессильно ударив холодный металл.

Марк оглядел петли. Это были мощные шарнирные соединения, способные выдерживать громадное давление, но их расположение исключало попытку съёма, да и какой в этом толк, если куча стальных цилиндров продолжат удерживать дверь в проёме.

— Жаль... Как-то раз повезло с ней, оказалась открыта, — пробормотал Горгон, проведя рукой по поверхности.

В ответ ему раздался сплочённый вздох разочарования.

— Будем оперировать, — подытожил старожил и принялся разворачивать у двери рабочую среду.

Марк собрал инструменты, найденные ранее: оксигазовый резак, гидравлический расширитель, ломик с кованым наконечником, а также несколько клиновых упоров и комплект резцов.

Горгон первым осмотрел дверь, сосредоточившись на многозапорном механизме. Он отметил, что штурвал был зафиксирован во внутренней втулке приводного вала, соединённого с группой ригелей, которые уходили глубоко в корпус стены. Подобная конструкция предназначалась для многоточечного запирания, что делало обычное силовое вскрытие практически невозможным.

— Надо обнажить корпус привода, — заключил Горгон. — Если справимся с приводом, ригели выйдут сами, после чего продолжил:

— Друзья-товарищи, я хорошо управляюсь с газовым резаком, но у нас тут аппарат помощнее. Кто-нибудь из вас пользовался кислородным копьём?

— Было дело. На базе такими кромсали покорёженную броню, — ответил Марк.

— Тогда руководи и нас поучи. Знания лишними не бывают, и голове приятно работать над новыми, не заточенными под убийство монстров задачами.

В ответ мужчина кивнул и пристально глядел на копьё, изучая каждую деталь, словно читая хорошо знакомую книгу. Этот инструмент, несмотря на возраст, внушал уважение своей «чугунной» надёжностью. Взгляд скользнул по массивному копьедержателю из никель — молибденовой стали. Он был приятным на ощупь и отливал жирным гальваническим блеском. Рукоять была массивной, удобной для захвата, слегка потёртой от предыдущего владельца, со следами долгой службы: мелкими царапинами и разводами.

Само копьё тянулось от рукояти на полтора метра. Узкая трубка из термостойкой стали была прямой и гладкой, с резьбовым соединителем на одном конце и острым, сужающимся наконечником на другом. Оно казалось одновременно хрупким и мощным — инструмент, созданный для того, чтобы пронзать металл, как нож пронзает масло.

К копью был подведён толстый кислородный рукав. Его гофрированная поверхность, отмеченная следами времени, взблёскивала старым серебром. Этот рукав соединялся через небольшой кустарно выделанный огнепреградительный клапан. Латунь клапана должна быть крепка, чтобы уберечь от обратного удара концентрированного пламени.

Рядом возвышалась рама с баллонами. Сосуды, мощные и тяжёлые, напоминали греческие амфоры, и, казалось, хранили кислород несколько тысяч лет. Их поверхности были покрыты пятнами ржавчины, наводя на мысль о долгой службе. Однако на одном из баллонов был прикручен редуктор с манометром, стрелка которого показывала, что давление находилось в норме.

К раме был приставлен газовый резак для предварительного нагрева. Узкий и вытянутый, словно хирургический скальпель. Его тонкая насадка предназначалась для того, чтобы накалить металл до нужной температуры перед тем, как копьё начнёт работу.

Мужчина, перевёл взгляд на Горгона с Оскаром и произнёс:

— Инструмент старый, мне надо его проверить.

После этого стал проверять каждую деталь, как это умеют настоящие мастера своего дела. Сначала он провёл обследование копьедержателя: нет ли повреждений, надёжно ли крепятся патрубки и не гуляет ли вентиль. Затем сосредоточился на кислородном рукаве. Ощупывая его поверхность на предмет проколов или трещин, которые могли бы стать причиной утечки. Далее Марк приоткрыл вентиль на рампе баллонов, прислушиваясь к звуку струящегося кислорода, внимательно следя за стрелкой манометра на редукторе. Стрелка задрожала, затем застыла на нужной отметке — давление в норме. Убедившись в исправности огнепреградительного клапана, Марк опробовал резак для предварительного нагрева: с характерным шипением появилась аккуратная струя пламени.

— Работает, — коротко кивнул он и повернулся к Горгону, который вместе с Оскаром всё это время мастерил что-то на рабочем столе.

— Где вырезать?

Горгон оторвался от своих трудов, подошёл и с присущей ему уверенностью указал на одно из центральных рёбер жёсткости двери, где располагалась скрытая запорная система.

