Ревизор: возвращение в СССР 47

Глава 13

Москва, квартира Ивлевых

Посиделки наши, конечно, слишком сильно не затянулись. Ночь всё же.

Сначала мама с Ахмадом откланялись. Ахмад ребенка потащил сразу домой, быстро скрылся. Пошёл маму проводить, помочь занести обратно часть посуды, что освободилась после празднования нашего приезда. Когда уже к двери ее подошли, мама вдруг всплеснула руками:

– Паша, а тебе же вчера ещё одно очередное приглашение в посольство пришло! Я уже не звонила в посольство и не отказывалась, как от тех трёх, что раньше приходили, потому что оно на понедельник. Заходи, я тебе его отдам.

– Так, получается, ещё три были, пока меня не было? – удивился я.

Конечно, я понимал, что мой обмен визитками с таким количеством высокопоставленных зарубежных дипломатов, несомненно, аукнется новыми приглашениями. Уж больно мне японский посол репутацию поднял среди дипломатического корпуса, пребывающего на территории Советского Союза, той долгой беседой со мной. Но что вот так всё попрёт, не ожидал… Три приглашения! Надо же. Плюс четвертое, что мама сейчас передаст. А ведь еще было и бельгийское, от которого я отказался сразу, потому что мы уезжали. Пять приглашений получается за какой‑то месяц. Вот это по-настоящему серьёзно!

Но мама меня ещё больше шокировала:

– Нет, на самом деле их было четыре. Ну, просто одно приглашение мы спасли в отличие от тех первых трёх, от которых я отказалась. Потому что мне Тарас рассказал, что можно иначе поступить.

– Не понял, – спросил я озадаченно. – А что Тарас рассказал по поводу того, как можно иначе с приглашением поступить?

– Ну так он же сказал, что я зря эти приглашения аннулирую, звоня в посольство. Надо просто взять его и вместе с Ахмадом сходить вместо тебя. Зачем приглашению хорошему пропадать? На посольском же приеме интересно, почти что как театр. Вот мы последнее приглашение в посольство ГДР недавно так с Ахмадом и использовали. И что я скажу, Тарас был полностью прав. Это очень интересно и познавательно оказалось. Мы с Ахмадом невероятно хорошо на этом приёме отдохнули.

Я еще и сказать по этому поводу ничего не успел, только осмысливал услышанное, как мама, зевнув, сказала:

– Ну ладно, Паша. Вот, держи твой конверт с приглашением в швейцарское посольство. Оно на понедельник, не забудь! И давай уже иди домой. Тебе тоже надо с Галией ложиться и деток укладывать. Уже утро скоро, а вы ещё не спите... Давай, сынок, до завтра.

Вот значит, как, приглашение в посольство ГДР можно использовать, – усмехнулся я, уходя из маминой квартиры.

Ну, судя по тому, как мама спокойно всё это сказала, видимо, посещение ею с Ахмадом приема посольства в ГДР прошло достаточно весело, органично и без всяких негативных последствий для нее и для меня.

Нет, я тоже, конечно, слышал о такой практике, как передача своего приглашения кому‑нибудь другому. Просто обычно это делает руководитель, который не может или не хочет посещать этот приём. Передает, тогда, к примеру, своему заместителю или какому‑нибудь другому начальнику по линии своей организации. Но вот чтобы мама того, кого приглашали, со своим мужем на посольский приём ходила вместо него – о таком мне раньше слышать не доводилось.

«Ну ладно, век живи – век учись», – улыбнулся я. – «Надо будет потом поподробнее их с Ахмадом по этому поводу расспросить. А то мы сегодня буквально завалили всех своими сногсшибательными кубинскими новостями. Вот они об этом своем походе даже ничего и не рассказали, видимо, именно поэтому. Так шокированы были нашими похождениями с Фиделем Кастро и ловлей рыбы с его собственной яхты. Не будь у нас настолько необычных новостей, несомненно, поделились бы деталями своего визита к немцам на прием. Особенно при Загите с Анной, чтобы похвастаться…».

Ну что же, это был однозначно наш вечер по новостной повестке. Так что потом с мамой и Ахмадом об этом переговорим. Время ещё будет.

Пока спускался по лестнице вниз, открыл конвертик. Все верно, посольство Швейцарии, понедельник, 18:00.

«Ну что же, на самом деле просто великолепно. С корабля на бал, как говорится. Сейчас Галию обрадую», – подумал я.

