Ревизор: возвращение в СССР 34

Глава 11

Москва, дом Ивлевых.

Галия собрала мне быстренько гостинцев, чтоб не с пустыми руками в гости идти, прихватил к ним еще бутылку армянского коньяка и пошел к Алдониным. Жена осталась дома. У нее причина уважительная — дети маленькие.

Решил для себя, что долго сидеть не буду. Скажу, что завтра на работу и все такое. Но, зайдя в квартиру к соседям, понял, что этот аргумент не прокатит и задержаться придется. У Ивана дома был по ощущениям весь подъезд. Стояло несколько сдвинутых вместе разнокалиберных столов, за которыми сидела целая толпа народа. Вручил Ивану коньяк, а Ирине Леонидовне передал сумку со снедью и начал со всеми здороваться. А с некоторыми и знакомиться, знал по имени не всех. Мне шустренько нашлось место рядом с нашим старшим по подъезду Марком Евгеньевичем. Откуда-то появилась чистая тарелка и вилка. Мне налили штрафную и потребовали тост.

— Ну, Иван, чтобы сын только счастливые минуты тебе в жизни доставлял! И чтобы жена тебя еще порадовала и новым сыном, и дочуркой!

А мысленно пожелал, не озвучивать же эти мысли вслух, чтобы Иван поменьше стал пить. Чтобы стал самостоятельнее от собственной матери, а как иначе, если у него теперь свою полноценная семья? Чтобы в целом начал вести себя больше как зрелый мужик за тридцать. А то вечно весь в сомнениях ко мне или к кому еще приходит советоваться. Я так понял по косвенным признакам, что, когда я перестал ему конкретные советы давать, он еще кого-то нашел, вместо меня, кто разрешает себе плешь проедать.

Тост мой был встречен троекратным «ура!», вполне может быть и что оценили его краткость, и веселье понеслось дальше. Праздник получился очень душевный. Люди приходили и уходили, одни соседи сменяли других. Все притаскивали с собой что-то из еды, некоторые приходили сразу со своей посудой. И вообще, присмотревшись к столу, понял, что тут вся посуда разнокалиберная. Наверняка Ирина Леонидовна приготовила несколько блюд, а остальное принесли другие хозяйки, с кем о чем договорилась.

Все были очень радостные, поздравляли Ивана совершенно искренне, желая счастья его семье. И правда ведь, если подумать, рождение ребенка — очень светлый повод собраться. Здесь даже малознакомые люди будут радоваться и желать счастья и здоровья малышу и родителям.

Я наслаждался атмосферой праздника и одновременно надеялся, что это событие изменит Ивана и новая ответственность поможет ему возмужать поскорее. Он сидел абсолютно счастливый и невероятно гордый. С воодушевлением говорил о своей семье, о планах. Столько энергии и уверенности во взгляде, хоть и изрядно навеселе. Ни следа его обычной хандры и меланхолии, которая всегда появлялась раньше, стоило ему выпить. Да и Ирина Леонидовна на себя не похожа. Прямо порхает вокруг сына и гостей, такая улыбчивая, довольная.

Хоть бы у них в семье все сладилось, — мелькнула мысль. А то что Ксюша, что Иван, вечно что-нибудь, да отчебучат, не знаешь никогда, что с ними завтра произойдет. Может, ребенок, наконец, уравновесит их характеры и принесет баланс в их жизнь. Так хочется, чтоб в их семье был мир и покой.

Ирина Леонидовна, словно почувствовав мои мысли, вдруг посмотрела на меня и так тепло улыбнулась… Улыбнулся ей в ответ.

Ушел от Алдониных уже за полночь. Гости еще продолжали гулять. Иван не хотел отпускать меня, но пришлось настоять аккуратно, отговорившись учебой и работой.

Зашел тихонько в квартиру. Мои уже давно спали. Сонный Тузик вышел ко мне в коридор, махнул хвостом и снова ушел дрыхнуть. Типа, долг собачий выполнил, хозяина встретил, галочку себе в собачий список добрых дел поставил, можно снова на боковую. Усмехнулся тихонько. Люблю я все-таки собак!

