Рожденные водой

Глава 9. Потери

Опыт разрушает миф, превращая его в грязную правду.

Автор неизвестен

Через четыре года Дэш узнает, что список на столе матери — перечисление коллег по работе, а Холландер — всего лишь однофамилец. К тому же он осознает, что кое-что упустил в тот день: фамилию Холландер носила и бабушка Эйзел, то есть это девичья фамилия матери, значит, у его отца должна быть другая. Много лет спустя он наймет частного детектива для розыска отца. Поиски ничего не дадут, будто не существовало человека, который за девять месяцев до рождения двойняшек проявил к Гертруде Холландер симпатию, сделавшую его отцом.

Потом Гертруда все же чуть приоткроет завесу тайны, но Дэша это не обрадует. Их с Эштон отцом окажется смазливый парень из бара, которого мать видела один раз в жизни. Она ничего не сможет о нем рассказать, потому что его имя, как и название бара, у нее в памяти не отложится. Впрочем, к моменту признания Дэш уже потеряет к разгадке всякий интерес, а вспомнит об этом лишь когда сам станет отцом и будет озабочен выживанием своего ребенка.

Октябрь 1999

Дэш стоял по пояс в воде, а из глубины озера медленно, вздымая волны, поднималась черная тень.

— При-и-и-ди ко мне, — звучало в голове в такт волне, бьющей о грудь. — Оста-а-анься, Дэш-ш-ш-ш-ш…

Шепот омыл тело, проник в каждую клеточку. Тень приближалась, ее очертания становились все более четкими, превращая размытый абрис в хрупкую стройную фигуру. Дэш с нетерпением ждал. Глубина наконец-то собиралась раскрыть свои тайны, и он шагнул навстречу…

Сон прервался. Дэш нехотя отпускал послевкусие, предвкушение чего-то значительного. На секунду ощущения застыли, и впервые Дэш смаковал приятное чувство воды. В жизни ему не очень везло с водой, и сегодняшний сон выбивался из списка кошмаров. Вот и сейчас ужас от мысли оказаться в озере постепенно вытеснил ощущение безопасности и снова занял свое место в голове.

Дэш открыл глаза и замер. На его груди лежала змея, уставясь на него вертикальным зрачком. Похоже, старая знакомая. Ядовитая все же. Внутри вспыхнуло любопытство. (*)

— Привет, — сказал ей Дэш.

Она быстро высунула и убрала черный раздвоенный язык, вроде как поздоровалась и снова застыла.

Сон оставил ложное чувство могущества, что еще чуть-чуть, и вселенная раскроет перед ним свои тайны. Может быть, эта змея — ее посланница? Дэш как-то прочитал, что мудрость приходит к нам за секунду до смерти, и мы не успеваем ее использовать. Укус ядовитой змеи подарит ему мудрость и заберет жизнь в качестве оплаты. На фоне послевкусия от сна приобщение к знаниям, пусть и перед смертью, показалось не такой плохой идеей.

За окном светило солнце, заливая комнату лучами, наполненными танцующими пылинками. Дэш лежал в спальном мешке на полу, боясь пошевелиться, и разглядывал бурые пятна на зеленовато-сером тельце. Его поражало, насколько они симметричны, будто их рисовал ответственный художник, а потом копировал идеальный результат снова и снова. Он осторожно вздохнул, и змея покачнулась на груди в такт движению. Дэш замер, гадая, не напугал ли. Вроде змеи кусаются, если их испугать. Эта с места не сдвинулась. Захотелось ее погладить. Всегда было любопытно, какие змеи на ощупь. Он пошевелился, чтобы открыть спальный мешок, но змея, тихо шурша, сползла, а потом исчезла в коридоре.

Дэш нащупал молнию и расстегнул замок. В левом плече вспыхнула боль, похожая на огонь. Она зажглась в одной точке, а потом распространилась на всю руку от ключицы до пальцев, а ладони защипало. Что за черт?

Дэш выпутался из спального мешка и с трудом сел, рассмотрел ладони и удивился. Они походили на кровавое месиво вздувшихся или уже лопнувших мозолей. Откуда это? На нем оказалась другая рубашка, не та, в которой он был вечером, и не джинсы, а запасные спортивные штаны, грязные, как черт знает что. Спальный мешок изнутри весь покрылся высохшими пятнами, словно Дэш провалился по пояс в грязь, а потом пришел и просто лег спать.

Какого дьявола случилось?

Вчера он ездил в город после нападения рыси, потом к Беке Селзник, где наткнулся на клетку в амбаре. А потом проснулся в грязном спальном мешке со змеей на груди.

Между этими событиями явно произошло что-то еще. Оттого, что он этого не помнил, по спине пробежал холодок страха. Что-то не так!

В доме стояла тишина, за окном чирикали птицы, и спокойствие казалось противоестественным.

— Кэп!

Дэш долго прислушивался, но ни цокота когтей по полу, ни лая так и не услышал. Он расстегнул рубашку и осторожно спустил ее с левого плеча, стараясь не шипеть от боли: когда ладони касались грубой ткани, казалось, с них сдирают кожу, да и вся рука ныла и горела огнем. Из-под бинта, криво намотанного чуть выше локтя, торчали ароматные пучки травы. Пахли они пряной горечью и солнцем. Это что еще за нетрадиционная медицина? И что под бинтом?

Он размотал его, не обращая внимания на падающие стебельки, и с удивлением рассмотрел аккуратную заштопанную рану с опаленными краями. Рана уже начала подсыхать, да и воспаления не было, наверное, потому что он пил антибиотики, которые прописал ему доктор после нападения рыси. Но откуда она взялась? Дэш резко вздохнул, когда осознал, что тварь из озера до него все же добралась и что-то внушила, да не просто внушила, а забрала несколько часов жизни, потому что у него на руке явно пулевое ранение, а он этого не помнит. Дэш кое-как замотал бинт обратно, пытаясь обдумать все спокойно.

Паника и не рождалась. Возникло, скорее, ее предвкушение, осознанная мысль, будто вот-вот накроет, но ощущение медленно растаяло, так и не набрав силы, как след от самолета в небе.

