S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I

Глава 33

Ina napāš alpim pitûtu iptaṭṭerŠū ištēn amēlu Uruqim imḫaṣū

От дыхания Быка разверзлась яма,Сто мужей Урука в неё свалились.

Эпос о Гильгамеше — Таблица VI

Мужчины вышли из отсека ускорителя частиц и, следуя по одному из узких штреков, тихо двинулись вдоль тёмного коридора. У стены, прилегающей к техническому узлу, они обнаружили складную, крепко закреплённую на стене раскладную лестницу. Прихватив её с собой, они направились в левый штрек, пока не столкнулись с массивной бетонной преградой. Однако Горгон, вместо привычного обращения участка стены для удобного прохода в следующий кластер, прицелился к точке на высоте почти пяти метров над землёй. Одного применения дара хватило, чтобы стена стала мутным гелем, сквозь который проблёскивал мерцающий свет.

Прислонив к стене взятую заранее лестницу, Марк ловко поднялся, доставая сапёрную лопатку для извлечения биогеля. Густая, аморфная масса его стараниями быстро исчезла, и спустя мгновения перед ним открылся просторный, вытянутый зал. Слабый свет пробивался сквозь редкие технические фонари, отбрасывая тусклые отблески на металлические перегородки. Вентиляционная система перестала работать, и поэтому вокруг стойко пахло навозом, комбикормом и дыханием живых существ. Вдоль потолка тянулась центральная поддерживающая балка. Под ней раскинулась широкая площадка свинофермы, уходящая вперёд на десятки метров, где в полумраке копошилась плотная масса живых тел. Чем-то привлечённые свиньи сгрудились в центральной части комплекса.

Марк спустился обратно, его лицо было напряжённым, но голос ровным:

— Впереди ферма, животных почти не видно. Они сбились в кучу где-то вдалеке.

Горгон молча кивнул. Этот маршрут был заранее всем известен и являлся наиболее безопасным среди доступных альтернатив. Старожил расстегнул крепления на поясе, доставая страховочную верёвку. Мужчины следовали примеру: из подсумков появились канаты с карабинами на концах, один из которых защёлкнулся на страховочной системе.

Поднявшись первым, Горгон уверенно встал на металлическую балку, проверил её устойчивость и закрепил второй карабин за трубопровод, протянутый вдоль всей протяжённости потолка. Уверившись, что конструкция выдержит нагрузку, он подал сигнал остальным. Марк и Оскар осторожно поднялись вслед за ним.

Продвигаясь по опоре, они обходили встречавшиеся на пути вертикальные колонны, перебираясь между крепёжными узлами, цепляясь за элементы инженерных конструкций. Их движение было осторожным, размеренным, отточенным многократными тренировками.

По мере приближения к центру они заметили очертания баррикад. Неупорядоченные нагромождения ящиков, металлических листов, мешков с комбикормом и различным хламом образовывали защитное укрытие. За ним угадывались силуэты людей — пятеро работников свинофермы, неистово отбивавшихся от волн заражённых свиней.

Снизу раздавались глухие удары, резкие хлопки сжатого воздуха, сопровождаемые утробным клокочущим визгом. Рабочие, загнанные в импровизированный бастион, сражались из последних сил, используя то, что ещё оставалось у них в руках — пневматические забойные болты. Эти устройства, созданные для того, чтобы мгновенно лишать свиней жизни на бойне, теперь служили оружием против восставшего стада. Каждый выстрел вонзал стальной штырь в череп заражённой твари, но сотни других продолжали напирать. Силы людей иссякали, руки дрожали от усталости, плечи вздымались от судорожного дыхания. Их движения становились всё менее точными, а ритм обороны всё хаотичней.

Марк обернулся к Горгону, его взгляд был полон немого вопроса: "Окажем помощь?". Но старожил лишь покачал головой, не прерывая движения. В таких условиях бой был бы самоубийством. Столкновение с несколькими сотнями заражённых, пусть даже не обладающих особым интеллектом, означало гарантированную гибель.

