Рюрикович 2

Глава 1

Царское училище. Первое занятие.

Дверь в аудиторию резко распахнулась. Она ударилась о стену с таким пушечным грохотом, что почти все пятьдесят человек разом вздрогнули!

Я же удержался от вздрагивания потому, что учуял входящего за десять метров до двери. От мускулистого мужчины в деловом костюме здорово несло чесноком. Он как будто только что разжевал целую неочищенную головку и так её и схрумкал.

Его грива медных волос свободно падала на плечи, а борода клинышком воинственно торчала вперёд. Голубые глаза окинули взглядом зал, заставив нескольких девушек испустить сладкие вздохи. Молодые люди, наоборот, напряглись, инстинктивно чуя в этом брутальном самце противника.

Мы все уже успели получить алую форму, символизирующую, что крылатым всадникам не страшна боль, а кровь не пачкает одежду. Что же, вполне удобные костюмы, не торжественного покроя, а больше напоминающие спортивные. Всё-таки наше обучение предполагало много движения, а для этого деловые костюмы не нужны.

— Жильцы! Доброе утро! — бодрым голосом прогудел здоровяк.

— Доброе утро, господин преподаватель! — был ему не менее бодрый ответ.

Я тоже ответил преувеличенно бодро. Не хотелось отставать от остальных. Наоборот, в моих планах было стать одним из первых!

— Что же, я рад приветствовать вас в нашем училище! Из него вышло немало людей, сделавших потом отличную карьеру! Ну да, все вы люди взрослые! И уверен, что прибыли сюда по велению сердца! — каждой фразой мужчина чуть ли не рубил наотмашь. — А посему давайте знакомиться — Еремей Григорьевич Савельев, руководитель вашего отделения и преподаватель боевых искусств! Дальше я называю фамилии, вы встаёте и говорите имя, затем отчество! Уважительное отношение начинается с уважительного обращения!

Пошла банальная перекличка, в ходе которой назывались имена и отчества. Аудитория располагалась полукругом и спускалась по направлению к преподавательскому столу, поэтому каждого встающего было хорошо видно с любого места.

Здесь, среди скученных рядов, молодые умы должны встретиться лицом к лицу с древними мудростями, записанными на пыльных досках и спрятанными в потёртых учебниках. Воздух прямо-таки наполнен ароматом кофе, желанием учиться и отчаянной мечтой поспать.

Жильцы вставали, называли себя, легко кланялись и садились обратно. Князь Бельский попытался было перечислить присущие его отцу регалии, но его сразу оборвали:

— В Царском училище неважно — кто ваш отец и какого вы роду-племени. Тут гораздо важнее ваши личные качества! И как вы себя покажете, так в будущем к вам и будут относиться!

— Но как же… — Бельский растерянно обвёл взглядом сидящих рядом жильцов.

— А вот так! — грубо ответил ему Еремей Григорьевич. — Заслуги вашего рода никак не отражаются на вас, пока вы сами ничего не сделали! Нельзя всегда быть в тени дедов и отцов! Вы прибыли сюда с единственной целью — научиться быть личностями! Научиться приумножать славу своего рода и славу своих отцов и прадедов! Вы должны стать победителями, иначе… Иначе не стоит и начинать!

— А если кое-кто уже личность? — поднял руку Годунов. — Если кое-кто уже кое-что успел сделать?

— Ваша фамилия Годунов? — спросил преподаватель.

— Совершенно верно! Борис Фёдорович! Так что насчёт моего вопроса? Если уже личность, то стоит ли учиться?

— Если кто-то уже успел кое-что сделать, и уже научен то… он запросто может вызвать меня на учебный спарринг! — улыбнулся белоснежными зубами преподаватель. — И если победит, то к нему будет особое отношение!

Могучий, мощный, он прожектором излучал самоуверенность. Преподаватель и в самом деле убеждён, что никто из присутствующих с ним не справится. И куда Годунов рыпается? На что напрашивается?

— Отлично! Тогда спарринг! — Годунов даже подскочил и пронзил воздух кулаком. — Всё-всё-всё, я согласен! — после этого резко повернулся ко мне и дёрнул за рукав. — Иван Васильевич, вставайте! Вы будете спарринговаться!

