Ревизор: возвращение в СССР 33

Глава 17

Швейцария. Давос.

— Слушай, сын, — подсел к Фирдаусу ближе Тарек. — Я этот патент Амалю отдал. Но шурин твой там в доле, как и на «Роза Росса»! — поспешно добавил он. — Понимаешь, чует моё сердце в Ливане что-то очень серьёзное назревает, и фруктовый бизнес Амаля скоро закончится. Я-то уже полностью переориентировался на чемоданы, а Амаль очень скоро может остаться без своих ливанских поставщиков. Ему в любом случае надо было начинать какой-то новый бизнес. Я и предложил ему тоже заняться производством и отдал ему патент на тросточку. Пусть налаживает в Париже производство, пока фруктовый бизнес ещё прибыль приносит, я ему и посоветую, и поддержу, и финансово помогу… Кстати, хорошо было бы ему ещё что-то, кроме этой трости, в производство запустить. Поговори с Павлом, может, у него ещё какие-то идеи есть?

— Это будет отдельное предприятие? — уточнил Фирдаус.

— Когда-нибудь будет, — улыбнулся отец. — А пока большое производство под одну-единственную модель организовывать нет смысла. Ещё что-то надо. Обсуди этот момент с шурином.

— Хорошо, отец.

Узнав, что завтра у нас во дворе планирует быть Захаров, подумал, а надо ли ему знать, что у нас тут такие распри между жильцами из-за детской площадки? Ещё испугается такого побочного эффекта…

Набрал Сатчана.

— Слушай, тут мысль в голову пришла, — начал я. — Давай, не будем завтра говорить Захарову, что от детского городка шума много? Это всё достаточно субъективно. То была тишина во дворе, как в морге, а то дети появились. Я вот, например, уже и привыкать начал… И вообще, зачем нам такая антиреклама, если мы хотим всю Москву такими площадками усеять?

— Ну, правильно, — подумав, согласился со мной он. — Кстати, встречу завтра у вас во дворе перенесли на вечер! Бортко только сейчас звонил… Часам к шести у вас будем.

— Отлично! Это даже лучше, чем утром, — обрадовался я.

Утром в пятницу перед уходом на работу, жена проговорила вслух план действий на сегодня.

— Значит, сначала поеду к себе, поговорю с Ольгой Вениаминовной, — посмотрела она вопросительно на меня, — а потом поеду на студию.

— Кстати, про что у вас фильм-то будет?

— Про дружбу народов, чтобы минимум две страны было задействовано, — пожала она плечами.

— Вот так, сугубо в общем? Все еще без дальнейших деталей?

— Ага, в том-то и проблема! Был бы готов сценарий, разве мне бы поставили такую задачу? На готовенькое кого-то блатного бы нашли.

Я задумался. Прикинул кое-что… Ага, появилась мысль…

— А предложи-ка ты своим киношникам снять фильм про дружбу советского и болгарского народов. С выездом в Болгарию для натурных съёмок, — предложил я, улыбаясь.

Представил, как молоденькая девушка предложит тертым мужикам этот вариант, и пожалел, что не смогу увидеть их лиц в этот момент. Первая мысль у них будет, несомненно — почему мы сами не догадались?

— А так можно? — поразилась она.

— А почему нет? Раз вас подключили, с вашей ориентацией на иностранцев, значит, запросто и валютные затраты могут быть предусмотрены для реализации такого инновационного проекта. Да, скорее всего, будут такие возможности, раз стоит задача потом за рубежом этот фильм крутить. Главное, настаивай, чтобы тебя с собой взяли. Проведёшь пару недель на черноморском побережье Болгарии. Получишь впечатления о новой стране. Море, солнце, фрукты… Уверен, никто на студии от такого предложения не откажется, они же не дураки, в загранку с охотой рванут. А как обосновать это сценарием, пусть сами думают. На то они и профессионалы. А хотя и я готов подсказать, что им предложить… Да вот навскидку, фильм может сравнивать морские курорты СССР с болгарскими. Обеим странам такая реклама выгодна, вы же будете сугубо благожелательно освещать эти курорты.

— А дружба в чем? — удивилась Галия.

