Ревизор: возвращение в СССР 34

Глава 8

— Хорошо, тогда по второму вопросу. — Захаров повертел в пальцах карандаш и продолжил. — Как это вообще стало возможно? У нас служба безопасности из десяти человек, а к нам вдруг, на одну из ключевых позиций на одном из наших предприятий, устраивается наш заклятый враг? Как стал возможен такой просчет, Андрей Юрьевич, объясните, пожалуйста?

— Троих из этих десяти мы взяли только две с небольшим недели назад, еще трое тоже появились не так и давно, после кражи у Ганина. — начал оправдываться Мещеряков. — Все шестеро обычные топтуны. Таким образом, квалифицированных людей у нас не так и много…

— Не уходите от ответа. У вас столько людей, сколько вы просили. Если бы просили больше, а я отказал, это был бы убедительный ответ. Но такого же не было. Вы сами считали, что вам столько хватит, верно?

— Верно, — признал, тяжело вздохнув, Мещеряков.

— Я бы хотел выступить в поддержку Андрея Юрьевича. — не удержался я, тут же увидев удивленно-благодарный взгляд от Мещерякова в свой адрес, — он занимается абсолютно новым делом для себя, причем не так и давно начал. То, что нам нужно, в силу нашей особой специфики, часто вообще не существует в милиции. Это не последний просчет, который у нас будет в сфере обеспечения безопасности, просто по той причине, что это новая сфера деятельности для всех, кто раньше просто служил в милиции…

— Не все так просто. — вздохнул Захаров, — если бы Андрей Юрьевич сам обнаружил эту Дружинину, то еще куда ни шло. Но он же сделал это по вашему запросу, Ивлев, я правильно понимаю?

— Случайно как-то совпало, — развел я руками, продолжая выгораживать Мещерякова.

Делал я это по нескольким соображениям. Во-первых, все, что я говорил, было чистой правдой. Откуда Мещерякову знать все премудрости частной службы безопасности, если он весь свой опыт получил на службе в милиции? Он даже сериалы не может посмотреть западные про специфику работы частной службы безопасности, их у нас не показывают. И книги у нас такие не переводят, считая низкопробной продукцией, недостойной внимания советских граждан. Во-вторых, мне пригодится то, что он будет чувствовать себя обязанным за поддержку, которую я ему оказал. И в-третьих, если его поменяют местами с замом, ничего к лучшему у нас не изменится. Тот точно такой же мент, как и Мещеряков, пытающийся приспособиться к новым для себя условиям, но еще не преуспевший…

— Ладно, если других мнений нет, то просто поставим на вид товарищу Мещерякову. Надеюсь, больше таких промахов у него не будет. Ну и сразу же вопрос — что нам сделать, чтобы такая ситуация больше не повторилась?

— Получается, что нам нужен чёрный список… — сказал Войнов задумчиво.

— Что вы имеете в виду, Вадим Андреевич? — удивлённо спросил его Осипов.

— Список людей, которые ни в коем случае не должны быть трудоустроены на наших предприятиях, в особенности на серьёзные должности. А лучше вообще ни в коем случае не должны у нас работать. — разъяснил я, потому что Войнов что-то замялся, пытаясь дать определение.

Вадим Андреевич благодарно мне кивнул, за то, что я развил его мысль.

— Согласен, — кивнул Захаров. — Ну что, в принципе, очень разумная идея? Вот только как её реализовать получше…

— Да что тут сложного? — спросил Войнов, очень гордый тем, что его идею поддержали. — Просто-напросто пишем этот список, включая туда всех наших врагов. И рассылаем его в отделы кадров по всем нашим предприятиям…

— Ну а что? Идея! — поддержал его Гончарук, до этого державшийся очень тихо.

— Нет, это никуда не годится, — покачал головой я. — Представьте себе, у нас три с половиной десятка предприятий, и на каждом в отделе кадров будет лежать этот список. Ну пусть даже не в отделе кадров, там же не знают, кто мы и чем занимаемся, а у директора? Допустим, поручим ему периодически просматривать и сверять претендентов на работу с этим списком. Но и в этом случае риски слишком велики. А что, если мы вдруг поссоримся с одним из тех директоров, что сейчас верой и правдой на нас работают? Разное случается, из-за чего человек может серьёзно обидеться. Слишком мало платим с его точки зрения за ту огромную работу, что он проделывает. Рано на пенсию отправили, на его взгляд… Или просто ОБХСС прихватит его на горячем и напугает, так что он нам даже об этом не скажет. А в этом случае, у него под рукой окажется список со всеми нашими врагами. И использовать его можно разными вариантами, ни один из которых нам точно не понравится.

