Ревизор: возвращение в СССР 33

Глава 13

Москва. Дом Ивлевых.

В понедельник утром прикинул, что Ахмад уже уехал на работу, взял рулетку и пошёл на четвёртый этаж. Загит уже был там. Попросил его помочь мне промерить коридор. И когда конкретные цифры уже были на руках, пошёл к телефону-автомату звонить знакомому прорабу. Из квартиры звонить не стал, ни к чему мне такие вопросы под запись обсуждать.

Рассказал прорабу, что отчим после потопа квартиру восстанавливает… Жуков молча выслушал меня, потом что-то вслух начал прикидывать. Мне в какой-то момент показалось, что он ворчит недовольно, связь была не очень, а он, оказывается, просчитывал, какая машина понадобится.

— Евгений Семёнович, посчитайте, пожалуйста, всё вместе, и материал, и машину, и ваш интерес, — сразу обозначил я, что на халяву не претендую.

— Ну, семьдесят рублей за всё. Нормально будет? — предложил он.

— Конечно! — уверенно ответил я. — Спасибо! Вы меня так выручите!

Договорились, что он мне перезвонит, как всё уточнит, и сообщит, когда нам ждать машину.

— Постараюсь побыстрее, — пообещал он. — Может, завтра получится. А нет, так в среду точно всё будет у вас.

Пока я отсутствовал, позвонил Гусев. Тут же перезвонил ему. Он сообщил, что встречу со студентами насчёт выборов он мне организовал на завтра в 11.00. Студенты на сессии, даже жаль их, что от подготовки к экзаменам отрывать буду. Ну да не я придумал их по важным идеологическим поводам на собрания гонять, практика сейчас такая, и они сами это тоже понимают. Так что уверен, что лично на меня никто обижаться за это не будет. Попрощались с ним до завтра.

Москва. Московский горный институт.

Диана спустилась в кабинет, где с ней занимались преподаватели иностранных языков. Обычно преподаватели менялись через день. Сегодня у неё был день итальянского языка.

— Дианочка, говорят, у вас поездка намечается на неопределённый срок? — едва поздоровавшись с ней, спросила педагог Елена Васильевна. — Значит, нам нужно составить с тобой план для самостоятельной работы. Прерываться ни в коем случае нельзя…

Диана разочарованно смотрела на журналы и газеты на итальянском, которые выкладывала перед ней Елена Васильевна и чуть не плакала.

Это что же, — думала она, — завтра и Нонна столько же принесёт по английскому языку? Ну, Мария Юрьевна!.. Хотя что она, я сама хороша. Столько уже с КГБ сотрудничаю, а главный принцип — что язык под контролем держать надо — так и не усвоила. Вот что мне стоило ей сказать об этом перед самым отъездом, чтобы она преподавателей не успела предупредить? Так что сама виновата, будет мне еще один урок малой кровью…

Москва. Политическое управление МВД СССР.

В понедельник, появившись на службе, генерал Брагин не сразу, но вспомнил про представление Пролетарского РУВД и позвонил полковнику Кочеткову в Политотдел ГУВД Мосгорисполкома.

— Дмитрий Павлович, по делу Загорского музея, — начал он. — Не появилось идеи, как студента МГУ, сообщившего о банде, отметить?

— Откровенно говоря, нет, Лев Борисович. Часы ему уже дарили в качестве ценного подарка… Вместе с грамотой.

— Вот именно. Я тут справки навёл. Он, оказывается, университетские соревнования по стрельбе выиграл. Увлекается, понимаешь, этим, на стрельбы ездит. А если ему ружьё охотничье подарить?

— Ну, это он должен быть членом общества «Охотников и рыболовов», — с сомнением проговорил Кочетков.

— И что? Ты не сможешь ему охотничий билет сделать?

— Смогу, конечно, — тут же с готовностью ответил полковник, немедленно понявший, что момент обсуждения награды с генералом уже позади, и речь идет о выполнении.