Захожу домой, а там уже и Загит с Анной на выход собираются. Не успел ничего про приглашение в посольство сказать, потому что Загит, со значением посмотрев на меня с Галией, сказал жене:

– Аннушка, ты иди пока, сейчас тебя догоню.

Понятно, что он что‑то хочет с нами вдвоём только обсудить, без жены. Анна Аркадьевна, безропотно попрощавшись с нами, пошла наверх без мужа.

Загит прикрыл дверь и сказал зачем‑то шёпотом:

– Не хотел при нынешней жене говорить про бывшую… При новой жене нормальный мужик говорить про прежнюю не должен. Но тут у нас новости от Оксаны, которые, возможно, вас шокируют. Меня так точно. Она Марата на свадьбу свою пригласила.

– Ого, – сказала Галия удивлённо, – в Святославлеве‑то? А жених кто? Надеюсь, не из нашего бывшего дома кто-то? Там алкаш на алкаше…

– Не, – помотал головой Загит. – Марат сказал, что это какой‑то хлыщ московский, похоже, причём из какой‑то серьёзной организации, как она его уверяла. Ничего более подробного не рассказал. Да это ж Марат! Его сам факт так шокировал, что он ни имя не запомнил, ни фамилию. Если она вообще ему говорила. Ни даже где работает этот её жених. Только про дату мне и смог сказать: восьмого декабря у них свадьба. Готовьтесь, а то Оксана, скорее всего, будет вам скоро названивать, тоже приглашать.

– Ну, меня‑то вряд ли, – усмехнулся я.

– А я маме сразу условие поставлю, – нахмурилась Галия. – Если она меня без тебя будет приглашать, то я никуда не пойду.

Хотел было сказать, что я вовсе не рвусь на это мероприятие. Вот чего‑чего, а сидеть несколько часов на свадьбе у Оксаны и пить за её новобрачное счастье – вовсе не то, к чему я стремлюсь.

Восьмое декабря тем более… Эта дата для меня и так сама по себе паршивая. В этот день в 1991 году, несколько деятелей невеликого ума мое государство, Советский Союз, разрушат до основания. А тут, блин, дополнительный повод не любить этот день ещё больше, чем он мне раньше не нравился.

Но не будешь же это говорить собственной жене о её матери… Галия и так меня во многом поддерживает, причём по своей собственной инициативе, понимая, что Оксана перешла все возможные пределы в попытках нас поссорить и развести.

Что должен делать умный муж в такой ситуации? Конечно же, не усугублять, не заставлять её пожалеть о том, что она добровольно полностью меня поддерживает. Тем более никакой необходимости нагнетать что‑то по отношению к Оксане не имеется. Она себя так ярко и безоговорочно показала, что никаких вопросов по собственной матери у моей жены больше не имеется.

Или это как раз здорово, что Оксана замуж выйдет? Может быть, тараканы в ее голове утихнут наконец?

Хотя… Сам тот факт, что она теперь в Москве будет жить, не очень весел. Вот не могла она себе мужа найти где-нибудь в солнечном Салехарде?

– Но вы, конечно, молодцы, ребята, – покачал головой Загит, прощаясь с нами. – Как вы шикарно отдохнули на Кубе! Сейчас, уверен, приду домой – вместо того чтобы спать, жёнушка начнёт мне мозги компостировать по поводу поездки туда. Вот как ей объяснить, что Фидель Кастро вовсе не всех туристов на своей яхте порыбачить приглашает?

Конечно, проводив гостей, мы принялись ломать голову над тем, что за жених у Оксаны неожиданно для нас нарисовался. Но даже возбуждение от неожиданной новости у жены не смогло перебить сонливость. Махнула рукой, да и пошла спать в детскую на свободном диване. Мол, свалюсь и сразу засну сейчас…

Гости разошлись по домам, жена спать ушла. А мне что-то не спалось. Дремал в самолёте много, да и хотелось как-то немного дела рассортировать сразу после приезда.

Сел в своём кабинете, дверь прикрыв, чтобы сразу же сосредоточиться. Дел‑то у меня невпроворот, конечно же, с понедельника будет, учитывая, что только что приехал после трёхнедельного отсутствия. А многое уже сейчас нужно на выходных постараться разрулить. КГБ, вот, мне уже встречу назначило само…

Взял большой лист бумаги и начал выписывать и тут же нумеровать то или другое дело. Около самых важных ставил циферки один и два – в зависимости от степени важности. Менее важные нумеровал циферками три. Удобно: сразу видно, на что первым делом нужно внимание обращать, а что подождать может.