— Они обречены, — едва слышно прошептала Эйка, её голос звучал прямо во внутреннем ухе Марка. — Обрати внимание на дыхание людей: поверхностное, прерывистое. Лёгкие уже начинают работать иначе. Смотри на радужку — цвет неестественно тусклый, матовый. Это нарушение пигментного обмена. Мышечный тонус снижен, но неравномерно, посмотри на мелкую дрожь в пальцах — нервная система дезорганизуется. Они уже начали обращаться.

Марк сжал челюсти. Может, она и права, но легче от этого не становилось.

Люди внизу заметили троих мужчин на балке. Крики вспыхнули мгновенно, надрывные, пронизанные мольбой.

— Эй! Помогите! Мы здесь!

— У вас оружие! Ради Бога, спуститесь!

— Мы не продержимся! Они… они не заканчиваются!

Но мужчины продолжали идти вперёд. Они не могли сделать ничего, даже если бы захотели, пути вниз не было.

Один из рабочих, до последнего отбивавшийся от свиней, вдруг замер, его пистолет для забоя выпал из ослабевших пальцев. Его зрачки давно затянула мутная пелена, взгляд потерял осмысленность. Следующее движение было инстинктивным. Он рванулся в сторону ближайшего товарища, вцепившись в его плечо зубами.

Паника охватила оставшихся. Баррикада, и без того ослабленная, не выдержала удара. Толпа свиней, напирая с нечеловеческой силой, проломила укрепления и захлестнула людей живой волной.

Марк задержал шаг, вглядываясь в ад, разыгравшийся внизу. Мужчина, который первым заметил их, был ещё жив. Он лежал, зажатый десятками тел, его губы шевелились в беззвучной мольбе. Свободная рука тянулась вверх, туда, где ещё секунду назад шагал Марк.

Он не мог спасти его.

Но мог избавить от боли.

Марк приподнял арбалет, сделал короткий вдох и плавно выдохнул. Его палец коснулся спуска. Стрела впилась мужчине в лоб, пронзив череп насквозь. Тело вздрогнуло и обмякло, теряясь в кровавом хаосе.

Марку не нужно было смотреть дальше. Он молча пошёл вперёд, догоняя Горгона и Оскара.

Случившееся не вызывало шока. Только тяжёлое, тягучее раздражение на свою беспомощность и странные, неуместные, больше похожие на попытку самоуспокоения мысли.

На протяжении десятков поколений люди выращивали этих животных, растили их на убой, отнимали детёнышей у свиноматок, держали в клетках, где не было места даже для того, чтобы развернуться. Они забивали их сотнями, день за днём, превращая в мясо и жир.

А теперь всё изменилось.

Вырвавшись на свободу, стадо в одно мгновение сменило роли. Ушедший мир бы назвал это возмездием. Логичным переворотом судьбы.

Но была ли в этом справедливость?

Нет. Разве что формальная.

Свиньи не стали мстителями. Они не были вознесены на вершину пищевой цепи. Как и все прочие, кого поглотил Стикс, они стали его рабами. Их тела, их воля, их инстинкты теперь принадлежали паразиту. И пусть люди, оказавшиеся в этом аду, сами когда-то считали себя хозяевами жизней, но их судьба от этого не была менее страшной.

Если и была здесь философия, то она была не о возмездии.

А о беспощадной случайности.

Марк подошёл к товарищам, стоявшим на конце балки. Можно было спуститься и пройти через видневшиеся впереди ворота, но рисковать лишний раз смысла не было, потому как за соседней стеной находились рабочие помещения. Надо было лишь подобраться к стене и дождаться, пока старожил полностью восстановит энергию Стикса. Бородач всегда старался держать запас полным, если для этого имелась возможность. Перецепив карабины, они двинулись по правосторонней балке, вскоре уперевшись в бетонный массив.

Горгон поднял руку, давая знак остановиться. Ниже, в отсветах мерцающего света, всё ещё бушевала резня. Груды обращённых свиней давили, визжали, пожирали остатки людей и друг друга.

