Ревизор: возвращение в СССР 34

Глава 12

Верховный Совет, Москва.

До Соловьева только на лестнице дошло, что он такое услышал в кабинете у Кротова, что его царапало изнутри, не на шутку тревожа. Вот оно… Фраза, небрежно оброненная капитаном: «Ненавидит она его за то, что он в Кремль своих друзей затянул, а ее не позвал». Получается, он сейчас по поручению Третьякова копает против человека, который не только сам в Кремле работает, хоть и на полставки, а еще и друзей-студентов своих туда сумел устроить… Какие связи надо иметь, чтобы в восемнадцать лет друзей в Кремль устраивать? Вопрос, не требующий ответа.

Подстава, какая это все подстава! Как же невовремя уехал в отпуск Румянцев… Уж он-то, наверное, сумел бы все же достучаться до Третьякова. Тем более, он может знать об Ивлеве намного больше, чем ему самому пока что удалось выяснить… Что-то, что полковника бы смогло убедить, в конце концов, с ним не связываться.

Возникла мысль поискать Румянцева в Ленинграде. Полковнику он наверняка оставил телефон, по которому его можно найти. Может, придумать что-то, чтобы Третьяков дал ему этот телефон? Ему он его не оставил, видимо, чтобы не вздумал старлей трепать нервы майору во время отпуска по пустякам. Но что придумать?

Вздохнув, он поехал к особисту в Верховный Совет. Поручения полковника в любом случае надо выполнить полностью.

Игорь Васильевич встретил его на проходной, и провел к себе. Пока шли по коридорам, они молчали. Но когда зашли в кабинет, Логинов спросил его:

— Чем обязан?

— Ивлев Павел Тарасович, 1955 года рождения, референт Президиума Верховного Совета.

— Знаю, знаю такого. Крепкий орешек.

— Что вы имеете в виду? — спросил Соловьев.

Логинов как-то странно замялся, а потом сказал, такое впечатление, вовсе не то, о чем думал:

— Ходят слухи, что одному из наших чиновников очень крепко влетело, когда он молодого да раннего решил по-свойски нагрузить так, чтобы он свету белого не видел. Без фамилий…

Фамилии Соловьев и сам не хотел слышать. Он был тверд в своем решении максимально формально выполнить это поручение полковника, его угнетали стены Кремля, нависшие над ним. Казалось, если он тут задержится, они раздавят его, как наглую мошку, залетевшую туда, куда ей по статусу не положено.

— Значит, какого-то негатива у вас на него нет?

На лице своего собеседника Соловьев отчетливо видел то выражение, которое было у него самого — он понял, что Логинов сам боится связываться с Ивлевым. Это пугало…

— Нет, никакого негатива нет. — наконец, ответил Логинов.

— Прекрасно! Огромное спасибо за уделенное мне время!

Дом Ивлевых, Москва.

Успокоившись по поводу радио, вспомнил про гребенки. Взял шило, отвертку, шурупы, и пошел их устанавливать. Привык уже как-то без шуруповерта и электродрели работать, да и есть что-то в такой ручной работе успокаивающее. Ничего не жужжит, не шумит, делаешь все медленно, но верно… Главное, шило поглубже воткнуть, чтобы шуруп легче в дерево заходил. И молиться, чтобы под краской сучка не оказалось…

Начал со своего кабинета, а потом пришел в гостиную, где Валентина Никаноровна готовила детей к прогулке на улицу. Дождался, когда она освободит место у окна и сразу же туда и пробрался.

— А что это вы делаете, Павел? — ожидаемо спросила она.

— Это ограничители для окон, чтобы дети, даже когда подрастут, не смогли их сами открыть. Вот сейчас я установлю, вы сами сможете и проверить, как это работает. Либо сходите в мой кабинет прямо сейчас, там уже все установлено. А я пока за парнями присмотрю.

— Ничего страшного, я подожду, пока вы здесь их установите. Да и дети ваши, посмотрите, с каким интересом на вас смотрят.

Да что дети, даже Тузик бросил прежние собачьи дела и уставился на меня и мои инструменты… Усмехнулся и приступил к работе. Но сначала пришлось снять с подоконника пригревшуюся на солнце и уснувшую Панду. Кошка не желала просыпаться, и обвисла в моих руках, как тряпка, пока я на стул ее переносил.

