Ревизор: возвращение в СССР 47

Глава 20

Москва, ресторан «Прага»

После короткой светской беседы всё же перешли к практическим вопросам, по которым сегодня и встретились с офицером КГБ.

Румянцева всё интересовало: и как так вышло, что Вильма сразу же ко мне прислала людей, и почему я полагаю, что это провокация с её стороны? И как мне пришла в голову эта комбинация с Фиделем?

Валил всё, конечно, на Вильму. Для меня это лучший вариант. Хотя и сам уже практически поверил в то, что это действительно была месть разозлённой женщины.

Ну и про Фиделя честно сказал, что там от меня практически ничего не зависело. Просто в голову пришло, что вот так вот оно всё может произойти. И я особенно и не волновался в ожидании развития событий…

Румянцев тут же спросил меня:

– А почему ты особенно не волновался?

– Ну так всё, что от меня требовалось, – это отказаться от поездки на кубинский Совет министров и изложить максимально трагично все обстоятельства этого запрета со стороны МИДа. Дальше кубинские власти уже сами среагировали, – пожал плечами я. – А что мне до этого было переживать? Я в любом случае не пропал бы… Я же не карьерист какой…

Больше всего, конечно, Румянцева заинтересовало, что за предложения такие я делал Раулю и Совету министров Кубы по поводу развития туризма и связанных отраслей.

Изложил всё детально. Он записал сразу же в блокнотик при мне.

Подумал потом с полминуты и спрашивает меня:

– Слушай, так, а часть этого же можно и в Советском Союзе тоже использовать, верно? С теми же самыми сувенирами, к примеру. Я думаю, матрёшка и водка всем уже, кто хоть раз до этого в СССР был, уже осточертели. А, ну и икра ещё... Может, действительно, и нам стоит побольше разных сувениров наклепать, чтобы интуристы больше валюты в СССР оставляли?

Я рассмеялся.

– Олег Петрович, конечно, почему бы и нет? Главное, чтобы кто‑то реально этим занялся. Вот, кстати, предложение для вашей организации. Не знаю, как у вас там по уставу, можно ли вам открывать свои собственные предприятия? Если можно, то откройте несколько предприятий, и делайте там всё предназначенное либо для интуристов в СССР, либо сугубо на экспорт, Продавайте продукцию, да и выручайте чистую валюту для своих нужд из-за рубежа и честно заработанные советские рубли в пределах страны. Если это возможно, то я вам и по ассортименту продукции подсказать всё могу. Главное, конечно, чтобы никто из покупателей за рубежом понятия не имел, кому именно принадлежит то предприятие, с которого они товары получают для реализации.

Тот покивал задумчиво, с таким видом, что я сразу понял: он понятия не имеет, имеется ли у комитета такая возможность или нет. А потом начал меня снова вопросами пытать:

– Послушай, Паша, а концерн этот, что ты придумал – для реализации за рубежом товаров, произведённых социалистическими странами – в чём его смысл? Это тоже только для того, чтобы денег заработать? Или и другие какие‑то аспекты имеются?

– А это уже зависит сугубо от того, как всё это дело обыграть. Для начала я бы рекомендовал однозначно, чтобы никаких других аспектов абсолютно не имелось. Любое желающее предприятие, которое производит качественную продукцию и хочет через эти зарубежные магазины их продавать – хоть оно из СССР, хоть с Кубы, хоть из Польши – должно иметь такую возможность. Но впоследствии, конечно же, когда это всё дело наладится полностью, можно уже и политический аспект использовать. Только аккуратно. К примеру, какая‑то социалистическая страна вести себя неправильно начинает, воображает, что в ОВД ей больше не место и лучше на сторону стран НАТО переметнуться. Значит, тут же надо намекать на то, что товары из такой страны не смогут больше в магазины этого концерна попасть. Главное грамотно это делать, избегая перегибов, чтобы, напротив, таким шагом сильнее не оттолкнуть от социалистического содружества.

– То есть ты считаешь, что будет однажды так же, как в своё время с Венгрией и Чехословакией – 56‑й, 68‑й годы? – тут же навострил уши Румянцев.