Но пока людей наверху не замечали. Минуты тянулись одна за другой.

Трое затаились, сливаясь с балкой, сжимая клювы и арбалеты. Возможно, если они останутся достаточно неподвижными, заражённые так и не поднимут головы.

Прошла секунда. Другая. Третья.

И внезапно подал голос, молчавший до этого грызун.

Он дёрнулся, высунувшись из кармана Оскара, шерсть его встала дыбом, крошечные когти впились в ткань, а затем он рванулся вперёд. Вскочил на балку, застучал зубами, мелко затрясся, тревожно выбрасывая хвост.

Горгон мгновенно принял решение.

Он напрягся и пронзил взглядом стену. Неровная клякса полупрозрачного студня, в которую превратился участок стены, легко поддалась. Старожил отцепил трос и вошёл в стену плечом вперёд, вышибая рыхлую массу своим телом.

Остальные отомкнули карабины и прыгнули вслед за Горгоном не раздумывая. Сначала грызун. За ним Оскар с Марком.

И в этот миг позади них рухнул потолок.

Но Марк успел увидеть краем глаза то, что, казалось, на мгновение остановило его сердце.

Сквозь шторм из бетона и пыли пробилась когтистая лапа настоящей Годзиллы.

Это была исполинская конечность, чудовищная в своих пропорциях. Лапа, каждый палец которой был больше человека, рухнула сверху, смяв потолок и металлические балки, словно трухлявые осенние ветки. Покрытая разорванной бронёй, она кровоточила. Но не от приложенных для пробития крыши усилий, а от недавней битвы, последствия было видно невооружённым глазом.

Все суставы зияли разрывами, не успевшими толком ещё затянуться. Из них сочилась тёмная, густая, будто смола — жидкость. В месте локтевого сустава был вмят искорёженный дорожный знак, кое-где пластины биоброни толщиной с локоть были сорваны, а мышцы опалены до поджаренной корки, а кое-где оторваны чьей-то не менее исполинской пастью.

Сминая балку и кроша куски бетона, она загребла не меньше десятка заражённых свиней и, сжав хватку, потащила вверх под кряхтение и клёкот заражённых животных. Вероятно, этот загон являлся одной из личных кормовых баз на территории гигантского элитника и он устраивал дежурный обход, чтобы совершить очередную кровавую жатву. И его даже не смущало наличие в этих животных других паразитов.

При этом самолично не издав ни единого звука, свойственного заражённым. Ни рыка, ни рёва, ни тяжёлого топота. Этот старый элитник почти полностью скрыл своё присутствие.

Но мужчины уже летели вниз на технический уровень свинофермы — тёмный, низкий отсек с массивными трубами вентиляции, насосными станциями и резервуарами для переработки органических отходов. Запах гниения смешивался с едким аммиачным духом, а в мутной луже на полу отражались слабые отблески аварийных индикаторов.

Марк упал набок от неожиданного приземления, но биогель смягчил удар. Горгон и Оскар были тут же рядом.

Там, где они находились ещё секунду назад, последовал другой удар по касательной, и их обдало вихрем мелких обломков, но было ясно, что монстр уже навёлся. За долю секунды гигант сумел различить под землёй запах живых людей и лишь мгновение разминуло полёт троицы людей вниз и удар гигантских когтей.

Мужчины знали, как действовать в подобной ситуации. Эйка сопровождала их голосом, которой доходил до сознания даже сквозь грохот снаружи. Марк споро закусил зубами автономный сепаратор кислорода. То же самое сделали и остальные.

Горгон, пошатываясь от перенапряжения, искривил лицо в болевом пароксизме и снова применил дар на пол под ногами.

В тот же момент мощнейший проникающий удар второй лапы проломил потолок, и Оскар, в последний момент вскинув горящие глаза, применил «Возврат» на конечность чудовища.

Дар сработал.

Раздался хруст.

Перелом костей.