В общем, устроил для всех шоу. Когда закончил, Валентина Никаноровна подошла, все проинспектировала и сказала:

— Да, Павел, приятно отметить, что Галия за вами, как за каменной стеной. В таком возрасте так заботиться о безопасности малышей… Мне бы в этом возрасте такое и в голову вообще бы не пришло…

Приятно такое слышать, конечно. Будь мне действительно восемнадцать лет, небось, зарделся бы весь от смущения, как маков цвет. А так — учтиво кивнул генеральше за комплимент, и помог ей вынести малышей на улицу. Детей на улице была прорва, нашествие соседских ребятишек так и продолжалось, но за своих я был спокоен. Едва увидев, как мы выходим, ко мне рванул Родька все с той же «главной» красной повязкой на рукаве и взял шефство над моими малышами. Я, в свою очередь, дал ему упаковку жвачек Wrigley, прикупленных как-то в Березке на всякий случай. У меня их полно было, угощал я его не каждый раз, но считал, что так точно будет надежнее. Даже если сам куда побежит, построит младших патрульных, чтобы присматривали за тем, чтобы никто моих деток не обидел из пришлых. Няня — няней, а дополнительный контроль никогда не помешает. Почешут пацаны на четвереньках в разные стороны от песочницы — как пожилая генеральша за обоими уследит?

Ну ладно, на остальные окна гребенки сами себя не прикрепят…

Москва. Центральная студия документальных фильмов.

Режиссёр Шапляков вышел от старшего редактора, радостно насвистывая. Все, реклама грузинской газировки утверждена. Главная проблема для выезда группы на съёмки в Болгарию устранена. Директор ему прямо сказал, что пока с газировкой не разберется, ни в какую Болгарию никто не поедет. Так, осталось зайти к директору, рассказать о том, что Борис Александрович все одобрил.

Он с симпатией подумал о Галие. Как же они недооценили хрупкую брюнетку, когда она впервые появилась на пороге их студии! Думали, совсем зеленую девчонку над ними поставили, чуть ли не оскорбление. А оказалось — благословение. Шапляков хмыкнул — прямо хоть стихотворение сочиняй, такая рифма интересная получилась…

Да, Галия… Это ведь она сама явно придумала про Болгарию и советские курорты, никто ей такую тему не давал в ССОДе. Это стало ясно, когда она попросила не ссылаться ни на нее, ни на ее начальницу по этой идее. Он и не ссылался — завернул директору, что это предложение от ССОД, а кто там конкретно инициатор, он без понятия. Задумка сработала, идею фильма директор предварительно одобрил и никуда перезванивать не стал. А дальше всего-то нужно было свести между собой две бухгалтерии, их и ССОД, и дело о выделении фондов пошло. Он понятия не имел, на кого в ССОДе вышла местная бухгалтерия, но все было там тоже одобрено.

В принципе, эта сьемка в рекламе газировки была попыткой с его стороны частично расплатиться с Галией, ведь актеру полагается гонорар. Но, как оказалось, девушка весьма профессионально себя вела, что с удовлетворением отметил оператор, и с рекламой справились неслыханно быстро. Тот факт, что Борис Александрович одобрил сразу три из пяти предложенных рекламных плакатов, и отснятый ролик целиком, говорил сам за себя. Не всегда удавалось при помощи профессиональных актрис выйти на утверждение и одного из пяти. А уж сколько раз приходилось переснимать ролик частично или полностью…

Болгария, Сочи, Ялта… Так интересно он июль еще никогда не проводил… Я и так люблю свою работу, а при таком раскладе ее можно вообще обожать… — радостно подумал он.

А самая хорошая новость — ему сообщил местный особист, что с ними не отправят никого из КГБ. Все уже раньше выезжали за рубеж, обошлось без эксцессов, группа маленькая, переводчика в социалистической Болгарии предоставит дружественная им студия научно-популярных и документальных фильмов. Особист доверил лично ему присматривать за тем, чтобы все вели себя разумно и сдержанно. Не в первый раз такое, уже ездил так однажды в Венгрию пару лет назад. Даже у КГБ нет столько людей, чтобы закрывать все поездки советских граждан за рубеж, приоритет отдают большим группам и капиталистическим странам. А значит, в их конкретном случае, будет можно несколько расслабиться. Но не чрезмерно — нет никаких гарантий, что никто в группе не является стукачем. Стоит попасть на стол особисту двум разным отчетам об их поездке, как о всяком доверии с его стороны придётся забыть…

После похода к директору нужно будет собрать своих и сообщить хорошие новости. А также позвонить Галие на работу — пусть тоже готовится к поездке. Как хорошо, что и у них, и в ССОД все проверки на выезд максимально облегчены, и они быстро смогут выехать. А то бывает, что какой-нибудь обычный инженер месяцами ходит, проходя всевозможные собеседования для выезда в качестве туриста… Их ситуацию облегчает то, что едут они по работе.

Италия, Больцано.

Тарек сидел в ресторане, в котором они договорились встретиться с комиссаром полиции, и вспоминал захват подпольного цеха по производству чемоданов. До назначенной встречи было еще минут двадцать, Тарек специально пришел пораньше, чтобы спокойно подумать, не отвлекаясь на сотрудников и дела фабрики.

