Рокировка

Глава 9 Митинг

— Итак, наши уважаемые игроки и уважаемое жюри представлены, — прокричал ведущий, — настало время перейти к главной части — объявлению правил! Взгляните сюда, дорогие зрители! — он взмахнул рукой, указывая на купол, венчающий здание Сорбонны. — Мы не привыкли видеть над этим куполом флаг, не правда ли?

На шпиле, венчающем купол, действительно появилась новая деталь — золотой флажок.

— … а между тем, именно этот флаг — цель сегодняшней Игры, дамы и господа! — продолжил ведущий. — Задача наших команд — добыть его раньше, чем до флага доберётся команда соперников. После стартового выстрела наши команды будут перенесены в игровые локации. Первая локация — наземная. Задача — пройти все игровые этапы с наименьшими потерями, после чего… — ведущий замедлился, выдерживая паузу. — После чего нужно оказаться наверху, господа! Когда прозвучит выстрел, знаменующий окончание первого этапа Игры, те игроки, что останутся на земле, будут автоматически дисквалифицированы. На прохождение первого этапа командам даётся сорок минут. Ровно через сорок минут после начала Игры раздастся выстрел. Вы сейчас, вероятно, задаетесь вопросом, где же должны находиться участники команд, если не на земле? — ведущий снова выдержал паузу и торжествующе объявил: — Очень просто! На крышах! На деревьях! На балконах — где угодно, только не на земле. Во втором этапе игрокам запрещено касаться земной поверхности. Коснувшийся игрок дисквалифицируется, и за это, разумеется, команде начисляют штрафные баллы. Всё ли вам понятно, уважаемые игроки? Всё ли вам понятно, уважаемые зрители?

Трибуны взвыли от нетерпения.

— Старт! — объявил ведущий.

Громыхнула пушка. И в тот же миг университетский двор перед нами исчез.

— Что за чёрт? — брезгливо пробормотал Корицкий.

Мы стояли в каком-то переулке. До того узком, что мой автомобиль сумел бы протиснуться тут, только оставив на стенах боковые зеркала. Дома по три-четыре этажа, с обшарпанными дверями, выходящими прямо на тротуар. Под ногами — булыжная мостовая, а над головой — бельевые верёвки. Они были завешаны простынями, рубашками, детскими пелёнками и прочим барахлом до того густо, что непонятно было даже, где начинается и где заканчивается переулок.

Корицкий отвёл от своего лица нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся нижней юбкой. От брезгливости его аж перекосило.

— Где мы находимся? — спросил я.

— Латинский квартал, — оглядевшись, уверенно сказал Боровиков. — Но где точно, не могу сказать. Надо выбраться на более широкую улицу, сориентироваться. Тут из-за этих постирушек ничего не видно.

— Сейчас будет видно, — буркнул Корицкий. И поднял руку.

— Стоп! — убрав в карман часы, которые вручил мне на вокзале дед, рявкнул я.

Подарок пришёлся кстати: я установил будильник на плюс тридцать пять минут от текущего времени. Теперь мы точно не пропустим начало следующего этапа — когда нам нужно будет оказаться выше земной поверхности.

Пламя в ладони Корицкого, не успев взметнуться, погасло.

— Что? — Корицкий досадливо повернулся ко мне.

— Ты вешал это белье?

— Что-о?! — обалдел он.

— Ну, раз не вешал — не тебе и снимать. Афанасий, ветер!

Боровиков, уважительно взглянув на меня, поднял руку. Ураганный порыв ветра, пронесшийся по переулку, разметал бельё по веревкам так, что мы увидели: с одной стороны улочка изгибается, образуя слепой поворот, а с другой стороны заканчивается Т-образным перекрёстком.

— Не менее эффективно, чем пожар, — хмыкнул Анатоль.

— И ничьё имущество не пострадало, — добавила Элина. — Для бедняков ведь каждая тряпка — ценность. А ты, Станислав, об этом даже не подумал.

— Предлагаешь мне во время Игры размышлять о проблемах низших слоёв населения? — скривил губы Корицкий.