— Ну вот и отлично…

План у меня был на сегодня простой. Заехать в стол заказов, к Сатчану на службу, ещё в пару мест и посидеть в спецхране. Но за окном началось какое-то движение. Выглянув в окно, увидел грузовики и нашего председателя кооператива. Похоже, привезли ещё одну часть детского городка.

Поспешил на улицу, чтобы машину отогнать в соседний двор, а то ж заблокируют на несколько часов или ещё хуже, поцарапают. Вернувшись, подошёл поздороваться к нашему Ларионову.

— Сегодня установят и малышовую, и подростковую части, — доложил он, и протянул мне руку.

— Отлично, — удовлетворённо кивнул я головой. — Будет чем детей теперь занять.

Вскоре подъехал Прокофьев, главный инженер с «Полёта», и направился прямиком к нам.

— Приветствую, — поздоровался он с нами. — Ну, как? По центральной части есть какие-то замечания?

— Да какие там могут быть замечания? — пожал плечами Ларионов. — Лавки, песочница да брёвна гимнастические. Всё просто, как две копейки. А вот на остальных участках могут быть засады…

— Это точно, — озабоченно наблюдал за разгрузкой машин Прокофьев.

— Ладно, не буду вам мешать, — улыбнулся я и пошёл к себе.

Дел полно, некогда стоять, лясы точить.

Москва. Партком завода «Серп и молот».

Когда с утра пораньше к Вагановичу заглянул главный механик завода Колпаков, он сразу почувствовал, что у того есть какое-то дело к нему. Колпаков сел поближе и выдохнул так, как будто готовился к этому разговору все выходные.

— Аркадий Павлович, у меня после ремонта на даче цемент остался… Он же долго не лежит… Вадим Матвеевич тут как-то шепнул, что у вас знакомства есть на стройбазе. Нельзя ли через вас его продать? А то жалко, пропадёт…

Эх, Лосев, Лосев, — подумал Ваганович. — Скоро весь завод знать будет… Хотя, этого следовало ожидать. Они же дружат…

— Есть знакомый, Егор Романович. Только эта база не в Москве, — начал объяснять он главному механику. — Гонять машину ради нескольких мешков? Вам проще здесь их кому-то предложить.

— Ну, не совсем несколько мешков… И не хотелось бы, чтобы тут кто-то знал…

— Так. Егор Романович, давайте начистоту, — догадался Ваганович, что речь идёт не о нескольких мешках, оставшихся от ремонта. А в таком случае он должен получить свою долю.

— Начистоту… Ну, если начистоту. Мы экономим при всех работах помаленьку, вот, под сотню мешков цемента уже набралось, — выдал, наконец, главный механик.

— То есть как, экономите помаленьку? Это лежалый, что ли, цемент?

— Нет, нет. Он у нас не залёживается. Пускаю в дело ранее полученный и часть нового. Так что, весь цемент свежий. Правда, раз начистоту, то он не на даче, а еще здесь, на заводе.

— Теперь понятно… Молодец, Егор Романович! Ну, давай, предложу этот цемент своим знакомым за долю малую, не вопрос. С вас правдоподобные накладные на груз для провоза, чтобы ГАИ не цеплялось, и организуйте вывоз этих излишков за территорию завода, не здесь же вы грузить чужой автотранспорт будете? И хорошо бы машину до объёма ещё чем-то забить не очень тяжёлым, навроде стекловаты. Найдёте?

— Есть немного… А сколько надо?

— Ну, давайте, узнаем, — потянулся Ваганович к телефону.

Москва. Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами.

— Так, товарищи, — вернулась Морозова с совещания. — В Москве открылась выставка «Туризм и отдых в США», у нас три пригласительных. Надо всем съездить, но как-то по очереди, чтобы тут хоть кто-то оставался.

— Я могу прямо сегодня и съездить, — заявила Белоусова.

Морозова переглянулась с Галиёй и та пожала плечами, мол, мне всё равно.

— Ну, хорошо, Валерия Николаевна. Тогда вы поедете сегодня, а мы с Галией завтра.