Звук моей упавшей челюсти по грохоту можно было сравнить со звуком недавно открывшейся двери. Я даже пару раз хлопнул глазами, пытаясь понять, что всё это мне не снится. Что меня в самом деле пытаются подставить под махач, причём против моей воли…

— Ты что, охренел? — прошипел я, когда около полусотни глаз взяли меня в перекрестье прицелов. — Какой спарринг?

— Так самый что ни на есть учебный! — весело оскалился напарник по учёбе. — А что? Навтыкаете этому быку по первое число, да и заявите о себе!

— Вообще-то, «бык» прекрасно слышит. И с памятью проблем нет! — сурово откликнулся преподаватель. — Так что, вы уже передумали, молодые люди?

Голубые глаза смотрели насмешливо. Он явно красовался перед девушками, чуть поигрывал мускулами, которые едва не прорывали ткань костюма. Некоторые девушки уже пускали слюни, глядя на него, а вот глаза Марфы Васильевны Собакиной смотрели на меня. Она чуть покачала головой, и это всё решило.

Не мог я отступить перед этими глазами!

Пусть глупо, пусть нелепо, пусть развели «на слабо», но…

Есть небольшой шанс, что мои ведарские навыки помогут справиться с преподавателем. А это уже плюсик в карму и балл на ученический счёт. Ну, или звание «выскочки, которому вечно хочется покрасоваться»…

Впрочем, мне не привыкать, но перед этими глазами я не мог спасовать. Да, я потом всё припомню Годунову, всё выскажу ему, может быть даже наверну по макушке пару раз.

Но сейчас мне нельзя отступать. Вон как Шуйский ухмыляется, готовясь отпустить какую-нибудь скабрёзность на моё отступление. Да и Романов скривился, будто откусил половину лимона. Уж у него под языком точно скопилось немало колючек…

— Я не горю желанием биться, но… Я всегда к вашим услугам, Еремей Григорьевич! — я встал и чуть поклонился. — Готов к спаррингу в любое время!

— Ах! — громко раздалось чуть справа.

Я обернулся и увидел два удивлённых лица Бесстужевой и Карамзиной. Их глаза расширились до размеров блюдечек. Брови взлетели так высоко, что скоро они будут нуждаться в кислородных масках. Подмазанные алой помадой губки округлились, будто они пытались задуть свечи на праздничных тортах.

Если бы я их не знал, то мог бы подумать, что дамы за меня переживают. Вот только тут скорее была игра на публику. Ну да, вон и телефон справа на меня наставили. Похоже, что хотят запилить нехилый контент…

И если я выиграю, то стану героем месяца. Ну а если проиграю… Даже думать об этом не хочется!

— Тогда продолжим нашу перекличку, а потом пожалуйте в спортивный зал, — с усмешкой кивнул преподаватель. — Кстати, как вас звать-величать?

— Рюриковичи мы, — пожал я плечами. — Иоанн Васильевич!

— Ого, сам Рюрикович? — деланно удивился Еремей Григорьевич. — Наслышан — наслышан о ваших подвигах…

Ещё бы не наслышан! В первый же день такого шухера натворили, что иной дворянин и за год не управится. А мы с Годуновым сделали всё походя. Ну, да о наших приключениях летописец мудрый уже книгу написал и на сайте Автор Тудей выложил. «Рюрикович» книга называется. Крайне рекомендую к прочтению!

Ну а если наслышан, то уже и подготовлен. Значит, уверен в своих силах. А мне по шапке получать от сильного противника ой как не хочется. Нет, я не убегаю от драки, но только если эта драка необходима, а сейчас в ней почти нет необходимости.

— Надеюсь, что слухи о моих похождениях не слишком преувеличены? Возможно, их раздули так же, как и моё желание провести время в спарринге с уважаемым преподавателем боевых искусств? — я сделал последнюю попытку увильнуть от драки. — Мы можем поберечь силы и отдать их на служение Отечеству. Ведь Бездна рядом, и мы всегда должны помнить об этом!

Я всегда даю шанс противнику исправиться. Если это мыслящее существо, а не порождение Бездны, то оно всегда заслуживает шанса на осознание и коррекцию поведения.

Хотя, сколько Годунову шансов ни давай — всё равно так и будет косячить!