По полу тянуло промозглым осенним ветром, видимо, где-то было открыто окно или дверь. Отсутствие Кэпа пугало. Куда он мог деться? Это же не связано с тем, что Дэш не помнит, откуда у него рана в плече?

Рядом с ним на полу стояла бутылка воды, лежали лекарства, которые он получал в аптеке и записка с указанием, как их принимать. Лекарства он помнил, а вот записку нет. Разве аптекарь писал ему записку? И доктор не писал. Почерк был незнакомый, явно не его. Но кто-то ее написал и зашил его рану. Дэш все же выпил и антибиотики, и обезболивающее, потому что рука болела страшно, а потом кое-как выпутался из спального мешка и встал. Из-за слабости его качнуло, и пришлось схватиться за стену, а потом закружилась голова. Какого черта? Память подсказок не давала. Вряд ли это похмелье, он не помнил, как пил, скорее всего дело в ранении. Дэш забеспокоился: паршиво не понимать, что случилось и не повторится ли вновь.

— Кэп!

В коридоре было еще холоднее. Ночью по комнатам явно вволю погулял сквозняк, вместе со свежестью принеся и запахи полевых цветов. Дышалось легче и свободнее. Дэш застыл, только сейчас осознав, что поселился в огромном, старом доме, и дом по-своему прекрасен, несмотря на то, что на стенах сворачивались в рулончики остатки желтых обоев, в просветах выглядывала серая крошащаяся штукатурка, а деревянная лестница на второй этаж рассохлась и покрылась трещинами — только на одной опоре перил Дэш насчитал их восемь штук, а когда при свете рассмотрел нижнюю ступеньку, решил, что на нее лучше совсем не наступать, чтобы не проломить истлевший настил. Это же мекка для любителя домашнего ремонта! Сейчас все это казалось наполненным невыразимым уютом и внутренней гармонией, спрятанными под изношенной оболочкой. Сюда бы набор его инструментов — лестницу обновить, а потом оштукатурить и покрасить стены.

Слабость прошла. Несмотря на боль в руке и ладонях, Дэш ощущал бодрость. Голова соображала яснее, чем обычно, а настроение безобразно зашкаливало за отметку «все круто». Коридор казался слишком ярким, будто раскрашенным чьей-то легкой рукой: в палитре дома появились оттенки, которых не было раньше — ярко-бежевые наличники дверей, назойливо-сиреневые плафоны на потолке, даже выключатель на стене проявился ярче, как на негативе, и белел пронзительной кляксой на фоне дымчатой штукатурки. Почему-то Дэш не замечал раньше, что дом такой разноцветный и веселый. Он прошел по коридору, внимательно разглядывая каждую деталь, а на кухне склонился над столешницей и осторожно, чтобы не задеть содранную кожу на ладонях, самыми кончиками пальцев провел по пыльной поверхности, ощутив каждую вспученную от сырости неровность, каждую мелкую складку неровно наклеенной сверху пленки и даже шероховатость краски под лаком. От невероятного ощущения захватило дух. Дэш хмыкнул, а потом рассмеялся, когда представил себя со стороны: стоит мужик, трогает старую столешницу, чуть ли не уткнувшись в нее носом, и радостно лыбится.

Почему раньше он не видел таких красок и не ощущал фактуру настолько ясно? Надо найти Кэпа и съездить в DIY, посмотреть на краски, пощупать доски… Дэш оглядел кухню, прикидывая, с чего начать. Можно прямо сейчас снять прогнившие шкафчики.

В углу валялись выпачканные кровью тряпки вперемешку с пучками горько-пряной травы, листьями и бинтами.

Дэш выпрямился и наткнулся на кровавый отпечаток пятерни. Застучал пульс. Какого черта тут случилось?

У выхода из кухни на серой штукатурке красовалось яркое пятно: будто кто-то, явно мужчина, судя по размеру отпечатка, проходя здесь и истекая кровью, оперся о стену. На полу краснели капли. Цепочка шла через всю кухню и вела в коридор.

Дэш пошел по следу. Капли уходили к парадной двери или, наоборот, шли оттуда в дом. На стене примерно на уровне пояса красовалось еще несколько размазанных кровавых пятен, у двери стояла лопата, покрытая засохшими комьями земли, а пол в коридоре устилала корка пыли и грязи.

— Кэп! — крикнул Дэш, начиная не на шутку волноваться. — Кэп, ко мне!

В пустом светлом коридоре, залитом светом, стояла тишина.

«Поделишься зелеными, может и скажу про пса» — прозвучал в голове голос.

Выстрел, ошарашенное бородатое лицо, кто-то шарится по карманам. Картинки промелькнули перед глазами, как нарезка из кино. От неожиданности Дэш вспотел, и теперь внутри вспыхнул самый настоящий страх, на грани ужаса. Кто-то пробрался в дом? Или нет?

Где Кэп?

Дэш зашарил по карманам и нашел нож, а еще кольцо и ракушечное ожерелье. Значит, нож у него не забирали. Какая-то чертовщина! Он прошел по коридору, приоткрыл входную дверь и вышел на веранду. Ветер распахнул ее сильнее, и она ударилась о стену, громко хлопнув, как большая мухобойка по столу.

…Он лежит на холодных досках веранды, дуло направлено на него…

Дэш застыл, пытаясь не упустить мелькнувшую картинку, но она погасла, словно вырубили телевизор, по которому крутили это кино. Он подождал еще немного, пытаясь поймать ускользающие воспоминания, но память снова замолчала.

Двор бросился в глаза темной зеленью травы, сочно-коричневым боком сарайчика для инструментов, насыщенно-синим небом и густым терпким запахом леса. Новая непривычная картинка никак не укладывалась в голове. Он моргнул, пытаясь вернуть привычные цвета, но отвлекся на еще одну неправильность: его машина стояла не там, где он ее оставлял, а гораздо ближе к дому, прямо перед нижней ступенькой.