— Без возврата на работу, надеюсь? — спросила Белоусова.

— Конечно, — кивнула Ольга Вениаминовна.

— Тогда я уехала! — поднялась та со своего места с довольным видом.

На самом деле, она не сразу поехала на выставку, а предварительно зашла в ГУМ в надежде поймать что-то особенное. Ей повезло оказаться рядом, когда началась продажа хрусталя. Отстояв всего двадцать минут, она купила набор рюмок и две одинаковых салатницы. Больше в одни руки не давали. Потом она зашла в гастроном на первом этаже и прикупила кофе и сыра. Здесь всегда было по пять сортов сыра и колбас…

Только потом она отправилась на выставку. Задерживаться надолго там она не собиралась. А что пялиться на курорты, на которые никогда не попадёшь? Даже трудно сообразить, кому это на самом деле может быть полезно. Советским дипломатам, что будут в США работать? Но она слышала краем уха что-то про то, что у них ограничено перемещение по территории США. Значит, и для них толку в такой выставке нет. А зачем ее тогда вообще организовали? Да неважно, правильно сделали, что организовали — прекрасный законный предлог с работы пораньше уйти! Довольно бегло ознакомившись с экспозицией, она заглянула в буфет при выставке и подошла к прилавку.

— Валерия Николаевна! — услышала она за спиной знакомый голос и, резко обернувшись, увидела Андриянова. — Вас тоже послали с выставкой знакомиться? — сочувственно смотрел он на неё. — Давайте ваши сумки, я вон за тем столиком, — показал он немного в сторону.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Сейчас я к вам присоединюсь.

Она купила чай, пару песочных пирожных и отправилась к нему.

— Ну, как у вас дела? — спросил он. — Я тут заезжал в ССОД по делам на днях, заходил к вам, но не застал… Что у вас нового?

— Да что нового? Ничего нового, — сразу сникла Белоусова, что не укрылось от Андриянова. — У мужа неприятности на работе…

Обычно мужа, учитывая, где он работает, Валерия ни с кем не обсуждала, но Андриянов такой серьезный человек, что хоть мельком да можно пару слов сказать. Тем более, если спросит, где муж работает, у нее и легенда заготовлена — инженер он на военном заводе. А на каком, ей не велено говорить…

— У чьего мужа неприятности? — почуял след Андриянов. — Ивлевой?

— Если бы! — недовольно фыркнула она. — У моего… А этот как работал в Кремле, так и работает. Что ему, что ей, как с гуся вода!..

Андриянов не понял, причём тут с гуся вода, но почувствовал, что случайно наступил Белоусовой на больную мозоль. Однако информация, что муж Ивлевой работает в Кремле, показалась ему стоящей того, чтобы продолжить разговор. В отличие от слов собеседницы про ее мужа, на которого ему было откровенно плевать. Он не знал, где тот работает, и узнавать не собирался.

— Этот мальчишка работает в Кремле? — искренне удивился он.

— А разве я не говорила вам? Да и это только красиво звучит, а на самом деле он всего лишь референт в Секретариате Верховного Совета, и то, вроде, не на полную ставку, — пренебрежительно сказала Белоусова.

— Вот, значит, как? — озадаченно проговорил он.

Ну, теперь, хотя бы, понятно, откуда у него столько уверенности… И кое-что другое тоже понятно. Туда люди просто так не устраиваются, будучи студентами. У Ивлева явно имеется толстая мохнатая лапа… Значит, и квартира, и машина, и все остальное тоже с этим связано.

Интересно… А он-то думал, что все это получено благодаря любовнику Галии. Но любовники, все же, обычно мужей своих подруг в Кремль на работу не устраивают… Чревато проблемами, если муж взбрыкнет вдруг, ему там будет к кому обратиться с жалобой. В чем-то он просчитался…

Заехал к Сатчану по поводу заявки на оборудование от нашего ЖБИ.