Когда полиция увезла всех работников подпольного цеха, комиссар дал возможность Тареку с главным технологом осмотреть производство. Они ходили по примитивному на первый взгляд цеху и удивлялись. Во-первых, там было уже несколько, хоть и простеньких, но станков. Причем на разные операции. Во-вторых, только часть комплектующих были похищена с фабрики «Роза Росса». Почти половина деталей были явно собственного производства.

То есть, еще немного, буквально несколько месяцев, и недобросовестные конкуренты могли начать делать продукцию полностью самостоятельно, — подумал Тарек. — Очень вовремя мы их раскрыли, иначе урон бизнесу мог быть намного больше. Но это в целом тревожный сигнал, — продолжал размышлять он. — Сейчас просто повезло, что организатор подпольного цеха, судя по всему, имел ограниченные финансы, но если бы у него было хорошее финансирование… — Тарек даже вздрогнул от этой мысли. — Да, тогда все было бы намного сложнее…

Больше всего его раздражало, что вся техническая документация оказалась в наличии у злоумышленников. Это означало, что на его фабрике очень серьезные проблемы с безопасностью. В этот раз они документацию вернули, но вряд ли так будет везти все время. Надо срочно принимать меры, — решил Тарек. — Концентрация всех ресурсов на расширении бизнеса была ошибкой. Вопросы безопасности нельзя откладывать на потом.

Ну и очень хороший вопрос — а кто вынес техническую документацию с фабрики? Пока что полиция задержала только двух человек — Алонзо и его сообщника со склада. Но оба они не имели доступа в офисные помещения. Значит, на его фабрике, прямо в офисе, есть еще, как минимум, одна крыса… Эх, нужно снова звонить детективу Ринальди и ставить перед ним новую задачу.

Комиссар полиции появился в ресторане точно к назначенному времени. Тарек мысленно усмехнулся, отметив это. Наблюдая за итальянцами, он заметил, что пунктуальность у них прямо пропорциональна степени заинтересованности в определенном человеке. Чем более выгоден контакт с кем-либо, тем меньше время опоздания итальянца на встречу. Отношение ко времени в Италии и в Ливане было, на самом деле, схожим. Тарек привык к опозданиям и задержкам и относился к ним философски. Ему просто было забавно наблюдать, как по мере роста успешности его бизнеса в Италии постепенно сокращается время ожидания итальянских партнеров и посредников. Вот оно, истинное мерило успеха, — с иронией подумал он, вставая и здороваясь с комиссаром.

Они сначала немного поговорили о последних новостях, комиссар посетовал, что засада на ферме не дала результата, а потом Тарек перешел к вопросу, который его интересовал.

— Комиссар Марино, а что будет с оборудованием из подпольного цеха? Его уже куда-то вывезли? — поинтересовался он

— К чему такие формальности? Зовите меня просто по имени, Франческо.

— Тогда и вы зовите меня Тареком, — улыбнулся ливанец. Комиссар явно хотел развить их отношения до дружеских. Тем более что и счет его он тоже оплатит. Не помешает.

— Отвечая на ваш вопрос, Тарек. Нет. Пока все осталось на месте, — ответил комиссар полиции. — Следствие еще не закончено, и место преступления должно оставаться нетронутым. Вдруг понадобится провести новые следственные действия.

— Поймите меня правильно, — начал говорить Тарек, — оборудование с этого преступного производства меня очень беспокоит. Не хотелось бы, чтобы оно попало в руки очередных злоумышленников. Ведь тогда все наши усилия пойдут прахом. Я очень заинтересован, чтобы этот подпольный цех не имел ни единого шанса снова начать работать, а для этого, на мой взгляд, он должен быть уничтожен.

— Понимаю вас, Тарек, — энергично закивал в ответ комиссар, — но это совершенно невозможно. У меня, да и у всего нашего отделения полиции, будут очень большие неприятности, если с уликами с места преступления что-то случится. Все станки и материалы на этой заброшенной ферме должны быть в целости и сохранности, пока не будет вынесен судебный приговор, и мы не закроем дело.

— А что будет после вынесения приговора? — поинтересовался не очень довольный полученными новостями Тарек.

— А вот тогда, Тарек, — хитро прищурился комиссар, — когда средства преступного производства будут в соответствии с приговором конфискованы, они будут выставлены на аукцион. Я вам обязательно сообщу, когда это произойдет, и вы сможете купить все, что потребуется, буквально за гроши. Думаю, что большого числа желающих на этот лот в нашем городе точно не будет. Вы не представляете, по насколько смешным ценам часто все уходит…

— Это хорошая новость, — одобрительно кивнул комиссару Тарек. — Мы обязательно в этом аукционе должны поучаствовать. Но можете сказать, Франческо, когда примерно это будет? Сколько нужно ждать?

