Ревизор: возвращение в СССР 47

Глава 7

Куба, Варадеро

Неопытная ещё совсем у меня сестра. Видела бы она меня на тех сложнейших переговорах, которые у меня были в аудиторской практике…

А учитывая, как тесно российский бизнес завязан был, особенно в девяностых – начале XXI века, с криминальными и околокриминальными структурами, покерфейсу необходимо было научиться в первую очередь. Если не хотел случайно слить деликатную информацию от своего заказчика во время переговоров, на что тот мог отреагировать совершенно неадекватно.

Ещё утром проштрафившийся аудитор мог быть жив и здоров, а после обеда – бац! Кто‑то на улице подходит и выпускает в него всю обойму из пистолета. И все с ужасом обсуждают, насколько уличная преступность превзошла все разумные рамки. Хотя никакого отношения случившееся именно к уличной преступности и не имело... Это был акт наказания за ненужную болтливость.

Как поступать в подобных ситуациях, я прекрасно выучил в силу этого специфического опыта. Поэтому искренне, с удовольствием рассмеялся, глядя на ошеломлённое такой моей реакцией лицо Дианы.

Долго с наслаждением смеялся, аж слёзы на глазах выступили. Тем более, что у меня реальный хороший повод для того, чтобы так искренне ржать, появился, поскольку я наблюдал с умилением за тем, как меняются выражения лица Дианы после того, как я заржал. Поначалу так наивно и искренне предвкушающая, она вначале помрачнела, а потом вообще злиться начала моему смеху.

Вот уж чего точно Диана терпеть не может – это когда над ней смеются. А с другой стороны, сама дала мне прекрасный повод для этого.

– Ну, сестричка, ну ты как скажешь что‑нибудь! Умора ты сплошная! – разулыбался я, вытирая слёзы с глаз. – Зато, надо признать, стресс снимаешь просто великолепно. На раз, как говорится.

– Ой, да ладно тебе, Паша, кого ты дуришь! – резко сказала мне Диана, перед этим обиженно, как маленькая девочка, надув губки. – Видела я этого твоего инженера Дмитрия. Он такой же инженер, как я – балерина. Тихий, скромный, незаметный, он же явно из КГБ.

Ну да, в этом отношении специфический опыт Дианы, которого она набралась, сотрудничая тесно с КГБ, уже начинал давать о себе знать… Дьяков определенно меня перед ней спалил по полной программе…

Так что я решил не отрицать очевидных вещей, чтобы не разозлить сестру. Всё же она мне по своим отношениям с комитетом доверилась. И, кстати говоря, правильно сделала. Иначе сейчас бы уже сидела, скорее всего, во французской тюрьме. Отследили бы её французские шпики, как она с резидентом КГБ в Париже общается, или посылочки, привезённые из СССР со всякой деликатной информацией, по нелегалам развозит по просьбе своего куратора из Москвы – да и повязали бы с железобетонными уликами.

Зная Диану, уверен, что она это уже тоже начала понимать. Поэтому в отношении меня болтать не будет, если я с ней поделюсь деликатной информацией.

Она и так мне в благодарность за то проведенное обучение, как не попасть в тюрьму в Европе, будучи агентом КГБ, хорошие подарки теперь постоянно привозит. А уж когда до неё полностью дойдёт, насколько ценные советы я ей дал… Что же она захочет подарить мне после этого? Хоть бы ее очередной подарок вообще в мою квартиру влез. Он должен быть поистине грандиозным, чтобы окупить её свободу.

– Ладно, слушай, Диана. Да, действительно, это был капитан КГБ. Но сразу хочу тебе отметить: я сотрудничаю со всеми государственными структурами, что существуют на территории СССР. Я патриот и искренне люблю Советский Союз. Но тут же, сама понимаешь, есть разница, как сотрудничать. В отличие от тебя, я ничего не подписывал. Ни единой бумажки.

Сугубо между нами расскажу, что я время от времени читаю лекции для офицеров КГБ по политике и экономике. Передаю мой взгляд на то, как будет меняться мир. Но они все сидят передо мной в марлевых повязочках, чтобы я их потом узнать не мог.