— Верно, товарищи, — сказал Сатчан, — мне совсем не нравится такой вариант…

— Ну а что тогда делать, как решить этот вопрос? — озадаченно посмотрел на Мещерякова Захаров. Но я успел предложить вариант до того, как Мещеряков сам что-то придумает. Не выглядел он сейчас как человек, способный родить что-то дельное, уж больно был подавлен после выволочки от Захарова:

— Этот список, постоянно обновляющийся, должен быть лично у товарища Мещерякова. И кто-то, кому он доверяет, должен регулярно посещать отделы кадров подчиненных нам предприятий, будучи каким-то образом так представленным там местным директором, чтобы ему давали ознакомиться со всеми претендентами на открывшиеся вакансии.

После небольшой паузы, Мещеряков согласно кивнул:

— Согласен, товарищи. Исходя из всего сказанного, это самый надежный вариант.

На этом совещание мы завершили и поспешно разошлись. Это не вечер пятницы, когда стол заставлен едой и напитками, и все хотят расслабиться. Понедельник — день тяжелый.

Уезжали с «Полета» мы задумчивые.

— Мещеряков тебе очень признателен, что прикрыл его от гнева Захарова, по нему видно было, — сказал Сатчан, выруливая с завода на улицу.

— По нему это слишком хорошо видно было, так что Захаров тоже в курсе. — усмехнулся я.

— Да ладно, все свои. Захаров тебя уважает, так что наверняка считает, что раз ты прикрываешь Мещерякова, значит, не так и страшно он и облажался.

— Надеюсь, так оно и есть. Главное, чтобы не вообразил, что мы с Мещеряковым какие-то свои отдельные дела имеем.

— Да ладно! Все же видят, как ты на пользу общего дела работаешь, — не согласился с моими опасениями Сатчан.

Ну, в принципе, наверное, я перебарщиваю со своими опасениями, взращёнными в 1990-х, когда возможно было все. Все предавали направо и налево, и разумные руководители постоянно были вынуждены прикидывать возможности таких комбинаций, не доверяя вообще никому. Времена сейчас намного более бесхитростные…

Попросил Сатчана подкинуть меня до спецхрана. Надо побольше материалов собрать вперед, и обработать их…

— Ты как сегодня, на тренировке будешь? — спросил меня Сатчан, высаживая, — а то в пятницу прогулял…

— День непростой был, забегался, — сказал я, вспомнив и про анонимку, и про непростой разговор в КГБ. — Но теперь не буду пропускать, а то тренер наш скоро аж на две недели пропадет.

— Марат куда-то уезжает? — удивился Сатчан.

— Он говорил, ты забыл, наверное. Повезет свою девушку, Аишу, вместе с родителями, в Ленинград, показывать город, в котором началась великая революция. Им это очень интересно. Как и то, что это бывшая столица великой империи. На две недели.

— А… Ну тогда ты прав, июньские тренировки надо все доходить…

Попрощались, и я пошел в спецхран.

Вернулся домой, смотрю, на трехканальнике записка лежит. Похоже, Ирина Леонидовна окончательно сменила гнев на милость, вспомнив, что вовсе не Галия, а я зарабатываю те деньги, что ей регулярно платят. Поздновато, но все же приятно…

Записка оказалась от Марата — сегодня тренировки не будет, он возится с тренером, у того какие-то проблемы.

Покачал головой, жалко, если что-то серьезное… Тренер у них мужик заслуженный, и Марат о нем очень хорошо отзывался пару раз.

Набрал тут же Сатчана, предупредил, что сегодня некуда вечером спешить. Потом вздохнул, и, с тоской глядя на холодильник, сходил к Мартину, и его предупредить. Его на месте не было, но Альфредо сказал, что он в магазин пошел, и он ему передаст, когда Мартин вернётся, что тренировка отменяется.

