Рокировка

Глава 21 Братья и сестры

Борис заложил книгу пёстрой закладкой и отложил её на край кровати. Улыбнулся:

— Здравствуйте. Константин Александрович, Надежда Александровна… Забавно: у нас одно и то же отчество. Может показаться, как будто мы — братья и сёстры. Это было бы неплохо. Я, по крайней мере, был бы рад таким брату и сестре. Анна слишком похожа на меня, и нам порой скучно друг с другом.

— …мне не бывает с тобой скучно… — возразила великая княжна.

— Ты просто никогда не бываешь по-настоящему со мной, — отмахнулся Борис. — Всегда витаешь где-то в своих мирах. Кстати говоря, я полистал одну из этих твоих «Космических принцесс» — редкостная дрянь! Оскорбление разума.

— …эти книги написаны не для разума…

— Верно, они написаны исключительно для базовых инстинктов. Только вот когда ты всю жизнь балансируешь на грани смерти, охота щекотать себе нервы отчего-то пропадает.

Пока они разговаривали, как будто полностью забыв о нашем с Надей присутствии, мы подошли к кровати. Переглянулись.

Я поставил глушилку и посмотрел на Бориса — который тут же осекся на середине фразы. Как будто глушилка заглушила и его.

— Не знаю, смогу ли, — мгновенно изменившись в лице, виновато пробормотал он. — Я пробовал ходить по комнате. Результат — неважный, увы…

— Ничего. Мы вас поддержим, — сказал я. — Для этого нас тут — двое.

— Ну тогда — вперёд, — кивнул Борис.

— Уверены, ваше высочество? — спросил я.

— Ах, Константин Александрович… — Борис вздохнул. — Я чувствую себя столетним старцем в темнице. Поверьте, мне нечего терять. По крайней мере, хоть перед смертью будет весело.

Жалостливая Надя всхлипнула. Я строго посмотрел на неё и сказал:

— Работаем.

Борис откинул одеяло и встал. Он был одет в синюю шёлковую пижаму, расшитую золотыми райскими птицами. Покачнулся, но устоял на ногах.

Анна, покраснев, потянула за какой-то хитрый шнурок своего платья, и оно опало к её ногам. Под ним она была в такой же пижаме, как у Бориса. Сняв с себя очки, Анна нацепила их Борису на нос.

— Проклятье, теперь я ещё и слеп, ко всем моим достоинствам, — пробормотал цесаревич и посмотрел поверх очков.

Анна нырнула в кровать, по горло укрылась одеялом.

— Маскировка продержится часа четыре. А если не будешь вставать, то и все шесть, — сказала шёпотом Надя, сев рядом. — Ничего не бойся, Анна.

— …я всё помню, Надя…

Надо же. Они и впрямь сдружились.

Надя коснулась ладонями лица княжны, такого беззащитного без очков, и зажмурилась.

Лицо Анны исказилось, поплыло. Через две минуты перед нами в постели великого князя лежал великий князь.

— Потрясающе, — глядя на перевоплощенную сестру, сказал Борис. — Если бы мог — я бы поаплодировал. Никогда не видел этой магии вблизи. Восхищен вашим искусством, Надежда Александровна.

— В последнее время у меня чудесным образом повысился уровень, — сказала гордая Надя. — Теперь моя маскировка гораздо более устойчивая и качественная!

Вдвоём мы помогли Борису натянуть платье.

— Пожалуй, в летописях не нужно будет об этом упоминать, — пробормотал он.

Я улыбнулся. Чувство юмора — это хороший знак. Спросил:

— Как себя чувствуешь?

— Как извращенец, которого в любой момент могут застать одетым в платье сестры, — честно сказал Борис. — Если бы я был на месте отца, я бы позвал палача. Для всех, кто присутствует в этой комнате.

— Справедливо, — кивнул я. — Надя — вторая часть!

Надя встала и с видимой робостью коснулась щёк великого князя. В этот раз трансформация протекла гораздо быстрее. Я с любопытством опустил взгляд туда, куда мне бы не полагалось его опускать и увидел, как надулся лиф платья. Есть у меня вопросы к этой магии… Много вопросов. Но лучше их пока отложить.

— Ну… по крайней мере, теперь можно будет обойтись без палача, — сказал Борис, несколько секунд прислушиваясь к новым ощущениям.

Говорил он голосом Анны.

Анна по совету Нади выбрала для этой вылазки удобные туфли без каблука, и пока Борис неуклюже их надевал, я прищурился, тестируя свою способность, воспитанную Кристиной. Надя была чертовски права: её маскировка стала сильнее. Мне пришлось потрудиться, чтобы увидеть вместо Анны — Бориса.

