Развод. Отвергнутая жена дракона

ИНТЕРЛЮДИЯ. СКЕЛЕТЫ В ШКАФАХ

Семьдесят лет назад от событий основного сюжета…

— Что это?! — послышался жесткий голос отца, а следом грохот удара кулака по столу.

Мальчик лет пяти опустил голову и ровным, ничего не выражающим голосом произнес:

— Оценки за экзамен, отец.

Он знал, что последует дальше и даже не пытался сопротивляться. Знал, что это в любом случае будет бесполезно. Этьен даже не поморщился, когда отец жестко схватил его за волосы и с раздраженным рыком, дернул на себя, заставляя смотреть в свои глаза.

Они были страшными, с вертикальными зрачками, пугающими до дрожи. Но мальчик знал, что страха показывать нельзя. Это лишь разгневает отца еще больше. А потому он лишь сглотнул и выдавил:

— Простите, я виноват.

— Виноват?! — прорычал мужчина. — Жалкое отребье!

Отец отшвырнул его от себя так, что Этьен отлетел и ударился об угол стола, однако из его сомкнутого рта не вырвалось и звука. Мальчик сглотнул, молча утер с уголков губ кровь и исподлобья глянул на мужчину, который раздраженно пересек комнату и уперся руками о книжный шкаф.

— На какой вопрос ты не смог ответить? — угрожающе низко спросил дракон.

Ребенок посмотрел на узоры ковра перед собой, вспоминая экзаменационный лист.

— Революционное восстание тысяча третьего года. Я не смог вспомнить третьего советника императора из клана смешанной крови, — произнес он и невольно сжался, когда послышался треск дерева. Отец настолько сильно стиснул книжный стеллаж, что тот пошел трещинами. — Простите, отец. Я обязательно прочитаю все книги еще раз. Я все запомню, я больше не проиграю первому наследнику, — выпалил он быстро, и только когда слова уже сорвались с его губ, мальчик в ужасе прижал ладошки ко рту.

О, нет… Что же он наделал…

Его отец повернулся очень медленно, а его серебрянные глаза полыхнули неистовой яростью.

— Кто ты?! — прорычал он.

Дрожа всем телом, мальчик поднялся на ноги, опираясь рукой о столешницу, чтобы не потерять равновесие, потому что голова немного кружилась от удара. И лишь приняв достойную позу, он ровно ответил, прилагая все возможные усилия, чтобы отец не понял, как ему страшно:

— Первый наследник побочной ветви клана серебряных драконов.

— Вот именно, — припечатал мужчина. — Так что не смей лепетать передо мной, как безмозглая девица! Тебе уже пять лет! Ты больше не ребенок!

Маленькая, по-детски пухлая ручка до побеления стиснула столешницу, и Этьен проговорил:

— Да, отец. Я готов принять наказание за то, что повел себя недостойно.

Его начинало трясти лишь при мысли об этом, но он стиснул зубы и молча наблюдал за тем, как отец угрожающе снимает со стены плетку и подходит к нему.

— Приготовься, — велел он.

— Да, отец… — севшим голосом произнес мальчик и, повернувшись к отцу спиной, зажмурился, зная, что если из него вырвется хоть писк, наказание будет куда более суровым.

Два года спустя…

— Молодой нор Этьен, поздравляю вас с победой на императорском экзамене, — прощебетала рядом с ним молодая нойра Диаль. — Это так чудесно! Разве вы не чувствуете радости?

Семилетний мальчик поднял абсолютно пустые глаза на свою сверстницу.

Радость? Зачем ему такое глупое и ненужное чувство? Разве оно может помочь ему достигнуть своих целей?

Он знал, что дети его возраста весело играли с игрушками, носились по двору в бессмысленных догонялках, болтали за ненужными чаепитиями — иными словами, попусту тратили свое время, которое могли бы вложить в свое развитие.