И само собой, никаких заданий от КГБ я не получал при этой поездке на Кубу. Я сюда действительно прикатил отдохнуть три недели с женой и детьми. Не более того…

Диана недовольно нахмурила свои красивые брови. Скорее всего, над ними относительно недавно отменно поработал какой‑нибудь французский или японский стилист. Потому что раньше, когда она жила в Москве, настолько красивых бровей у неё никак не наблюдалось.

– Так ты что, хочешь сказать, что этому капитану ты лекцию читал прямо перед отелем?

– Да нет, конечно, – снова рассмеялся я. – Я КГБ просто консультирую по экономическим вопросам, в том числе, когда нужда такая у них возникает. Вот сейчас пришёл запрос из Москвы по поводу того, в какие западные акции можно деньги вложить. Помнишь, как я как-то Фирдаусу передавал по этому поводу информацию? И он уже рассказывал вчера, что неплохие мы деньги по этому поводу заработали…

Такие же рекомендации я и комитету в своё время давал. Видишь, совершенно спокойно тебе могу об этом рассказывать, потому что никаких подписок не давал. Следовательно, даже если проговоришься, вменить мне ничего не смогут. Невозможно меня в тюрьму посадить за ту поддержку, которую я по своей воле КГБ оказывал.

Вот только не надо на меня возмущенно так смотреть… Я знаю, что ты точно будешь молчать и никому об этом не расскажешь, это были сугубо теоретические размышления. Я тебе доверяю, ты меня не подставишь…

– Ну ладно, – сказала Диана. – А почему они вдруг решили в этом случае обновить этот самый список акций? Чем старый плох? Они же хорошо растут, я бы даже сказала, что очень даже хорошо. Почему им пришла в голову эта идея?

– По какой именно причине новый список понадобился – я сам, если честно, без понятия. Сама понимаешь, что вот такими именно вопросами со мной никто делиться никогда не будет. Как будто тебе, можно подумать, несмотря на твою подписку, хоть какие‑то вещи из тех, что происходят в комитете, сообщают?

Диана отрицательно покачала головой.

– Ну так вот и я о том же. Кто их знает, чего им вдруг так приспичило…

– Ну слушай, Паша, может, и в самом деле это хорошая идея? Может, есть даже акции получше тех, в которых мы сейчас большую сумму держим? Дашь и нам тогда с Фирдаусом новый список, когда подготовишь его для КГБ, ладно? – тут же начала допытываться Диана. Незаметно для неё перевёл дух: всё, это означало, что моя версия событий, кстати, сугубо правдивая, нашла у неё полное понимание.

Она же знает, что я хитрый жук и никаких лишних бумаг точно не буду подписывать. В отличие от неё.

Так что, надеюсь, этот разговор полностью восстановит прежний уровень доверия между нами. На самом деле даже хорошо, что он сейчас состоялся. А то мало ли что Диана, не переговорив со мной, удумала бы себе.

Она, конечно, резко поумнела из‑за того, что жизнь у неё очень сильно осложнилась. Мало того, что за сына долларового миллионера выскочила, что уже само по себе резко изменило её жизнь и капитально расширило кругозор. Так она ещё во все эти шпионские игры добровольно влезла. А это, естественно, совсем уж кардинальнейшим образом изменило её точку зрения на мир.

Прежний, простой и спокойный мир святославской провинциальной девчонки давно уже испарился полностью. Это уже совсем другая девушка…

***

Москва, МГИМО

Регина очень сильно испереживалась за вечер. И даже ночью спала очень паршиво, всё гадала, согласится ли Витька ничего не говорить её однокурсникам. Потому что если он всё расскажет, то у неё будут грандиозные неприятности.

Оставалось только надеяться, что, может быть, всё же повезёт и он не станет болтать о её прошлом. Такая ситуация очень бесила Регину.

Второй раз она уже в неё попадает: сначала с Ивлевым, теперь вот с Макаровым. Но беситься по этому поводу можно сколько угодно – а толку‑то? Оставалось только смириться с тем, что твоя судьба сейчас в руках одного человека. И сугубо от его реакции зависит, что будет дальше у нее в МГИМО...

Она сегодня специально пришла пораньше в надежде на то, что Витька тоже заявится хоть за несколько минут до начала первой лекции, и с ним удастся переговорить.

«Хоть бы он согласился молчать», – в отчаянии сжимая кулаки, думала Регина.

Она специально заняла позицию поближе у входа в аудиторию, чтобы точно его не пропустить, когда он появится. Но Витьки всё не было и не было.