— Снимаю глушилку, — предупредил я. — Молчание уже становится подозрительным. Все всё помнят?

Три головы одновременно кивнули, и я шевельнул рукой. Глушилка спала. А в следующую секунду Борис — чуть громче, чем требовалось — сказал голосом Анны:

— …тогда мы пойдём, братец……отдыхай…

Я показал ему большой палец, и Борис вяло улыбнулся в ответ.

— Желаю вам хорошо повеселиться, — отозвалась Анна с кровати слабым голосом Бориса. — Константин, Надежда — вы позволите мне звать вас по именам? — заходите ещё. Я буду вам рад, если не умру. Впрочем, я жду вас и на свои похороны.

Надя закашлялась, мне тоже стало не по себе. Зато Борис, повторив мой жест, показал Анне большой палец. Да уж, в великой княжне определенно пропадает актриса.

Возле двери Борис нажал на выключатель, и комната погрузилась во мрак. Когда мы вышли, то увидели стоявшую напротив командира гвардии пожилую женщину в чепце.

— …мой брат устал и уже засыпает… — сказал Борис голосом Анны. — …я бы не стала его тревожить, Серафима Ильинична…

— Ох… — сиделка перекрестилась. — Ну, дай Господи, чтобы сон на пользу. Я тогда позже зайду, посмотрю.

Борис невнимательно кивнул женщине и сделал шаг в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Покачнулся. Надя быстро очутилась с нужной стороны и ухватила его под руку. Я встал с другой стороны. Борис, поколебавшись, взял меня за локоть. Я не был уверен, что с точки зрения этикета всё это выглядит идеально, но уже плевать. В крайнем случае Анне придётся потом выслушать лекцию. Впрочем, если наш план в итоге сработает, то вряд ли кто-то найдёт время для этой лекции.

Надя продолжала играть свою роль. С учётом того, что Борис едва держался на ногах, да к тому же Анна в принципе не болтлива, Наде предстояло до самой посадки в машину трещать без умолку, создавая непринуждённую атмосферу. С чем она, впрочем, справлялась на отлично.

— Ах, как же я завидую вам, ваше высочество! — тарахтела Надя. — Мне бы тоже хотелось обучаться исключительно на дому. Хотя, конечно, на самом деле мне просто не нравится рано вставать и идти на занятия. Ну скажите, разве это не жестоко? В нашем возрасте, когда вокруг кипит жизнь, мы должны тратить себя на эти скучные и пыльные учебники! Мне кажется, что настало время для образовательных реформ, всё это должно происходить как-то иначе. Я, правда, пока не очень понимаю, как — ведь учение, как ни крути, важно, однако…

Я заставил себя отключить мозг. Под аккомпанемент Надиной трескотни мы подошли к парадной лестнице. Лицо Анны Александровны было напряжено донельзя. Ещё чуть-чуть — и на лбу выступят капли пота. Великий князь Борис был готов грохнуться в обморок, но держался каким-то надчеловеческим усилием. Могучая сила воли у этого парня. Такие люди нам нужны.

Голос Нади тоже утратил непринуждённость. Мы должны были спускаться быстро, чтобы всё это не походило на вынос тела, и при том — осторожно, чтобы Борис в непривычной обуви не оступился. Быстро ему было тяжело, но он, стиснув зубы, старался.

И вот, когда последняя ступенька осталась позади, когда я почти позволил себе с облегчением выдохнуть, что-то изменилось в пространстве перед нами. Я готов был поклясться, что никого тут не было буквально только что, и вот — перед глазами пролетело и остановилось изумрудно-зелёное платье с золотой отделкой. А когда я поднял голову, то увидел лицо, которого не мог не узнать.

Портреты этой женщины встречались не так часто, как портреты императора. Но всё же парочка в академии была. Да и под руководством деда я старательно запомнил множество лиц, имён и фамилий, среди которых это лицо занимало, наверное, первое место.

— Ваше величество, — тихо сказал я и поклонился императрице.

Для этого мне пришлось отпустить Бориса. Надя поступила точно так же, резко замолчав. Я на неё не смотрел, но предположил, что она побледнела не хуже великого князя. Ох, не каждый день выпадают такие встречи даже на долю простых смертных. А уж когда они случаются при таких обстоятельствах… Держись, Надя. Верю в тебя, сестра. Пусть души всех великих актёров прошлого вселятся в тебя в эту секунду и позволят хотя бы просто молча стоять.

— Ты нас не представишь, моя дорогая? — послышался голос императрицы.

Негромкий и мягкий, но, как и в голосе её супруга, в нём чувствовались невероятные глубины, переполненные силой.