— Вот здесь. Вырежем валовый привод, и дверь поддастся.

Марк окинул взглядом своих спутников, думая, как распределить задачи.

— Горгон, будешь держать резак для нагрева, когда скажу. Оскар, ты контролируешь поток кислорода на редукторе. Следи, чтобы давление не упало ниже десяти атмосфер. Я поведу копьё. Все готовы?

После коротких кивков команда приступила к работе. Горгон надел рукавицы и сварочные очки, встал рядом с Марком. В один из прошлых визитов на этот кластер, он как раз использовал такой резак, чтобы вырезать запорный механизм, и тогда у него ушла на это куча времени. С копьём нужна сноровка, и потому он внимательно следил за Марком, запечатлевая в памяти его технику. Оскар стоял у рампы с баллонами, медленно отворачивая вентиль, и докладывал:

— Вроде давление стабильное, кислород идёт. А не рванёт ли вся эта древность?

Марк не стал отвечать на вопрос, надел сварочную маску, термостойкие рукавицы, взял копьё и дал команду:

— Горячее, Оскар! Добавь атмосферу. Резак Горгона должен будет прожечь металл, а не закоптить.

Пламя резака в руках старожила вспыхнуло ярким голубым светом, и Горгон начал прогревать сталь в месте предстоящего врезания. Поверхность медленно раскалялась. Серо-зелёная краска свернулась, и прочнейший металл стал алеть, пока не достиг вишнёво-красного оттенка.

— Отходи! — скомандовал Горгону Марк и, как заправский охотник на кабана, вонзил кислородное копьё в раскалённую плоть двери.

Послышался резкий, почти визжащий звук, когда поток кислорода вырывался наружу, прорываясь сквозь металл. Искры разлетались во все стороны, освещая напряжённые лица героев. Оскар отвернулся, глядя лишь на манометр.

По лбу Марка крупными градинами валил пот. Но руки его не дрожали, крепко ведя копьё вдоль линии среза. Движения были уверенными и плавными, словно он занимался каллиграфией. Горгон, стоящий рядом, наклонился, чтобы придерживать рукав, не давая ему перекрутиться.

— Ровнее! — бросил Марк, не отвлекаясь от процесса.

Горгон, убедившись, что перекрута больше нет, отошёл к Оскару посмотреть на стрелку измерительного прибора.

— Хорошо идёт! Давление ровное, топлива ещё много.

Вскоре поток кислорода начал прорывать металл, оставляя за собой постепенно остывающий след. Сперва сиятельно-белый, потом красный, а секундой позже обугленный. Воздух нагрелся, наполнился запахом прожжённого металла и остывающей окалины. Марку было жарче всех, но привычный к таким делам, он дышал ровно и не обращал внимания на жар.

— Почти готово! — напряжённо бросил Марк, чувствуя, как копьё пробивает последние сантиметры металла.

Когда финальная линия была прорезана, он убрал копьё, а Горгон быстро закрыл вентили на баллонах, прерывая подачу кислорода. Удар по вырезанной части выбил её наружу с громким лязгом. Металлические штыри уже нырнули обратно, перестав удерживать дверь в пазах, и она была готова сдаться.

— Запорки ушли внутрь! — снимая маску, объявил Марк, — теперь нужно только толкнуть.

Команда вытерла пот со лбов и коротко переглянулась. Их совместная работа дала результат, и каждый чувствовал удовлетворение от проделанной задачи.

Оскар накинул на себя огромный рюкзак из-под какого-то оборудования.

«А парниша тут, кажется, всё обыскал, не щёлкал клювом», — усмехнулся Марк, глядя, с каким трудом Оскар взвалил на плечи эту ношу.

Троица быстро прошла через ряд помещений, практически не останавливаясь. Они пересекли щитовую с линиями распределительных шкафов, затем миновали узел магистральных коммуникаций и, наконец, прошли через станцию фильтрации, где на полу громоздились осадочные баки и устаревшие насосные агрегаты. Горгон уверенно вёл их по лестницам и коридорам.

Заражённых нигде не было. Видимо, весь немногочисленный персонал на режимном объекте эвакуировался наружу в соответствии с протоколами безопасности. Это, скорее всего, и предопределило судьбу людей — стать кормом для местной фауны.

Последним помещением оказался блок обработки данных, полный обветшалого оборудования, мониторов и панелей c проводами. Однако дальняя стена никак не подходила этому помещению: вместо армированного бетона перед ними возвышалась плотная базальтовая порода, гладкая, как отшлифованный камень.