Так, в несомненных приоритетах у меня, конечно же, встреча с Захаровым.

Человек ко мне очень хорошо отнёсся: отпустил на три недели в ноябре на Кубу без всяких обид. Ну, хотя, правда, я тоже сделал всё для того, чтобы так оно и случилось. Целую кипу ему различных предложений сделал незадолго перед отъездом, которые он, насколько я его знаю, сможет на деле применить, чтобы о своей карьере позаботиться.

Захаров всё же тот человек, который явно ценит умных сотрудников. В этом плане мне с ним повезло, потому что много я встречал в ходе своей предыдущей жизни людей на высоких должностях, для которых демонстрация ума подчинённым рассматривалась как прямой вызов им. Мол, кто тут такой умный нашёлся – умнее шефа?

А Захаров – прекрасный руководитель. Он даже радуется, когда кто‑то из подчинённых умнее его оказывается. Для него главное – какая польза от того или иного предложения сотрудника может быть им получена…

Ещё бы он, правда, не выпячивал меня перед другими членами нашей группировки – вообще было бы хорошо. Так‑то у нас люди в целом неплохие подобрались, но зависть она разъедает и самые лучшие сердца…

А потом до меня дошла одна очень простая мысль: а почему бы мне с самим Захаровым по этому поводу откровенно не поговорить? Человек он абсолютно договороспособный…

«Вот правильно. Надо попросить его, чтобы он меня поменьше выпячивал на наших заседаниях на «Полёте». Думаю, он к такой просьбе совершенно нормально отнесётся, если правильно её подать», – подумал я.

Тут у нас, конечно же, циферка номер один – с Захаровым нужно встретиться как можно быстрее.

Самый худший вариант – если он сам мне позвонит, потеряв терпение. Посмотрит свой календарь, увидит, что я давно уже приехать должен был, а ему не перезваниваю. Вот это уже может стать серьёзным поводом для обиды. Мне такого не надо. Так что в субботу сразу с утра и надо набирать его помощника. Часов в девять. Мало ли окажется на работе, с руководителями такого ранга это часто бывает. Домашнего его у меня нет, так что если нет его на работе, то уже в понедельник утром набирать буду…

Дальше – ЗИЛ с Варданяном. Что‑то, я так понимаю, у него срочное ко мне было, как я понял во время той нашей встречи перед Кубой. А на ЗИЛе не только мне деньги платят, но там и тесть мой работает.

Так что мне с ними отношения портить ни в коем случае нельзя. То, что меня уволят, если вдруг их расстрою, – это ерунда. Главное, что могут припомнить и про Загита, взятого по моей рекомендации, и ему начать проблемы создавать.

И вообще нечего обижать людей без очень веской причины... Взял на себя по комсомольской линии обязательства на ЗИЛе, значит, нужно и дальше держать марку и достойно там работать. Не так уж и часто они меня, слава богу, дёргают.

Тут у меня уже цифра два прописана. Значит, этому делу нужно посвятить внимание сразу же после Захарова.

Так, дальше – радио. Ну, к счастью, эти сами меня найдут, позвонят, небось, уже скоро. Надо мне только заранее, чтобы врасплох не застали, идей каких‑нибудь передач новых придумать. Здесь ставим цифру три.

Очередной доклад Межуеву готов. Не зря я пахал в две смены перед отъездом. Но ставлю, конечно, единичку, потому что, хотя доклад готов, но обязательно его нужно в условленное время доставить в Верховный Совет и сдать.

Была, конечно, у меня идея его отдать вместе с другими докладами, которые я сдал заранее, на время своей поездки на Кубу. Но, по зрелому размышлению, перед отъездом я от неё отказался.

Одно дело, когда я в официальном отпуске нахожусь и поэтому заранее приношу все эти доклады. А другое дело, когда из него уже вышел, а на работу не пришел, отдав доклад заранее…

Прекрасный повод будет для того же Пархомова слухи начать распускать, что я и во время отпуска отсутствую, и после него меня не доискаться. Мол, даже не счёл нужным по приезду прийти на рабочее место.

Так что нет. Сам принесу. Заодно все увидят, что я из отпуска вышел и в трудовую деятельность тут же активно включился.

