Реверсант: Хаос и надежда

Глава IX

Первым моим порывом было вернуться в вестибюль медицинского центра и намекнуть Лапиду, что идея забрать мою жизнь не соответствует его интересам. Даже если прямо сейчас эта мысль кажется сенатору максимально рациональной.

Делать этого я, естественно, не стал. В теории, я мог вернуться на якорную точку и пройти весь путь заново. Постаравшись развернуть всё так, чтобы разобраться ещё и с Лапидом. Вот только, перспектив это никаких не имело — из города мне тогда придётся пробиваться с боем. Равно как и прорываться к границам Республики.

Да и политика убивать, если уж на то пошло, было не за что. Он сделал то, к чему привык — попытался перестраховаться. Ликвидировать потенциальную угрозу, прежде чем она стала явью.

К тому же, я не был полностью уверен, что это он. Могло случиться всякое. Этой ночью я способствовал гибели Пьера Дюмона. Который, судя по всему, собирался побороться за власть в Новом Версале. Уверен, многие из тех, кто был связан с семьёй Дюмон, запросто могли обвинить меня и в гибели его отца. Что выглядело неплохим резоном для мести.

Как итог — я прошёлся пешком. А потом заскочил в ночной автобус и проехав несколько остановок, вдруг заметил за окном работающее кафе. Сразу же попросив водителя меня высадить.

На этот счёт у них имелись строгие инструкции. Но спорить с полицейским, на чьей форме виднелись свежие пятна крови, шофёр не стал. Так что я благополучно добрался до заведения, где заказал себе чашку чая и круассан.

Вслед за автобусом не проехало ни одной машины. Тем не менее, я был уверен, что за мной следят. В небе наверняка кружит сразу несколько модифицированных птиц, отслеживающих каждый мой шаг. А где-то поблизости засели их хозяева — пара опытных Бестиаров. Классическая схема, если речь идёт о наблюдении за человеком, который не может управлять животными. Другой Бестиар сразу бы почувствовал чужих птиц. Предметник на такое способен не был.

Что интересно — рожалось нас приблизительно одинаково. Около половины людей получали способности Предметников и приблизительно столько же появлялось на свет Бестиарами. Но процент тех, кто добился какого-то прогресса, среди первых был гораздо выше. Хотя, в обоих случаях, свои способности осваивало лишь небольшое число людей.

В любом случае — я пил чай, жевал круассан и посматривал на телевизор, где начался срочный выпуск новостей. Оба телеканала, которые транслировались в Республике, полностью зависели от бюрократов. Так что ведущий старался вовсю — озвучивал обвинения в адрес Пьера Дюмона с таким видом, как будто тот стабильно воровал у него кашу в детском саду.

Больше заняться всё равно было нечем, так что новости я досмотрел. А потом заказал себе ещё чая и новый круассан. Принявшись наблюдать за повтором одного из девяносто пяти фильмов, снятых в Республике.

На ноги я поднялся минут за десять до открытия республиканских учреждений — после того, как подъехало вызванное работниками кафе такси.

Водитель посматривал на меня с изрядной долей недоумения. Но отказываться от поездки не стал. Согласившись подождать, когда мы достигли первой точки маршрута — городского департамента юстиции.

Выйдя, я втянул ноздрями свежий воздух. Потянувшись, зацепился взглядом за один из Осколков, который был едва виден в утреннем небе. Архивисты утверждали, что когда-то он был частью планеты, названной в честь шоколадных батончиков. Или наоборот — сладость назвали в честь планеты. В любом случае — небесное тело по какой-то причине оказалось разнесено на части, а рецепт батончиков был безвозвратно утерян.

Посмотрев на табличку около входа в здание, я сдвинул временную темпоральную точку. И не спеша зашагал к дверям. Не сосчитать, сколько раз я рассуждал о том, что мог бы просто вломиться сюда и вытрясти из клерков всю информацию. Останавливали лишь последствия — если меня казнят или отправят на исправительные работы, сестре это ничем не поможет. Но теперь всё изменилось. Когда меня откатит назад, никто даже не вспомнит, что я здесь был.