— Что решили-то? — спросил я. — Вчера приехал к ним, думал, у них уже оборудование заказано, а они ни сном ни духом. Больше месяца уже ждут, когда им отмашку дадут, какую из заявок в ход пускать, с импортным оборудованием или с нашим?

— Блин. Закрутился. Сейчас узнаем… А что они не напомнили-то?

— Да я им дал уже вчера по башке, — с досадой ответил я. — Проект под дополнительное производство и розничный магазин выбрали, с министерством согласовали, а про самое главное, про оборудование, молчат!

Он позвонил Бортко и тот позвал нас к себе, чтобы не обсуждать по телефону такие вопросы.

Выяснилось, что он передал мои заявки ещё месяц назад Захарову и тот, с кем-то проконсультировавшись, принял новое решение.

— Захаров велел всё переписать, — вспомнил Бортко. — На основное производство заказать отечественное оборудование, а для дополнительного цеха импортное. Я же тебе говорил, — посмотрел он на Сатчана.

— Не помню, Михаил Жанович, — растерянно ответил тот.

— У него, небось, Римма в больнице лежала в это время, — решил я выручить друга.

— Не, родила уже, вроде, — напряг память Бортко.

— Тем более! — воскликнул я. — Ладно, сейчас я им позвоню, они заявку перепишут и подадут сразу к себе в министерство. Надо Захарову сказать, чтобы под контролем этот вопрос держал.

— Я, правда, не помню, чтобы он мне об этом говорил, — недовольно повторял Сатчан, когда мы вернулись к нему в кабинет. — Я же не совсем уже того! — покрутил он у виска. — Небось, сам забыл мне сказать!

— Да не важно, кто забыл, — остановил его я. — Это должны были мы с директором ЖБИ контролировать и напоминать о себе. А я слишком на него понадеялся… Он так и ждал бы у моря погоды, если бы я не почуял неладное и не съездил.

— Правильно! — рассмеялся он и погрозил мне пальцем.

Попросил у него разрешения воспользоваться телефоном и сразу позвонил Баклашову. Поставил перед директором задачу срочно переписать и подать заявку на оборудование и попросил впредь не стесняться и напоминать о себе.

Потом поехал в спецхран и проработал там до пяти часов. Больше без обеда не выдержал. Когда вернулся, во дворе грузовиков уже не было. Справа и слева от центральной группу появились комплексы с качелями, лестницами, лазилками, ходилками, бродилками…

А посередине площадки стоял злой до предела председатель, и не хуже овчарки облаивал всех, кто пытался зайти на территорию детского городка.

— Да дайте же вы бетону застыть! И краске высохнуть! — орал он на набежавших откуда-то детей и взрослых.

Он уже охрип и покраснел.

— Что, Дмитрий Васильевич, — подошёл я к нему. — Не слушаются?

— Невтерпёж им, понимаешь! — намеренно громко ответил он, протягивая мне руку.

— Граждане родители! — закричал я, привлекая всеобщее внимание. — Организуйте, пожалуйста, на площадке дежурство! Если сейчас кто-то из детей доберётся до только что смонтированных элементов площадки, они могут обрушиться и убить ваших детей! Это всё не шутки! Мы объявления, что пользоваться площадкой ещё нельзя, повесили? Повесили. Дальше за своих детей вы отвечаете сами! Если кого-то убьёт, мы не виноваты!

— И когда можно приходить? — спросила молодая мамаша.

— Когда можно приходить? — переадресовал я вопрос председателю.

— Завтра после обеда, — ответил он. — Монтажники сказали, сутки выждать!

— Всем всё понятно? Завтра после трёх часов добро пожаловать на площадку, — объявил я. — А пока, товарищи, организуйтесь и следите, чтобы никто не пострадал и краской не перемазался!

— Жалко, — с явным разочарованием проныл стоявший рядом незнакомый мне ребёнок.

— Да уж, красиво получилось, — поддержал его кто-то из взрослых.

