S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I

Глава 15

Libbaka liṣbat qablum! Mūta tappal, balāṭam tašṭakan!

Пусть загорится твое сердце сраженьем!Забудь о смерти,– достигнешь жизни!

— Эпос о Гильгамеше — Та блица VIII

— Правей, к последней колонне! — раздавался голос Горгона, прерываемый бульканьем во время случайных погружений.

Альпинистский трос крепко сдавливал его тело, крик выходил надрывный, и парни на морском жеребце едва могли расслышать его. К тому же грохот оглушал мужчин даже на большом расстоянии от пробоины. Будто сама земля разрывалась на части. Визг людей смешивался с чудовищным рёвом заражённых. Голоса сливались и перемешивались, утопая в раскатистом эхе огромного коллектора. Сам же водопад ревел ещё громче, будто Посейдон низвергал в бездонную пропасть целое море, и грохот вибраций отдавался в голове, в груди, в самом воздухе.

Горгону приходилось выжимать из своих лёгких всё, надрываясь так, что у него выступали слёзы. Отчаянно пытаясь перекричать этот шторм, но это помогало мало. Поэтому, решив поберечь силы, он начал подтягивать себя вперёд, борясь с валом воды, желавшей сбить его с пути. Оскар продолжал ошалело гнать вперёд, не разбирая дороги. Страх толкал его на скорейшее бегство от жутких тварей, принесённых водой. И такой страх всегда хуже, чем коготь мутанта.

— Стооой! — Заорал Горгон, подобравшийся так близко к транспортному средству, как только мог.

Может, сыграло роль, что они отъехали от места битвы, может ярость, с которой Горгон прокричал это слово, но Марк услышал его и ткнул Оскара, чтобы тот перестал ехать вперёд, туда, где должен был начаться новый кластер.

— Впереди слив, нам туда нельзя. Там труба уходит вниз на полсотни метров.

Прямо напротив них зияла мощная, плавно изогнутая арка, вырезанная в монолите армированного бетона.

— Пока критический уровень ещё не подошёл для сброса, но уже скоро должен наступить. Тогда всю воду затягивать начнёт. Правь к последней колонне, к лестнице. Надо подняться выше.

Оскар крутанул руль и выжал газ. Мотор заревел, вспучинивая грязную воду, резко развернулся и помчал по указке бородача, которого сразу стало болтать в воде, как поплавок.

Они подъехали к чуть затопленной металлической платформе. От неё уходила массивная жёлтая поворотная лестница. Троица забралась на платформу, и Горгон коротко обозначил путь: «Вверх». Перила, покрытые тонкими царапинами, крепко ложились в ладони, ободряя чувством устойчивости. Ступени тянулись в непроглядную высь, но Горгон первым решительно направился вперёд. Марк уже не тратил время на мысли о доверии старожилу, не задавал вопросов, двинувшись следом. Если кто и мог вывести их из стремительно заполняющегося водяного гроба, так это был безногий воин. Понимая, что больше объяснений не будет, Оскар последовал за товарищами.

Они поднимались наверх быстрым бегом, изредка делая перерывы, чтобы перевести дух и посмотреть на шумящие потоки воды. Уровень жидкости в резервуаре превысил два с половиной метра. На очередной короткой передышке мужчины услышали журчание большой сливной воронки, открывшейся под арочным пролётом.

Гидроцикл, оставленный внизу, сразу потянуло к арке, и секунду спустя, он бесследно исчез в бездонном колодце. Однако вода всё равно продолжала неустанно пребывать. Это не давало надежд на скорое окончание наводнения.

Впереди в проблесках света налобных фонарей, замаячил контур стальной гермодвери. Она выглядела массивной, надёжной и ужасно тяжёлой . Серый металлический прямоугольник был не просто выходом из ловушки, а спасением, к которому хотелось добраться, несмотря на боль, незажившие раны и жуткое перенапряжение в ногах, сковывающее каждый шаг.

Внезапно воздух разорвал оглушительный грохот, который буквально потряс почти достигших вершины людей, заставив содрогнуться даже стены. В ушах у всех зазвенело, как от удара молнии, если бы он длился не мгновение, а несколько секунд. Лестница под ними дрожала, запели скрипучую песнь косоуры, угрожающе задребезжали балясины. Лестница начала опасно покачиваться, и люди инстинктивно прижались к перилам.