Близость цели будоражила нервы — несмотря на усталость, я приободрился. А выставленная совсем близко темпоральная точка позволяла не беспокоиться о возможных ошибках. Поэтому к двум полицейским, которые дежурили на пропускном пункте, я подошёл с абсолютно безмятежным лицом.

— Срочная инспекция. Где тут шеф департамента?

Рамка металлоискателя, под которой я прошёл, отчаянно запищала. А на мне скрестились два удивлённых взгляда.

— Нас не предупреждали об инспекции.

Я уверенно кивнул.

— В этом и смысл срочных мероприятий. О них заранее не извещают.

На секунду замолчав, продолжил.

— Позвоните в офис Лапида — он всё подтвердит. А вам — выговор от профсоюза полиции за недостаточную бдительность на посту. Вы даже не проверили номер моего жетона.

Тот, что отвечал мне до этого — с нашивками старшего сержанта, приподнял брови.

— Но у нас нет профсоюза.

Я безмятежно улыбнулся.

— Теперь есть. Мы за свободу выбора — каждый может вступить или уволиться. И за соблюдение прав сотрудников — еженедельные переработки будут снижены до тридцати часов.

Теперь вмешался полицейский с нашивками капрала, до того изумлённо наблюдавший за беседой.

— Они же были по двадцать.

Покровительственно посмотрев на него, я хлопнул парня по плечу.

— Именно. А теперь всего тридцать. Видите, как мы о вас заботимся?

Донеся до них прекрасную весть, я напомнил об основной цели своего визита.

— Так где кабинет шефа департамента?

Они переглянулись и старший сержант тоскливо покосился на служебный телефон. Видимо, мечтая позвонить кому-то повыше званием и переложить ответственность на их плечи.

Я же принялся диктовать им личный номер Лапида. В приказном тоне потребовав обратиться напрямую к сенатору. Мол, секретарши у него временно нет, так что остаётся только такой вариант.

Забавно, но сержант действительно набрал номер сенатора. А когда тот обматерил его, бросив трубку, всё же указал мне номер нужного кабинета.

Было бы куда проще остановить время и убить их. Но я всё ещё не мог заставить себя стрелять в собственных коллег. Даже зная, что на самом деле с ними всё равно ничего не случится. Если же рассматривать бескровный вариант — проскользнуть мимо них во время остановки времени и скрыться в коридоре, то для него пяти секунд было маловато. Да и номер кабинета главы департамента мне в любом случае требовался.

Как ни странно, он оказался на рабочем месте. Вот его секретарша отсутствовала — в приёмной было пусто. А сам шеф городской юстиции уже сидел в своём кресле.

Когда я зашёл, он как раз держал в руке телефонную трубку. Скорее всего, слушая доклад охраны. И встретил меня взглядом, полным искреннего негодования.

— Это что ещё за цирк? У нас нет никаких срочных инспекций. Даже если бы были — их не проводят капралы полиции.

Я с укоризной посмотрел на мужчину лет сорока в дорогом костюме.

— Ты ещё скажи, что в Новом Версале нет профсоюза полиции, а я не заполучу фото Тучки в бикини для своего календаря.

Бюрократ замер, смотря на меня без капли понимания в глазах. Я же остановил время и ускорив шаг, оказался за спинкой его кресла. Бросив взгляд на монитор, достал один из своих ножей. И, чуть подумав, приставил его к горлу. Отрезать указательный палец — сильный ход. Но не всегда стоит выкладывать на стол все козыри разом. Иногда стоит расслабить противника и ввести его в заблуждение.

Правда, шеф департамента расслабляться отказался. Задёргался так, что едва не перерезал самому себе горло. Такой себе заложник, скажу я вам. Некачественный.

— Сейчас ты найдёшь данные по одной из сделок и покажешь мне. Если там всё окажется в порядке — выживешь. Но, если это то, о чём подумал сенатор, тебе конец.

Мужчина положил руки, пальцы которых вовсю дрожали, на столешницу.

— Тебе не обязательно притворяться, что…

Я надавил на нож, который держал около его горла.

— Эта ночь была долгой. А ближний круг Лапида успел немного обновиться.

