Рюрикович 2

Глава 2

Царские палаты. Зал для совещаний.

— … И таким образом, казанцы вновь напали на Восточные уделы. Людей порубили, сёла пожгли, поля вытоптали. У людей не осталось больше мочи поднимать хозяйство с пепелища! Они уходят, царь-батюшка, с насиженных мест. Казна теряет доходы. С этим нужно что-то делать! — закончил свой доклад Иван Выродков.

Дьяк Разрядного приказа больше тяготел не к служению Богу, а к возведению городов и строительству крепостей, потому и был допущен к дворянскому совещанию. Царь ценил его за умные мысли и архитектурные пристрастия.

Василий Иванович сурово посмотрел на карту России, где красным пятном было обозначено Казанское ханство. Вот прямо никак не уймутся соседушки. Всё пытаются возродить Золотую Орду, да так и норовят укусить да побольнее. Никак не успокоятся тем, что русские взяли власть и теперь развиваются сами по себе. Не желают работать сами, а хотят, чтобы Российское Царство платило им дань.

Конечно, ничего не делать, а поживать в праздности и благодати хорошее дело, только вот и русские не хотят тащить ханство на своём горбу. Пожили, хватит. Скинули ярмо Золотой Орды, и казанцев на место поставим!

— Что, царь-батюшка? — захлопал глазами инженер, закончивший доклад, а после поправился. — Конечно поставим!

— Я последние слова вслух произнес? — спросил царь.

— Да, и слова эти были суровыми, — проговорил старший сын, Владимир Васильевич.

Глаза царевича искали в лице отца малейшие изменения и находили их. Вон «гусиные лапки» стали отчётливее проявляться после злополучной охоты. Да и кожа побледнела, словно от неё начала отливать кровь. Пока ещё изменения не были такими уж сильными, но внимательный взгляд находил различия.

А у Владимира Васильевича взгляд был донельзя внимательным. Изменения в поведении царя и его наружности не могли не радовать наследника престола. Впрочем, сам наследник тщательно скрывал свои эмоции.

Царь осмотрел зал, в котором провёл уже не одну сотню совещаний. Зал оформлен в стиле, который напоминал о величественных эпохах прошлого, с элементами барокко и ренессанса. Высокие потолки украшены сложными лепными узорами и массивными хрустальными люстрами, которые излучали мягкий золотистый свет, создавая атмосферу роскоши и тепла.

Глаза царя скользнули по стенам, обитым дорогими тканями, зачарованными от прослушивания недругов. Также на стенах висели гобелены с изображениями исторических событий или портретами великих правителей и полководцев, выполненные в тончайших деталях. Между ними расположены массивные позолоченные зеркала, визуально расширяющие пространство и добавляющие лоска.

В центре зала стоял огромный овальный стол из красного дерева, покрытый безупречно отполированным лаком. На столе располагались элегантные настольные лампы с абажурами из шелка, а также были аккуратно расставлены канцелярские принадлежности и личные планшеты для участников совещания. Вокруг стола стояли массивные кресла с высокой спинкой, обитые мягкой кожей. В этих самых креслах сидели именитые бояре и дворяне, а также полководцы и генералы, созванные специально для совещания относительно восточных рубежей.

— Суровыми, говорите? А не сурово ли с нами казанцы поступают? Чего им, нехристям, в своих уделах не сидится? Зачем они к нам лезут? — спросил царь сквозь зубы.

— Риторические вопросы задаете, Ваше Величество, — сказал Данила Николаевич Романов, глава Земского собора. — Знамо дело, чего они хотят — денег и власти над русским людом. Чтобы ничего не делать, а блага разные иметь.

Он как будто прочитал царские мысли. Впрочем, эти мысли были во многих головах, не только в царской. Последнее время казанское ханство и в самом деле начало агрессивно себя вести. Спокойно нарушало мирный договор, плевать хотело на призывы дипломатов. А по донесениям разведки, крымский султан Сахиб-Гирей, возведённый на казанский престол при поддержке царицы Нур-Султан, начал собирать огромное войско.