— А вы делайте обзор курортов, а потом интервью вставляйте. У болгар, что в Сочи отдыхают — про советские курорты. Как все здорово, какие люди тут замечательные в СССР, что вместе с ними отдыхают! А наших граждан из СССР найдете на болгарском побережье и расспросите про болгарские курорты и общее впечатление от Болгарии. Кстати, и найти туристов несложно будет. Наверняка едут организованными группами, значит, их через Интурист можно вычислить.

— Даже так, значит… Ну ты даешь, Паш! Болгария? — мечтательно проговорила жена. — А как же дети?

— Побудут в деревне на воздухе. Уверен, Ирина Леонидовна тоже будет не против сменить обстановку на пару недель. Тем более, она там не одна будет, бабушки с дедушками помогут с удовольствием.

— Бедные цыплята, — задумчиво проговорила жена, а потом взглянула на меня таким озорным взглядом, что я сразу догадался, о чём она подумала.

— Только если все получится, ты никому у себя на работе не говори про эту командировку! — воскликнул я. — До последнего молчи! А то же Белоусову разорвёт от зависти и вас всех взрывной волной накроет!

— Угу! — сжала жена губы и чуть не подавилась собственным смехом.

Она уехала в таком возбуждённом состоянии, что я уже начал сомневаться, что у неё хватит выдержки всё это провернуть.

Проводил жену и сам поехал на трикотажную фабрику. Как и договаривались, главный бухгалтер выделила мне целый стол в бухгалтерии, там уже лежали документы, что я запросил у неё вчера. Собственно, нетрудно было бы прикинуть, где собака порылась, если бы по дополнительному выпуску вёлся хоть какой-то учёт. Но его не было в природе. Пришлось сперва определить количество материала, пошедшего на официальный выпуск, определить разницу между ним и всем списанным материалом. А дальше случился затык. Что выпускали из остатков — неизвестно. Если взрослые колготки — один расход, детские или носочки — совсем другой. Главбух не смогла мне ничем помочь. Она в принципе не касалась производственного процесса. Пошел к директору, но он меня огорошил тем, что сам не занимался вопросами производства и контактами с заказчиком дополнительной продукции.

— Головин сам это всё регулировал, — ответил он. — На мне же было только общее руководство предприятием.

— Пётр Андреевич, а если бы он заболел, в больницу надолго попал, кто его заменил бы? — спросил я, пристально глядя ему в глаза.

— Ну, придумали бы что-нибудь, — пожал он недовольно плечами.

— Ну, хорошо… А выполнением официального плана предприятия вы интересуетесь?

— Разумеется.

— Угу… А чем, по-вашему, официальный выпуск продукции отличается от дополнительного? — спросил я.

— Чем отличается? — недовольно зыркнул он на меня, явно не желая отвечать мальчишке, устроившему тут ему форменный допрос с пристрастием.

— Тем и отличается, — начал раздражаться я из-за такого пофигизма, — что за невыполнение официального плана вы останетесь без премии, в худшем случае. Ну, при систематическом срыве плана можете вылететь с должности директора. А при ошибках с дополнительной продукцией вы рискуете свободой, а может, даже, и жизнью. Чёрт возьми, Пётр Андреевич, то, что случилось с вашим предыдущим куратором, вас ничему не научило? Или вы думаете, что вас в любом случае смогут защитить? Это, между прочим, смотря чьи интересы на вас столкнуться. Тут нет никаких гарантий. Так что, Пётр Андреевич, делайте выводы на будущее.

— Да понял я, понял, — недовольно ответил он.

— Вот и хорошо. С этого дня контролируйте всё, что происходит вокруг. А сейчас давайте вернёмся к нашему вопросу. Как мне узнать, что отгружалось дополнительно в прошлом квартале?

— Давайте у нового главного инженера спросим, — предложил он. — Головин же сдавал ему дела…

— Давайте, — согласился я.

С Горячкиным мы разобрались по вторым экземплярам накладных на провоз, что остались от Головина. Посоветовал, кстати, новому главному инженеру не хранить их больше квартала и прятать в личном портфеле от греха подальше.