Голоден я был очень, так что, вернувшись, разогрел себе ресторанное жаркое, которого нам Брагины вчера с собой дали целую миску килограмма на полтора. Отбиться не удалось… Ну вот, пригодилось, Галие вчера вечером не пришлось ничего готовить на начало недели. Глянул на часы — раз тренировки не будет, то вполне успеваю встретить ее с работы. Доел быстро и поехал — сюрприз устрою любимой… Она говорила вчера, что сегодня никаких сьемок не будет, проведет весь день на работе…

Внутрь ССОДа заходить не стал. К чему мне суетиться там на входе? Предъявлю если корочки Верховного Совета, то пропустят, конечно, но боюсь, вахтер начнет начальство обзванивать в панике. Вдруг проверка какая, если не предупредит, его потом вздернут… А когда после выяснится, что просто Ивлев к жене приезжал, то начальство, что пило валидол в ожидании так и не состоявшейся проверки, злобу к Галие затаит. Объясняй потом, не объясняй, что ничего такого не хотели, осадочек останется. И я считаю, начальство будет в своем праве. Все мы люди, и нечего дополнительный переполох устраивать людям, у которых и так каждый день тот или иной аврал по звонкам сверху.

Так что спокойно дождался жену на входе, пристроив машину в сотне метров от него, и был вознагражден ослепительной улыбкой, появившейся на ее лице, когда она, выйдя с проходной, подняла голову и меня увидела. Лучший способ понять, любит тебя женщина или нет, поймав ее так внезапно, сразу все по эмоциям на лице будет видно, что она к тебе испытывает. Не то чтобы у меня были сомнения, нет, но получить такое подтверждение все равно было приятно…

Больцано, Италия

После окончания смены Вито быстренько переоделся, стараясь не выпускать Алонзо из виду. Тот тоже особо не задерживался, явно куда-то торопясь, побалагурил буквально пару минут с приятелями и вышел во двор, направляясь к своей машине.

Вито быстро вышел за ворота фабрики, отметившись у охраны на проходной, сел в свою машину, припаркованную неподалёку в переулке и стал ждать.

Машина Алонзо показалась почти сразу, Вито аккуратно пристроился следом.

Алонзо ехал уверенно, почти нигде не задерживаясь. Остановился один раз возле пекарни, купил какой-то сдобы и снова поехал, направляясь в сторону от Больцано куда-то в горы. Вито, недолго думая, отправился за ним следом, стараясь держаться на расстоянии, чтобы Алонзо не заметил слежку.

Если чутье меня не подводит, то сегодня я, наконец, получу необходимые сведения для шефа, — предвкушающе думал он, четко помня, что живет Алонзо в Больцано, а значит, едет точно не домой. Или же снова будет пустышка и едет он к очередной своей пассии, а я кроме недовольства шефа ничего не получу, — появилась в голове мрачная мысль.

Почти доехав до Терлано, небольшой деревушки недалеко от Больцано, Алонзо свернул на проселочную дорогу, ведущую наверх в горы.

Увидев это, Вито воспрял духом. Он неплохо знал эту местность. Дорога, на которую свернул Алонзо, вела к разорившейся ферме. Там уже несколько лет никто не жил и делать там Алонзо было совершенно нечего. Ну, или же он крутит роман с замужней и поэтому встречается с ней в безлюдном месте, — пессимистично шепнул внутренний голос, снова заставив помрачнеть.

Доезжать до самой фермы Вито не стал, чтобы не обнаружить себя случайно. Оставив машину на обочине, он прошел к бывшему дому фермера напрямую через старый заброшенный виноградник.

Спрятавшись за кустами, он осмотрелся. Ферма уже не выглядела такой заброшенной, какой он запомнил ее, побывав здесь несколько лет назад после того, как фермер с семьей уехал куда-то на юг. Окна в хозяйском доме больше не были заколочены, двор был чисто выметен, а у большого амбара он заметил с удивлением Алонзо, который как раз передавал коробку, подозрительно похожую на фабричную, двум мужчинам, которые с деловым видом занесли ее внутрь амбара. Алонзо же, загнав машину под большой навес неподалеку, зашел за ними следом.