Заглянул в спальню, поцеловал спящих детей и жену, пошел на кухню, заварил себе чаю, погладил Панду, спавшую на подоконнике, и вперед в кабинет работать. Дела сами себя не сделают, да и жалко время на сон тратить. Здоровье в этом возрасте многое позволяет… Жизнь кипит. Успею еще выспаться, потом когда-нибудь…

Больцано, Италия

Марио Скальфаро повезло — хотел ехать, вернувшись из Сицилии, прямо на свой подпольный заводик, но передумал, и отправился вначале к своей подружке в Больцано, Винсензе, секретарше на заводе «Роза Росса». Именно познакомившись с ней четыре месяца назад, он и придумал этот блестящий план — воровать детали с завода, и собирать такие дорогие и популярные сейчас чемоданы на колесиках на продажу. Начал уже потихоньку и своими станками обживаться, чтобы делать разные комплектующие прямо у себя, потому что по мере роста подпольного производства и его аппетитов стало ясно, что такие масштабные кражи неизбежно однажды заметят. Но не успел… От секретарши он и узнал, что его крохотная фабрика разгромлена. Сразу же позвонил подкупленному при начале теневого бизнеса знакомому полицейскому. Тот очень извинялся, что никак не мог предупредить хотя бы его работников, чтобы унесли все и спрятали подальше, просто поступил сигнал на выезд, и он даже не знал, куда именно они едут. И сообщил, что на разгромленном заводе остались в засаде двое полицейских…

Хорошо хоть, что успел перед поездкой забрать последнюю выручку за проданные чемоданы из того салона в Милане, которую держал в сейфе. Но потеряно тоже очень много. Только на станки была потрачена куча денег. Пусть они и примитивные, а бесплатно их всё равно никто бы не отдал. Ну что же, придётся возвращаться с совсем небольшим капиталом на Сицилию, Северная Италия в ближайшие месяцы для него не самое лучшее место…

Но это не значит, что он покончит с этой идеей, товар оказался востребованным, как горячие пирожки. Возможно, на родном острове удастся найти того, кто сможет профинансировать продолжение этого дела… Снова затевать такое производство за свои деньги не стоит…

Производство, конечно, снова будет полностью нелегальным. Значит, придется идти на поклон к мафии. Конечно, как у всякого сицилийца, у него есть выход на мафию. Но тут важно правильно выбрать, к кому идти, перед тем, как обращаться с предложением о сотрудничестве… Есть такие члены мафии, которые тебя самого голым оставят. И даже спасибо за идею не скажут.

К дону его никто, конечно, не подпустит. Консильери тоже плохой вариант — эти ребята такие ушлые, что без штанов тебя оставят, и не заметишь, как это произошло. Скорее всего, лучше найти какого-то капореджиме, о котором хорошо отзываются. Чтобы ценил, что именно к нему пришел, и исправно делился прибылью.

Ладно, денег пока что хватит… Нужно как следует подумать и навести справки… Да, и надо перестать бриться и отпустить бороду. Всё это время, что он занимался подпольным бизнесом в этом северном городишке, где австрийцев было больше, чем итальянцев, он усердно брился, подражая местной моде. А с бородой он будет очень резко отличаться от себя нынешнего. Пусть попробуют по какому-нибудь фотороботу его опознать… Очень сомнительно, что кто-то сможет.

Мафиози, конечно, не очень любят бородатых. Сами максимум усы носят, но не бороду. Но можно объяснить ее своими проблемами с полицией. Да, это еще больше склонит их к сотрудничеству… Хорошая идея.

Винсенза все порывалась завтра пойти на работу, как ни в чем не бывало. Но он ей велел вместо этого просто уехать из города. Не так и трудно будет понять на заводе, откуда в сейфе подпольного предприятия взялась техническая документация по всему производству… Если уже про его крохотную фабрику прознали, то и про нее скоро узнают.

Оставил ей свой адрес, чтобы она не подумала, что он ее бросает. Правда, адрес был вымышленным. Марио умел найти подход к женскому сердцу. Таких, как Винсенза, у него с десяток по всей Италии. И всегда можно завести новую девушку без темного прошлого, за которой точно не придет однажды полиция, прихватив тебя вместе с ней…

С утра поехал к Карнабеде на приборостроительный завод. Он обычно никогда не тянет с моими заказами, да и ничего особо сложного я ему не заказал сделать. С проходной позвонил ему, он пообещал подойти через пяток минут. Я ему сразу и газету постелил на соседнем сиденье, зная, что иначе он на него не сядет, побоится чехол запачкать.

