Развод. Отвергнутая жена дракона

ГЛАВА 6. МОНСТРЫ ПРОШЛОГО

Я успела лишь встретиться взглядом с гаольфом и страшно расширить глаза, молча веля ему не делать глупостей, но было уже поздно. Блюститель моей чести и самый лучший друг на всем белом свете — Бруо, конечно же, просто не мог пропустить появление столь значимой особы, как невеста моего бывшего мужа.

Поэтому едва изящная ножка черноволосой красавицы ступила за порог бальной залы, как перед неожидающей такого подвоха девушкой в один миг возник огромный монстр и, задрав голову, огласил зал раздирающим душу ревом. От этого представления даже у меня волосы на голове зашевелились. А ведь я знала, что Бруо — совершенно безопасен. Что уж тут было говорить про остальных, а особенно про Эталию.

Еще мгновение назад цветущая и предвкушающая встречу с возлюбленным девушка как-то посерела и отступила назад, с ужасом глядя на возникшего перед ней монстра. Лакеи, что охраняли двери мужественно попытались прикрыть собой попавшую в беду нойру, а по коридору уже спешили рыцари, но стоило Бруо угрожающе клацнуть зубами в каких-то крохах от ее лица, как все тут же замерли на месте.

Я, будучи человеком взрослым, в целом понимала, что никакой вины Эталии в том, что она стала невестой Алериса, не было. И если уж на кого и стоило рычать, так это на самого дракона. Однако все равно на мгновение ощутила гаденькое удовлетворение, которое, разумеется, тут же поспешила подавить. Не желая влипать в ненужные неприятности, я уже хотела было отправиться на помощь к девушке и приструнить Бруо, как внезапно услышала над самым ухом низкий, обволакивающий голос, от которого на мгновение все внутри замерло:

— Это так вы контролируете своего монстра?

Я вздрогнула и, чуть повернув голову, тут же ощутила окутывающий коконом аромат табака и мускуса и спиной почувствовала вибрации между нашими не соприкасающимися телами.

— Разве так ведет себя обеспокоенный безопасностью невесты жених? — вздернула я бровь.

Услышала его усмешку и короткий выдох, от которого прядка у моего лица всколыхнулась и пощекотала нежную кожу.

— Монстр ведь не нападет без приказа? Вы сами так сказали. И я вам верю. Или вы желаете моей невесте зла?

Услышать прямо из его уст подтверждение статуса нойры Эталии было на удивление неприятно. Сердце в груди глухо забилось, а старые шрамы зазудели, отдавая свербящей болью меж ребер.

Когда-то на ее месте была я… Такая же беззаботная и полная надежд, которые затем обернулись ядовитым прахом.

Я свела брови, недовольная своими эмоциями, и резко шагнула вперед, уходя от его близости.

— А с чего бы мне желать ей зла? — бросила я отрывисто.

Верно. Меня это совершенно не касалось. Ни на самую маленькую чуточку. Вообще.

Только вот возникло ощущение, словно кто-то ножом подковырнул запечатанную сотнями засовами дверь, засовы остались нетронуты, но из образовавшейся щели на свет хлынули монстры, которые должны были молча и покорно сидеть на привязи глубоко внутри.

Брови мои почти сошлись на переносице, пока я широкими шагами направлялась к Эталии и Бруо, негодуя из-за того, что отправилась на этот бал и вообще приехала в столицу. Мой гаольф довел несчастную нойру почти до обморока, терроризируя ее рычанием и не давая сдвинуться с места.

— Бруо! — жестко одернула я его. — Оставь ее и подойди сюда.

Тот фыркнул и обернулся, сверкнув алыми глазами.

«Чего ты все веселье портишь?» — раздался в голове его возмущенный голос.

Внутри все еще клокотало негодование, и одного взгляда хватило, чтобы гаольф поджал уши и, опустив голову, затрусил ко мне, прикидываясь святой невинностью.