— Какого… — Дэш все больше зверел. Определенно произошло что-то очень плохое, а он, вместо того чтобы искать собаку и делать то, зачем сюда приехал, трепался со змеей и обнимался со столешницей. И на небо пялился.

Он не просто забыл что-то важное, но еще и веселится на ровном месте, как идиот. Проделки твари! Она играет с ним! Он ринулся к машине, но застыл, когда увидел выбитое окно со стороны водителя. Значит, взлом все-таки был. Он открыл багажник, уже предполагая, чего там не найдет. Ружье пропало!

Но ведь нож на месте. Дэш окончательно запутался в зыбких видениях.

А плеер? Последний раз он видел его… Где? Память не отзывалась: ни на попытки вспомнить, где ружье, ни на попытки ухватить ускользающие вспыхивающие картинки.

Все это плохо закончится. Если она ему что-то внушила, то не стоит мешкать, пока сработает какой-нибудь триггер и случится беда. Надо валить, ждать, пока сойдет гипноз, а потом возвращаться и начинать сначала.

— Кэп!

Дэш ринулся в дом, забрал спальный мешок, нашел рюкзак с барахлом, осмотрел все комнаты, но ружья так и не обнаружил. Плохо, очень плохо. И что с псом? Что-то случилось!

Без Кэпа уезжать нельзя. На крыльце Дэш застыл с рюкзаком в руках и спальным мешком на плече, пытаясь сообразить, что делать. Придется искать, а потом как-то вести машину одной рукой. Левой почти не выходило пользоваться — она взрывалась болью от любого движения.

Послышался звук мотора. Из-за деревьев показалась машина и начала выруливать на подъездную дорожку. Когда Дэш увидел на боку надпись «Патруль округа Солано», проклял все на свете — шериф Пеннебейкер, чтоб ее! Вечно сует нос, куда не просят.

«Поделишься зелеными, может и скажу про пса» — снова раздался в голове хриплый голос. Перед глазами пронеслись картинки-кадры: вспышка от выстрела в темноте, сияющий силуэт, выходящий из воды, ошарашенное лицо бродяги…

Матерь божья, у него на причале лежит труп!

Дэш дернулся к машине, но остановился — не прямо же под носом у шерифа. Придется вытерпеть ее визит. Он отшвырнул рюкзак и спальный мешок и попытался отряхнуть брюки, чтобы лишний раз не вызывать подозрений. Песчинки посыпались на веранду, а ладони отозвались ноющей надсадной болью. Чище штаны не стали, сухая грязь уже въелась в ткань настолько, что слилась с черным цветом, превратив его в бурый.

— Мистер Холландер, умеете вы шороху навести! — возмущалась шериф, выбираясь из остановившейся перед крыльцом машины. — Всех нас заставили побегать! И почему я должна делать то, что вы вполне могли сделать сами?

— Шериф, — прохрипел Дэш, — что вас привело?

Дверца ее машины хлопнула слишком громко, голос терзал уши: обострилось не только восприятие цвета и обоняние, но еще и слух. Существовал вариант, что тварь из воды ни при чем, а Дэш вчера переборщил с каким-нибудь психоактивным веществом и теперь пожинает плоды невоздержания. Где же, интересно, он его взял в этой дыре? Да и откуда рана в плече? Заштопанная рана. Может, шериф что-то знает? Он застегнул рубашку и выпрямился.

Шериф обошла свою машину, недовольно оглядывая и криво припаркованный «Форд» Дэша, и его самого, открыла заднюю дверь и выжидающе застыла.

— Так вы поможете мне или нет? — холодно осведомилась она, когда Дэш не сдвинулся с места. — Он, знаете ли, тяжелый.

Неужели у нее в багажнике труп Кэпа? Дэш на ватных ногах двинулся к шерифу. Нет-нет-нет, только не Кэп.

Шериф неодобрительно окинула взглядом его внешний вид, а потом, держа руку на кобуре, пристально наблюдала, как он подходит. Дэш решил, что это у нее профессиональное, держать руку поближе к оружию, на всякий случай, но когда шериф отступила при его приближении, он засомневался в своем выводе. Возможно, он все же что-то сделал, и теперь она его опасается. Шериф указала на багажник:

— Забирайте свое добро.

Дэш не дыша перевел взгляд и наткнулся на ярко-красный баллон с надписью «Пропан». Большущий такой баллон, литров на пятьдесят.

— Привет от мисс Хлои, — молвила шериф, источая высшую степень недовольства. — Пришлось просить Генри из аптеки. Сама бы я его не погрузила.

Газ. Всего-то баллон с газом. Кэп исчез, вчера здесь была перестрелка, на причале лежит труп, в доме кровь, а шериф привезла ему баллон с газом, чтобы он мог погреть консервированные бобы. Дэш рассмеялся. По-настоящему — громко и с задором. Несмотря на все, ему было смешно. Абсурдность ситуации казалась настолько комичной, что уже отдавала сюром.

— Зря вы согласились взять газ у мисс Хлои. Она вам счет выставит с тройным коэффициентом, — заметила шериф. — Тогда и посмеетесь.

Дэш хотел сказать, что как раз и не соглашался, но потом решил, что проще согласиться и заплатить, чем пытаться этот баллон вернуть или скандалить.

— А вы тут случаем не ремонт затеяли? — с подозрением спросила шериф, наблюдая, как Дэш, все еще посмеиваясь, пытается вытащить баллон из багажника.

Ему не удавалось, потому что от усилий раненая рука взорвалась болью, пришлось уронить баллон на землю, а потом катить к крыльцу, пользуясь только одной, здоровой, и помогая ногами. Снова закружилась голова, и Дэш словно бы невзначай схватился за поручень у лестницы. Не хотелось демонстрировать шерифу слабость.

— Что-то типа того, — выдохнул он, докатив баллон до крыльца и сомневаясь, что в таком состоянии поднимет его по лестнице. Кроме слабости еще донимало жжение в ладонях и ощущение огня в плече.

— Куда ездили за стройматериалами?

Вопрос Дэша напряг. Шериф спрашивает по привычке, будто в допросной, или у нее просто манера такая?