А потом неожиданно к ней подошли две одногруппницы – Вероника и Марина. Подругами они точно с ними не были, так, здоровались чисто и болтали иногда…

– Регина, мы тут вчера случайно заметили, как ты с новеньким чуть ли не обжималась у всех на глазах. Скажи, вас что‑то связывает интимное? Встречались раньше с этим Макаровым?

Регина тут же изобразила удивление на лице. И затараторила:

– Ой, нет, конечно! Это я сама, дура, виновата. Перепутала его со своим одноклассником из третьего класса. Ну, вернее, мы с ним учились с третьего класса по седьмой, и он мне очень нравился. А потом его отец на работу перешёл в другой район города, и он тоже в ту школу перевёлся. И пропал с концами. Вот я и решила, что это тот самый Витька Макаров. Он, кстати, и внешне чуть‑чуть похож. Но оказалось – совсем не он. Представляете, какое разочарование? А я так вначале обрадовалась.

Врать на скорую руку Регина давно уже научилась – ещё в детстве, когда надо было родителям что‑то сочинить, чтобы они от неё отцепились. Так выходило гораздо быстрее, чем рассказывать им правду о том, что и почему она делала. И выслушивать потом длительные нравоучения, почему так делать нельзя.

Но Ника и Марина не купились.

– Ой, да ладно, Быстрова! – сморщила носик Ника, – хватит нам тут сказки рассказывать. Могла бы и правду рассказать. Тем более что в этом плохого? Мы как узнали от родителей, что это сын первого заместителя МИДа, так, ясное дело, что на уши встали. Для тебя такое знакомство, кстати, самое что ни на есть выгодное, если ты хочешь, чтобы к тебе тут уважительно относились. А ты нагло отбрёхиваешься! Ну давай, не ври, расскажи нам побольше про этого Витьку. У вас и в самом деле что‑то личное было?

– Да, расскажи, расскажи, пожалуйста, – начала настаивать и Маринка.

– Девчонки, не ведите себя как дуры, – холодно посмотрела на них Регина. – Обозналась я. Не знаю я вообще этого сына первого или какого‑то там замминистра! Ясно вам? Нужен он вам, пожалуйста, подходите и забирайте себе!

Отрицая все, Регина с сожалением думала о том, какую великолепную возможность вынуждена упустить.

Ей, конечно, было бы выгодно – в том случае, если Витька промолчит, – чтобы на курсе начали считать, что она с ним как‑то связана. Это она моментально просчитала, когда Ника с придыханием свои вопросы задавала.

Даже бывшая любовь сына первого замминистра – это величина на курсе. Значит, что-то он в ней нашел. И явно не на улице познакомились же, может, у них и семьи дружат. При таком раскладе нашлись бы те, кто захотели бы с ней дружить...

Но, с другой стороны, проблем она от этого может получить гораздо больше, чем выгод, если кто‑нибудь до Витьки донесёт потом, что она трепалась про то, что они каким‑то образом связаны. Да ещё что, может быть, между ними даже любовь какая‑то была.

Тогда это же всё – конец. Его терпение немедленно лопнет, и Макаров тут же всем расскажет, кто она на самом деле.

Так что надо решительно всё отрицать и надеяться, что эти две дуры сами что‑нибудь не придумают по поводу неё и Виктора, во что он поверит, что это её собственная инициатива – распускать такие слухи.

Кое‑как отделавшись от настырных девиц, Регина затравленно оглянулась. Она ещё и с Виктором‑то не разобралась, а уже начались дополнительные осложнения.

Витька пришёл минута в минуту – и опять почему‑то рядом с преподавателем. Но в прошлый раз его явно преподаватель по просьбе деканата привел, чтобы представить его аудитории. С ней все также было в свое время... А в этот раз – что, простое совпадение?

Но ясно, что поговорить с ним ни о чём уже никакой возможности не было...

В такой ситуации пришлось Регине просидеть целую пару в нетерпении: скажет он ей что‑то сегодня? Всё в порядке? Готов он молчать, или у неё начнутся огромные неприятности?

Хотела подойти к нему сразу после пары, но около него начали отираться та самая Ника с Мариной.

«Вот и как к нему подойти, что‑то выяснить, не создав для этих двух упёртых куриц основания подумать, что она им действительно соврала и с Витькой Макаровым прекрасно знакома?»