— Нет, ну что ты, — успокоил я. — Мы успели убедиться в том, что тебя не волнуют ничьи проблемы, кроме собственных. Поэтому в следующий раз перед тем, как устраивать пожар, подумай хотя бы о том, что за порчу игрового оборудования начисляют штрафные баллы… Нам туда, — я махнул рукой в сторону Т-образного перекрестка. — Там мы сможем осмотреться получше.

Командовать «Бегом!» не потребовалось. Мои бойцы хорошо знали, что надо делать. Дружно рванули с места.

— Бульвар Пор-Руаяль, — прочитал Боровиков на угловом доме название улицы, на которую мы выбежали. — О, да нас не так уж далеко и забросило! Сюда, капитан, — он махнул рукой, указывая направление.

Мы устремились за ним.

— А почему непременно нужно бежать? — проворчал Корицкий. — Мы куда-то опаздываем?

— Пока нет. Но и застревать в игровой локации не хотелось бы, — отозвался Боровиков.

— Застревать в локации? — удивился я. — Это ещё что за новости?

— О… — Боровиков даже с шага сбился. — А мы с Элиной не сказали, да? Время существования игровых локаций здесь ограничено. В момент, когда оно заканчивается, появляются подсказки. Они означают, что локация закроется через одну минуту.

— И как выглядят эти подсказки?

— В том-то и сложность, что как угодно! И нужно ещё сообразить, что это подсказка. Многие застревают в локациях из-за того, что не могут их распознать.

— И когда ты собирался сообщить об этом? — ласково осведомился я.

Боровиков понуро опустил голову.

— Извини, Костя, — вздохнула Элина. — Мы как-то совершенно позабыли. Вылетело из головы.

— Ладно, проехали. Хорошо, что сказали сейчас — а не после того, как мы дружно застряли в локации.

«… хотя я бы не удивился, — закончил мысль про себя. — Ни Боровиков, ни Элина — не лидеры. Они привыкли выполнять команды Сержа, привыкли к тому, что рядом всегда есть кто-то, кто подумает за них. Теперь капитан команды — я, но самые опытные среди нас, после ухода Сержа и Шнайдера — они двое. И к этому им ещё только предстоит привыкнуть».

— Извини, — вздохнул Боровиков.

— Всё! — оборвал я. — Сказал же, проехали. Ты знаешь, куда нас приведёт эта улица?

— Да, примерно представляю. Если не ошибаюсь, скоро будет перекрёсток с бульваром Сен-Мишель, а он ведёт прямо к Сорбонне.

— Бульвар Сен-Мишель — это тот, что вдоль Люксембургского сада? — уточнила Кристина. — С трамвайными рельсами?

— Ага, — кивнул Боровиков. — Доводилось бывать?

— В саду — регулярно. Я гуляла там с гувернанткой.

— А меня прогулки среди цветочков как-то не очень привлекали, — ухмыльнулся Боровиков. — То ли дело — студенческие митинги! Они ведь обычно собираются здесь, у фонтана. Моему роду принадлежит дом на площади Бастилии. Это далековато отсюда, но митинги я старался не пропускать. То ещё зрелище.

— Митинги? — переспросил я.

— Европейские студенты обожают протестовать, — с улыбкой сказала Элина. — Им, в общем-то, не особо важно, против чего.

Корицкий надменно фыркнул.

— Не стоит судить о том, в чём вы совершенно не разбираетесь, госпожа Вачнадзе! Хотя, конечно, политические митинги — не женское дело, понимаю. Вряд ли вам интересны международная политика и текущая расстановка сил в Европе между чёрными и белыми магами.

Элина вспыхнула от ярости.

— Да будет вам известно, господин Корицкий, что направление, которое я выбрала основным — международное право, — процедила сквозь зубы она. — И не вам решать, какое дело — женское, а какое — нет!

— Вот именно! — горячо поддержала подругу Кристина.

— Отставить разборки, — приказал я. Присмотрелся внимательнее к тому, что виднелось впереди. Хмыкнул: — Митинги, говорите?

Перекрёсток в начале широкого бульвара, за которым виднелся тот самый фонтан, был запружен народом.

Митинговали, как и говорил Боровиков, студенты — судя по возрасту большинства собравшихся. А судя по надписям на плакатах, которыми размахивали митингующие, они требовали сместить с должности человека, чьё имя мне ни о чём не говорило.

— Кто это? — спросил у Боровикова я. — Кого они хотят выгнать?