И войско это собиралось вовсе не для похода за грибами. Если военный контингент где-то кучкуется, то жди беды. Это к гадалке ходить не нужно. Редко когда такое происходит, что просто побряцают оружием, запустят несколько огненных шаров, да и разойдутся по домам. Обычно расход происходит после окропления кровью земли и пожарищ…

Сибирское ханство тоже точило зубы на земледельцев. Неспокойное время настало. И нельзя давать слабину, а то растопчут под солдатскими сапогами и даже словом добрым не помянут!

Такое оставлять просто нельзя!

— Совершенно верно, Ваше Величество! — согласился степенный боярин Бельский, глава Боярской думы. — Если сейчас дать слабину, то и памяти о Российском Царстве не останется. Покорят нас ханы, заставят снова платить ясак, а мы только-только возрождаться начали.

Царь хмуро взглянул на боярина. Неужели и эти слова он вслух произнёс? Что-то в последнее время много он начал произносить мысли вслух, а так порой и до беды недолго. Подумаешь о том, как к иному боярину относишься, а он на тебя уже удивленно смотрит и едва ли не в ноги падает. М-да, надо бы посдержаннее быть.

— И китайский император ещё к Сибирскому хану гонцов то и дело засылает с подарками, — проговорил воевода Пётр Иванович Шуйский, псковский наместник. — Похоже, что хочет дракон Поднебесной посадить на золотую цепь лесного орла.

— Каждый свой интерес в этом мире имеет, — кивнул Василий Иванович. — Вот только со словом русским мы тоже считаться заставим. Если приходят к нам воевать, то пусть получат сполна. Выродков, ты вот доклад зачитал, в красках всё расписал… А есть ли мысли насчёт того, как этих самых казанцев усмирить?

— Мысли есть, Ваше Величество. Мы можем пуститься на них волной, сделать осаду… Вот только в чистом поле вряд ли сможем долго продержаться против степняков. Они к подобной войне привычные — налетят, укусят и отскочат. Лови их потом по полю, а то и в леса уйдут, ищи их потом. Надо бы крепость какую-никакую строить, чтобы уставшие воины могли там отдохнуть и силы восстановить. Чтобы туда подкрепления подходили и потом на распределение шли.

— И где же такую крепость ставить? — царь взглянул на карту.

— А вот тут предлагаю и поставить, на острове при впадении реки Свияги в Волгу, — инженер показал на небольшой островок почти под самой Казанью.

— Пока мы там будем обустраиваться, казанцы подплывут и всех постреляют со своих кораблей, — проговорил князь из рода Оболенских Пётр Семёнович Серебряный. — Мы же там будем как на ладони.

— Струсил, князь? — хмыкнул царь.

— Никак нет, Ваше Величество! Храбрость мою вы знаете — я за Россию жизнь положу и не задумаюсь! — вскочил князь с места.

— Вот и хорошо, тогда и возглавишь строительство. Проследишь, чтобы отстроили на славу, а не абы как! — царь хлопнул ладонью по столу, словно ставя точку в решении.

Пётр Семёнович заморгал, оглядываясь на остальных бояр и дворян. Люди смотрели на него, пряча усмешки. В самом деле — не стоило выскакивать и попадаться под горячую царскую руку со своими претензиями. Ведь если хочешь критиковать, то предлагай альтернативу, а если не можешь, то отдувайся по полной.

— Мне людишек жаль, Ваше Величество, — проговорил князь Серебряный. — Полягут же тысячами…

— Нет, я продумал всё! — вмешался инженер и осёкся, поскольку встрял со своим мнением в разговор вышестоящих дворян без спроса.

— Говори, дьяк, — кивнул царь.

— Я уже продумал, как быстро всё сделать. Чтобы не терять время, мы можем разобрать укрепления города Перевитска, да и перевезти их на остров. А уж собрать готовые детали дело одного месяца. Не нужно будет с нуля всё делать.

Инженер переключил картинку на мониторе и на экран вывелся виртуальный процесс разбора сооружений и потом сбор его на расчищенной территории острова. Всё это время корабли защищали территорию от нападений со стороны Казанского ханства. На картинке выходило красиво.

— Хитро, дьяк, хитро, — ответил царь. — Ну что же, думаю, что так и в самом деле быстрее управимся. Как думаешь, князь?

— Ваша правда, Ваше Величество, — поклонился князь Серебряный.