Слои породы чередовались от более уплотнённого и тёмного нижнего участка, сформированного под давлением собственного веса, до пористых верхних частей, где пузырьки газа оставили бесчисленные мельчайшие каверны. Эти пустоты играли в свете, отражая крошечные частицы, похожие на угасающие звёзды.

На срезе также виднелись неравномерные полосы цветовых переходов: от тёмно-серого до почти чёрного, что указывало на различия в температуре остывания лавы. В местах контакта с подземными водами базальт покрывался тонкими слоями отложений кальцита, образовавшего причудливые узоры, похожие на трещины в стекле.

В некоторых местах гладкую текстуру нарушали пятна более рыхлого материала, где давление газов пробивало каналы, позже заполнившиеся кристаллами кварца. Всё это создавало необычную картину — словно сама природа пыталась оставить на этом камне свои подписи, рассказывая историю древних катастроф.

Горгон остановился, прислонив руку к холодной поверхности, то же самое сделали и другие члены отряда.

— Застывший миллионы лет назад поток магмы, — произнёс он, — через него пролегает наш путь.

— Тут как и со входом в метро? Кластер просто прерывается тупиком? — спросил Марк.

Горгон прислонился к стене, и, словно размышляя вслух, заговорил:

— Я уже много лет хожу по этим подземельям, много с кем говорил, много читал и думаю, что кластеры здесь работают так же, как нейроны в мозгу. Нейрон состоит из тела — кластерной полости, аксона — основной магистрали, по которой можно добраться из одного кластера в другой, и нескольких дендритов — коротких отростков, принимающих сигналы и находящихся в ожидании подключения к нейрону других нервных клеток. Мы сейчас находимся в одном из «дендритов» кластера с противопаводковым коллектором. И хотя напрямую он не соединён с автомобильным тоннелем, находящемся в соседнем кластере, но пребывает к нему ближе всего.

— А чего тогда мы не пошли по аксону? — задал резонный вопрос Оскар.

— Этот кластер соединяется напрямую только с подземной рекой — аксоном соседнего кластера. И место их сопряжения находится в сливной трубе под аркой. Опытные дайверы проплыть там сумеют, но дело это дюже рискованное. Иммунный ты или заражённый, а декомпрессия, подводное течение или недостаток кислорода гарантируют летальный исход. И тут никакая регенерация не поможет. Разве что взять в группу рейдера с подходящим даром, тогда шансы велики. Та река тянется очень далеко, имея много хороших выходов на жирные кластеры. До раскрытия инсоматоза я ходил в группе с проводником, который несколько раз провожал группы по тому «аксону».

— Не наш уровень, — понимающе подвёл итог Оскар.

— Каждое дерево было семечком, валявшимся в грязи, — наставительно поправил его Горгон.

Марк, всё это время размышлявший о приведённой Горгоном метафоре, заговорил:

— Нейроны соединяются, когда на них поступает электрический сигнал?

— Всё верно, — послышался ответ Горгона, — а ты это к чему?

— Я вот думаю, раз мы намерены проложить путь от этого дендрита к соседнему аксону, то мы и есть этот сигнал. Рейдеры — нервные импульсы, формирующие нейронную сеть.

– Весьма и весьма свежий взгляд... — задумчиво проговорил Горгон, потирая подбородок, — вроде всё стройно, без углов, возьму на вооружение, — уже улыбаясь, продолжил бородач и пожал Марку руку.

— Теперь продолжим наш путь. Вижу, все уже отдохнули и надо браться за работу. Я буду пробивать даром проход в скале, а вы убирайте биополимерный гель. На полную лупить не буду, угрозы нам сейчас нет, поэтому тихонько по откату метр за метром обращу всю породу. Там довольно опасный участок — миграционный путь заражённых. Участок длинный и по нему из кластера в кластер перемещаются небольшие стаи. Причин миграции по тоннелю предостаточно. Бывает, увидят где-нибудь столб перезагрузки в небе и со всех ног ломятся к нему, но на поверхности много кусачей, руберов с элитниками, а значит, и пахнет для них страшно, не хочется случайно подвернуться голодному монстру размером с автобус. Вот и бегут по другому маршруту, кто соображает.

Большие стаи тут редко бывают: людей здесь нет, есть нечего, разруха да куча автомобильных остовов. При перезагрузке только прибегают. Выходить мы из тоннеля не будем, пробежим сотню метров влево, и я проложу нам путь к нужному кластеру через стену тоннеля. Я место это знаю, так что главное — добраться дотуда, и там нас ни один заражённый не достанет, там будет безопасно.

Он дождался, когда до спутников дойдёт вся сказанная им информация.