— Точно сказать не могу, — развел руками комиссар полиции, — здесь многое не от меня зависит, сами понимаете. Обычно на все процедуры по криминальному делу такой сложности уходит два-три месяца. Много арестованных, преступная деятельность велась как в городе, так и за его пределами. Смешанная юрисдикция…

Тарек при этих словах задумался. Подпольный цех в глуши, — рассуждал он, — охрана там минимальная и контроль за ней тоже. Наверняка полицейские не будут особо усердствовать, а значит через пару месяцев мы рискуем не обнаружить там и половины оборудования и материалов, все растащат. Этот вопрос нельзя оставлять без внимания. Тем более, что этого загадочного Марио, что организовал этот криминальный бизнес, так и не поймали. А если он наймет кого-то выкрасть оборудование, чтобы продолжить дело?

— У меня к вам будет две просьбы, — обратился Тарек к комиссару.

Тот заинтересованно кивнул. Комиссар Марино очень хотел быть полезным этому успешному бизнесмену, прекрасно понимая, какие выгоды это может ему сулить в будущем. Зарплата полицейского комиссара не слишком велика, а большое семейство требует постоянных расходов, — мысленно вздохнул он.

— Во-первых, я бы хотел снова наведаться в этот цех с главным технологом фабрики и осмотреть там все детально, чтобы точно знать, что нам нужно будет выкупить на аукционе. Вдруг там вообще один хлам и нет смысла за него бороться, — скептически добавил Тарек. А во-вторых, — продолжил он, — если там все же окажется что-то ценное, то я бы хотел организовать дополнительную охрану этого цеха, пока судебный приговор не будет вынесен. Я доверяю местной полиции, но, полагаю, вы согласитесь, что осторожность в таком деле лишней не бывает.

Комиссар согласно кивнул на эти просьбы с важным видом.

— Уверен, мы сможем это организовать для вас, — сказал он, мысленно потирая руки.

Обе просьбы для него особой сложности не представляли. Визит на ферму вообще не проблема. Как и охрана, собственно. Хочет бизнесмен потратить деньги, чтобы несколько человек дополнительно дежурили на ферме, так зачем ему мешать. А с провинциальной полицией я легко договорюсь, — думал комиссар, — они только рады будут…

МГУ, экономический факультет.

Самая напряженная пора учебного года — экзаменационная сессия — завершена. Теперь все внимание переключено на абитуриентов, студентов в учебном корпусе уже и не сыскать… И все возникающие проблемы касаются абитуриентов и вступительных экзаменов.

Но звонок, раздавшийся у декана Андреева, стал исключением. Проректор по науке Моложаев стартовал с места в карьер раздраженным голосом:

— Виктор Афанасьевич! Звоню по поводу X Международного фестиваля молодежи и студентов в Берлине. Просмотрел я, значит, список студентов, которых мы посылаем, и что я вижу? Вернее, что я не вижу? Почему вы не включили того студента, за которого просил второй секретарь Захаров? Надо же думать, что он после поездки ему расскажет, как мы о нем заботимся, а нам положительное отношение такого важного человека совсем не помешает. А если не поедет, а потом от других узнает, что мы много студентов отправили, то может ему рассказать, что про него забыли. А вы не подумали, что потом Захаров может и о какой-нибудь нашей просьбе к нему забыть? Как можно обижать такого человека?

— Но, Валентин Ильич… Все кандидатуры давно согласованы… Не снимать же кого-то из утверждённых…

— Отправьте на одного меньше преподавателя в сопровождение. А то иногда у нас поездки студентов выглядят так, как будто это поездки преподавателей. Сопровождающих больше чем студентов… И не спорьте — это указание лично ректора. Раз уж вы там расхолаживаетесь по важным вопросам — приходится ему подмечать и исправлять ваши ошибки. Подавайте заново списки, с нужной фамилией…

Да уж, разговор закончился не в той тональности, что могла бы быть приятной для декана.

Эх, оказывается, сам ректор Моложаеву втык сделал. Вот почему он так на меня коршуном налетел. Но кто бы мог подумать, что такая буря поднимется из-за простого студента… Ну да, по факту непростого, это у меня получается, глаз замылился. Есть этот Ивлев, учится и учится. В Кремле работает, да и пусть работает. На радио выступает — вообще хорошо. В «Труде» печатается — тоже здорово для факультета. Во все отчетности по науке молодежной и по идеологической работе его достижения включаем. Выглядит красиво. Действительно, получается, ошибся я. Разве много таких же студентов у нас в МГУ, да еще и таких, за которых второй секретарь лично звонил и просил позаботиться?

Набрал по телефону Эмму Эдуардовну, которая как раз и курировала всю подготовку к этой поездке. Но она не сняла трубку.

— Клара Львовна! — крикнул он в открытую дверь, — найдите мне Гаврилину срочно! Может, в буфет пошла, сбегайте туда за ней. Нет там, поищете… Короче, поищете везде…