Мог бы и прибить, но всё равно тогда ко мне в напарники пришлют другого «надзирателя». А к этому я уже как-то привык и всегда могу знать, когда он выкинет очередной фортель. Ну, или почти всегда!

— Чей-то зад покрылся куриными перьями… Ко-ко-ко, — громко прошептал Романов.

Ну да, как же он удержится от комментария. Его прямо-таки распирает, того и гляди — брызнет желчью во все стороны.

— Как бы то ни было, мне полезно будет посмотреть — на что годны ведари, — растянул губы в резиновой улыбке преподаватель, после чего сразу же переключился на других людей. — Бесстужева!

Моя знакомая грациозно встала и чуть жеманно представилась. Её грудь под белой блузкой даже выдвинулась вперёд, подобно боевому оружию… Или мне это только показалось?

Хм… Неужели я ревную? Вот ещё, она всего лишь хорошая знакомая, а тот жаркий во всех смыслах секс вовсе не повод начать отношения.

После ознакомления с группой Еремей Григорьевич снова взглянул на меня:

— Так что же, господин Рюрикович, вы ещё не надумали проводить спарринг?

Шанс был дан, Еремей Григорьевич им не воспользовался. Что же, придётся становиться «выскочкой». Впрочем, если я хочу показать себя, то это прекрасная возможность.

— Буду рад перенять ваш опыт, господин Савельев, — проговорил я в ответ.

— Тогда идёмте. Все, кто хочет оценить возможности крылатого всадника, могут пойти с нами! — улыбнулся преподаватель.

Поднялась вся группа. Оно и понятно. Мы прибыли в это училище обучаться боевым искусствам и становиться крылатыми всадниками — оружием и опорой царского трона. Мы — жильцы! В других мирах меня бы назвали студентом, но тут называли так.

После этого Еремей Григорьевич двинулся к выходу. Моя группа потянулась следом.

— Иван Васильевич, вы уж осторожнее там, — тронула меня за рукав Ирина Николаевна Карамзина.

— Не волнуйтесь, я не буду бросаться без оглядки в бой. Мой характер не такой несдержанный, как у моего товарища Годунова, — я хмыкнул, глядя на Бориса.

— А я чего? — развёл руками Борис. — Я ничего… Я же хотел как лучше…

Я только покачал головой в ответ. Хотел как лучше, а получилось как всегда!

Мы пришли в спортивный зал. Он был залит ярким светом, который отражался от тщательно отполированных деревянных полов. Размером с баскетбольную площадку или для игры в гандбол.

Стены зала украшены плакатами с изображениями боёв крылатых всадников или цитатами, упоминающими мудрость и принципы боевых искусств. На одном из плакатов красовался девиз училища, напоминающий о важности чести, уважения и саморазвития.

Вдоль одной из стен были расположены деревянные лавки для зрителей и учеников, ожидающих своей очереди. Рядом стояли полки с оружием для тренировок: деревянные мечи, боевые палки, луки и тренировочные ножи. Каждый предмет аккуратно уложен на своё место и готов к использованию.

Жильцы моей группы расположились на лавках. Я заметил, что зал не был пуст, когда мы вошли — в дальнем краю вольготно расположился с газетой в руках мой старый знакомец. Этот ведарь уже попадался мне раньше в Белоозеро, но мы никогда не общались. Сейчас он сидел, закинув ноги на деревянную поверхность и делал вид, что статья в газете — единственное, что его волновало.

Мы с преподавателем встали по разным краям площадки, скинув перед этим пиджаки. Еремей Григорьев не упустил случая поиграть мышцами для женской аудитории. Он взял с козел два деревянных меча, бросил мне один так, что я легко поймал его.

Савельев взмахнул своим мечом пару раз и проговорил:

— Наш спарринг учебный, поэтому вместо настоящих мечей будут деревянные. На всякий случай накинем Кольчуги Души, чтобы избежать возможных повреждений. Четыре укола по жизненно важным точкам будут считаться финалом нашего небольшого соревнования. Никакой живицы, только физическая скорость и сила. Вы согласны на такие условия, господин Рюрикович?

— Будут ли секунданты? — спросил я.

— Нам они ни к чему, — улыбнулся преподаватель. — Мы же благородные воины, которым честь важнее выигрыша!