— Вот, держи, на все твои окна, — протянул он мне гребенки.

И только в этот момент я осознал, что сглупил. Ведь у меня много кому такие же нужны, а что-то сразу и не подумал. Ладно, Родька — уже достаточно взрослый пацан, Грише это не надо. Но у бати два орла растут как раз в самом опасном возрасте, когда ручки ловкие, а ума еще не шибко. У Кости Брагина самый что ни на есть подходящий клиент появился, Ларченок… Наверняка ее в детдоме к окнам и близко не подпускали, не удивлюсь, если они там вообще заколочены во избежание неприятностей, а тут пожалуйста, улучи момент и проводи исследования. Так, кому еще надо. О, мои цыгане с их усыновленным Мишкой. У Данченко же самая ситуация, как и с Ларченком у Брагиных… Придут в гости, увидят у меня и обидятся, что хотя бы просто не подсказал, что такие штуковины вообще существуют… А зачем подсказывать, если просто можно заказать побольше, да всех одарить? Матери в квартиру тоже можно превентивно поставить, родит уже скоро, а пару лет пролетят так быстро, что и не заметишь. Тем более у меня уже обширный опыт проживания жизни, во второй раз не удивлюсь, если окажется, что жизнь мелькает перед глазами еще быстрее. Блин, а ведь и у Ивана сын родился… И сколько же мне этих фиксаторов-то надо? Как все эти окна пересчитать по-быстрому?

— Вася, как ты насчет того, чтобы еще штук пятнадцать-двадцать сделать по той же цене? — спросил я автомеханика, пока считал. А то он не поймет, почему я завис…

— Сугубо положительно, — дал он ответ, которого я и ожидал, зная о его хозяйственной натуре, — ты только определись, пятнадцать или двадцать. А то я себе уже и сделал, и поставил на окна. Лишние останутся, мне ни к чему.

— Давай двадцать, — прекратил я считать в уме, и оставил ему сразу три десятки аванса, чтобы развеять любые сомнения. Двадцать мне точно всем на все окна хватит.

Только вошел в квартиру, как затрезвонил телефон. Оказалось, это меня Латышева беспокоит с радио. Думал, еще не так много времени прошло с последней передачи, чтобы я им снова понадобился, но нет, похоже, что ошибся… Быстро время летит.

— Здравствуйте, Александра, — поздоровался с ней. А она сразу перешла к делу:

— Павел, «на ура» восприняли слушатели ваши последние передачи! Много восхищенных писем о вашей эрудиции. Некоторые читатели прямо пишут, что только после этой передачи осознали, почему нам с Западом не по пути. Мы же рабами не торговали, чужие страны не колонизировали…

Ясное дело, что не стал спорить. В двадцать первом веке, конечно, появилось много обиженных на Москву. Мол, захватывали и присоединяли. При этом у таких обиженных не было ни малейшего желания оценивать тот факт, что у присоединенных народов начинал резко расти уровень жизни. Часто за счет самих русских. Ну вот как сейчас в 1970-х те же самые прибалты лучше подавляющей части русских живут. Им для этого и фонды повышенные выделяют, и большие новые предприятия строят, на которых полно высокооплачиваемых рабочих мест. Ну, это точно не традиционный западный колониализм, суть которого в обдирании как липки всех, кто попал в зону досягаемости любого западного народа…

— Я так понимаю, что нужно что-то на похожую тематику? — с улыбкой спросил Латышеву.

— Да. Я уже сказала, что вы что-то про Бельгию хотите рассказать. Заранее одобрили. Только подскажите, какое рабочее название передачи включить в план?

Немного подумав, ответил:

— Про Бельгию — «Свирепый бельгийский колониализм». Но нам же еще одна передача нужна, по сложившейся традиции… О, давайте по той же тематике, раз такая востребованность. Вторая тема будет — «Опиумные войны с Китаем».