Боровиков пожал плечами:

— Всё, что могу сказать — это точно не ректор. Какой-нибудь декан, а может, профессор. Или, например, комендант общежития… Кто угодно, и вряд ли этот человек так уж сильно им насолил. Я же говорил: ребята просто любят побуянить. Сейчас ведь уже даже не учебный год.

— Сейчас идёт Игра, — напомнил я. — Я думал, что во время таких событий студентам должно быть наплевать на любые митинги.

— Не всем, увы. Кого-то больше прельщает возможность поорать на площади. Тем более, что это можно делать бесплатно, а за билет на Игру придется выложить приличную сумму.

— Ясно, — буркнул я. — Хотя нам от этого не легче. Ты видишь, что они творят?

Митингующие забили проезжую часть так плотно, что сквозь них не могли прорваться даже автомобили.

Автовладельцы отчаянно сигналили, в них летели негодующие вопли, неприличные жесты и тухлые помидоры. Отхватив помидором по лобовому стеклу или капоту, владельцы спешили убраться подобру-поздорову. Автомобиль какого-то особо упрямого владельца, продолжающего натужно сигналить, митингующие приподняли с одной стороны и перевернули, поставив на крышу. Действовали они дружно и слаженно, явно проворачивали такое не в первый раз.

— У нас в Петербурге уже давно бы полицию вызвали, — пробормотал Анатоль. — Если бы раньше не вмешался какой-нибудь серьёзный маг и не прекратил эту вакханалию.

— Полицейские тут есть, — сказал я. — Вон стоят, видишь?

Десяток мужчин в серой форме и фуражках с красными околышами переминались с ноги на ногу на другой стороне бульвара.

— А почему же они не вмешиваются? — удивился Анатоль.

— Видимо, потому, что митинг — санкционированный, — сказал Боровиков. — Права человека, всё такое. Видимо, до тех пор, пока эти парни не начнут швыряться булыжниками, колотить витрины и мочиться в фонтан, полиции запрещено вмешиваться.

— Эта тонкая грань между правами человека и вседозволенностью, — покачал головой я. — Сколько мы потеряем времени, если попробуем их обойти?

— Минут двадцать, не меньше. Наши соперники, кстати, так и поступили.

— Да, я вижу.

Почти одновременно с нами с другой стороны улицы к митингующим приблизилась французская команда. Игроки, быстро что-то обсудив, бодрым шагом рванули туда, откуда пришли.

— Наши соперники — местные, — напомнил я. — Наверняка знают здешние дворы и переулки, обходной путь у них не займёт много времени. А для нас двадцать минут — недопустимо много. Значит, придётся идти на прорыв. Впереди — я и Анатоль, держим Щиты. За нами девушки; Афанасий и Корицкий — замыкающие. Вперёд!

Мы с Анатолем одновременно подняли Щиты.

— Разойдись! — вминаясь Щитом в толпу, заорал я. — Пропустите пожарную команду!

— Что ты несёшь? — прошипел мне в спину Корицкий.

— Заткнись, — оборвал я. И снова, громко: — Разойдись!

— Не мешай, — сказал Корицкому Боровиков. — Костя знает, что делает.

— Хочешь сказать, кто-то поверит в этот бред про пожар? Кричал бы хотя бы: «Полиция!»

— Так нам и не нужно, чтобы верили, — фыркнул Боровиков. — Нам нужно, чтобы расступались. Не думаю, что эти парни лояльны к полицейским операциям, слово «полиция» тут сработало бы так же, как работает красная тряпка для быка. А «пожарная команда» их сбивает с толку. Ты видишь — пропускают?

Митингующие, под напором двух Щитов, действительно обалдело уступали нам дорогу. Я, в отличие от оптимиста Боровикова, догадывался, что долго это не продлится, но тратить время на предсказания не стал. Просто постарался за те две-три минуты, что митингующие пребывали в смятении, продвинуться как можно дальше.

Таким образом мы одолели большую часть площади. Потом, как я и думал, до кого-то дошло:

— Никакие это не пожарные!

— Вы кто?! Легавые?!

— Куда прёте?!

— Поднажми, — приказал я Анатолю.

Мы навалились на Щиты и постарались ускориться ещё больше.

— Афанасий! Ветер! — приказал я.