В Больцано Вито возвращался с ликованием. Вот оно, наконец-то! Это точно то, что мы ищем, — думал он. Хоть бы Ринальди оказался на месте, — мелькнула тревожная мысль. Хотелось отчитаться начальнику как можно скорее, чтобы он сообщил клиенту, а тот предпринял необходимые действия по задержанию воров. Возвращаться надолго на конвейер он не имел ни малейшего желания… Если все будут действовать оперативно, и его подозрения подтвердятся, завтра последний день его работы на этой чемоданной фабрике!

Прекрасно пообщались с женой по дороге домой. Галия с энтузиазмом рассказывала обо всем, что происходит у них на работе. Как хорошо все же, что приняли в свое время решение ее трудоустроить. Да, загружена. Да, приходится осваивать много нового. Но зато глаза горят, настроение отличное, энергия бьет через край.

Домой заходили в великолепном расположении духа. Однако в квартире нас ждал сюрприз. Вместо Ирины Леонидовны обнаружили Загита, в одиночку занимающегося нашими мальчишками.

— О, хорошо, что вы уже пришли, — обрадовался он. — Ирина Леонидовна срочно уехала, у Ксюши роды начались,

— Ой, мамочки! — схватилась за голову Галия.

— Отличная же новость, — сказал Загит удивленно. — Давно уже пора. Ирина Леонидовна уже предлагала ее положить в больницу на всякий случай, а тут раз и на скорой увезли…

— А Иван уже знает? — спросил его.

— Да, — кивнул тесть. — Ирина Леонидовна первым делом ему на работу позвонила, а потом побежала Ксюше помогать вещи для роддома собирать.

— Здорово-то как, — не могла успокоиться радостная жена. — Будем теперь вместе с малышами возиться. Хоть бы все хорошо прошло у Ксюши. А то поздновато роды у нее начались, уже вторую неделю перехаживает. Волноваться уже начали. Интересно, кто у них будет, мальчик или девочка? — скакала жена с темы на тему.

Я с улыбкой смотрел на нее. Галию так взбудоражила новость, что места найти себе не могла, хваталась то за одно, то за другое. А меня больше заботила ситуация с няней. Понятно, что Ирина Леонидовна теперь не сможет нам помогать. У нее свои заботы через несколько дней домой приедут из роддома. Надо срочно созваниваться с Валентиной Никаноровной и просить ее выйти к нам на работу пораньше.

Не откладывая, сразу пошел звонить новой няне. Объяснил ей наши изменившиеся обстоятельства и попросил приступить к работе как можно быстрее, если есть такая возможность.

— Не волнуйтесь, Павел. Никакой проблемы нет. Я, конечно, рассчитывала, что первые пару дней буду заниматься детьми в присутствии кого-то из вас, чтобы они быстрее привыкли, но ничего страшного. Не такой еще у них возраст, чтобы это было прямо вот необходимо. Думаю, мы сможем с ними найти общий язык и самостоятельно, — успокоила меня Валентина Никаноровна. — Раз обстоятельства так сложились, значит, начнем работать пораньше. Если нужно, завтра утром уже могу приступить.

— О, прекрасно, спасибо вам большое за понимание! — поблагодарил я ее, вздохнув с облегчением. — Завтра начать было бы просто чудесно. Кстати, завтра дома будет отец Галии, — взглянув на Загита, увидел его утвердительный кивок, — он очень много помогает нам с мальчишками, сможет все подсказать и помочь, если будет нужно.

— Тогда договорились. Завтра в восемь утра я у вас, — подтвердила Валентина Никаноровна, и мы попрощались.

Фух, ну и отлично. Жизнь-то налаживается. Тогда Ирине Леонидовне за полный июнь заплачу, что там уже осталось, раз сегодня уже 25 число… А ей приятно будет. Авось, по-хорошему расстанемся, без обид. Соседи, все же.

Звонок в дверь. Иду открывать побыстрее, чтобы малышей не разбудили. А то звонок, конечно, у нас специально приглушен, но некоторые любят трезвонить по несколько раз, если хоть немного задержишься. Ну и малые спят по-разному, иногда и негромкий звук способен их разбудить.

Открываю, на пороге щуплая девушка, скорее подросток, лет шестнадцати, с огромным красивым букетом роз. Штук двадцать пять, не меньше.

— Для Галии Ивлевой, — как-то взволнованно говорит она, смешно морща лоб.