Я кивнул. Пусть думает так. Перед мордами существ из Бездны ни о какой чести и думать нельзя. Если только это не детёныши, которых ещё можно переманить на свою сторону.

Савельев встал в позицию. Сейчас он явно красовался перед женской частью нашей группы. М-да, если захотел показать себя крутым и мощным, то зря взял меня в противники.

Я не стал вставать ни в какую позицию. Просто стоял, опустив меч. С виду расслабленный, а внутри… Внутри меня бушевала энергия, готовая выплеснуться в любой момент.

— Начинаем! Три! Два! Раз!

С последним словом Савельев бросился вперёд. Он взмахнул мечом, целясь в горло. Лезвие деревянного меча свистнуло, рассекая воздух, и прошло в нескольких сантиметрах от моей кожи. Я успел отклонить голову, а плечом ударил подлетевшего по инерции преподавателя в грудь.

Ё-моё! Как будто в стенку засандалил!

Савельев даже не отклонился назад, лишь замедлил своё движение. Он взмахнул мечом снизу вверх, но наткнулся на мой блок и тут же ударил локтем в скулу. Я отпрыгнул назад, сделав сальто и концом ботинка ударив преподавателя в подбородок. Преподаватель невольно задрал голову и открылся.

Шанс! В воздухе крутанулся и ударил преподавателя концом меча в грудь. Благодаря этому удару меня отнесло на пару метров назад.

Приземлился в эффектной позе, вынеся меч далеко вправо и пародируя недавнее красование Савельева. Пусть позлится. Злой враг — слабый враг.

— Первый укол! — дружно ахнули с лавочек.

Тот хмыкнул, покрутил нижней челюстью и снова бросился в бой.

На этот раз атака пошла не в голову, а в тело. Похоже, Савельев понял, что со мной шутки плохи, поэтому стал действовать осмотрительнее. Уколы следовали один за другим, но все оказались отбиты. Я же успел ещё и приложить хорошенько ему в челюсть, правда, развить атаку не удалось — он был начеку и сделал отмашку.

Удары деревяшек друг о друга наполнили арену барабанным боем. Казалось, что какое-то племя тумба-юмба передавало соседнему племени сводки нынешнего состояния валютного курса.

Подсев под очередным ударом, я сделал глубокий выпад и поразил твёрдый живот Савельева. Да уж если бы замешкался, то получил бы мечом по башке. Но когда отскочил прочь, то услышал лишь свист рядом с ухом.

— Два — ноль! — послышалось с рядов.

Я отсалютовал мечом, подмигивая покрасневшему преподавателю.

Чувствуется, что не так он себе представлял наш бой. Возможно, он хотел справиться быстро и без особых хлопот, чтобы показать — как обычный преподаватель относится к царственным особам.

Вот только я не обычная царственная особа, да и во дворце был гораздо меньше времени, чем меч в руке иного воина.

— Что же, я вас недооценил, — проговорил покрасневший Савельев, снова вставая в позицию.

— Может быть, вы согласитесь на ничью? — предложил я.

— Ну что вы, мы доведём наш спарринг до конца, — оскалился преподаватель и снова бросился в атаку.

Закрываться я не стал. Ждал последнего момента, чтобы провести небольшой финт. В ведарской школе это назвалось «танго со смертью». Дождался, пока меч Савельева полетит в мою грудь, а потом слегка развернулся и пропустил его мимо. Чуть поднял остриё своего меча и нанёс лёгкий колющий удар под рёбра. Затем перехватил летящую руку преподавателя и дёрнул его в ту же сторону, сбивая с ног.

Увлечённый инерцией и моей силой руки, преподаватель не смог удержаться на ногах. Он споткнулся и растянулся на деревянном полу. Я чуть позже ткнул его концом меча под лопатку.

— Три! — хором выдохнуло со скамеек.

Как три? Сейчас же было два удара! Эй, вы чего?

Преподаватель одним прыжком вскочил на ноги, подхватил выпавший меч. Встал в позицию.

Я склонил голову на плечо — если трибуны не видели моего удара, то вот преподаватель должен был ощутить тычок в рёбра! Но он встал, как ни в чём не бывало и приготовился к новой атаке.