— Мама… — пролепетал Борис голосом сестры. — Да… Это… Это…

— Я шучу. — В голосе послышалась улыбка, и я позволил себе выпрямиться, чтобы увидеть ту же улыбку на лице её величества. — Нет нужды в церемониях. Разумеется, я прекрасно знаю, кто такой князь Константин Александрович Барятинский, человек, которому столь многим обязана наша семья. С глубоким уважением я рада приветствовать и вас, Надежда Александровна. Я очень рада, что моя дочь наконец-то нашла в свете друзей, с которыми ей по-настоящему интересно.

Взгляд императрицы блуждал с одного лица на другое. Казалось, она читает книгу, содержание которой её очень интересует. Я почувствовал жар. Вся наша затея трещала по швам. Мы всё выстроили безупречно, но один изъян у нашего плана всё же имелся: достаточно сильный маг легко мог пронзить взглядом маскировку. И если императрица сейчас увидит, что перед ней вовсе не дочь, а сын…

Хм. А что она тогда сделает?..

Не хотелось бы выяснять.

— Это великая честь для нас, — сказал я, постаравшись перетянуть внимание на себя. — Я говорю не только про дружбу с Анной Александровной, но и про встречу с вами.

— Бросьте, Константин Александрович. — Императрица перевела взгляд на меня. — Вам ли бить поклоны. Вы, в свои годы, уже сделали больше, чем многие аристократы делают за всю жизнь. Через пару сотен лет я останусь одной строкой в учебнике истории — тогда как ваши памятники будут стоять в каждом российском городе.

От таких слов я натурально утратил дар речи. Хотя, кажется, императрице только того и надо было. Она вновь посмотрела на свою… своего ребёнка.

— Я очень рада, — повторила она. — Думала, ты так и проведёшь жизнь одна, в окружении книг, дичась любого общества. Но теперь вижу, что ты повзрослела. Как же ты повзрослела… Я вижу перед собой прекрасную, цветущую девушку. А ведь, казалось бы, ещё вчера ты была четырнадцатилетним подростком и больше напоминала мальчика.

Борис, к счастью, не потерял сознания. Он даже произвёл в голове какие-то быстрые вычисления и ответил примерно так, как должна была его сестра:

— Мама! — сказал он тоном человека, который обнаружил, что мать показывает друзьям его детские фотки с голой задницей.

— Умолкаю, — улыбнулась императрица. — Желаю вам хорошо провести время. Надеюсь, вы знаете, на что идёте.

— Да, это балет… — пробормотал Борис и замолчал. Название балета вылетело у него из головы.

— «Весна священная», — пришла на помощь Надя. — Игорь Стравинский.

— Тяжёлая вещь, — вздохнула императрица. — Эти мотивы жертвоприношения… Впрочем, пусть всё страшное остаётся в искусстве. Может быть, таким образом творцы очищают наш мир от скверны. Как знать?

И она отступила в сторону, жестом предлагая нам идти дальше.

Мы попрощались, как подобало, и вышли из дворца. Молчали все. Даже Надя не сумела найти в себе сил продолжать болтовню. Впрочем, с учётом обстоятельств, это выглядело более чем естественно.

Мы подошли к машине. «Девушек» я усадил на заднее сиденье, сам уселся за руль и подчёркнуто неспешно тронулся. На трассе немного ускорился — но не до такой степени, чтобы едущей сзади кавалькаде показалось, будто хочу оторваться.

— Эт-то было напряжённо, — прокомментировал Борис, который, усевшись, стал чувствовать себя лучше. — Я не думал, что может случиться такое. Честно говоря, вообще не помню, когда в последний раз мама так долго говорила со мной.

Голос его дрогнул.

— Ей тяжело, — сказал я, следя за дорогой. — Никто не знает, как себя вести в таких ситуациях. Вот никто и не ведёт себя так, как надо.

— Именно поэтому я иногда и думаю, что без меня всем было бы лучше…

— Отставить самобичевания, — приказал я. — Следующий этап, начали.

Послышался тяжкий вздох Нади, и она принялась стягивать с себя платье. Так же поступил и Борис.

— Если бы неделю назад мне кто-нибудь сказал, что я буду сидеть на заднем сиденье автомобиля в компании очаровательной дамы в неглиже, я бы ответил, что он сошёл с ума, — пробормотал Борис.

— А если бы этот кто-то добавил, что вы и сами будете очаровательной дамой в неглиже? — усмехнулся я.

— Костя, представь, нам обоим и без твоих комментариев сейчас очень сильно не по себе! — резко сказала Надя.