Рухнула стена коллектора. Целый гектар бетонного монолита, рассыпаясь на обломки, падал оглушающим землетрясением. В открытое пространство ворвалось громадное цунами. Хлынув во все стороны, как непредсказуемое чудовище, сжиравшее всё на своём пути, оно смяло половину стальной лестницы. Бетонные блоки с грохотом сталкивались друг с другом, а каждый новый удар был как мощный молот, сотрясающий сами стены коллектора.

Всё пространство наполнилось зловещим гулом и звуками, которые не заглушали не просто голоса, но даже мысли. Дребезжание металла, скрежет обломков, лязг рвущихся конструкций смешивались со стихийным рёвом. Толщи воды и груды валунов словно пытались взбить коктейль из человеческих тел, трупов заражённых, мусора, грязи и крови. Всё это сплеталось в водовороте, образуя жуткое месиво, в котором не представлялось возможным различить, что ещё секунду назад было живым, а что мёртвым.

Крики, если они и были, утонули в грохоте. Буря внутри коллектора разворачивалась в полном масштабе, и всё, что было раньше, казалось незначительным в сравнении с тем, что происходит сейчас.

— Быстро, быстро открывайте дверь, — крикнул Горгон Оскару с Марком, пропуская их вперёд себя. Молодые люди забрались на последнюю платформу, фундамент которой был частью стены, в тот момент, когда в лестницу влетел крупный обломок. Провернувшись в бурлящем водовороте, он окончательно сорвал её с креплений.

Горгон был далеко. Слишком далеко, чтобы достичь спасительных рук, протянутых Оскаром и Марком. Он сумел совершить прыжок, но не долетел до протянутых к нему ладоней. Он не допрыгнул до них и упал в беспощадную жадную массу обломков бетонных плит, мусора, смертельных водоворотов и страшных течений, уничтожающих даже самые крепкие тела заражённых...

Перед глазами бородача пронеслось воспоминание. Это произошло, когда он ещё только учился умозрительному прицеливанию дара. Для этого он искал пустышей, тех, что сумел бы одолеть и в рукопашной.

Он стоял на опушке леса. Недалеко находился посёлок, в котором лишь недавно проходила весёлая свадьба. Каждый раз тот кластер грузился в разгар бракосочетания, и гомон сборища не оставлял ни одному гостю шанса на выживание, притягивая всех окрестных заражённых.

Перед ним стояла недавно обращённая молодая девушка в развевающемся белом платье. На ногах у неё были туфли на высоких каблуках, а руки заботливо покрывали кружевные митенки, из-под которых выглядывали милые пальчики. Волосы на её голове были аккуратно убраны в греческий венок с высоким подъёмом. Он целился по мозжечку, чтобы в первую очередь отключить координацию движений, но в момент использования дара порыв ветра выбил один из локонов, повязанных красной лентой, и его взгляд рефлекторно, на долю мгновения ухватил его, из-за чего Горгон промахнулся с прицельной петрификацией. Венок волос и летящий на ветру локон окаменели, превратившись в одно из самых детальных изваяний, которое не смог бы сотворить ни один человек.

Заражённая, казалось, не заметила этого и, припадая на сломанную ногу, побрела к вкусному старику, седину которого только-только стали сменять крепкие чёрные волосы. За ней волочилась заляпанная кровью свадебная туфелька с сорванным каблучком, и уж второй раз Горгон себе отвлечься не дал.

Прикинул, где окажется голова заражённой и, сосредоточив взор, он активировал дар. Второй раз тоже был неудачным. Окаменел левый глаз и часть переносицы. Выругавшись, Горгон поднял арбалет, взвёл его на цель и, бросив в правый, живой глаз стальной болт, насквозь пробил череп. Заражённая девушка упала, а её венок рассыпался каменной крошкой.

Эта история произошла так давно, словно происходила не с Горгоном, а с кем-то из другой жизни. Однако он помнил её так хорошо, будто это было вчера. С тех пор многое изменилось: его дар стал сильнее, граней стало больше, а самое главное - он узнал себя и стал единым со своим даром.