Тем временем нойра Эталиа довольно быстро пришла в себя. Еще мгновение назад сереющая от ужаса, сейчас она уже выпрямилась и, гордо вздернув подбородок, посмотрела на меня.

— Так оно ваше? — спросила она. — Будучи жрицей, светлейшая Айрэн, вопиющее кощунство марать себя общением с чудовищем.

Сказать по правде, у меня и без ненужных нотаций настроение было дерьмовое.

— Я приношу извинения, что мой друг напугал вас. Но я сама решу, что будет кощунством, а что нет, — проскрежетала я.

Может не стоило ее от Бруо спасать?

«Пустота» внутри опасно завибрировала. И я поняла, что слишком глубоко погрузилась в свои темные эмоции.

Девушка в ответ неискренне мне улыбнулась, пробежалась ладонями по волосам цвета воронова крыла, и заметила:

— Вы ведь были обычной дральей, светлейшая Айрэн. Признаю, что вам может быть невдомек, что нас определяют наши друзья. И если вы водите дружбу с монстром, то это что-то о вас говорит, — взгляд ее темных глаз, ярко выделяющихся на белоснежной коже, прошелся по моему наряду, и улыбка стала еще более натянутая. — И если решите посетить бал в следующий раз, позаботьтесь о своем наряде. У нас, в высшем обществе, довольно строгие правила.

«А можно я все-таки ее кусну?» — прорычал в моей голове гаольф.

— Нет, Бруо. Кусать ее нельзя, — ответила я ему, даже не пытаясь понизить голос и увидела, как высокомерное выражение лица девушки на мгновение сменилось страхом. — Не понимаю, зачем вы говорите мне все это, благородная нойра. Я не собираюсь отвечать на эту грубость или что-то доказывать. Считайте, как вам угодно.

«Ты помогла сотне простых драйлов, спасла тысячи от монстров. А теперь эта мымра костлявая будет выговаривать тебя за твой наряд?! Она хоть в курсе, что жрицы и жрецы могут вообще не снимать свою мантию!» — возмущался Бруо, который явно с трудом удерживал себя на месте.

— Кажется, здесь назревает ссора, — услышали мы спокойный голос Алериса, который подошел к нам совершенно незаметно.

В одно мгновение Эталиа изменилась. Высокомерно вздернутые бровки опустились, глаза изнутри наполнились сиянием, а губы сложились в теплую улыбку, являя миру очаровательные ямочки.

— Нор Цевернеш… Прошу прощения, что не смогла поприветствовать вас, как положено. Появление гаольфа напугало меня, — мелодично произнесла девушка, склоняясь в самом грациозном и красивом поклоне, который мне только довелось видеть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Алерис стрельнул в меня красноречивым взглядом, явно намекая на мое обещание усадить Бруо у подножья трона и не давать ему ни на кого рычать.

Я стиснула челюсти и запустила руку в шерстку на боку гаольфа, стремясь хоть немного успокоиться. А дракон тем временем протянул руку своей невесте и помог подняться.

— К чему эти излишние церемонии? — мягко улыбнулся он ей, и она вскинула на него сияющие глаза.

А меня словно ледяной водой окатило, и стало так мерзко и противно на душе, что захотелось убраться отсюда, как можно скорее. Я словно увидела нас с Алерисом пять лет назад, где я смотрела на него с восхищение в перемешку с обожанием, а он лишь притворялся, что любит меня, потому что преследовал свои цели.

За пять лет многое поменялось, но только не нор Цевернеш. Он как был коварным ублюдком, так им и остался. Чужие сердца и чувства для него по-прежнему были лишь средством для достижения цели.

Я сжала руки в кулаки, ощущая, как разгорается внутри злость, а «пустота» начинает вибрировать сильнее.

«Так… Ниссарэйн, успокойся! Успокойся, я тебе говорю!», — забеспокоился Бруо.