В общем, пришлось Регинке, так и не нашедшей возможности незаметно переговорить с Макаровым, и следующую пару куковать в полном непонимании: как у нее жизнь дальше сложится?

На следующей перемене ситуация повторилась. Около Макарова тёрлась уже не только Ника с Маринкой, но они ещё и каких‑то своих подружек привели.

«Ну да, сын первого заместителя МИДа. А это – кузница будущих дипломатов», – осознала всю ситуацию Регина. – «Она вообще будет иметь хоть какую‑то возможность к нему как‑то незаметно подобраться?»

Регина совсем уже отчаялась застать Витьку без свиты прихлебателей, чтобы с ним приватно переговорить. Но в итоге он сам к ней подошёл, каким‑то образом умудрившись скинуть с хвоста свою свиту после следующей пары.

Пройдя прямо рядом с ней, он прошипел:

– Иди за мной. Только близко совсем не подходи.

Такие инструкции очень обрадовали Регину. Если бы он хотел ей сообщить, что всё расскажет о ней, то явно бы не заморачивался такими предосторожностями.

Шла она за ним около двух минут. Далеко они в результате ушли от их аудитории.

Только после этого Витька развернулся, окинул взглядом коридор и, успокоенно сам себе кивнув, заговорил с ней:

– В общем так, Быстрова. Ты там что‑то вчера про второй шанс плела. Хорошо, сделаю вид, что я тебе поверю, дам тебе второй шанс. Но у меня есть также некоторые условия. Если ты их выполняешь, то спокойно учись себе дальше. Но если нет – значит, сама будешь виновата.

– Спасибо, Витя, – растроганным грудным голосом сказала Регина. Да ещё и реснички стеснительно опустила, зная, как при этом хорошо выглядит. – А что у тебя за условия?

– Чтоб вела себя в МГИМО тише воды, ниже травы. Понятно? Если только узнаю про то, что очередные свои интриги затеяла, чтобы опорочить честную репутацию какого‑нибудь нормального человека, или слухи какие‑то обо мне, к примеру, распускать начала, то всё – нашей договорённости конец. Я тут же иду к комсоргу и всё ему о тебе рассказываю – со всеми доказательствами. Хотя какие тут доказательства нужны? Ему надо всего лишь позвонить в МГУ – ему там сразу всё про тебя расскажут.

– Спасибо, Витя. Я очень ценю то, что ты делаешь для меня, и, конечно же, принимаю твои условия. Вот увидишь, я буду одной из самых лучших студенток. Учиться буду, комсомольские поручения буду брать и выполнять. И никаких проблем ты от меня точно не увидишь.

Только хочу сразу же тебя предупредить. Ко мне перед первой парой подошли две местные сплетницы – Вероника и Марина. Они около тебя потом, после первой пары, ещё всё время тёрлись. Ты не мог их не заметить.

– Ну и что? – недовольно спросил Виктор, явно недоумевая.

– Так вот, они видели, как мы вчера с тобой в коридоре беседовали, и вообразили себе, что между нами что‑то там якобы когда‑то было. Учти, я всё отрицала. Но это же дуры записные, и они что угодно могут наплести. Чтобы ты не подумал, что мне в голову шальная пуля попала, и я сама начала что‑то по этому поводу придумывать.

Проблема же в том, что они узнали, что ты – сын первого замминистра МИД. Вот этим двум кумушкам болтливым вожжа под хвост и попала…

Виктор досадливо поморщился, потом сказал:

– Ладно, спасибо за откровенность. Я это буду учитывать. Всё, Регина, больше ко мне, пожалуйста, близко даже не подходи. И помни, что я буду присматривать за твоим поведением.

Витька ушёл, а Регина замерла на месте. Такая её эйфория охватила, что и словами не передать.

«Свободна! Я свободна», – подумала она. – «Витька не будет обо мне болтать. Да ещё и сумела обезопаситься от сплетен, что эти Ника с Маринкой могут про меня начать распускать.

Теперь, если Витька с какими‑нибудь претензиями ко мне придёт, можно сказать, что это последствия всё того же нашего разговора, который они заметили.

Но да, к нему лучше близко теперь не приближаться. Может, Ника и Маринка всё же поверят в то, что мы с ним не крутили роман. Что она действительно обозналась и перепутала его со своим бывшим одноклассником».

***