Латышева, понял, слегка подвисла. Видимо, понятия не имеет, что такое опиумные войны Великобритании с Китаем. Поспешно сказал, чтобы не расстраивалась, что не понимает, про что идет речь:

— Вторая тема про то, как Великобритания сломила и колонизировала Китай. Очень интересно мне как студенту-экономисту, по тем механизмам, что Великобритания выбрала, чтобы подчинить Китай и экономически, и политически, нанеся китайскому народу невообразимый ущерб…

— Понятно, — со вздохом облегчения сказала журналистка, — а то я, признаться, про опиум только в романах Конан Дойля читала. Не поняла, при чем он тут по такой теме.

Положил трубку, подумав, что по крайней мере, честно призналась, что совсем не в теме. Многие люди очень стесняются признаться, что о чем-то не знают. Ну ладно, это поступок в ее пользу… Она же не историк, и не экономист, вот это и прошло мимо нее.

Сел сразу и обдумать оба выступления. В свое время, когда еще в СССР получал образование, базовые факты засели в голове. А потом в двадцать первом веке еще много что попалось, и к ним присоединилось. Про Бельгию — надо рассказать, как король Леопольд жаждал тоже, как и все другие европейские страны, разжиться в Африке колониями, и под каким предлогом. А потом минут двадцать уже про зверства, использованные, чтобы туго набить его мошну… А по Китаю главное начать с того размера экономики, что у него был на начало девятнадцатого века. Об этом многие — что многие — большинство не знает. Про серебро рассказать, про опиумную экономику… ладно, можно в принципе, без подготовки дополнительной в студию идти. И там, и там — чистые примеры, как ради экономической выгоды европейцев, ими совершались страшные вещи…

Москва, Лубянка.

Соловьеву пришлось выполнять вновь полученный совершенно недвусмысленный приказ от полковника. Он старательно корпел над протоколами прослушки, выписывая факты, свидетельствующие о том, что Павел Ивлев утратил моральный облик, долженствующий приличествовать комсомольцу и советскому гражданину, а потом, когда понял, что уже третью страницу читает, но ничего в голове не остается, встряхнулся и решил съездить в МГУ к капитану Кротову. С ним он еще не виделся, но Румянцев, конечно, пересекался, и отзывался очень одобрительно, как о добротном профессионале.

Представившись, он снова сослался на Румянцева, что вызвало кивок со стороны Кротова.

— Владимир Аркадьевич, я по поводу Ивлева Павла Тарасовича пришел…

— По новой его проверяете? — изумился капитан. — Вот уж вам не скучно… Сколько месяцев назад проверяли… Шесть, семь? И ведь тогда тоже не первый раз уже был…

— Сами понимаете, товарищ капитан, я себе задания не выбираю. Можете что-то сказать про него? В донесениях агентов, может быть, что-то было?

— Да у меня не густо агентов, которые про него что-то могут сказать. Двое всего, парень и девушка. И время сейчас не самое лучшее к ним обращаться. Сессия-то закончилась! Они уже могут быть за четыре тысячи километров, на молодежной стройке вкалывать… Хотя девушка точно не будет этим заниматься, она не из таких. Но к ней по Ивлеву все равно не стоит обращаться…

— Почему? — тут же заинтересовался старлей.

— Ненавидит она его за то, что он в Кремль своих друзей затянул, а ее не позвал. Даже с одной штучкой, что недавно вылетела с учебы, провокацию как-то в его адрес устраивала…

Соловьев попросил рассказать об этой истории, казавшейся многообещающей. Но в конце рассказа приуныл. Все негативные факты об Ивлеве оказались опровергнуты, что подтверждено итогами проведенного комсомольского собрания.

— Так что сжато скажу так — Ивлев ответственный гражданин, порядочный семьянин, отец двоих детей. Прекрасно зарекомендовал себя в рядах советского комсомола, в частности, участвовал в деятельности «Комсомольского прожектора», кандидат в члены Компартии. В данный момент перевелся успешно на третий курс, активно продолжает сотрудничать с комсомолом. В частности, секретарь комсомольской организации МГУ Гусев создал комсомольскую группу для разбора писем, которые приходят Ивлеву в редакцию газеты «Труд» и по итогам его выступлений на радио.

Немного поколебавшись, Соловьев сказал:

— Можно с вами посоветоваться, как с опытным человеком? Так бы я к Румянцеву пошел, но он сейчас в отпуске.

— Спрашивай, старлей, я тоже был старлеем когда-то, так что тебя не съем.