Шумно выдохнув через нос, я резко развернулась и целенаправленно пошла к столу с закусками и вином, слыша, как монстр, цокая когтями по мрамору, трусит следом.

Грудь до краев наполнила горечь. Хотелось выругаться так, чтобы у окружающих уши завяли.

Я ведь действительно думала, что все отпустила. Действительно верила в то, что смогла изгнать тьму из своего сердца. Но сейчас я словно заглянула в искаженное зеркало своей души, обнажившее таящуюся на самой глубине правду. Не смогла. Не простила. Осознание острыми клыками резануло по грудине.

Схватив бокал с вином, я сделала быстрый глоток и уставила в стену. Вибрации «пустоты» лишь усиливались, начиная проходить через все мое тело. На уровне духа я уже слышала ревущих на Нулевом Плане монстров, которые только и ждали момента моей слабости, чтобы прорваться на Четвертый План — земной.

А гости, и не подозревая, в какой опасности оказались, постепенно стали «оживать». Вновь заиграла музыка, драконы заговорили, отправились танцевать, хотя к столу с закусками подойти никто не осмелился. И правильно. Мне нужно было немного пространства, чтобы успокоиться.

— Ваше появление в сопровождении монстра и правда не подобает сану жрицы, — услышала я знакомый скрипучий голос и внутренне напряглась.

Только его здесь не хватало!

Передо мной стоял высокий старик, чье тело полностью окутывала пурпурная мантия. Капюшон его был откинут за спину, открывая почти болезненно худое лицо — словно кожа была просто натянута на череп. И взгляд у него был такой же — сухой и болезненный. Его можно было бы принять за обычного жреца, если бы полы мантии не скреплял золотой диск, на котором был изображен Прародитель.

Я процедила:

— Благодарю за наставление, Светлейший Отец.

Какая нелегкая принесла Верховного жреца на этот Прародителем забытый бал?! Хотя мне доводилось слышать, что он редко посещал службы, зато частенько бывал во дворце.

— Нор выбрал вас для коронации, — произнес он, впиваясь в меня не слишком приятным взглядом.

Сжав свой бокал, я развернулась к мужчине всем телом и прямо встретилась с ним глазами.

— Верховные жрицы намного чаще поют на коронациях, чем Верховные жрецы, — произнесла я, контролируя свой тон.

— Но вы еще не Верховная, светлейшая Айрэн. Да, и ваш возраст…

Мужчина подхватил с большого блюда ломтик красного яблока и покрутил его в руках, словно желая разглядеть со всех сторон.

— После инициации к вам будут обращаться Светлейшая Мать. Разве не странно говорить так двадцатипятилетней девчушке?

Мои губы сложились в ядовитую улыбку.

Когда-то я думала, что клубки интриг и заговоров цвели где угодно, но только не в стенах храмов. Да, и какие коварства могли рождаться в укрытых капюшоном пурпурной мантии головах жрецов, посвятивших себя Прародителю?

Но едва я стала приемной дочерью или даже скорее ученицей Вейяра, как эта пелена мгновенно сошла с моих глаз. Первым же его уроком было не говорить никому, что я веллерия. Поэтому все мои успехи, как жрицы, поимка монстров и их приручение оправдывалось лишь необъяснимо глубокой связью с Прародителем. Благо такие случаи были раньше. О моей истинной природе знал лишь небольшой круг доверенных жрецов, в который по странным обстоятельствам Верховный не входил.

Поэтому слова Светлейшего Отца можно было воспринимать и как знак того, что он стал догадываться о моей тайне, и того, что он считал меня просто недостойной вверяемого мне сана.

— Последняя Верховная отдала душу Прародителю уже более десяти лет назад. Все это время вы благородно исполняли ее обязанности, но дальше так продолжаться не может. Это нарушает установленный порядок, — проговорила я и сделала глоток вина. — К тому же, не в нашей власти решать, что странно, а что — нет. На все воля Его.