Дальше дело техники, вычислил по техкартам расход материала на те отгрузки, что были согласно накладным Головина. Треть оставшегося после официального выпуска материала зависла в воздухе. Или Головин не все накладные оставил, или они с директором часть дополнительного выпуска продавали налево втихаря от гагаринских, или один Головин этим занимался, раз директор от всего этого, вообще, отмораживается… В любом случае, надо ехать к Бортко. Тем более скоро уже и Захарова встречать надо будет домой ехать, а они тоже туда собирались, вместе и поедем… Меня просили проанализировать, я проанализировал. А что делать дальше, пусть сами решают.

Говорить на фабрике о своих выводах никому ничего не стал. Попрощался с главбухом и поехал в Пролетарский райком.

Москва. Центральная студия документальных фильмов.

— А что, если нам создать фильм о дружбе советского и болгарского народов? К примеру, сравним морские курорты СССР и Болгарии? — предложила Галия собравшейся съёмочной группе. — Съездим на натурные съемки в Болгарию? Недельки на две… А потом в Сочи, Ялту. На болгарских курортах будем опрашивать граждан СССР, на советских — граждан Болгарии. Они нам столько про дружбу народов наговорят!

Режиссёр Шапляков крякнул и вопросительно уставился на сценариста Варанкина.

— А заказчику виднее! — с серьёзным видом ответил ему тот. — Болгария, так Болгария! Ялта и Сочи — тоже не вопрос! Надо для пользы дела — поедем!

— Так и я же не против, Владислав Михайлович, — тут же пояснил режиссёр. — А вы успеете сценарий написать? У нас и так времени — кот наплакал.

— Семён Денисович, море, солнце и вино очень способствуют производительности труда, — ответил Варанкин.

— Нам сценарий надо утвердить до поездки, — напомнил Шапляков. — Хотя бы ту часть, что про Болгарию, вам придётся написать здесь.

— Да с такими перспективами… Я послезавтра вам на стол сценарий положу! Да я спать не буду, но сделаю!

Шапляков прищурился, посмотрел на взбудораженного сценариста, и кивнул:

— Верю!

— Отлично! Ни разу ещё в Болгарии не был, — воскликнул осветитель.

— Андрюх, я, вообще-то, тоже, — поддержал его оператор.

— Товарищи, про меня только не забудьте, — напомнила Галия. — Без меня никто никуда не поедет! Я же отвечаю за качество фильма!

— Конечно, конечно! Дорогая Галия, куда же мы без вас? — поспешно воскликнул режиссёр, потирая руки в предвкушении предстоящей загранкомандировки. Надо срочно бежать к начальству… Только грамотно нужно все сделать, сказать с невозмутимым видом, что заказчик с самого начала подразумевал выезд за рубеж. Так почему бы и не Болгария? Авось, когда они позвонят заказчику, тот решит, что это непременное условие со стороны студии, и тоже одобрит. А валюты у ССОД куры не клюют, как ему кто-то рассказывал однажды. Фонды на деятельность этой организации выделяются более чем солидные. И наверняка в бюджете припасен солидный запас как раз на такой случай, когда нужно реализовать какой-то неожиданный проект по указанию сверху.

Швейцария. Давос.

Лайлу с малышом медики пообещали отдать во второй половине дня, и вся семья с утра слонялась по дому, не находя себе места в ожидании этого знаменательного события.

Двое племянников Лайлы, Дана восьми лет и Дамир шести выбрали Диану своим кумиром, когда узнали, что она водит машину. Женщины в их семье были далеки от этого…

Сперва зашёл к Сатчану, он, как куратор, должен знать, что у него на объекте происходит. Вместе с ним поднялись к Бортко, и я показал им свои расчёты.

— Короче, товарищи, тут что-то нечисто, — подвёл я итог своим объяснениям. — Может, накладных должно быть больше, но тогда и прибыль должна быть тоже существенно серьезнее. У меня, к сожалению, нет данных, сколько принесла эта фабрика за прошлый квартал, чтобы сделать какие-то определённые выводы.

— Сейчас будут данные, — внимательно выслушав меня, стремительно вышел из кабинета Сатчан.

— Нам же Гончарук все принес, когда перешел к нам, — пояснил Бортко, — Впрочем, я и так помню, — глядя на мои цифры, проговорил он. — Приблизительно так и есть…

Вскоре вернулся Сатчан. Мы суммировали цифры за три месяца прошлого квартала и вышли на цифру даже чуть меньше моей.