Горгон сразу понял, что не сумеет без ног набрать нужную высоту, что протянутые молодыми людьми руки сожмут лишь мокрый воздух. Но всё же он прыгнул, прыгнул прямиком к ближайшей стене, как пушечное ядро, головой с задранным наверх подбородком. И в момент, когда его борода соприкоснулась с холодным бетоном, он вложил в удар всю свою мощь.

Борода за долю секунды обратилась в камень, который взорвался обильным ростом на каждом из волосков, сливаясь с бетоном в неделимую массу. Обломки лестницы ещё сыпались в воду, а Горгон болтался над пропастью, держась могучими руками за свежеобразованный каменный нарост. Лишь его окаменевшая борода, спаявшаяся со стеной, отделяла его от неминуемой смерти.

Он использовал сразу несколько граней, что умели далеко не все иммунные, кого он знал. Базовая петрификация обратила каждый волосок в гранит, эпитаксия — грань, отвечающая за разрастание структур, увеличила объём каменной массы в несколько раз, а диффузионная грань позволила осуществить слияние кристаллов каменной бороды с армированным бетоном так, словно они всегда были одним целым.

Горгон хрипел и сипел, пытаясь не кричать и привести себя в спокойствие. Руки старожила хоть и были крепкими и выносливыми, но предательски потливыми. Поэтому, перехватившись крепкими дублёными пальцами за более удобные неровности, он почувствовал себя спокойней. Однако даже так, мало какой скалолаз мог бы провисеть на одних пальцах больше пяти минут.

— Спускайте верёвку! — крикнул он Марку и Оскару, для которых с момента неудачного, как им казалось, прыжка Горгона не прошло и секунды.

Оскар растерянно осмотрелся в поисках своего рюкзака, но, вспомнив, что бросил его в момент, когда случился первый пробой в стене, выругался и ударил в металлическую дверь кулаком.

— Отворачивай вентиль, — бросил ему Марк, копаясь в своей поклаже. Он был единственный, кто не бросил рюкзак и у кого ещё остались приспособы для альпинизма, взятые в лагере.

Вода всё прибывала. Ещё несколько минут, и она достигнет их спасительного островка, а там и затопит всё под самую крышу. Какое-то количество воды сливается в трубу под аркой, но, к сожалению, она не бесконечна, так как кластер был отрезан от общегородской сети водостока, да и скорей всего её забьёт обломками, если уже не забило. Шум и бурление под ногами страшили, но надо было сосредоточиться на деле.

Для подъёма Горгона он решил использовать полиспаст. Все элементы платформы идеально подходили для этой цели: прочные трубы, крепкие металлические балки и достаточное пространство для манёвра.

Первым шагом Марк связал для Горгона систему из двух узлов-восьмёрок на верёвке — петлей для культей и рук Горгона. Первый ролик он закрепил на крепкой трубе над своей головой. Второй ролик — на решётке платформы на уровне ног.

Теперь, когда оба ролика были установлены, Марк начал подготовку к подъёму. Он продел верёвку через систему, с помощью петли для подъёма на своей талии и жумара, который вставил в петлю верёвки, чтобы позволять ей скользить обратно.

Марк понимал, что необходимо поторапливаться, но не позволял суматохе селиться в сердце. Подъём был ответственным делом, и нужно было провести его так, как его учили.

— На кой чёрт ты связал мне бабочку? — послышался внизу крик старожила. — Не дитя я, чтоб в люльке кататься, хватило бы одной петли, — продолжал сетовать он на Марка, но его пальцы были уже белы как мел.

«Храбрится», — подумал про себя Марк. Но то был хороший знак. Пускай делает что хочет, главное, чтоб не паниковал.

— Спускаю, — ответил Марк и скинул вниз узел из двух восьмёрок.

Горгон подцепил «люльку» и со свойственной ему акробатической грацией продел сначала культи ног, а потом и руку.

— Держишь? — крикнул он вверх Марку, широко расставившему ноги и натянувшего шнур.

— Держу! — ответил мужчина, а Горгон достал острый нож и отсёк им свою длинную бородищу.