Тот шумно и тяжело выдохнул. Тогда как я продолжил.

— В Новом Версале было сразу три приюта «Рассветный бриг». Владела ими организация с таким же названием. Почти год назад она прошла через слияние с какой-то структурой за пределами Республики. Найди эту сделку.

Больше он вопросов задавать не стал — сразу же заклацал пальцами по клавиатуре. Потом подтвердил право доступа своим паролем. И наконец открыл нужное мне дело. Или как это у них тут называется? Профиль сделки?

Немного нагнувшись вперёд, я впился взглядом в экран. Слияние произошло с организацией «Оплот надежды». Базирующейся в Бордо. Процесс потребовал одобрения со стороны чиновников, которое было благополучно получено. По условиям сделки, владельцы «Брига» получали контроль над третью голосов в совете объединённой благотворительной организации. Никогда бы не подумал, что они тоже могут так сделать — слияние всегда казалось чем-то из мира коммерции и корпораций.

Но это было далеко не всё — судя по записям в базе данных департамента, через две недели после заключения сделки «Оплот надежды» обратился к властям Республики. Заявив, что ни персонал, ни воспитанники приютов, ни их вещи до Бордо так и не добрались.

Они даже пытались провести собственное расследование. Результатом которого стала короткая заметка «местоположение пропавших установить не получилось».

Хмыкнув, я надавил на лезвие ножа.

— В чём тут смысл? Бордо — это же город корпораций. Зачем им понадобились воспитанники приютов?

Я действительно не видел никакой логики в этой сделке, будь она нормальной. Владей "Рассветный бриг' зданиями в Новом Версале и продай их, чтобы вложиться деньгами — всё было бы иначе. Но они размещались в постройках, которые арендовали.

Единственное, что приходило на ум — использование людей в качестве источника органов. Или какие-то опыты с гарантированным смертельным исходом.

Шеф департамента, вздрогнув от контакта с лезвием, часто заморгал.

— Новая долгосрочная стратегия — корпорации платят приютам за каждого воспитанника. Бордо не хватает рабочих рук, а мигранты из пустошей небезопасны. Поэтому они инвестируют деньги в новых граждан.

Звучало более или менее логично. Как минимум, связно.

— Почему их тогда так плохо искали?

Мужчина покосился на экран монитора. Осторожно заметил.

— Они нанимали три разных агентства. Успеха никто не добился, но усилий приложили точно немало.

Не успел я сформулировать в голове вопрос, как глава департамента продолжил.

— У нас никаких данных о достигнутых результатах нет. Но у «Оплота надежды» наверняка должны были остаться.

Вздохнув, я мельком глянул на дверь, из-за которой глухо доносились человеческие голоса.

— Началось.

Мой невольный собеседник тоже посмотрел в сторону выхода. Только, в отличие от меня, с затаенной надеждой.

— Что началось?

— Снова придётся умирать.

На секунду мужчина застыл с открытым ртом. Вывернув голову, покосился на меня, от удивления забыв про нож.

— Умирать? Снова?

Я печально кивнул.

— Именно. Ты бы знал, как это надоедает.

Больше ничего сказать не вышло — дверь распахнулась, и за ней обнаружился полицейский, чья «МАС-12» смотрела мне прямо в лицо. А в кабинет влетела пара крепких псов, под шерстью которых блестел металл.

— Немедленно положите оружие! Встаньте на колени!

Задумчиво посмотрев на него, я покачал головой.

— Не получится.

Тот сделал шаг вперёд, пропуская внутрь ещё пару своих коллег. Сам же с нотками лёгкого удивления уточнил.

— Это почему ещё не получится?

Я попытался объяснить.

— Вы ведь тогда меня арестуете. А пока у меня в заложниках целый глава департамента. И…

Один из тех полицейских, что только зашли, немного сместил ствол винтовки. Одиночный выстрел заставил поморщиться от боли в ушах. А мой заложник одномоментно перестал быть ценным активом.

Убрав руку с ножом, я неодобрительно цокнул языком.

— Это запрещённый лайфхак. От лица профсоюза объявляю вам строгий выговор.