— Как вы считаете, если вы уверены, что ваш начальник делает что-то очень неправильное, но он вас не слушает, то что можно сделать, чтобы его остановить? Чисто теоретически…

— Само собой теоретически, — хмыкнул Кротов. — Ну что можно сделать? Только пойти к его начальнику с этим вопросом. Но это пан или пропал. Его начальник должен быть разумным человеком, который не отдаст тебя непосредственному начальнику на растерзание после такого. И ты должен быть уверен, что твой начальник действительно ошибся.

Соловьев поблагодарил его, и ушел.

Кротов, проводив своего гостя, задумался над тем, что понял во время его визита.

Итак, снова началась какая-то возня вокруг Ивлева. Которому он помог поступить, выставив его агентом перед приемной комиссией. На деле — это был способ покрепче привязать к себе сделанным одолжением Павла Сатчана. Он далеко пойдет, и точно окажется ему однажды в чем-то полезен.

Что получается — полковник, заменивший Воронина, явно не совсем компетентен, по мнению самого пришедшего к нему Соловьеву. Может, вообще намеревается сыграть грязно — что-то подбросить Ивлеву? Валюту, порнографические журналы, а то и антисоветскую литературу… Иначе с чего бы так старлей встревожился?

Или Соловьев просто хорошо понимает, что позиция Ивлева в Верховном Совете имеет серьезные риски для любых действий против него, даже проводящихся формально и в рамках закона? Тоже верно, на самом деле. Интересно, знает ли он, что Ивлева недавно рекомендовали в партию два очень серьезных человека? Каждый из них сам по себе тяжеловес, а уж вместе… Похоже, что Соловьёв об этом без понятия. Сам Кротов об этом не мог не узнать, тесно общаясь с членами парткома, потрясенными фигурами тех, кто рекомендовал в партию Ивлева, но Соловьеву не сказал. Почувствовал, что можно разыграть какую-то выигрышную для себя комбинацию. В таких случаях он всегда брал паузу, чтобы ее обдумать. Если ничего не придумает, то можно просто будет позвонить Соловьеву и сказать, что вспомнил о поручителях Ивлева… Тот небось трубку уронит, когда фамилии услышит, но будет ему очень признателен…

Эх, было бы неплохо предупредить кого-то из поручителей, что Третьяков копает против их протеже, чтобы самому заручиться поддержкой от них в будущем. Но нельзя, слишком опасно, если в комитете узнают, то выкинут в отставку без пенсии. Впрочем, если Захаров и Межуев так настроены на то, чтобы толкать Ивлева наверх, что поручились за него, то какой-то полковник серьёзной помехой для них не станет…

Ладно, за пределы комитета эту информацию нельзя выносить, но в пределах-то можно? Начальником над Третьяковым генерал Комлин. Как раз тот тип начальника, что поймет такой звонок… И главное, что они прекрасно знают друг друга. Учитывая, чьи дети в МГУ приходят учиться, и что иногда вытворяют, иначе и быть не может…

Спустя минуту он уже нашел нужный номер и набрал его. С генералом его соединили быстро.

— Артем Александрович! Ко мне тут подчинённый вашего полковника Третьякова приходил. Старший лейтенант Соловьев. По его словам, мутит что-то Третьяков против Ивлева. Да, того самого, что у меня на третьем курсе в МГУ и в Верховном Совете работает. Вполне может быть, что Соловьев к вам на прием запишется, вы уж его выслушайте. И меня как-то не спалите, что уже знаете, по какому он вопросу к вам придет…

— Спасибо за информацию, Владимир Аркадьевич! Сам его дергать не буду, чтобы вас не подставить, дождусь визита.

Положив трубку, Кротов удовлетворенно потер ладони. Артем Александрович человек благодарный. В долгу не останется… Не то чтобы ему не нравилось в МГУ. Нравилось. Но Румянцев уже вон, майором стал. Пора и ему к нему подтягиваться… В МГУ он может вплоть до подполковника сидеть. А там уже и на пенсию. И он такими тут связями уже оброс, что кандидатскую защитит без большого напряга и в доценты подастся. Все лучше, чем в относительно молодом возрасте кверху задницей на даче грядки рыть от рассвета до заката на пенсии…