— Да пока никуда, — как можно более вежливо улыбнулся он. — Пока прикидываю что понадобится. Думаю, поехать в Макино.

— Да, мистер Грэм говорил, что его сын собирается дать вам скидку. — Шериф с силой захлопнула багажник, не спуская с Дэша недовольного взгляда, будто мечтая, чтобы эта дверца перерезала его пополам за безответственность. — Думаю, вам стоит воспользоваться его любезным предложением.

Что за мистер Грэм? Дэш покопался в памяти. Продавец из магазина настойчиво предлагал в помощь своего сына. Видимо, речь о нем. Шериф знает обо всех незначительных разговорах, что ведутся в этом городе?

Дэш снова ей улыбнулся, надеясь, что она побыстрее свалит. Он осознавал ужас происходящего — ядовитые змеи, капли крови на полу, пропажа Кэпа, труп в тридцати метрах, но веселье так и рвалось изнутри, будто в тело закачали веселящий газ, и, вопреки суровой реальности, газ собирался отработать на все сто, пока не выветрится. Интересно, большой ли запас?

Шериф вернулась к водительской двери, но уезжать не торопилась, а выжидающе застыла, будто хотела что-то спросить. Дэш надеялся, что она не попытается зайти в дом, делать ей там сейчас нечего.

— Может быть, вам помочь? — спросила она, поглядывая на дом, как на дикого зверя, которого надо изучить. Подобраться поближе, рассмотреть и препарировать.

— Нет, нет, спасибо, не стоит. — Дэш отчетливо увидел в голове картинку, как шериф пытается прорваться в дверь, а он ее отталкивает. — Я сам.

— Вы выглядите несколько взволнованно. У вас тут все в порядке?

— Да, все в полном…

С другой стороны веранды, из-за угла, послышался стук, будто что-то упало на деревянный пол. Шериф повернула голову на звук и напряженно застыла.

— У вас гости?

Дэш тоже уставился на угол дома. Труп решил пройтись вдоль озера, воспользовавшись чудесной погодой? Может, змея что-то сбила?

— Наверное, это собака, ничего страшного. Кэп, — снова позвал Дэш, надеясь, что пес сейчас выскочит из-за дома и все разрешится.

— Я проверю. — Шериф прошла мимо Дэша и начала подниматься по лестнице на крыльцо.

— Нет, не стоит, я сам. — Дэш шагнул за ней. Сейчас она найдет труп, и тогда штрафом уже не отделаешься.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — отрезала шериф.

Дэш поднимался следом, мрачно представляя, что будет. Как только она завернет, ей откроется чудесный вид на причал и кровавые ошметки. Вырубить ее? Вряд ли прокатит. Шериф не похожа на человека, которого можно легко вывести из строя, а он сейчас не в лучшей форме. Дэш нащупал в кармане балисонг. Правая рука у него не пострадала, метает он метко…

…Девичье лицо склонилось сверху, взгляд удивленный и испуганный. Ее смех — звенящие переливы, которые возникли в его жизни так же загадочно, как кровавые отпечатки на стенах: неизвестно, когда и почему это произошло, но теперь, чтобы избавиться, нужно крепко постараться. «Прекрати! Больно! Больно!» — ее крик и искаженное мучительной гримасой лицо…

Когда это случилось?

Дэш выдохнул, а когда поднял голову, оказалось, что шериф уже заворачивает за угол. Он сжал нож, но тут же выпустил. С шерифом в такие игры лучше не играть.

— Шеф, вчера я слышал стрельбу неподалеку. — В панике он шагнул за ней. Чем бы ее отвлечь? — Не знаете, что произошло?

— А что? Хотите в чем-то признаться? — Шериф обогнула угол, внимательно разглядывая то, что за ним, и застыла. На ее лице проступила сначала оторопь, потом ярость. — Знаете, мистер Холландер, это уже ни в какие ворота! Может, вы думаете, что городскому жителю можно приезжать в тихий маленький город и творить что вздумается? Нет! Вы неправильно думаете!

Дэш попятился. Стоит ли устраивать забег до машины в попытке сбежать? Все явно пошло не по плану, но в тюрьму он не собирался. Вспыхнувшие в голове картинки побега вызвали очередной приступ смеха.

— Надеюсь, у вас толстая чековая книжка! Я выпишу вам еще один штраф! — Шериф резко рванула к причалу и скрылась за углом.

Дэш удивился и быстренько пошел следом. За труп у дома нынче можно отделаться штрафом? Когда Дэш нагнал шерифа, застывшую на верхней ступеньке лестницы, то удивился еще сильнее. На причале валялось дерево: длинная раскидистая ива. Она вытянулась вдоль, загородив изумрудной листвой весь деревянный настил, верхушка кроны свешивалась вниз, и листики тихонько колыхались на воде. Неаккуратный пенек торчал метрах в двадцати по левую руку.

— Невероятно! — возмутилась шериф.

Дэш мысленно с ней согласился. Лишь большой опыт в притворстве помог ему не выдать своей реакции.

Интересно, где труп? Неужели под ивой? Он попытался что-то рассмотреть сквозь листву, но она была слишком густая. Что ж, если бы Дэш сам выбирал дерево, способное закрыть кровавые пятна на светлой древесине, то несомненно выбрал бы что-то похожее на эту иву. Если, конечно, допустить, что перед ним вообще встала такая задача. Итак, нам нужно спрятать труп и следы крови. Как бы поступить? О, мы срубим дерево и бросим сверху. Это скроет все следы.

Вот же идиотизм! Дэш не смог удержаться и зашелся в приступе смеха. Шериф буквально прожигала его возмущенным взглядом, но остановиться он не мог. Веселящий газ поднимался изнутри, вызывал щекотку и легкое чувство эйфории.

— Я проверю, не числилось ли оно в реестре охраняемых, — отчеканила шериф. — А за досками для ремонта дома вам лучше съездить в магазин, мистер Холландер.

— Моя вина, шеф. — Дэш кивнул, стараясь сдержать новую порцию смеха. — Перестарался, согласен.