– Можете мне поверить, Олег Петрович, будет. И достаточно скоро – уже в восьмидесятые. Дефицит-то нарастает, что подрывает авторитет и социалистической экономики в целом, и Москвы. Поэтому максимально важно придумать побольше различных вариантов экономических стимулов, которые сделают выгодным для социалистических стран всем вместе находиться. И не пытаться сбежать из соцлагеря.

– Так, может, ты, Паша, отдельную лекцию прочитаешь по этому поводу? – оживился Румянцев. – Какие именно стимулы нужны для того, чтобы никто от нас не убегал?

– Нет, я уже две похожие лекции прочитал, и там все уже и озвучил, что в голову пришло, – отказался я. – Как на них и говорил, основной упор надо на экономику делать, чтобы не получилось: сколько волка ни корми, а он всё равно в лес смотрит. Решим проблему дефицита в СССР, начнут поляки те же массово и с радостью закупать качественные советские товары вместо западных, престиж СССР резко вырастет. Но одного этого мало. Надо работать и по идеологии тоже энергично. Если по идеологии в странах‑союзниках не удастся сделать так, чтобы жители и элиты предпочитали Советский Союз, то любые экономические мероприятия пойдут насмарку. Увы, в эпоху перемен на деньги иногда смотрят в последнюю очередь, а идут за политической модой. Если в моде американские джинсы и песни Beatles да всё остальное импортное, никак не связанное в представлении обывателей с Советским Союзом, то и дружить с СССР будет не модно. А ведь особенно к такому склонна молодежь, а она в различных революциях часто является локомотивом перемен. Ума еще мало, да в определенном возрасте кажется, что ты бессмертен… Вот и прут с голой жопой хоть на танки…

– Паршиво, коли так, – озабоченно сказал Румянцев.

– Ну а так скажу, что в целом, конечно, всё возможно. Главное – кто этим будет заниматься и насколько качественно. Давайте будем честны с вами, Олег Петрович: какие бы мы умные мысли с вами тут ни обсуждали в ресторане или на тех же самых лекциях, что я читаю у вас в организации, если их никто не будет внедрять, то какой во всём этом смысл? Получается, что мы главным образом просто мозги тренируем, рассматривая разные ситуации гипотетически. А вот если бы это сделать, а вот если бы то…

– Ну, Паша, так что ты хочешь от нас? От КГБ не так уж много и зависит. У каждого свои функции. Наша функция – защищать страну от всяких негодяев, которые пытаются её опрокинуть. Это тебя надо в Политбюро с этими лекциями отправлять.

Я рассмеялся. Представил, как члены Политбюро в марлевых масках на моей лекции сидят.

– Ты чего так странно реагируешь? – насторожился Румянцев.

Ну, рассказал ему, он тоже посмеялся.

– Ну так, конечно, – согласился он, – дело понятное, что никто тебя там не ждёт с такими вот тревожными докладами. Все, что ты читаешь по части различных возможных проблем – это всё же к нам, а не в Политбюро. Ему это незачем, уверен, что там именно так к этому отнесутся. Ну а что: жилищная программа успешно выполняется, экономика исправно растёт, народу всё больше и больше. Роддома вон только успевают новые строить да детские садики. Медицина улучшается. Ну сам подумай, Паша, кто на этом фоне в Политбюро захочет твои тревожные пророчества слушать?

– Ну да, – с этим я с ним был полностью согласен. – Так оно фактически же и есть. Не зря говорят – нет пророков в своем отечестве. Пока все хорошо, никто не хочет слышать про грядущие проблемы. Разве что кроме вот таких организаций, как ваша.

– Да, так что на Политбюро ты уж не обижайся! – хохотнул Румянцев. – Твои тревоги мы охотно будем разделять. Раз уж у тебя неплохо так получается найти то, что вскоре измениться может не в нашу пользу в мире. Да, и кстати, скоро наверняка еще раз тебе позвоню. Вот уверен просто, что тебе какой-нибудь доклад поручат сделать. Жаль, что сразу тему мне не дали, а то бы сейчас и согласовали бы с тобой… Но начальству виднее, конечно.