— Ну, меньше получилось, может быть, за счёт того, что расходы были какие-то дополнительно, — предположил Сатчан. — А по твоим прикидкам оставшийся материал сколько прибыли должен был ещё обеспечить?

— На четверть или, даже, на треть больше прибыль должна быть, — ответил я. — Смотря какую продукцию из этих остатков выпустили. Если самое дефицитное, то на треть можно рассчитывать уверенно.

— Вот тебе и здрасьте, — нервно забарабанил пальцами по столу Бортко. — Все везде норовят обмануть!

— Это всё, товарищи, бесконтрольность! — уверенно ответил я. — Главбух у них там учёта по дополнительному выпуску вообще не ведёт. Директор тоже мышей вообще не ловит, да еще и демонстративно, с таким специфическим взглядом — мол, не царское это дело в детали вникать. То ли ему до пенсии досидеть чуть-чуть осталось, и он тупо ждёт, не желая ни во что вникать. То ли сам участвовал в утаивании прибыли.

Бортко и Сатчан напряжённо смотрели друг на друга.

— А если откровенно поговорить с Хаустовым? — предложил Сатчан.

— Ну, так он тебе и признается, что утаивал треть прибыли вместе с Головиным от Володина, — с сомнением ответил ему Бортко.

— А что тогда? Юрича подключать?

— Юрич и так уже загружен по самое не могу… Это во-первых. А во-вторых, сейчас они воровать у нас уже не решатся, так что слежка тут бесполезна. А чем тебе ещё Юрич поможет? В прошлое заглянет?

— Ага, через стеклянный шар! — рассмеялся я, представив себе эту картину. — А контроль, правда, надо налаживать прямо с сегодняшнего дня. У них там много косяков и в учёте, и вообще безопасность на нуле. Ну и опыт этого выявленного воровства тоже нас побуждает этим заняться.

— Расскажешь потом, что мне от них требовать, — поймал меня на слове Сатчан. — Они у меня все выполнят… Обидно только, что Головину мы такое козырное место подкинули, а он крысой оказался…

— Я лично рад, что мы его к себе не взяли, а ведь могли! И обидно должно быть Володину, что крысу на груди пригрел, но мы же ему не скажем, верно? Ему хватит ума какие-нибудь разборки с Головиным начать устраивать… Которые могут слишком шумными оказаться.

— Нет, чур меня, чур! Мне карман Володина вот вообще не жалко. Так ему и надо, что за своими людьми не смотрел. Мы же вот Ганина поймали на горячем, и наказали, — махнул рукой Сатчан.

— Даже дважды, и сам виноват, что с первого раза до него не дошло, — кивнул я и взглянул на часы. — Полшестого, пора ехать. К шести Захаров же собирался подъехать детский городок смотреть…

— Да, минут через пять выезжаем, — сказал Бортко. — Любопытно посмотреть, что вы там соорудили.

Мы выждали ещё немного и отправились в сторону моего дома на трёх машинах. Каждый на своей, с таким расчётом, чтобы приехать минут за пять до шести.

Во дворе нас ждало изумительное зрелище. Дети постарше во главе с нашим Родионом нацепили красные повязки и стояли у всех основных элементов детского городка, регулируя игровой процесс. Порядка на площадке стало гораздо больше, а галдежа меньше, все их беспрекословно слушались.

Мы припарковались друг за другом, вышли из машин и направились к детской площадке. Родион, увидев меня, сразу оставил пост и подошёл к нам. Тут я рассмотрел надпись на его повязке «Патруль». Мы по очереди протянули ему руку.

— Родион, ты просто гений! — серьёзно заявил ему я, пожимая его руку последним. — Такой порядок навёл!

— Это папа придумал, — смутился он и вернулся на свой пост. — Он мне дал одну повязку, а одна местная бабушка, увидев, чем мы занимаемся, нам еще повязок нашила и вынесла. Но я все равно самый главный, потому что на моей повязке написано — патруль. А на остальных нет надписей.

— Папа у нас подполковник, — пояснил я товарищам.

— А здорово придумали! — одобрительно улыбаясь, заметил Сатчан.

— Главное, как вовремя! Порядок и относительная тишина. Как раз то что надо к приезду Захарова. Видели бы вы, что здесь вчера творилось!