— Что же, на том и порешим, — кивнул Василий Иванович, а потом взглянул на боярина Романова. — Данила Николаевич, я тут слышал, что мой младшенький с твоим сынишкой сцепился? И вроде как Романову кто-то помогал?

Больших усилий стоило боярину сохранить лицо и не вздрогнуть. После смерти Алмаза в когтях оборотня, которую красочно описал вернувшийся из Белоозера Серьга, боярин изо всех сил надеялся, что его участие в помощи сыну не дойдёт до ушей царя. Однако, эти слова заставили усомниться в надежде.

— Я тоже слышал про этот инцидент, — проговорил боярин. — Но ведь это мальчишки, у них же огонь в крови кипит… Если мальчишки не дерутся, то из них вырастут никудышные воины. Но всё же обошлось победой вашего сына. Всё честь по чести. А это доказывает, что гены сказываются…

Царский взгляд пронизывал сильнее ледяного ветра. Когда этот взгляд перешёл на Бельского, то тот не смог удержаться от поёживания.

— Гены, может быть, и сказываются, да только я слышал, что в драке двое на одного вовсе нет чести. Вы уж поговорите, господа, со своими детьми. Я не за Ивана прошу, а за них — поломает же сынишка ваших отпрысков, а вам обидно будет. И не говорите потом, что я вас не предупреждал.

— Я поговорю со своим сыном, Ваше Величество, — проговорил Романов и сделал лёгкий поклон.

— Я своему тоже словесных плюх навешаю, — с этими словами поклонился Бельский.

— Сильно уж их не журите, просто предупредите, чтобы зря не лезли. Так и вы спокойнее будете, и дети целее, — усмехнулся царь.

Было видно, что он гордился тем, что его сын одолел в драке двух дворянских наследников. Он взял ручку и что-то черкнул в планшете. Потом встряхнул головой, словно прогоняя дурные мысли.

— Ну, что там насчёт китайского дракона?

Сидящий неподалёку Владимир Васильевич видел, как побелели костяшки царских пальцев, держащие стик. Видел и не смог удержаться от подергивания уголка в усмешке. Всё-таки зачарованный яд делал своё чёрное дело…

Царское училище. Аудитория боевых искусств.

Оставшееся время урока Савельев провел небольшую лекцию касательно того, что мы будем изучать. Под чутким руководством преподавателя мы должны будем научиться владеть мечами, копьями, булавами и другим холодным оружием. Также должны научиться искусству рукопашного боя, включающее техники блоков, ударов, захватов и бросков.

Причем изучение будет проходить не только в спортивном зале боевых искусств, но и аудитории, где будут изучаться болевые точки, рычаги, механическое воздействие на человеческое тело. То есть записи, зубрёжка и тренировки будут идти поровну.

Вполне неплохо. Может быть, даже чему-нибудь новому научусь? Кто знает, но даже если не научусь, то всё равно — тренировки никому не мешают.

Когда лекция закончилась, то жильцы потянулись к выходу. Я же, как староста, подошёл к преподавательскому столу за журналом. В числе хлопот старосты был торжественный перенос журнала из аудитории в аудиторию.

— Хорошо, что вы прошли проверку, господин Рюрикович, — произнес Еремей Григорьевич, когда я забрал журнал. — Преподавательский состав немного в вас сомневался, но вы показали себя с хорошей стороны.

Я ухмыльнулся:

— Очень рад, что приглянулся преподавательскому составу.

— Вы обижаетесь на то, что не выиграли поединок? — проговорил Савельев.

— Нет, я понимаю, что вам, как преподавателю, нужно поддерживать свой статус.

— А между тем, это и была проверка. Ведь звание старосты — это своего рода корона над головой жильца. И чтобы эту корону гордо нести, нужны определённые навыки. Это не просто работа с людьми, это гораздо больше. Это и психологическая подготовка, и стратегическое мышление, и умение общаться с людьми. Всё это вы показали в полной мере, когда прибыли в Царское училище, а также во время нашего поединка.

— Во время поединка мы договаривались не использовать живицу, — мягко напомнил я.

— А я её и не использовал, — покачал головой Савельев. — Если вы говорите про ускорение, то это вовсе не живица, а результат тренировок.

Он в один миг испарился с места, где стоял, и оказался возле двери в аудиторию. Аккуратно закрыл её и тут же возник на прежнем месте.