Что у нас дальше? МГУ.

А в МГУ мне надо срочно к Эмме Эдуардовне подойти. Там же у нас и конференция с немцами по линии Витьки Макарова. Та самая, я думаю, которую отец его подогнал, чтоб помочь сыну автобиографию украсить.

А ведь есть еще кое-что гораздо поближе по срокам, как я помню, – это конференция с японцами… Куда меня Эмма Эдуардовна, ни много ни мало, аж в состав оргкомитета включила. Жутко почётно.

Так что я должен обязательно по всем этим вопросам с ней переговорить.

Ну и презент с солнечной Кубы занести – манго весом в килограмм, которое никаким боком в ноябре в Москве не добыть. Ну, может быть, разве что, если ты член Политбюро – для тебя это тогда не проблема.

Думаю, у них‑то со снабжением всё в полном порядке. И побаловать их витаминами даже в осенне‑зимнее время снабженцы не забывают.

Далее у меня – газета «Труд».

Ну, тут хватит одного звонка Вере Ганиной, чтобы она знала, что я приехал и все у меня в порядке. Заодно, может быть, подскажет какую‑нибудь актуальную тему, по которой захочет статью увидеть в декабре.

Ну и по «Труду» у меня есть чертовски важный вопрос: что же мне делать с этой беседой с Фиделем и Раулем Кастро? Стоит ли из неё делать какую‑то статью?

Или это будет, как говорил Маугли у Киплинга, то же самое, что дёргать тигра за усы? Не разозлится ли тот же самый Громыко, если ему эту статью в «Труде» услужливо принесут его ближние? Чтобы показать, что, вон, мальчишка совсем оборзел: не только руки выкручивая при помощи Фиделя, добился у вас разрешения на то, чтобы делать всё, что захочет на Кубе, без уведомления МИДа. Но и статью эту всё же по Фиделю сделал. И вот как теперь воспринимать его заверения, что это была обычная беседа, а не интервью корреспондента «Труда»?

А с другой стороны, не обидится ли, в свою очередь, Фидель Кастро, если ему доложат, что я уже обратно в СССР вернулся, а никакой статьи по итогам нашей беседы в «Труде» не вышло?

Вот же, блин, какая чертовски неудобная ситуация сложилась. Опубликуешь – можешь Громыко разозлить, он может вообразить, что я уже все берега попутал. То, что он человек умный, не означает, что и его нельзя спровоцировать… Не опубликуешь – с Фиделем Кастро можешь отношения испортить…

А кто Фиделю мешает в отместку во время очередного пребывания в СССР что‑нибудь якобы случайно ляпнуть при одной из наших больших шишек – про молодых да ранних из Советского Союза, которых лучше бы не стоило выпускать куда‑то в приличные страны за рубеж?

Так ведь после такого точно же и не выпустят меня больше никуда. Это же Русь‑матушка. А на Руси традиционно мнение иностранца гораздо более значимо, чем мнение своих собственных умных людей. Так что, чтобы потрафить Фиделю – меня вообще больше никуда не выпустят…

Кстати говоря, надо Вере Ганиной эту ситуацию всю описать, и с ней посоветоваться. Она вроде бы не из болтливых и очень хорошо ко мне настроена. Должна подсказать, как будет правильнее поступить.

Всё же в этой газетной епархии я не полностью ориентируюсь. Статьи хорошие клепать могу, одну за другой. А вот все эти советские нынешние газетные ритуалы…

Правда, это уже явно нетелефонный разговор будет. Ясненько. Значит, ставлю здесь двоечку: тоже надо в ближайшее время к Ганиной попасть, этот вопрос с ней перетереть. Но – да, не по телефону, только при личной встрече.

Так, предприятия мои, где я куратором являюсь, – блин, тоже высший приоритет. Три недели прошло. Мало ли что там такое могло случилось, что мне необходимо срочно корректировать или Сатчана с Захаровым об этом уведомлять.

По идее, их в идеале вообще стоило бы как минимум обзвонить перед встречей с Захаровым. Но это абсолютно нереалистично, и если в субботу с Захаровым уговорюсь встретиться, и даже если и в понедельник в обед. В понедельник с утра на одно‑два предприятия, может, сразу и дозвонюсь. Но чтобы до всех смог дозвониться и полные какие‑то предварительные отчёты получил – нереалистично. Люди там все занятые.