Этот мир был суров. Даже если ты рожден в благородном клане драконов, это совершенно не значит, что ты под защитой. Стоит расслабиться лишь на мгновение и тебя тут же сожрут. Нужно было работать больше, учиться усерднее, заниматься прилежнее, узнавать больше, и тогда… И тогда существовала крохотная вероятность того, что тебя не накажут.

— Нет, нойра Диаль, я лишь сделал то, что от меня ожидалось, — безэмоционально ответил ребенок, с превосходными манерами подхватывая со стола чашку с чаем.

— Верно, все же вы из клана серебряных драконов, пусть и из побочной ветви, — проговорил другой ребенок со знанием дела, раздуваясь от собственной важности.

Этьен перевел на него взгляд и спрятал усмешку.

Конечно, все лишь потому, что он из клана серебряных драконов. А годы упорного труда, саднящие шрамы на спине от ударов кнута, горы прочитанных книг и сотни бессонных ночей подготовки к экзамену никакого значения не имели. Все, как и говорил отец.

Остальные всегда видели и будут видеть лишь идеальный фасад, вне зависимости от того, сколько усилий ты приложил. Но вот если где-то недоработать… Если фасад даст трещину, то это уже без внимания не останется.

— Но нор Этьен все же удивительный, — не согласилась нойра Диаль, широко улыбаясь. — Разве вашими соперниками не были взрослые драконы и первый наследник нор Алерис?

Этьен посмотрел на нее.

Чего она добивалась? Зачем так старательно выделяла его среди присутствующих? Он поднял взгляд от стола, за которым сидели дети, и осмотревшись заметил высокую молодую женщину, мать нойры Диаль, которая с улыбкой наблюдала за своей дочерью. Так предсказуемо.

— Верно, но полагаю, нор Алерис просто был в плохом самочувствии. Кажется, перед экзаменом он жаловался на головную боль, — ответил Этьен, вновь возвращая внимание сверстникам.

— Жаль, что он не смог присоединиться к нам сегодня, — вздохнула другая девочка, нойра Феос. — Слышала, что он вместе с нором и нойрой Цевернеш отправились к побережью, чтобы отпраздновать второе место на экзамене…

— Я так завидую… — вздохнула другая. — Я еще ни разу не покидала пределы столицы…

— О, нор Этьен, а как вознаградили вас ваши родители? — снова вернула к нему внимание нойра Диаль, разумеется, думая, что оказывает ему услугу.

Однако все было в точности до наоборот.

Перед взглядом Этьена вспыхнул наполненный бушующей яростью взгляд отца, как наяву он услышал свист плетки. «Думаешь, раз занял первое место, теперь можно расслабиться?! Какая разница, если в итоге император призвал ко двору Алериса, а не тебя?!» — кричал дракон с удовольствием «награждая» сына новыми ранами.

Дети смотрели на него в ожидании ответа, и Этьен знал, что просто не может сказать им правду.

«Давай, — шепнул ему темный голосок внутри него. — Просто придумай что-то. Ты же часто придумываешь себе счастливую семью, в которой тебя хвалят за твои достижения. Так просто соври им».

Этьен поставил чашку ровно в середину блюдца, не издав ни единого лишнего звука, и ответил:

— Ничего особенного, нойра Диаль. Просто обычный семейный ужин и новая лошадь в подарок.

— Покажите мне ее? — тут же ухватилась за возможность девочка.

— Конечно, — кивнул Этьен, сделав мысленную заметку приказать купить себе нового скакуна.

Год спустя…

— Бедный ребенок… Остаться без родителей в таком юном возрасте… — слышал он причитания женщин, стоя перед ритуальным костром.

Воздух был напитан запахом жженой плоти и дерева. Дым проникал в легкие и вызывал першение в горле. Хотелось кашлять, но Этьен знал, что такое поведение недостойно его титула. Он видел пурпурные мантии жриц, которые завершали свою ритуальную песнь, сопровождая души его отца и матери к Прародителю.

— Наверное, он потрясен… Даже не плачет… — донеслись до него снова шепотки.

Потрясен? Скорее не мог понять, как теперь сложится его жизнь.