Верёвка натянулась и качнулась в сторону. Горгон висел на ней, поджав губы и крепко сжимая шнур для дополнительной страховки.

Марк начал подъём. Ролики уменьшили вес старожила, и потому Марк без особых усилий сумел доставить опасливо поглядывающего вниз бородача наверх. Хотя теперь его борода потеряла былой объём, Горгон стал выглядеть моложе, словно скинул пяток-другой лет. Освободившись от петли, Горгон упал на пол, и, скрутив крышку от фляги, сделал несколько глотков живчика, больше он не мог пошевелиться. Его руки мелко подрагивали от напряжения, но он сумел повернуть голову набок. Сквозь решётку он видел, что ещё минута и вода уже скоро достигнет оставленной им в стене бороды, и потому поспешил к Оскару, всё ещё возящегося с дверью.

— Дверь, други. Открывайте дверь, — полуобморочно сообщил Горгон. Марку и так это было ясно. Он метнулся к двери, и вместе с Оскаром они принялись двигать вентиль, напрягая давно уже забитые мышцы. Вентиль то ли заржавел, то ли был закрыт изнутри, но почти не поддавался, словно запаянный, держался стойко под давлением неслабых мужчин.

— На три — взяли! На три — взяли! — стал задавать темп Марк, применяя тактику перетягивания каната. Он надеялся расшатать винт, прогреть его изнутри за счёт силы трения, но тот всё никак не шёл вперёд.

Грязные водовороты, ревущие, как сотня элитников, подбирались всё ближе. Волны, разъярёнными топтунами, пытались настигнуть сбежавших от них, поглотить заживо. Вода уже захлёстывала ноги, поднималась всё выше и выше. Вокруг царил шум моря. Вода ударялась о стены, бурно расплёскиваясь и оставляя после себя грязные разводы. Они знали, что время на исходе, и что теперь каждый момент может стать решающим.

И вот, спустя мгновение, когда красный как помидор Оскар и Марк, ощутивший вкус зубной крошки, совершили ещё рывок к свободе, дверь начала поддаваться. Слабо скрипела, будто насмехаясь над их потугами отворить её. Двое измученных и опустошённых увидели этот момент и принялись за дело с удвоенной силой. Пот, грязь и усталость не имели значения — единственной целью было открыть эту чёртову дверь. С тяжёлым гулом двухтонный заслон отворился и внутрь хлынула вода.

Потянув лежащего на спине Горгона, Марк и Оскар ввалились внутрь вместе с усилившимся течению. Они, не сговариваясь, поднялись на ноги и стали толкать тяжёлую створку назад, туда, откуда ещё мгновением раньше пытались её убрать.

Оскар осип от крика, глаза его покрылись красной сеткой, и из них текли бессильные слёзы, но всё же он не сдавался — вытаскивал из себя последние силы и толкал самую тяжёлую дверь в его жизни. Марк, рыча раненым зверем, снова стал задавать темп, но уже без каких-либо слов, распалял огонь своей ярости и толкал, толкал её всем своим телом.

На последних сантиметрах Марк и Оскар уже оба рвали глотки в осатанелом крике и их усилия увенчались успехом. Дверь, наконец, захлопнулась, и мужчины поспешили закрутить вентиль. На этот раз вентиль пошёл бодро и сделал своё дело, проводя гигантские штыри в их пазы.

Весь мир мгновенно затих. Звуки перестали существовать, словно стихия не бушевала за дверью.

Двое победителей, словно марионетки, лишённые нитей, рухнули на залитый мусорной водой пол. Они бессильно закрыли глаза и прислонились к холодной поверхности металла. Горгон лежал на спине без сознания. Видимо, трюк, благодаря которому он избежал гибели, требовал колоссального напряжения сил, раз его не могла разбудить даже студёная вода.

Они бы обрадовались, если бы имели силы. Вместо смеха, вместо празднования победы они просто сидели в грязной воду. С откинутыми назад головами, всё ещё дыша, как загнанные лошади, товарищи испытывали тихую радость. Голодные, замёрзшие, истерзавшие себя сверхнагрузками, но, как никогда до этого, живые.