Позади нас закрутился приличных размеров смерч.

— Ах, так?! — возмутились в толпе.

И через секунду на смерч обрушился потоп, прибив его к земле.

Расступившаяся было толпа бросилась нас догонять.

— Элина, заморозь воду! — крикнул я.

Вода мгновенно замерзла. Догоняющие спотыкались на льду и падали, но тут же поднимались. Я пропустил всех своих вперёд и оказался в хвосте группы. Поднял Щит — не позволяя нападающим приблизиться.

Скомандовал:

— Элина, усиление — на Щит Анатоля! Пробивайтесь, быстрее!

Мы уже почти вырвались. Я отступал назад, спиной вперёд. Митингующие пытались пробить Щит, но магов сильнее меня в толпе, по счастью, не было. Второй, едва ли третий уровень… Проскочим.

И тут на нас сверху снова обрушился потоп.

К чести моих ребят, их это не сбило с толку и почти не задержало. Ещё немного — и мы пробьёмся, впереди уже виднелась пустая, свободная от людей улица.

Ребята спешили, я продолжал удерживать Щит. За перекрёстком вдруг начал мигать светофор, с бешеной скоростью включая все огни попеременно. Красный, жёлтый, зелёный. Красный, жёлтый, зелёный… Странно, до сих пор мне не доводилось видеть здесь такое.

Мы уже ступили на тротуар, когда рядом со мной вдруг оказалась Элина.

— Я заморожу воду и догоню вас! Их это задержит!

Она вырвалась из-под прикрытия моего Щита и подняла руку.

Вода замёрзла, погоня застопорилась.

Красный, жёлтый, зелёный, — мигал светофор. Красный, жёлтый, зелёный…

— Элина! — заорал я. — Сюда! Это подсказка, локация сейчас закроется!

Элина ахнула, бросилась к нам — но не успела. Мы все уже стояли на тротуаре, а она — на проезжей части, когда её накрыла мерцающая магическая сеть.

В небе над нашими головами вспыхнули буквы:

Элина застыла на месте.

— Ч-чёрт! — простонал Боровиков. — Светофор… А я даже не догадался. И Элина подсказку не распознала. Ну, светофор и светофор — мало ли…

Он понуро опустил голову. Я заметил, что толпа на перекрестке растаяла — вместе с Элиной. Игровая локация закрылась.

— Бежим, — приказал я. — Не теряем времени!

Мы бросились бежать по бульвару.

— Интересно, как там наши соперники, — сказал на бегу Анатоль.

Меня этот вопрос тоже сильно интересовал.

— Получается, что игровую локацию можно просто обойти? — спросил я у Боровикова. — Так, как это сделали французы? И добраться до следующей, не потеряв никого из игроков?

Он помотал головой:

— Нет, нельзя. То, что ты уходишь из какой-то одной локации, означает, что максимум через минуту вляпаешься в другую. И неизвестно, где было бы лучше. Дюплесси, капитан французов, решил уйти. Мне самому до смерти интересно, что им приготовили организаторы вместо митинга.

И в ту же секунду над нами вспыхнула новая таблица.

— Таки вляпались, — с удовольствием объявил Боровиков. — Доосторожничался Дюплесси!

— Как говорят у нас в народе, из огня да в полымя, — подхватил Анатоль. — Трусость до добра не доводит — верно, Костя? У них тоже — минус один игрок, а по баллам мы впереди.

— Подождите пока радоваться, — оборвал я. — Что будет дальше — неизвестно. И обращайте внимание на всё, что может оказаться подсказкой! Хватит с нас одной Элины.

— Подсказки распознать не так-то просто, — вздохнул Анатоль. — Я тоже не сообразил про светофор.

— Я, пожалуй, воздержусь от оценки уровня вашего интеллекта в принципе, господин Долинский, — фыркнул Корицкий.

— Ты воздержишься от любых оценок! — оборвал я. — Меньше слов, больше дела. Учись подавать голос тогда, когда нужно.

— А что касается моего интеллекта, — начал было мгновенно вскипевший Анатоль, но я поднял руку:

— Тихо! Слышите шум?

Стало тихо. И в этой тишине, на абсолютно пустом бульваре, вдоль которого мы бежали, шум расслышали уже все.