Я охотно ей поверил. Даже в зеркало назад смотреть не стал. Вместо этого принялся крутить в памяти фразы, произнесённые императрицей. Что это всё такое было? У меня паранойя, или она раскусила нас на раз? А если раскусила — почему не сказала прямо? И что нас ждёт теперь? Что нам, чёрт возьми, делать?

Отменить эту операцию сейчас практически невозможно. Возможностей обделаться будет в разы больше, чем если продолжить работать по плану. Начнём с того, что в зрительском Борис может натуральным образом вырубиться, и тогда… Нет. Нет, к чёрту, работаем по плану, и будь что будет.

Минут через десять всё закончилось, и обе «дамы» вздохнули с облегчением. Только тогда я бросил взгляд в зеркало и кивнул:

— Маскировка. И причешитесь, что ли.

— Следи за дорогой, — огрызнулась Надя, одетая в платье Анны. И повернулась к Борису, одетому в платье Нади.

Когда я в следующий раз посмотрел в зеркало, то увидел там ничем не выдающуюся картину: две девушки, Анна и Надя, сидели, чинно сложив руки на коленях.

— Вот видишь? Справились без твоих подсказок! — сказала «Анна».

— Угу. Только местами поменяйтесь.

— Зач… Ой!

Надя садилась в машину с правой стороны. Если выйдет с левой — будет странненько. Вряд ли, конечно, охрана забьёт тревогу, но лучше уж перебдеть.

«Девушки» с трудом, мешая друг другу пышными юбками, поменялись местами. Я одобрительно кивнул. Дурдом… Самому бы теперь не запутаться. Хорошо, что ни с одной из представленных дам у меня нет интимных отношений. Впрочем, это скоро изменится, и тогда станет ещё веселее.

Первая остановка на нашем пути — особняк Алмазовых на Невском. Матушка Кристины, Мария Петровна, в нём фактически не жила — она обитала, в основном, во дворце. А вот Кристина родовое гнездо время от времени посещала. Сейчас она, как условились, была в доме одна — ждала нас.

— Ну, — сказал я, — держитесь, ваше высочество. Предпоследний рывок. Дальше будет легче.

Борис кивнул и сказал голосом Нади:

— Пойдёмте. Пока я не потерял сознание прямо здесь.

Я не очень понял, что он имеет в виду — общую слабость, волнующий обмен платьями или же всё сразу. Вышел из машины, открыл дверцу, подал руку «сестре».

Машины сопровождения остановились неподалёку. Несколько человек вышли наружу, чтобы лучше видеть. Тот факт, что «Анна» осталась в машине их, очевидно, успокоил.

Мы с Борисом под руку подошли к дверям, я позвонил. Открыла сама Кристина — прислугу она предусмотрительно куда-то отослала. Сказала:

— Заходите.

Мы вошли, закрыли дверь. Кристина глубоко вдохнула, выдохнула.

— Ты что, забыла о времени? — громко спросил я. — Почему ты до сих пор не одета?

Кристина была одета в простое домашнем платье, волосы убраны под гребенку.

— Мне нездоровится. Останусь сегодня дома, — так же громко, как я, сказала она. — Прошу простить, что не сумела вас уведомить.

Я уговаривал, Кристина возражала. Потом «Надя» сказала, что не позволит подруге остаться одной в такой прекрасный вечер. В общем, происходил совершенно нормальный трёп — на тот случай, если соглядатаи нас каким-то образом подслушивают. Наконец, Кристина уступила, и Борис в обличье Нади остался с ней, в доме Алмазовых.

Дальше предстояло действовать Кристине. А я вышел из дома один. Подошёл к машине, открыл заднюю дверь, наклонился и сказал:

— К сожалению, ваше высочество, Кристина Дмитриевна неважно себя чувствует, а дома она — совсем одна. Надежда Александровна решила остаться с ней. Она просила передать, что ей очень жаль.

— …о чём же тут говорить… — откликнулась «Анна». — …разве можно бросить друга одного…

— Вы ведь не станете возражать, ваше высочество, если компанию вам составлю только я?

— …не буду, Константин Александрович, — пролепетала «Анна» таким тоном, что я будто воочию увидел разом все её эротические сны обо мне. Аж покачнулся.

Блин, Надя… Сбавь накал! Засыплемся же.

Я сел за руль и тронулся. Посмотрел в зеркало заднего вида. Все до единой машины сопровождения поехали за нами.

— Получилось? — тихо спросила Надя.

— Да, — кивнул я. — Временно можем расслабиться, сейчас дело за Кристиной. Надеюсь, у них с Борисом всё пройдёт, как надо.