Ответом мне послужила полная тишина. Сам же я наконец смог вытащить чеку штурмовой гранаты, которая лежала в кармане. И, спустя секунду, мир полыхнул яркой белой вспышкой.

Вновь оказавшись около входа в городской департамент юстиции, я ещё раз окинул его взглядом. После чего развернулся, двинувшись к такси. «Оплот надежды», значит? В Бордо. Городе, который тоже собирал земли под свою руку, но избрал абсолютно иную стратегию. Хотя, у него и тактика была совсем другой. Если только республиканские медиа не преувеличивали.

Усевшись в машину, я поймал на себе вопросительный взгляд водителя и озвучил адрес общежития. После чего решил про себя, что если Лапид попытается убить меня по пути из города, я всё же откачусь к якорной темпоральной точке. И сделаю так, что сенатор больше никогда не сможет доставить мне проблем.

Сначала я ждал подвоха около здания общежития. Потом — пока ехал по улицам города на бронированном внедорожнике. Рено «Крокодил». Такой же, как те, на которых раскатывали оперативники безопасности Сената. Версия, что не поставлялась на экспорт.

Уверенность в том, что меня попытаются убить, была такой, что оказавшись за пределами столицы, я искренне удивился. Но продолжал ожидать сюрпризов судьбы вплоть до самой республиканской границы.

Чтобы направление моего путешествия не оказалось совсем очевидным, я выехал через самую северную точку Республики — Суассон. Увидев полицейского с нашивками капрала, сидящего за рулём «Крокодила», пограничники заметно удивились. И несмотря на то, что с выездом обычно проблем ни у кого не возникало, попросили подождать. Бумага, в которой говорилось, что автомобиль подарен мне Сенатом, их не убедила. Скорее, наоборот — вызвала подозрение.

Ждать пришлось недолго — сделав пару звонков, они получили подтверждение, что всё в порядке. После чего я получил немыслимое — извинения пограничной службы. Они даже хорошей дороги мне пожелали.

Отъехав на пару десятков километров, я остановился. Не покидая бронированной машины, позвонил Гаспару. Здесь сеть ещё ловила, так что я мог использовать сим-карту. Стоит податься чуть глубже в пустоши, как единственным средством связи останется радио.

Напарник уже спал и мой звонок его совсем не обрадовал. Но зато я убедился, что он жив. Следом набрал номер Тайрела, которым тот поделился. Сам капитан показался мне холодным, а Эстель, которую я так и не увидел в деле, вовсе внушала опасения. Но вот Дэн производил впечатление неплохого человека. Насколько это возможно в нашем нынешнем мире.

Получив подтверждение, что команда гвардейцев тоже цела и прямо сейчас занята делом, я отложил телефон. Ещё немного подумал. И сконцентрировался, изменяя якорную темпоральную точку.

Это оказалось неожиданно тяжело. Как будто я тащил по грязи брусок металла весом в сотню килограмм. Неожиданно, но для того, чтобы подтащить якорную точку, мне потребовалось не меньше десяти секунд. А когда она наконец поставилась, возникло ощущение, как будто за моей спиной сложился паззл. Этакий стальной механизм, который до того был в наполовину разобранном состоянии, а теперь стал единым целым. Каким и должен быть.

Сразу после этого я поймал лёгкую волну эйфории. Вместе с которой пришла лёгкость — ушла усталость и пропала головная боль, которая оказывается, у меня была. Просто я её не замечал.

Сначала я подумал, что моё выжатое состояние было привязано к тому времени, которое осталось за спиной. Но уже через десять минут понял, что это не так — эффект оказался вызван тем самым чувством эйфории после перемещения якорной точки.

Интересная штука. А если подумать, что я влияю на время в масштабах всей планеты, то немного пугающая. С другой стороны, я не так много знал об Уникумах. Возможно, среди них было немало Эволютов со схожим масштабом сил.

Первую остановку я сделал в Реймсе. Город, расположенный неподалёку от границы Республики, пока оставался самостоятельным. Пусть экономически и был тесно связан с Новым Версалем. Да и железная дорога, которую планировали протянуть к Льежу, должна была пройти через него.