— И это вас радует? — спокойно переспросила шериф. — Или я неправильно поняла?

— Нет, вовсе нет, прошу прощения. Не знаю, что на меня нашло с этим деревом…

Дэш смутился под ее пристальным взглядом. Ему и самому было интересно, что на него нашло: тварь из воды повлияла или он сам?

Шериф прищурилась и медленно произнесла:

— Похоже, вы взвалили на себя слишком много, мистер Холландер. И теперь терпите неудачу за неудачей. Я бы хотела вам помочь.

— Я уберу дерево…

— Я не об этом, — отрезала она. — Пока я не сообщала об убитом животном, ведь труп так и не обнаружили, и о срубленном дереве умолчу. Теперь вы живете в Сейнт Игнас, значит, один из нас, а соседи должны помогать друг другу. Вы явно столкнулись с проблемой прямо рядом с вашим домом, и эта проблема заставляет вас совершать поступки, которые вы не хотите совершать. И даже ваше легкомыслие — результат ваших ошибок. Я права? — Она помолчала, словно давая возможность словам наполниться смыслом. — Я готова вам помочь. Стоит лишь попросить. Что думаете?

Шериф улыбнулась, растянув узкие губы, ее скулы чуть приподнялись, сужая глаза и придавая ей сходство с азиаткой — бледнокожей блондинкой-азиаткой с масляным голосом. Она ждала ответа, а на дне ее глаз светилось предвкушение, словно она надеялась и даже рассчитывала на признание. В чем? Что его преследуют мифические существа?

У Дэша родилось предположение, что ей известно о настоящей судьбе девочки Ривердейл, как и кое-кому еще из Сейнт Игнаса и, возможно, клетка в сарае Беки Селзник ждет именно ее.

— И мы говорим сейчас о ремонте дома? — произнес Дэш, пытаясь копировать ее холодный отстраненный тон, которым она пользовалась пять минут назад, пока не сменила на любезно-заботливый.

Шериф помолчала, окидывая его чуть разочарованным взглядом, сняла с лица улыбку и рассеянно ответила:

— Как скажете. Но мне будет искренне жаль, если с вами что-то случится. — И добавила: — Кстати, выстрелы, которые вы слышали, произошли не вчера, а позавчера. Это местные, братья Памми, решили поохотиться на ночь глядя, забрели на вашу территорию. Они уже признались и заплатили штраф за охоту после заката.

Значит, вместо истинных виновников в стрельбе признались двое местных представителей мужского пола? Дэш хмыкнул и с интересом переспросил:

— А что со мной, по-вашему, может случиться?

— Иногда рядом с озером происходят необъяснимые события, а вы все-таки живете на берегу…

— Вы же сами сказали, что сплетни вокруг дома Ривердейлов ерунда. Мне есть о чем волноваться?

Шериф выдохнула, искривила губы и приняла скучающий вид. Она явно начала раздражаться из-за того, что собеседник не подхватил ее правила игры. Эмоции схлынули с нее, она застыла в бесстрастности и холодности, ни дать ни взять — Снежная королева.

— Если вам понадобится помощь, вы знаете, где меня найти, ближайший таксофон в трех километрах на развилке. Всего доброго, мистер Холландер.

Дэш твердо решил, что никогда не станет просить помощи у этой женщины, даже если будет висеть на мизинце над пропастью. Уж лучше разбиться об острые камни, чем быть ей чем-то обязанным.

Шериф ушла, а Дэш остался на причале, разглядывая иву. Что ж, понятно, откуда мозоли. Похоже, пилил обычной пилой, потому что электропилы у него не было. Как он вообще сделал это в таком состоянии? И, похоже, потеряны целые сутки — весь вчерашний день стерся из памяти. Что еще он натворил за это время? У входа грязная лопата. Вероятно, закопал труп, но при попытках вспомнить память не отзывалась. Почему на него не подействовал «шепот», когда он услышал его в первый раз на этом самом причале? Должен действовать, он точно знал, что действует, потому что один раз он пережил его влияние: больница, несколько месяцев реабилитации. Хорошо, жив остался.

Машина шерифа завелась и уехала, а Дэш сел там, где стоял, потому что на него снова накатила слабость. Адреналин из-за визита шерифа сгорел, силы закончились. Видимо, крови он потерял достаточно, но это казалось сущей ерундой из-за того, что перед глазами теперь то и дело вставало испуганное девичье лицо и крик: «Прекрати! Больно! Больно!» Он что-то сделал, а она защищалась. Наверное, поэтому вчерашний день стерся из памяти: ему явно досталось ее гипноза.

Непривычно яркая вода переливалась несколькими оттенками от светло-зеленого там, где в ней купались листья ивы, до темно-синей глубины в отдалении. Лес на том берегу пестрел оттенками красного, оранжевого и охры, контрастируя с серо-голубым небом. Пахло смолой и хвоей.

— Я просила не трогать дерево, — раздался за спиной звонкий возмущенный голос. — Но ты настаивал, и смотри, что вышло. Это тоже привлекает внимание.

Пульс застучал в висках, и сбилось дыхание. Но не от страха. Дэш осознал, что до безумия хочет понять, что случилось, и это заглушает первое желание уничтожить тварь из воды. На мгновение он снова ощутил себя в том самом сне, и сон обещал ответы на все вопросы. Еще немного и станет ясно что-то важное…

— Смешно вышло, — заявил голос совсем рядом.

Рядом с ним плюхнулась девчонка лет семнадцати-восемнадцати со светлыми, медового оттенка волосами до лопаток, одетая в синюю футболку, которая доходила ей до середины бедра. Вот же она! Младшая девочка Ривердейлов, выросшая и превратившаяся в одно из самых опасных существ на планете.

Пахнуло горько-пряными травами и солнцем. Девчонка поболтала босыми ногами над колышущейся ивой и повернулась к Дэшу: четкие скулы и тонкий нос, высокий лоб, изогнутые в легкой усмешке пухлые губы, насмешливый взгляд пронзительно-серых глаз. Одна прядь лежала на плече, переплетаясь с логотипом спортивной фирмы. Футболку подарила ему мать. В ней девчонка выглядела не так пугающе, как в первую встречу в окружении танцующего света. Было в ней что-то дикое, словно в необъезженном мустанге, и в то же время что-то до боли знакомое. Возможно, так казалось из-за футболки, а может из-за того, как она на него смотрела — как на приятеля, с которым уже можно не стесняться.