Ну ладно, попытаться‑то что-то собрать перед встречей с Захаровым, если на понедельник с ним договоримся о встрече, я могу. Тем более он обычно в обед со мной всегда встречается в сквере около горкома. А уж до кого получится дозвониться – жизнь покажет.

Хотелось бы, конечно, чтобы если Захаров какой‑то вопрос задаст по моей работе куратора, сразу и отчитаться, что уже начал работу по этому направлению сразу после приезда. Что ему, несомненно, понравится. Но тут уже как получится…

Так, значит, у нас тоже тут единички – по одной на каждое предприятие выставляются.

Надо бы с кем‑то из друзей из нашей группы пообщаться, узнать, какие новости в университете за эти три недели появились – и по поводу учёбы, и в Комитете по миру в том же самом.

Ну, слава богу, с этим полегче. У меня же Костя Брагин под боком. По телефону его утром набрать? Нет, пожалуй, может обидеться, что три недели отсутствовал, а потом по телефону его вызваниваю, живя с ним в одном доме. Надо к нему лично ножками забежать с утра.

Отца надо набрать, поговорить с ним, узнать, как у него там дела. Но нет, сразу я всё это не успею сделать. Ставим троечку.

Так и ведь детдом же ещё… О детях забывать нельзя. К счастью, время ещё есть – даже до Нового года. Надо только по ним тоже уточнить у Брагина во время встречи – удалось ли там уже собрать что‑то помимо денег? Алина Величко же обещала там какие‑то подарки для них раздобыть. Ну да, а я книжки собирался отвезти – в багажник упаковав. Вот надо тоже отсортировать будет перед этим.

Ну, вроде бы с самыми главными делами после приезда определился. Взял другой листок бумаги и аккуратно переписал всё, что с единичками, всё, что с двоечками и так далее. Вот теперь полностью понятно, когда и чем мне заниматься – приоритеты расставлены. Все, теперь можно и спать ложиться!

***

Подскочив в девять утра, пошел, проверил – жена и дети спят себе сладко. Тут же набрал рабочий телефон помощника Захарова. Тот снял трубку, и когда я представился, тут же меня на Захарова переключил. Тот явно обрадовался, что я приехал, договорились в час дня в сквере встретиться около горкома. Так, с этим хорошо…

Телефон вдруг зазвонил.

– Паша, привет, – как обычно, скороговоркой сказала Вера Ганина. – Тебя срочно Ландер наш ищет. Велел тебя к нему как можно скорее привести. Лучше бы сразу в понедельник с утра. Надеюсь, там у тебя всё хорошо будет. Но кто его знает после всех этих твоих проблем с Кубой.

– Подожди. Так ты что, знаешь? – удивился я.

– Шутишь, что ли? – неподдельно удивилась Вера. – Тут несколько дней вообще всё вокруг тебя только и вертелось. Ландер поначалу очень сильно на тебя злился по поводу этого интервью. Ему же из МИДа позвонили, когда узнали.

– Ну ладно, ему позвонили, а ты‑то тут причём?

– Так я ж с тобой, Паша, по указанию Ландера с самого начала и работаю. Ясно, что меня тут же к этому вопросу привлекли. К нам потом и кубинский посол тоже приезжал. Вроде бы Ландер, когда его провожал, довольным выглядел. Но кто его знает, о чём они там договорились по поводу тебя.

– О, спасибо, – сказал я. – Это очень полезная информация. Кажется, у меня есть уже определённые соображения по поводу того, о чём они могли договориться во время этой встречи. Так что не тревожься особо, думаю, что все эти вопросы мы с ним без проблем разрулим. Зря ты вообще переживаешь, всё хорошо будет, я тебя уверяю.

– Ну ладно, – несколько удивлённо отреагировала Вера. – Так, а что Ландеру‑то передать? Когда ты к нему придёшь?

– Слушай, скажи, что я несколько задержусь. Мне в Кремль надо по основной работе в понедельник. Много времени там проведу. Так ему и передай, если будет спрашивать, что я со всем уважением, но Кремль есть Кремль. У них есть свои приоритеты в отношении определения моего рабочего времени. Но обязательно постараюсь заехать.

Положив трубку, выругался. Вот же, чёрт подери, ещё и к Ландеру бежать со всех ног мне не хватало! Чувствую, долго мне ещё эта Куба икаться будет. Всё из‑за неё обо мне вспоминают, когда надо и когда не надо.