Большая часть города была разрушена в эпоху Чумных Войн. Историки так и не смогли выяснить, кто именно штурмовал город и зачем за него вообще сражались. Его защитникам, как и атакующим, это наверняка казалось важным. Но та война сожрала их всех. Бушующие вирусы закончили работу, добив уцелевших свидетелей. Город заселили заново только спустя столетие. Сохранив название, которое архивисты определили по единственной табличке, ранее стоявшей на въезде.

Неожиданностью стала работающая сотовая связь — Ново-Версальский оператор дотянулся вышками и сюда.

Зато у меня сразу вышло отыскать автомастерскую, где за скромные пять луидоров тщательно проверили внедорожник. Сняв пять радиомаячков разного формата и две тщательно замаскированные небольшие бомбы с дистанционными детонаторами. Одна должна была подорвать двигатель, а вторая располагалась около бензобака.

Вот и подтверждение — группу наблюдения за мной Лапид всё же выслал. Ожидаемо. Но всё равно немного неприятно.

Здесь же я сменил одежду и заглянул в пару оружейных магазинов. Теперь, вместо полицейской формы на мне был костюм с рубашкой, на соседнем сиденье лежал привычный «МАС-12», а багажник был полон сюрпризов для возможных недругов.

Предложенную армейскую экипировку и бронежилет я отверг. За те пять секунд, на которые выходило останавливать время, мне требовалось двигаться максимально быстро. А любая защита не играла большой роли, если ты сражался с Эволютами. К тому же, костюм мне банально нравился больше. Всегда хотел выглядеть, как те парни из восстановленных отрывков старых фильмов. Понять, о чём они говорили, было невозможно. Но вот чувство стиля у наших предков имелось. Знать бы ещё, где они настолько эпично облажались, что пришло Изменение.

Притормозив на выезде из Реймса, я установил временную темпоральную точку. Снова сосредоточился, присматриваясь к медленно проявляющимся перед глазами белым сгусткам. И, спустя секунду ощутил обе точки. Якорную — выставленную на четырнадцать минут одиннадцатого и временную, — на тридцать одну минуту четвёртого. Всё тот же самый день — второе июня триста двадцать второго года Новой Эпохи. Хотя мне сейчас казалось, что с начала событий прошло, как минимум несколько суток.

Интересно, как некто смог расправиться с Уникумом, владеющим такой способностью? Разве что тот умер от старости. Или оказался уничтожен болезнью — сложно сказать, сработает ли способность в одном из этих случаев.

Покинув Реймс, я поехал на восток. А промчав около сорока километров, свернул на юг. Прямо посреди разбитой трассы, которую лишь изредка латали, чтобы здесь могли пройти тяжелые грузовики.

Навигация была недоступна — ориентироваться пришлось по картам. И, как скоро выяснилось, в этом я был не слишком хорош. Перемещаясь по бездорожью и грунтовым дорогам, планировал вернуться на асфальт после Труа. А вместо этого заблудился в лесу, из которого выбрался только спустя три часа.

Потом в баке закончился бензин — пришлось воспользоваться резервными канистрами, предусмотрительно заполненными в Реймсе. Когда же у меня вышло идентифицировать своё местоположение, выяснилось, что впереди лежит Дижон. Город, в котором располагалось сразу три Лабиринта, из-за чего его облюбовали Охотники.

Солнце уже опускалось за горизонт, так что я решил сделать там остановку. Пополнить запасы топлива и отдохнуть. Поспать у меня так и не вышло — сейчас я бы не отказался рухнуть в постель и расслабиться. А завтра попробую сделать рывок к Бордо. Возможно, получится добраться одним днём.

Поставив временную темпоральную точку, я поехал дальше, стараясь не зевать и следить за дорогой. Вечерние сумерки вынуждали проявлять внимательность. А фары я пока включать не хотел — казалось, это станет демаскировкой.

Уже подъезжая к городу, я вжал педаль тормоза, едва не врезавшись лбом в руль. Потом всё же включил фары. И пару раз моргнул, смотря на махину, что неслась навстречу по шоссе. Это что, правда динозавр? Или у меня начались галлюцинации?