— А теперь начнём!

Марк встал рядом с Горгоном. Впервые за всё время он мог спокойно понаблюдать действие дара. Горгон не шевельнулся, а небольшой участок стены превратился в полупрозрачное тусклое желе. Оскар с Марком подошли ближе и стали шматами выбирать из стены податливый гель.

Пока Марк отпинывал ногой жирные куски «холодца», то решил задать бородачу вопрос:

— А зачем ты раньше перед применением руки вытягивал?

Горгон закинул в рот живунец и стал раскатывать его на языке, не торопясь с ответом, после чего произнёс:

— Расстояние, на котором можно применить дар, чаще всего отсчитывается по одному из двух вариантов: из условного центра туловища и от ближайшей точки тела. У меня второй вариант. Если заражённый будет стоять от меня в тридцати метрах, то петрификация не достанет до него, но если я вытяну руку, то расстояние между нами уменьшится на длину руки и я сумею достать до него.

— Вот оно как. Интересные законы, — задумчиво ответил Марк.

— А у нас уже есть дары? — вклинился в разговор Оскар, откинувший в сторону остатки биогеля и вытирающий руки о штанину.

— Да, у вас дары точно есть, — медленно начал Горгон, и оба мужчины замерли в ожидании разъяснений. Марк даже нервно сглотнул. Он тоже обладает силой менять реальность!

— И какие? — нетерпеливо спросил Оскар, начав жевать губы и раскрыв от предвкушения глаза.

— Этого я, к сожалению, не знаю, — с жалостью развёл руками старожил, и лица его товарищей немного поникли, — но у меня есть кое-какие догадки. Мы обязательно выясним, чем вас наградил Стикс, как только попадём в одну безопасную зону. Поэтому сейчас разойдись! — скомандовал Горгон и активировал дар. Очередной кусок стены в глубине неровного проёма мгновенно обратился в желейную массу, и его принялись выгребать две пары работящих рук.

— А ты не можешь ровней делать проход? Так, риск обвала будет уменьшен, — уточнил Марк.

— Нет, контролем формы не владею. Я могу выбрать лишь место и направление, а площадь и глубину обращённой области контролирую только количеством вложенных сил в точке применения. Это как регулировать дистанцию поездки на автомобиле не педалью тормоза, а периодическим доливом топлива в бензобак, точно отмеряя мензуркой столько, сколько нужно до места следующей запланированной остановки.

— Скорее бы узнать, какой у меня дар. Что-нибудь мощное и убойное, — мечтательно закатил глаза Оскар, обеими руками вынимая килограммы рыхлой массы.

— Бесполезных даров не бывает, я таких ещё не встречал, а если основная способность и вправду окажется не самой лучшей, то в гранях или их синергическом применении может заключаться гораздо большая сила.

С этими словами спорить никто не стал. Петрификация Горгона уже являлась примером такого развития.

Так проходило время. Старожил порой давал дару отдых. До отката он мог использовать инсоматоз лишь два раза подряд. После приходилось ждать не меньше двадцати минут, прежде чем дар снова позволял себя обуздать. Мало-помалу проход углубился. Базальт выглядел крепко и не грозился обрушиться на головы плутающих в лабиринте бродяг. Через три часа раскопок было пройдено больше десятка метров и весь блок обработки данных, все столы и мониторы были завалены биополимерными сугробами.

Когда они добрались до бетона и оставалось удалить последнюю преграду толщиной в тридцать сантиметров, все были наготове. Горгон ждал ещё два часа до полного восстановления энергии. За это время он рассосал пару споранов, в то время как Марку и Оскару хватило бы такого количества на четыре дня. Всё же активация дара по откату не говорила о том, что за это время полностью восстановится «топливо», на котором действуют дары Стикса.

— Разговоров не ведём, тихо движемся за мной. Я в темноте путь найду, заражённых замечу раньше, чем они нас, главное не паникуйте. Оскар, расчехляй аппарат!

Марк уставился на то, что Оскар вынимал из своего огромного рюкзака. Теперь Марк понял, что Горгон и Оскар мастерили, пока он был занят осмотром кислородного копья. Поделка представляла собой систему из гофрированной трубки, герметично скреплённой с тройником и выходящих из тройника шлангов меньшего диаметра. Трубка была подключена к одному из кислородных баллонов, а тот был оборудован двумя ремёнными лямками для переноски. Оскар тут же накинул на себя лямки и стал подтягивать их для удобства передвижения.

— Это акваланг на троих человек? — сразу уловил предназначение предмета Марк, скептически оглядывая громоздкую конструкцию.