Я глянула на мужчину из-под ободка бокала и встретила его прищуренный взгляд.

— Вам еще не хватает мудрости, — произнес он, положив ломтик яблока на скатерть.

Все уже поняли, что ты недоволен моей инициацией, можешь не молотить языком попусту воздух.

— Не стоит волноваться, Светлейший Отец. Я всего лишь собираюсь занять место Верховной жрицы, а не сгонять вас со Святого престола.

— Всего лишь? Ваше несерьезное отношение лишь подчеркивает вашу незрелость, — сухо ответил он и, сцепив руки за спиной, одарил меня мрачным взглядом. — Я переговорю с братьями о вашей инициации. Так быть не должно.

Просто исчезни уже…

— Как вам будет угодно, Светлейший Отец, — поклонилась я, выражая почтение его старшинству.

Вскоре его мантия смешалась с толпой. А я осталась стоять с гадким послевкусием на душе, обычно возникающим после встречи с самыми последними драйлами, которые были похуже некоторых монстров.

«И это Верховный жрец? Я не ощутил в нем и крупицы присутствия Пятого Плана!», — фыркнул в моей голове Бруо, сверкая злым взглядом.

— Быть может поэтому он так боится? Видит во мне угрозу? — ответила я, взбалтывая вино в бокале.

Хотя разговор этот приятным назвать было нельзя, но все же жрец своим появлением сделал мне величайший подарок — отвлек от мыслей о прошлом, и даже вибрации «пустоты» немного улеглись. И я уже понадеялась на то, что остаток вечера пройдет гладко, и мы с Бруо сможем отправиться домой, как вдруг ударили барабаны, привлекая внимание присутствующих.

«Твой благоверный с этой мымрой поднимаются на возвышение. О… Остановились на втором пролете. Кажется, будет какое-то объявление», — любезно оповестил меня друг о том, чего я определенно не желала знать.

Зал наполнился тишиной, в которой слова Алериса прозвучали оглушающе громко.

— Норы и нойры, за неделю до коронации я хочу сделать важное объявление. Нойра Эталиа Тасар из клана черных драконов станет моей будущей женой, — говорил мужчина, но в моей голове звучали совершенно иные слова пятилетней давности.

«Норы и нойры, объявляю, что отныне и навеки Ниссарэйн лишена имени Цевернеш, лишена титула нойры. Она изгоняется из столицы, и любой, кто даст ей кров, будет сурово наказан»

Я стиснула зубы, ощущая, как в горле нарастает ком, а в груди болезненными вспышками возникают глубоко запрятанные эмоции. Я не знала, почему прошлое сегодня преследовало меня. Но вылезшие наружу монстры вгрызались в душу, вместе с болью обнажая прошлые обиды.

— Знаешь, что злит меня больше всего? — процедила я, уставившись на дно бокала. — По воле Алериса я прошла через сущий кошмар, а этот ублюдок живет так, будто ничего и не было. Я прошла через настоящий кошмар по его вине, а какой урок он усвоил?

Подняв голову, я увидела пару, которой рукоплескал весь зал. Эталиа сияла от любви и счастья, обхватывая пальцами ладонь Алериса. А на губах того цвела извечная расчетливая усмешка, а глаза его оставались холодны, как зимняя стужа.

— Какой урок он усвоил? — горько произнесла я. — Никакого. Все также продолжает играть в свои игры.

«Так, я про это тебе и говорил! Отомсти ему!».

— Нет, — качнула я головой. — Это все дела Ниссы, Айрэн это не касается.

Бруо фыркнул.

«Если бы не касалось, то ты не пыталась бы сломать ножку несчастного бокала».

Опустив взгляд, я и правда заметила, что стискивала хрусталь до побеления пальцев. И откуда-то из темных глубин вдруг пришло желание швырнуть его на пол и посмотреть на то, как осколки разлетаются по белому мрамору. Это было мрачное и разрушающее чувство.