— Не, ну так-то жить можно, — заметил Бортко. — Я уж, послушав тебя, думал тут совсем шумно, как на стадионе во время матча Динамо-ЦСКА.

— Только этого не хватало! — рассмеялся я.

Тут во двор попыталась заехать черная «Чайка», но, оценив оставшийся просвет между нашими машинами и тротуаром, водитель в нерешительности остановился.

— Так, мужики, давайте-ка вперёд проедем к первому подъезду, — быстро сориентировался я.

Мы тут же бросились по своим машинам и уступили «Чайке» место напротив детской площадки. Такая представительная машина, естественно, не осталась незамеченной, тем более приехала она в сопровождении чёрной «Волги». Из «Чайки» вышел Захаров, из «Волги» еще двое типичных по виду чиновников, и пристроились к нему в кильватер.

Мы с Бортко и Сатчаном подошли к нему, он поздоровался с нами за руку.

— Ну, показывай, — обратился он ко мне.

Поздоровались с нами и чиновники из его сопровождения.

Родители заметно притихли, только детям было все равно. Родион с друзьями с красными повязками на руках выгодно смотрелись на своих постах, обеспечивая любимый начальством в СССР порядок.

— Ну вот, Виктор Павлович, можете посмотреть, — сделал я приглашающий жест рукой. — Задумка была следующая, развести по разным сторонам детей разного возраста. Здесь, — показал я направо, — у нас малышовая часть, а с другой стороны подростковая. В подростковой части сделан упор на физкультурные компоненты. Дети активно используют обе части. Разделяет их группа с песочницей. Сделано это специально, для предотвращения травматизма. Чтобы малыши с подростками не толклись.

Нас окружили родители, но близко не подходили, просто слушали с любопытством. Заметил, что и в окнах народ появился.

— Все элементы площадки рассчитаны инженерами, выполнены добротно. Уже несколько дней площадка эксплуатируется под очень высокой нагрузкой и ее выдерживает. Конечно, если в соседних дворах будут такие же площадки, нагрузка станет в разы меньше.

— Добрый вечер! — откуда ни возьмись, появился Ларионов и протянул руку Захарову. — Разрешите представиться, председатель этого кооператива Ларионов Дмитрий Васильевич.

Захарову ничего не оставалось, как пожать ему руку.

— Позвольте, я покажу вам нашу площадку, — предложил Ларионов.

— Спасибо. Мне уже показали, — вежливо ответил ему Захаров и переключился обратно на меня, игнорируя шустрого председателя.

— Добрый вечер, Дмитрий Васильевич, — протянул я председателю руку и продолжил, отвернувшись от него к Захарову. — В задачу проектировщикам мы сразу ставили антивандальные условия, все элементы что специально, что случайно трудно повредить или испортить. Это, конечно, приводит к удорожанию самого комплекса, но с учётом дальнейших эксплуатационных затрат приведет, наоборот, к экономии.

— Логично, — кивнул Захаров, с удовлетворением оглядывая наш детский городок.

— Расчёты и проектирование осуществил Московский часовой завод «Полёт», — продолжил я. — Изготовление большинства компонентов детского городка осуществлено на его же производственной базе.

— Даже так? — удивлённо посмотрел на меня Захаров. — Молодцы! Можете же, когда захотите! — взглянул он на Сатчана и Бортко.

— Стараемся, Виктор Павлович! — тут же с серьезным видом ответил Михаил Жанович, и я едва сдержал улыбку.

Особенно смешно было смотреть на Ларионова. Он остался в нашей группе, встав между двух чиновников из сопровождения Захарова, которые то и дело поглядывали на него с недоумением, мол, чего тебе надобно, старче? Но ему было всё равно. Заложив руки за спину и гордо подняв голову, он стоял с деловым видом.

— Эта площадка первая, — продолжил я, — уже в работе ещё три, но две из них будут на ведомственной территории. Хотелось бы, чтобы по всей Москве появились такие детские городки, — последнюю фразу я сказал намеренно громко. — Правда же, товарищи? — оглянулся я на родителей, толпящихся вокруг.

Ответом мне было решительное и дружное одобрение. Родители у нас не дурные, намек поняли. Больше современных площадок по Москве — меньше чужих детей на нашей площадке…