— Для вас так важен этот спарринг? — спросил я.

— Не очень. Но он должен показать — насколько тренированный крылатый всадник сильнее и быстрее ведаря, — улыбнулся Савельев.

В следующую секунду он расплылся в воздухе, оказавшись рядом со мной. Я почувствовал его удар справа, блокировал, но мой блок оказался недостаточно силен. Удар в грудь заставил меня отшатнуться.

М-да, ещё и живица была использована в бою…

— Три — один! — раздалось со скамеек.

— Давайте, преподаватель! — крикнул чей-то женский голос. — Я ставлю на вас!

— Бейте его, Еремей Григорьевич! — а вот это уже голос Романова…

— Могу вас поздравить, вы проиграете не всухую, — хмыкнул я в ответ на выкрики.

— Может быть, я и вовсе не проиграю? — откликнулся Савельев и снова ринулся в бой.

Я попытался до конца быть честным, но всё-таки проиграл бой со счётом «четыре-три». Савельев не дал мне шанса ударить его ещё раз. Он всегда был на чуточку быстрее.

— Спарринг закончен! — проговорил преподаватель, когда отпрянул после финального удара.

Раздались крики, хлопанье в ладоши. Преподаватель поклонился мне, не опуская глаз.

Я хмыкнул и поклонился в ответ:

— Благодарю вас за опыт, Еремей Григорьевич. Он был весьма ценным. Мне очень понравились ваши слова о том, что честь важнее выигрыша.

— Ничего страшного, господин Рюрикович. Со временем и вы научитесь также быстро двигаться и также точно наносить удары! Для этого вы и поступили в Царское училище, — довольно осклабился Савельев. — И знаете… За ваше усердие и умение я назначаю вас старостой группы. Думаю, что никто не будет против?

Жильцы не стали противиться предложению преподавателя. Почему-то мне кажется, что им даже было легче, что ответственность понесёт кто-то другой.

— Ну вот и хорошо. Сейчас же вернёмся в аудиторию и продолжим нашу прерванную разминкой лекцию… — проговорил Еремей Григорьевич.

После этого он взял из рук подошедшей девушки свой пиджак, кивнул благодарно в ответ и направился к выходу. Понемногу жильцы потянулись следом. Кто-то смотрел на меня с сожалением, кто-то со злорадством. В глазах Собакиной обнаружилась печаль. Я подмигнул ей в ответ.

Что же, преподаватель победил, получил плюсик в глазах жильцов, а я… А я получил его благодарность. И пусть будет нашей маленькой тайной настоящий расклад дел, и кто в самом деле победил.

Сидящий на лавке ведарь даже не сдвинулся с места, продолжая внимательно изучать газетные листы. Казалось, что случись сейчас землетрясение в десять баллов — он только перелистнет газету, да и только.

— Ну ничего, в следующий раз ты обязательно выиграешь! — подошедший Годунов протянул мой пиджак.

— В следующий раз? Ты снова хочешь меня подставить под нового препода? — буркнул я в ответ.

— Вы почти выиграли, Иван Васильевич, — проговорила Бесстужева, погладив меня по плечу. — Чуточку бы ещё удачи…

Я благодарно кивнул в ответ. Потом хмуро взглянул на Годунова. Двинулся мимо него к выходу.

— Ну чего ты? Это же не просто так… Савельев перед уроком попросил меня встать и сказать нужные слова! — пробубнил Борис.

Я остановился, взглянул на него:

— Подожди, Савельев тебя об этом попросил? И ты согласился?

— Ну, он же преподаватель! А что я мог сделать?

— Ты мог предупредить меня! — крякнул я в ответ. — Знаешь, товарищи так не поступают.

— А как бы ты поступил на моём месте?

— Я бы предупредил тебя. И не согласился подставлять под удар!

— Ну, прости, я же не знал… Екатерина Семёновна, а чем это вы так вкусно пахнете? У вас новые духи? — тут же отвлёкся на Бесстужеву Годунов.

Вот и как с таким говорить? Ему одно втираешь, а он тут же забывает об этом и переключается на «более важные дела». Нет, когда-нибудь я всё-таки его пришибу. Да, будет жалко, но думаю, что переживу.

Впрочем, вскоре это желание только усилилось…