— Вот и берегите, чтобы надолго это красота сохранилась! — улыбаясь, сказал я. — Следите, чтобы не раскачали опоры раньше времени, дали бетону застыть и краску не трогали, пока не высохла, а то пятна останутся.

Родители положительно восприняли мой призыв. Кто-то стал объяснять своим маленьким детям, что они рановато пришло, ещё не готово. Кто-то начал занимать оборону вокруг площадки, чтобы не допускать на неё никого.

Приятно было, что результаты нашей коллективной работы так высоко оценили. Стоял, смотрел, смотрел… Потом понял, про что забыли.

— Чего-то не хватает, Дмитрий Васильевич, — проговорил я.

— Чего? — удивился он.

— Урн не хватает, — посмотрел я на него. — Урны надо обязательно поставить. Штуки три. Не то замусорят все…

— Угу, — нервно рассмеялся он. — Урны, песок в песочницу… Ограждение надо какое-никакое сделать.

— Насчёт ограждения не волнуйтесь! — вспомнил я. — В таксопарке договорился, нам соберут покрышки старые! Закопаем их наполовину, вот и будет и ограждение, и спортивный снаряд дополнительный.

— О, это дело! — воскликнул он. — Хоть этим не надо заниматься.

— Субботник всё равно придётся организовать, — посмотрел я на него с удивлением. Он же не рассчитывает, надеюсь, что я один все покрышки буду закапывать?

— Организуем! — уверенно ответил он, заметно взбодрившись.

Вокруг было многолюдно и шумно, но на свежевыкрашенные качели, горки и снаряды уже никто не покушался. А тем, кто близко подходил, дежурившие родители разрешали только понюхать краску.

— Вовремя ты приехал, а то я тут часа два, как Цербер на них, и хоть бы хны! — пожаловался во весь голос Ларионов.

— Да ладно вам, Дмитрий Васильевич, — возразила ему какая-то мамашка. — Максимум минут сорок поорали…

Меня такой смех разобрал. Домой поднялся, а всё не мог успокоиться.

А вообще, классная площадка получилась, — подумал я, поглядывая на неё сверху в окно. — Надо будет написать статью, поблагодарить завод. Сделать фотографии… Точно! Ксюшу и Галию на фоне площадки сфотографирую и напишу, что они разработчики эскизов… Пока я мечтал, ужиная и прикидывая текст статьи, пришло время собираться на тренировку.

Тут раздался звонок в дверь. Это оказался Костя Брагин.

— Ты не торопишься? — смущаясь, спросил он. — Разговор есть…

— Что случилось? — напрягся я, приглашая его на кухню.

— Телеграмму утром получили, мама с бабушкой в среду приезжают… Нельзя им будет у тебя остановиться, как в прошлый раз?

— Можно… Что ж нет? — выдохнул я. — Ты не пугай меня больше, зашел с таким лицом, что я уж думал, случилось что-то плохое.

— Спасибо, — улыбнулся он и вышел вместе со мной на улицу. Пошел потом к себе, потому что мне на тренировку было пора, некогда уже болтать.

Тренировка прошла на ура. Потом Миша Кузнецов в раздевалке задавал вопросы про Америку. В субботу сразу слишком много было информации, она осмысливалась им постепенно. Вот и вопросы уже появились, и сегодня пришлось ему объяснять про товарное перепроизводство.

Порадовало, что Марат присоединился ко мне, и своими словами, но всё правильно ему ответил. Прогресс налицо…

Вернувшись домой, застал у нас Фирдауса.

— У брата жена сегодня родила сына, — радостно сообщил зять. — Завтра летим в Швейцарию. Вот, за билетами ездил, решил к вам заехать предупредить.

— О, поздравляю! На сколько дней летите?

— Сами ещё не знаем.

— Так, у меня пёс ещё невыгулянный, — благодарно посмотрел я на Тузика, который терпеливо ждал меня у дверей. Ясное дело, что Фирдаус что-то обсудить хочет наедине. — Пойдём прогуляемся. Что животное мучить?