Дэш удивился, что все еще жив. Ей что-то от него нужно. Может, он уже загипнотизирован и не узнает, пока не сработает триггер. Может, уже что-то сделал.

В голове возникла фраза, которую нужно произнести, чтобы обездвижить жертву. Всего несколько слов, подаренных кланам Охотниц ведьмами пятьсот лет назад. Слова обездвиживали тварей мгновенно, в отличие от гипноза, который они применяли на мужчинах. Гипноз срабатывал не сразу, даже если она начнет говорить, Дэш успеет первым. Он открыл рот… и закрыл.

Девчонка едва заметно усмехнулась, будто проследила за ходом его мыслей, откинулась назад, и волосы взметнулись за ее движением. Сухие, зачем-то отметил он. Значит, уже давно околачивается на суше, успели высохнуть.

— Почему на тебе моя футболка? — Он тут же прикусил язык. Из всех важных вопросов он задал ей самый бестолковый.

Она захохотала, беззаветно отдаваясь процессу: задрала подбородок, закрыла глаза и смеялась так, будто услышала самую лучшую шутку в мире. Смех ей шел — он задорно морщил нос, подчеркивал ямочки на щеках и заливал лицо легким румянцем.

— Мужчины такие смешные. Почему вы так озадачены одеждой? Вы либо хотите раздеть, либо одеть. Ты из последних, — она прыснула и опять поболтала ногами, — не любишь разговаривать с голыми людьми. Даже смотреть на меня не хотел. Неужели я такая уродливая? — Она удивленно скривилась, окидывая взглядом свое тело, но тут же снова захихикала. — А по мне, так без одежды удобнее. Она мешает, рвется и пачкается, от нее одни хлопоты. А если мокрая, то противно липнет к телу.

Дэш не сказал бы, что она уродливая — под тканью вырисовывалась вполне приятных размеров грудь, плоский живот и округлые бедра, и именно поэтому ей нужна была футболка, иначе он не смог бы с ней разговаривать.

— И тебе не холодно?

— Иногда. — Она быстро пожала плечами.

В ее лукавом взгляде плескалась вода, колыхалась подводная трава, проплывали косяки рыб, струились течения, а глубина звала, обещая раскрыть тайны вселенной…

Интересно, она знает, где пес? Хотя с чего бы.

— Пойдем скорей! — Она вскочила и потянула его за рукав.

У Дэша упало сердце. Ну точно, она знает про собаку.

— Познакомлю тебя с Энори. — Девчонка подскакивала от нетерпения, вертелась на пятках и тянула прочь с причала. Спасибо, что не в воду.

— Энори? Это кто еще? Погоди. — Дэш поднялся, не в силах сопротивляться ее напору. — Трупа точно тут нет?

— Ты совсем ничего не помнишь? — Она застыла и удрученно склонила голову набок, а потом виновато поджала губы. — Хм, не думала, что так получится. Я старалась не трогать воспоминания. Но ты сам мне разрешил.

— Разрешил что? — У Дэша мурашки побежали по спине: от опасений и предвкушения. Она шагнула ближе, и Дэш замер — наконец он видит ее по-настоящему и так близко, что различает оттенки серого на радужках: правый зрачок на треть карий из-за родинки. Вроде это называется невус.

— Тебе было больно. Я убрала боль, — прозвенел тихий колокольчик ее голоса.

— Но мне все еще больно. — Он растопырил ладонь с кровавыми мозолями, с трудом подняв левую руку.

Она опустила взгляд, а потом осторожно обхватила его руку своими ладошками. Он замер, когда прохлада ее кожи сняла жжение.

Дэш все время прокручивал в голове заклятие обездвиживания: стоит девчонке сделать хоть один неосторожный шаг, и ей конец. Сейчас он контролировал ситуацию, и именно поэтому медлил. Убить ее он успеет, а вот чтобы понять, что ею движет, нужно время. Никогда раньше ему не доводилось разговаривать с этими существами, поначалу он даже думал, что они способны только на звукоподражание, ведь они почти все время проводят в воде, зачем им речь. Но девочка Ривердейл живо болтала и сбивала с толку.

— Я не про эту боль. — Она осторожно подняла руку и дотронулась пальчиками до его лба. — Тебе нельзя было искать собаку, тебе было плохо. Я убрала твой страх. Ты отдохнул и теперь выглядишь лучше.

— Хорошо. — Дэш кивнул, с ужасом думая о Кэпе, который торчит неизвестно где уже больше суток, а еще о том, что она проявляет сочувствие, которое ей проявлять не положено. — Значит, пойду искать сейчас.

Он осторожно высвободил пальцы и шагнул назад. Поворачиваться к ней спиной он побаивался.

— Я уже нашла, — сообщила девчонка. — Но тебе не понравится.

Дэш судорожно вздохнул. Додумывать мысль до конца было больно. От ожидания худшего его встряхнуло, и страх осел тяжестью в ногах.

Сначала они пробирались вдоль озера, а потом спустились по влажной жухлой траве в овраг и пошли по его краю. Дэш пытался идти быстрее, но то и дело останавливался, чтобы переждать головокружение и тошноту, садился на землю и тихонько дышал, стараясь не упасть в обморок. Хотелось влить в себя слоновью порцию кофе или, еще лучше, набить рот кофейными зернами. В этом городке кофе варить не умеют, так что Дэш представлял, как он жует зерна и бодрость вливается в тело, вставал и брел дальше.