Он был слишком юн, чтобы унаследовать титул нора Цевернэйш, а значит идеально выстроенная им стратегия летела в пасть к гаольфам. Юный нор планировал медленно наращивать свою мощь и, когда настанет нужный момент, бросить вызов Алерису. Но теперь… Что с ним будет?

А еще, если быть до конца откровенным с собой (а Этьен имел принцип не врать хотя бы самому себе), то пожалуй… Он и правда был потрясен тем, что небеса одарили его столь щедрым подарком. Его ублюдок-отец, наконец, испустил дух, забрав с собой на Нулевой План вечно молчащую и прячущуюся за него мать. Там им будем самое место, среди таких же монстров, как и они сами.

Кажется, впервые в жизни Этьен испытывал что-то похожее на ту самую «радость». Ему хотелось смеяться. Правда хотелось. Злобно хохотать и дико плясать перед прахом родителей, как маленькое чудовище, которым и называла его мать.

Все, наконец-то, закончилось… Больше никаких плеток, криков, побоев.

Его больше нет. Этого ублюдошного дракона больше не было на этом свете.

Этьен опустил голову, пряча на губах улыбку.

Он знал, что любой ребенок был бы расстроен смертью родителя. Он знал, что сейчас испытывал неправильные эмоции. Но мальчик никогда не ощущал себя правильным. С самого младенчества Этьен всегда делал что-то не так.

Но вот песнь жриц, наконец, завершилась. И Этьен, не медля ни мгновения, развернулся и направился через толпу одетых в траур норов и нойр прямо к веренице карет, где его уже ждал верный кучер.

Прямо сейчас у него были куда более важные дела, чем обмен ненужными любезностями и принятие неискренних соболезнование от высшего общества. Ведь император, наконец, заметил его. И даже прислал на пробу несколько документов, с которым ему еще только предстояло разобраться. Это не должно занять много времени, но золотого дракона нельзя было заставлять ждать.

И когда мальчик почти добрался до своей кареты, его вдруг окликнули:

— Этьен!

Он знал, кому принадлежал этот голос. Его самому злейшему врагу — Алерису Цевернешу, бездельнику, родившемуся с золотой ложкой в заднице, который получал на блюдце все то, за что Этьен боролся упорным трудом.

Мальчик повернулся, встречаясь взглядом с такими же серебряными, как у него глазами. Они в целом были очень похожи. Тот же цвет волос, та же линия челюсти и разлет бровей, одинаковый нос. Правда, черты лица Алериса все же были чуть мягче, добрее, чем у Этьена.

— Юный наследник, — поклонился он.

— Этьен, оставь эти церемонии, — грустно улыбнулся Алерис, в его глазах стояли слезы. — Особенно в такой день.

Отвратительно. Как он мог позволить себе плакать? Он был наследником главной ветви клана серебряных драконов!

— Мне жаль твоих родителей. Тебе должно быть очень больно, — продолжил юный нор Цевернеш. — Мама сказала, что теперь ты будешь жить с нами. Она хотела поговорить с тобой сама, но… Мне есть, что сказать тебе.

— Говори, — равнодушно кивнул Этьен.

Алерис сделал к нему шаг, сокращая расстояние, и глаза его недобро сверкнули:

— Жалкая букашка, ты станешь моим братом, но даже не надейся занять мое место! Ты ничтожество. Каким был, таким и останешься.

Мальчик смотрел на наследника несколько мгновений, не веря в то, что услышал и пытаясь справиться со своими эмоциями. Но вибрация набухала в груди и сдерживать ее становилось невозможно, и тогда Этьен рассмеялся. Зло. Недобро. Зловеще, так что у юного нора Цевернеш мурашки по спине побежали.

— Вы совершенно правы, юный наследник, я ничтожество. Так давайте посмотрим, что такое ничтожество, как я, сможет добиться?

Глаза Этьена опасно сверкнули, и Алерис попятился.

Впервые в жизни он был так напуган.

Конец!