— Именно так, мой друг, именно так. Наш путь лежит через очень опасный автомобильный тоннель. Пройдя по нему до нужного места, я проложу нам путь через стену к новому кластеру. И как только я его вскрою, нам понадобится кислород. Иначе там нечем будет дышать.

— Теперь ясно, — ответил Марк, заранее готовясь к худшему.

— А другого более безопасного маршрута ты не знаешь? — обеспокоенно залепетал Оскар.

— Этот самый безопасный из тех, о которых мне известно. Можно, конечно, используя грань инсоматоза, проложить собственный маршрут под землёй, но для этого понадобится месяц и горы споранов. К тому времени все эти кластеры перезагрузятся и землеройство потеряет всякий смысл. Всё же разрушение горных пород — не основа моего дара, а удобная побочка.

— Тогда какой у нас план? Какая в тоннеле обстановка? — стал сыпать вопросами Марк.

— Темень, но глаза привыкнут, пробежим по центру быстро, главное — держаться близко друг к другу, от меня не отходить и добежать до нужного места. А там уж можно будет не бояться, даже если заражённые всё же наведутся и подадут сигнал всем, кто наверху. Как в этот раз машины навалены — не знаю, но сейчас посмотрю. Вы меня подсадите, а я обращу в гель проём для головы.

Так и сделали. Горгон выбрал желе из отверстия, просунул голову и стал вглядываться во тьму, после чего его опустили и он шёпотом огласил диспозицию:

— Ползуны придавлены машинами, их потихоньку подъедают несколько пустышей, которые, видимо, тут всем заправляют. Тех, кого увидел из лежачих, я прибил, особой разницы не будет, но хоть не «просемафорят» своим товарищам о нашем присутствии. Бегунов совсем не увидел, наверное, окрестные кластеры уже съедены, потому тоннель переживает далеко не самые оживлённые времена. Самым матёрым, кого заметил, был пустыш, сколачивающий свою первую стаю из побитых доходяг. А преимуществом, сделавшим его королём местных бомжей стало лишь то, что у него не сломаны и не оторваны руки и ноги. В общем, враги страшны, но мы страшнее. Оскар, подключай кислород и все берём трубки, чтобы в темноте потом не искать, и прищепки на носы цепляйте.

Когда всё было готово, стена резко обвалилась биополимерной массой, и мужчины двинулись вперёд стремительным шагом. Глаза их привыкли к темноте и помогали различать очертание машин и тел. Горгон вышибал дух из всех встреченных тварей, не щадя дара. Достаточно всего одного звука и с ближайших сотен метров сюда потянутся все твари, которые тоже разнесут молву о доступной пище.

Они прошли уже половину пути, как вдруг случилось худшее. Из-под машины послышалось урчание. Ползун, скорее всего, даже не видел их, а только почуял, но Горгон, уже не скрываясь, бросил назад себя:

— Ходу!

И они со всей доступной скоростью понеслись вперёд, огибая ещё тёплые тела обращённых, грязь, колёса и костяки.

Где-то вдалеке с обеих сторон стали доноситься урчащие звуки, весь тоннель уже знал о близости вкусных людишек, забравшихся в капкан.

Секунду спустя знали уже и те, кто был на поверхности. Количество урчащих голосов увеличивалось, и тоннель наполнился эхом гомона и шумов от толкотни, скрипа и звона об асфальт фрагментов автомобилей. Мельтешение чёрных силуэтов и теней уже было видно даже новичкам Стикса.

— Горгон, ну что там? — крикнул Марк, сжимая во рту шланг с кислородом. Тот медленно поступал из баллона, закреплённого на спине Оскара.

— Всё, нашёл, прижимайтесь к стене рядом и дышите только из баллона.

Мужчины последовали совету и вжались в холодный бетон.

Горгон же применил инсоматоз на полную и, держа трубку во рту, сразу отошёл от обращённого в гель участка стены.

Спустя мгновение сотни килограммов геля с оглушительным хлопком выбило из стены, как бутылочную пробку. Из вскрытого кластера хлынули тонны жидкого диоксида углерода, с оглушительным шипением обращаясь в пар, критически понижая температуру в тоннеле. Плотная белёсая пелена снизила видимость, но Горгон потянул всех внутрь прохода. Крики заражённых потонули в свисте испарений опасного флюида.

Они шли в удушающем тумане по широченному трубопроводу, дышали чистым кислородом, их подошвы каждый шаг примораживало к стенкам трубопровода, начавшим покрываться ледяной углекислой коркой. Это был самый безопасный путь. Это было их спасением.