Лапа дёрнулась, но монстр не только не зарычал, но и не стал убирать её, просто передавливая воздействие Оскара. Дар задержал несущуюся на людей смерть лишь на мгновение, после чего лапа ударила с сокрушительной силой, окончательно обрушивая стены свинофермы.

Но этого хватило.

Мужчины рухнули вниз, утонув с головой в рыхлой субстанции.

Темнота сомкнулась, и Марк не ощущал ничего, кроме холодного биогеля, заполнившего всё вокруг.

Только сейчас Марк вспомнил, что нужно дышать. Стиснул зубами сепаратор. Вдохнул. Но это потребовало существенных усилий. Всё же, хоть гель и состоял преимущественно из воздуха, его плотность была немного выше, чем у воды.

Крупные обломки накрывали их сверху, закупоривая людей в "бутылке" с вязким полимером.

Метр. Два. Четыре.

Они тонули всё глубже и глубже.

И спустя несколько секунд внизу, в полной темноте, ноги Марка, наконец, упёрлись в твёрдую поверхность. Видимо, он достиг дна колодца, созданного даром старожила. Но лютый грохот проникал даже на такую глубину. Кажется, чудовище было в ярости, не в силах найти людей, только что бывших перед ним как на ладони, и поэтому упорно разгребало завалы.

Марк судорожно сглотнул, ощущая, как в груди разгорается паника. Каждый нерв его тела полыхал жаром, но что мог он сделать? Они были отрезаны от мира, заперты в этом крошечном аду, погребённом под толщей обломков без воздуха, зрения и возможности повлиять на ситуацию. Ужас сжал его грудь, когда он осознал, что потолок свинофермы не просто обрушился, а был разрушен чудовищем, которого он едва мог представить. Существа, что было способно разнести всё вокруг — весь этот кластер, и соседние кластеры, превратив всё сущее в бесформенные груды, существа, для которого нет ни преград, ни противодействий. И если чудовище решит продолжить свою разрушительную работу, то вполне сумеет откопать их и эти мысли терзали грудь, не давая разуму покоя.

— Как выбраться? — Эта мысль стала едва ли не маниакальной, повторяясь в голове, как эхо в пустом тоннеле. Он с каждым разом всё сильнее ощущал, как страх сжимает его грудную клетку, как паника подтачивает его мысли. Каждая попытка найти выход становилась всё более абсурдной, ведь все возможные пути вели в тупик, а дышать становилось всё сложнее.

И тут он вспомнил о Горгоне. О биогеле.

Старожил, когда-то объяснял, как устроена эта субстанция. Время существования геля было ограничено. Он говорил, что биогель испарялся через несколько часов, что уже хоть немного обнадёживало.

В конце концов, выбора не было. Они не могли сражаться с этим чудовищем, не могли выбраться. Единственное, что оставалось — это ждать. Ждать, пока биогель начнёт испаряться и даст возможность нормально двигать конечностями.

Марк с усилием вдохнул через сепаратор кислорода. Сначала его дыхание было резким, едва контролируемым. Однако он сосредоточился на процессе, стал делать более продолжительные вдохи. В какой-то момент его дыхание вошло в размеренный ритм, и вдохи перестали требовать сверхусилий.

Сердце, которое ещё несколько минут назад грохотало в груди, теперь стало биться более размеренно и спокойно. Организм переключился на режим экономии, и даже ужас, который сжимал его разум, стал казаться чем-то отдалённым, почти нереальным. А может быть, это было компенсаторной реакцией на стресс, и теперь он чувствует последствия переживаний близости к смерти?

Окончательно успокоившись, Марк незаметно для себя упустил момент, где заканчиваются его мысли и начинается сон. Он не знал, сколько времени прошло, но усталость и напряжение стали такими тяжёлыми, что они поглотили всё. Мысли спутались.

Он пытался бороться с собой, но это было бесполезно. Его разум отключился, поглощённый навалившейся не то дремотой, не то недостатком воздуха.