Поболтали еще минут двадцать, особенно много меня Румянцев по полученной от КГБ даче расспрашивал. Нравится ли она мне, есть ли уже планы по ее застройке? Я его раскусил – это он так пытается мне намекнуть, что я комитету должен за эту щедрую помощь. А я вот ничего подобного не ощущал, учитывая, при каких обстоятельствах получил эту землю под дачу. Это же компенсация за их косяк… Ну да, самого Румянцева тогда не было, без него дров наломали, но разве это что-то меняет? Так что рассказывал о планах на застройку немного равнодушно, безо всякой благодарности на лице, которую, возможно, тот рассчитывал увидеть. Думаю, намек он понял, потому что потом стал рассказывать, как рыбу любит ловить. И советовал мне тоже этим делом заняться на водохранилище.

Вернулся к машине, стоявшей у «Арбата». Сел в нее и поехал домой. Припарковался у подъезда, и тут ко мне кто-то в темноте направляется, смотрю. Эх, сколько мы ни говорили о том, что надо больше фонарей во дворе поставить, чтобы детскую площадку вандалы не поувечили, воз и ныне там. И на ней темно, и около подъездов темень. Правда, когда метров шесть до меня оставалось, узнал все же Якова из «Ромэна».

– Паша! – радостно сказал он. – Вернулся, значит! Это ты куда так надолго уезжал?

– Здравствуйте, Яков Романович! На Кубу на три недели, повезло путевку достать семейную.

– Ой, Паша, давай на «ты», хорошо? – с хитрой улыбкой сказал цыган. – Тем более что я всего лишь актер, а ты у нас целый драматург, у которого я в пьесе роль играю. Или мне как раз из-за этого надо к тебе на «вы» обращаться?

– На «ты» меня полностью устраивает, – улыбнулся в ответ. – И я благодарен, что ты в моей пьесе играешь, Яша. Все же я случайный начинающий драматург, а ты профессиональный актер с прекрасной репутацией…

– Так, давай с этими взаимными похвалами завязываем, Паша! – засмеялся актер. – Ночь на дворе, а мы этак и до рассвета с этим не закончим. Прямо как сцену в постановке ставим: «Паша и Яша обмениваются любезностями». К делу перейдём. Тебя, Паша, наш главбух очень-очень ждет. Там почти три тысячи забрать надо, а они у нее на балансе висят за ноябрь. Или еще на чем-то, я в этом не очень разбираюсь. Очень она по этому поводу расстраивается, зайдешь к ней в понедельник, хорошо?

– Спасибо за информацию, Яша! В понедельник как штык явлюсь снимать с баланса эти отягощающие бюджет театра деньги… Надо же хорошую женщину выручить… Пошли ко мне зайдем, кстати. Я для вашего сына тропический фрукт привез, манго, просто не успел занести еще. Весь день по городу бегаю…

Актер вяло посопротивлялся, мол, неудобно, но я сказал, что для ребенка – это святое, и он дал себя уговорить. Ну да, раз уж приемной дочери Брагиных заморский фрукт привез, то нужно и ее дружка по детдому тоже угостить. А то придет к нему потом в гости и начнет расписывать, что за чудо-фрукт ела… Это чтобы бывший детдомовец ощутил, что его не в ту семью взяли, что ли? Нет уж, будем обеспечивать равную социальную справедливость для всех усыновленных детей в нашем доме…

Вместе с Яшей зашли в нашу квартиру, и я сразу обратил внимание на две вещи. Первая – что штепсель у телефона из розетки вынут. И вторую – что Галия встречает меня как бы и радостно, но лицо у нее очень озабоченное. Первая мысль у меня, конечно, что она прослушку обнаружила как-то. Хотя как, интересно? Она у меня, конечно, как бы и технарь будущий. Горный институт – это как бы ясно что ни разу не гуманитарное образование. Но для начала надо бы из академического отпуска выйти и закончить его, это раз. И там студентов явно не обучают прослушку в телефонах находить, это два.

Но ясно, что при Яше мы это с ней обсуждать не будем… Сначала надо манго ему выдать и домой отправить…