Думать о Кэпе было страшно. Он все еще надеялся, что пес застрял в какой-нибудь яме и не может выбраться, ведь в противном случае давно бы вернулся к хозяину. Но прошли уже сутки. Какова вероятность, что раненый пес выжил один в холодном лесу? Хотя он умный и находчивый. Возможно, он сломал лапу и прячется, пережидает боль. Или куда-нибудь провалился. У оврагов бывают пологие скользкие края…

Дэш гнал плохие предчувствия и вставал, преодолевая слабость. Синяя футболка, голые ноги и лохматые светлые волосы, мелькавшие между деревьев, вели его туда, куда идти было страшно.

Девчонка вилась вокруг, явно не в силах устоять долго на одном месте: терла листочки между пальцев, собирала шишки, высматривала птиц. Дэш наблюдал за ней, стараясь не пялиться откровенно. Никакого отторжения она не вызывала, напротив, смотреть на сильные стройные ноги и на то, как футболка очерчивает изгибы тела, было даже приятно. Можно было бы принять ее за обычную девчонку, если бы не ее равнодушие к холоду. Воздух нагрелся градусов до тринадцати, не выше, а ей хоть бы что. Сам он успел накинуть на рубашку куртку, но все равно мерз.

— Куда делся труп на причале? — спросил он на очередном пятиминутном привале и попытался уловить на ее лице малейшие признаки раскаяния, — все же человек умер из-за нее, — но не заметил даже тени.

— Ты его закопал, — сообщила она, уселась на поваленное бревно рядом с ним и захихикала. — А потом спилил дерево. Бормотал о шерифе, уверял, что она скоро приедет и, если увидит кровь… Ой! — Она схватила его за рукав и приложила палец к губам, призывая не шуметь.

Из подлеска выбежала белка, уселась недалеко от них и начала мыть шерстку. Дэш и сам уловил ее шуршание раньше, чем она вылезла из-под веток. Он вообще слышал больше и ярче, чем обычно, будто обрел способность воспринимать мир четче. Интересно, а яркие ощущения на кухне — тоже результат ее гипноза? Это было похоже на приход от какого-нибудь галлюциногена или психоделика. ЛСД Дэш не пробовал, только читал, а вот марихуану пробовал, и после нее тоже иногда так накрывало, только быстро проходило, сейчас же словно весь его организм пытался воспринять реальность иначе, ярче, и от этого подташнивало и резало глаза.

Белка его не волновала, его волновал Кэп. Он раздражался, злился и еле стоял на ногах от слабости, боялся опоздать к Кэпу и одновременно не хотел к нему идти, потому что ожидал худшего. Вертящаяся рядом девчонка его бесила. Ее нужно убить, она мерзкая тварь из озера, чудовище.

Но если Кэп еще жив, она нужна как проводник.

Он с усилием встал и мотнул девчонке, дескать, пойдем. Белка убежала.

— А что с братьями Памми? — спросил он, чтобы отвлечься от злости. — Это ты их… заставила?

— Ага. Я не люблю шерифа так же, как и ты. Хотела ей насолить, — доверительно сообщила она, с огорчением провожая взглядом белку.

Дэш не мог понять, зачем она ему помогает, что за мотивы ею движут. Она будто ничего не знала об Охотниках и не видела опасности у себя под носом. Верилось в это с трудом. Это ее уловки, хочет заманить в ловушку, раз «шепот» почему-то на него не действует? Решила сделать из Дэша свою домашнюю зверушку или ведет в какую-нибудь яму, чтобы потом съесть.

Ну пусть попробует. Если она хотя бы попытается напасть, он мгновенно обездвижит ее заклинанием.

Как узнать, что это не она навредила Кэпу? Он размышлял об этом, пока шел позади и тщательно осматривал лес, искал любую мыслимую и немыслимую опасность, ожидал любого подвоха.

Кэп лежал в траве прямо под спуском. Видимо, он полз вверх по холму столько, сколько мог. Морда смотрела в сторону дома Ривердейлов, тусклые глаза с лопнувшими кровеносными сосудами были широко распахнуты, и от их выражения у Дэша заболело сердце. Он опустился рядом и осторожно дотронулся до тела, но там остался только холод и укоризненный взгляд — ты не помог мне, хозяин, а я ведь служил тебе верой и правдой.

У Дэша подкосились колени, он сполз на землю и попытался положить морду Кэпа себе на колени, но тело уже окоченело, шея не гнулась. Тогда Дэш просто погладил его по голове. В шерсти запутались веточки и листья, одна лапа неестественно выгнулась — перелом? Наверное, бродяга просто швырнул пса вниз, чтобы он не надоедал, и пошел дальше. Скорее всего, Кэп сильно ударился, возможно, было внутреннее кровотечение, поэтому белки глаз покрылись крапинками. Если бы он нашел пса раньше, то его можно было бы спасти. Дэшу казалось, что весь он состоит из одной тошноты и тоски. Он не хотел брать щенка, не хотел снова привязываться. Может быть, боялся, что из-за другой собаки забудет Енота.

Дэш ошибался, Енота до сих пор забыть не вышло, как не выйдет теперь забыть Кэпа. И мертвые глаза обоих псов все время будут укоризненно смотреть на него из воспоминаний.

Дэш погладил рыжеватую мягкую шерсть. Его друг провел целые сутки один, возможно, был еще жив, но ранен. А что делал он? Пилил дерево? Дэш с удовольствием сам перерезал бы горло бродяге, только дважды одну жизнь прервать нельзя.

— Я снова могу забрать твою боль.

Дэш поднял взгляд на девчонку. В синей футболке она смотрелась нелепо и выделялась, словно один синий инжир среди урожая зеленых яблок. Или как птица в одежде — нелепо и неудобно, особенно для птицы.

— Не надо, — прохрипел Дэш. — Я должен помнить. От твоих экспериментов отшибает память.

Она присела рядом, прямо на холодную мокрую траву, но ее это, похоже, совершенно не беспокоило. Погладила грязную рыжую шерсть Кэпа и вздохнула.

— Как думаешь, твой отец и братья не будут против нового друга? — спросил он у нее.