«Может, это и есть воля Прародителя? Алерис ни во что не ставит чужие чувства. Быть может, кто-то должен показать ему, какого это — чувствовать боль?» — зашептал в голове гаольф.

— Так… Говоришь все же работал искусителем? — усмехнулась я, но его слова прочно засели в моей голове, а возникшие в груди темные эмоции окончательно взбесились и возликовали при мысли о мести.

Как сладка она будет…

Как приятно будет посмотреть на боль расколотой души…

Как пьянящ будет вкус его поражения…

Пять лет я прятала свою боль за заколоченной досками дверью. Пять лет я убеждала себя, что сама виновата в своей беспечности. Пять лет я мирилась с мыслью о том, что дарованную мне по праву рождения магию, какой-то дракон обманом украл у меня. Пять лет я пыталась забыть свое унижение в день рождения, которое я теперь терпеть не могла.

— Алерис не тот дракон, с кем можно играть в игры… — произнесла я, цепляясь за крохи рассудка.

«А ты пробовала?» — задал провокационный вопрос Бруо.

И тут меня озарило.

Страх.

Страх боли, страх унижения, страх проигрыша — вот что действительно глубоко засело внутри и не отпускало меня все эти годы. Я настолько перепугалась в тот день, что невольно возвела Алериса на пьедестал наравне с Прародителем, если не выше. И этот страх тайно руководил мной, как кукловод, заставляя убегать или испытывать отравляющие душу эмоции.

И был лишь один способ от него избавиться. Рискнуть. Поставить на кон все и выиграть. Другого исхода просто быть не могло.

Через всю залу наши взгляды с Алерисом встретились. И хотя его рука покоилась на точеной талии своей невесты, но все внимание было обращено на меня.

Я смотрела в его глаза, но видела перед собой лишь прошлое.

«Что… Нет! Нет, ты не можешь! — крикнула я, ощущая, как меня хватают сзади под руки, словно препятствуя моему побегу.

— Могу, — жестко отрезал он, безразлично наблюдая, как меня обездвиживают. — Этот фарс тянулся слишком долго. Я уже и не надеялся, что он закончится».

Я вздернула подбородок.

«— Прошу… — мои глаза заволокло слезами, но я усилием воли загоняла их назад. — Умоляю тебя…

— Неужели ты еще не поняла, глупая девчонка? — спросил Алерис. — Теперь твоя магия — моя. А значит, ты больше мне не нужна».

«Пустота» завибрировала, обожгла меня своей темной энергией, и тут же ласково потянулась к сердцу, обнажая похороненное внутри желание, которое я не позволяла себе признать.

«— Но ведь… Мы… Я… — выдавила я, вглядываясь в совершенно безразличное лицо мужа.

Бывшего мужа.

— Забирай все что хочешь, возьми столько денег, сколько нужно и проваливай, — жестко отрезал он. — Что бы к утру от тебя и след простыл».

Ты многим одарил меня, Алерис. Очень многим: отчаянием, ненавистью к себе, виной, безысходностью. И настала время вернуть долг.

Вейяр был совершенно прав. Только пройдя этот последний путь, я смогу очистить свое сердце, которое все это время было измазано болью и ужасом.

Я отсалютовала бывшему мужу бокалом и усмехнулась, прищурив глаза.

«У меня шерсть дыбом встала от твоего вида, — притворно испуганным голосом произнес в голове друг, но тут же сменил тон на воодушевленный: — Я так понимаю, решено? С чего начнем?».

«Пустота» зазвенела, но впервые за пять лет я с ликованием приветствовала подступившую ко мне тьму, совершенно точно зная одно — Алерис мне ее подарил, через него же я от нее и избавлюсь.

— С чего начнем? — фыркнула я, со звоном поставив бокал на стол. — С переезда, конечно же! Ведь как говорят? Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Если бы я только знала, к чему это решение приведет…