— То есть, это не рывок? — хмыкнул я.

— Нет. Я сейчас не задействовал живицу, — ухмыльнулся Еремей Григорьевич. — Только тренировка и постоянное развитие. Если бы было какое-то нарушение, то наш уважаемый преподаватель физической и ментальной подготовки сразу бы его выявил.

Хм, а и в самом деле — колыхания магии живицы я не ощутил. Даже лёгкого намёка на её использование. Неужели в самом деле можно развить физические навыки до такого состояния?

И если тот ведарь не сказал о нарушении, то и в самом деле нарушения не было. Вряд ли бы ведарь пошел на обман со своим собратом.

— Преподаватель физической и ментальной подготовки? — повторил я.

— Да, Порфирий Валентинович Смирнов очень внимательно следил за нашей потасовкой. И, сказать по чести, я сначала даже не хотел принимать участие в вашей проверке, после того как Порфирий Валентинович рассказал про судьбу вампала.

Преподаватель физической и ментальной подготовки. Как раз наша следующая пара. Так вот кем был тот ведарь, который сидел с газеткой в руках на скамеечке в углу. Что же, надо будет запомнить.

И про то, что ускоряться без применения магии живицы тоже надо запомнить. Всё-таки использование живицы тратит человеческие силы. И пусть ведари восполняют их за счёт добычи сущностей из существ Бездны, но всегда полезно будет уметь ускоряться и без магии.

— Надеюсь, что вы научите нас тоже так ускоряться, — кивнул я.

— Обязательно научу. Ведь звание крылатых всадников отчасти появилось и из-за их умения быстро перемещаться — они как будто летают. А я, в свою очередь, надеюсь на ваше ответственное выполнение своих обязанностей. Ваша кандидатура была предложена ректором нашего училища, но некоторые сомневались, поэтому и была проведена небольшая проверка, которую вы блестяще прошли.

Я почувствовал, что мои уголки губ потянулись вверх, но справился с ними, вернув в прежнее состояние.

— Что же, спасибо за оказанное доверие, — чуть поклонился я в ответ.

— Надеюсь, что ваше нынешнее положение слегка оградит вас от нападок других жильцов и позволит полностью сосредоточиться на обучении.

— Не совсем понимаю — о чём вы, — мягко улыбнулся я в ответ. — На меня не было никаких нападок, а если они случатся, то уверен, что сам с ними разберусь. И без помощи звания старосты.

— Что же, весьма доволен нашей беседой, но вынужден её закончить, — заговорщицки подмигнул мне Савельев. — Вашей следующей парой как раз будет физическая и ментальная подготовка. Там вы можете задать интересующие вас вопросы Порфирию Валентиновичу. Запишите мой телефон. Если возникнут какие-то непредвиденные ситуации, касающиеся моего предмета, то вы будете моей связующей цепью с остальной группой.

После этого мы раскланялись с преподавателем по боевым искусствам и расстались, весьма довольные друг другом. Почему я был доволен? Да потому что я узнал нечто новое, а это перечеркивало поражение в спарринге. Сам ректор просил назначить меня старостой! Это уже что-то! Это не хухры-мухры!

— Господин, преподаватель в самом деле не пользовался живицей, — раздался шёпот возле уха. — Я внимательно следил за ним.

— Я уже понял, Тычимба, — ответил я. — Скажи, а много ли камер находилось в аудитории?

— Камер нет вообще, — ответил мой невидимый слуга. — Училище скрывает свои тренировки от возможных вражеских глаз.

— Ну что же, это неплохо. А в других аудиториях?

— Я не все проверил, но во многих нет. А некоторые запечатаны заклинаниями. В корпуса старших жильцов мне нет прохода, — вздохнул слуга.

— Хм, а мне здесь начинает нравиться, — ответил я со смешком. — Что же, пошли знакомиться с новым преподавателем.

Я двинулся по коридору училища в нужном направлении. Аудитория физической и ментальной подготовки располагалась неподалёку, поэтому мой путь не занял много времени. И почему-то я совсем не был удивлён открывшейся картине — насупленный Годунов висел перед жильцами, поднятый за шкирку. Хмурый Порфирий Валентинович Смирнов держал его одной рукой, как обоссавшегося котёнка.