Они долго возвращались, неся Кэпа по очереди. Потом девчонка сбегала за лопатой. Копал Дэш очень долго — пережидал глухую пульсацию в руке и слабость, пытался поудобнее перехватить черенок, чтобы не содрать с ладоней последнюю кожу, а еще боролся с дежавю: он уже копал могилу несколько часов назад, также мучительно бесконечно, и смутные воспоминания проступали словно сквозь запотевшее стекло.

Девчонка раз за разом предлагала убрать его боль, удивляясь, зачем она ему нужна, а Дэш отказывался. Он должен все помнить, иначе жизнь превратится в лоскутное одеяло с прорехами. Воспоминания за сутки уже провалились в прорехи, исчезли и оставили после себя растерянность. К тому же он не доверял ей, не хотел снова пускать в голову, неизвестно что она там натворила вчера. Мать не простит ему такой оплошности, справедливо назовет болваном, сестра поднимет на смех.

Яма была готова, когда солнце стало клониться к горизонту и свет потускнел. Дэш положил Кэпа в яму, но засыпать не смог. Не представлял, как его друг исчезает под слоем земли, остается один в тесной темноте и лежит недвижимо день за днем, пока его тело не истлеет. Енота забрала полицейская ветеринарная служба, а потом у него были официальные похороны.

Дэш сел у края ямы. От земли исходил холод, просачивался сквозь подошвы, поднимался по позвоночнику, щекотал затылок. Со стороны озера наползал туман, медленно скрывая подлесок и стволы деревьев. Все тонуло в призрачном мире, чужеродном, но не пугающем. Веселящий газ выветрился где-то между домом и трупом Кэпа, и теперь Дэша придавило тяжестью горя и вины. Взгляд его уперся в торчащее собачье ухо, тело одеревенело, словно это он умер и не может пошевелиться, и Дэш застыл, не в силах отвести глаз от рыжих шерстинок.

Где-то рядом вздохнула девчонка. Подобрала лопату и принялась за дело. Она справилась быстро, потом куда-то исчезла. Дэш испугался, не эмоцией, а скорее мыслью, что она больше не вернется — дело сделано, Кэп похоронен — но она вернулась через пару минут, воткнула в изголовье свежей могилы ветку-крестовину и повесила на нее ошейник.

Они сидели рядом с могилой, наблюдая за угасанием света и слушая приближение тумана. Говорить не хотелось. Дэшу было так тошно, что холод даже не воспринимался как дискомфорт. Девчонка положила ему руку на плечо — тепло разлилось по спине, возвращая в настоящее.

— Тот, кто это сделал, мертв, — убежденно произнесла она. — Он был плохим человеком и заслуживал смерти.

— Убийцы твоего отца и братьев тоже заслужили смерти? — услышал Дэш свой голос. Он даже поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

Девчонка непонимающе нахмурилась. Легкая складка на переносице стала глубже, и Дэш поразился этой совершеннейшей мелочи, но мелочи такой человеческой. Девчонка застыла на несколько секунд, даже дышать перестала, а потом убежденно произнесла:

— Да, заслужили. Они пришли в наш дом творить зло. И поплатились за это.

Так вот откуда столько смертей в маленьком городишке. Она последовательно вычищала всех причастных к бойне девять лет назад. Горожане думали, что решили проблему, а на самом деле подписали себе смертный приговор. Твари из воды убивают без колебаний и угрызений совести. Хладнокровные убийцы в прекрасной оболочке. Значит, решено.

Дэш покрутил на языке слова заклятья.

Но она не убила незваного гостя, вторгшегося в ее дом. Более того, она спасла ему жизнь. Дважды.

— Как тебя зовут? — прохрипел он вместо того, чтобы произнести заклятие.

— Ты уже спрашивал, — надула она обиженно губы. Отражение Дэша нелепой бесформенной кляксой застыло в ее глазах.

Дэш ждал ответа. Она ответила немного отчужденным взглядом и поджала губы.

— Фиби.

— Фиби, — прошептал Дэш, пробуя на звук обычное имя для необычной девчонки.

Он отвернулся к могиле Кэпа. Наверное, стоило что-то сказать, но слова на ум не шли. Невозможно передать словами боль от потери друга, боль от осознания того, что ты его подвел. Будто потерял ребенка, который тебе доверял и ожидал твоей защиты и поддержки. Любые слова сейчас будут лживы и циничны.

Дэш с трудом встал. Потеря крови и целый день без еды, а может и второй — ел ли он вчера? — полностью лишили сил. Похороны окончены, пора выполнить то, зачем он сюда приехал.

Фиби тоже вскочила.

— Сейчас поздно знакомиться с Энори! Она уже спит! — затараторила она, размахивая руками. — Давай разыщем ее завтра. Она любит логово под старым дубом, там, совсем недалеко. У тебя есть мясо? Она любит мясо, но еще слишком маленькая для самостоятельной охоты…

Дэш слушал ее голос и снова ощущал себя во сне, в том самом, который снился ему сегодня перед пробуждением: шепот, который не гипнотизирует, а обещает. Это всего лишь сон, он не имеет никакого отношения к реальности и ничего не изменит. Фиби зря старается, своими уловками она ему голову не заморочит. Она лишь притворяется наивной, а сама нащупывает слабые места, как все русалки, кажется доверчивой и легкомысленной, но это маска. Все русалки так себя ведут: очаровывают, нашептывают сладкие песни, а потом губят. И эта такая же.

— Fatum tuum signatus est,(**) — произнес он.

Фиби застыла на полуслове, распахнув глаза. В них вспыхнуло недоумение и даже обида. Сейчас она не сможет двигаться, как бы ни пыталась. Дэш наконец разобрался, почему она кажется ему знакомой: очень уж она напоминала его первую жертву — ту, с тремя родинками в форме полумесяца и платьем с узором из цветов. У них почти одинаковое выражение лица.

Что ж, мать будет довольна, а Эштон пусть утрется. Она никогда не верила в брата, но он докажет ей, что она ошибалась.

Дэш достал балисонг.

* Дэш столкнулся с зеленым гремучником, ядовитой змеей семейства гадюковых. Обитает на территории Северной Америки от Мексики до Канады.

** Fatum tuum signatus est (лат). — твоя судьба запечатана