Развод. Отвергнутая жена дракона

ГЛАВА 17. ДАР ВЕЛЛЕРИИ

Я услышала, как дрогнула земля, когда дракон с грохотом приземлился на площадке перед замком, в котором мы находились. Мгновение спустя возникла вспышка магии перевоплощения, а затем Алерис-Этьен появился в огромном проходе.

Он выглядел, как всегда безукоризненно. Его черные волосы лежали прядка к прядке, на нем были черные плащ и сапоги. Едва перешагнув порог, дракон прищурил глаза и окинул взглядом зал, тут же находя меня взглядом. И лишь удостоверившись, что я в относительной безопасности, он повернулся к своему брату.

— А вот и наш ублюдок, — осклабился удерживающий меня дракон, и щупальца тьмы сжались на моем теле, заставляя меня с шипением втянуть в себя воздух от боли.

Алерис-Этьен тут же остановился и вскинул руки ладонями вверх.

— Я здесь. Пришел без охраны, как ты и просил. А теперь отпусти ее, — его голос звучал резко и холодно, но на дне серебряных глаз полыхал самый настоящий ледяной огонь.

Вроде бы он находился в ловушке, но почему-то выглядел так, словно полностью контролировал ситуацию.

— О, нет, ублюдок, — расхохотался мой похититель. — Украденный тобой «свет» на меня не подействует. Во мне живет лишь тьма, — он усмехнулся и буквально выплюнул: — Даже не думай мне приказывать.

В ответ на это Алерис-Этьен дернул уголком рта.

— Не вижу поводов для гордости. Продать душу тьме, все равно что умереть. Ты видимо потерял последние мозги, если решился на такое.

— Действительно, кто же? Не ты ли, брат?! Не ты ли украл у меня все?! — зарычал дракон, и щупальца снова сдавили меня.

Я стиснула челюсти и зажмурилась, все еще отчаянно рыская в поисках способа освободиться и при этом не умереть. Конечно, я могла бы положиться на бывшего мужа и дать ему возможность спасти нас. Но как-то не очень хотелось.

Я не верила, что он пришел сюда ради меня. Вполне вероятно, что он просто раз и навсегда хотел расправиться со своим братом, появление которого прямо перед коронацией было весьма и весьма несвоевременным.

Щупальца сжали сильнее, и я шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы. Мне было невыносимо терпеть эту тьму. Ее прикосновение раздражало меня на самом изначальном уровне. Злила. Выбешивала, будила мою собственную темноту, которую я упорно прятала целых пять лет.

— О, нет, без резких движений, — пророкотал похититель. — Иначе я сверну ей шею.

— Отпусти ее. Это только между нами, — раздался напряженный голос Алериса-Этьена.

О, Прародитель, что у них там вообще происходило?! Давайте все постоим на месте пару мгновений и не будем двигаться, мне нужно собраться с мыслями. Еще желательно было бы открыть глаза, но, гаольфы вас всех задери, как же было больно!

Чем дольше я находилась в плену тьмы, тем сложнее было сосредоточиться на происходящем вокруг, постепенно все переставало иметь значения, кроме прожигающей боли, выкручивающей кости.

— Отпущу с одним условием, — услышала я голос, наполненный злорадством, а затем — грохот кинжала, ударившегося о каменный пол. — Ну, что, ублюдок, рискнешь?

Новая волна боли, в которой я была уже не в силах сдержать крика. Сумасшедший ублюдок!

На краю сознания мелькнула безумная мысль, как остановить все это безумие. И по началу я отмела ее, потому что шанс выжить после такого был равен примерно… Нулю. Но новая волна жгучей боли заставила меня засомневаться.

— А ты и правда размяк, Этьен, — голосом, сочащимся злорадством, проговорил мой похититель, а затем сдавливающие меня щупальца ослабли, так что я смогла сделать нормальный вдох, но они все еще продолжали удерживать меня в воздухе. Касаться меня. Будить мою собственную тьму. Раздражать самое мое нутро.

Не разжимая челюсти, я распахнула глаза, набираясь решимости сделать то, что задумала, но замерла.

Пока щупальца сдавливали меня, я едва ли понимала, что происходит вокруг, но теперь… Как гаольфы все побери, все пришло к подобному исходу?

Сжав руки в кулаки до побеления и в упор глядя на своего брата, на расстоянии в шагов двадцать стоял Алерис-Этьен. В его бок был воткнут кинжал, из-за чего светлая рубашка под черным плащом уже напиталась алой кровью, и тьма стала проявляться под кожей на лице и руках мужчины, как паутина. Он был бледным, как полотно, но все еще выглядел так, словно у него был припасен козырь в рукаве.

Мне потребовалось меньше мига, чтобы сложить два и два.

«Отпусти ее».

«Отпущу с одним условием. Ну, что, ублюдок, рискнешь?».

Он воткнул в себя кинжал, лишь что бы щупальца перестали причинять мне боль? Звучало слишком невероятно. В какую игру играл дракон?

Неважно, мне просто нужно…

— И это все? — вздернул Алерис-Этьен бровь, насмехаясь.

— Высокомерный ублюдок! — прошипел в ответ похититель. — Столько лет я мечтал стереть эту усмешку с твоего лица. Смейся. Смейся, пока можешь. Тебе недолго осталось. И мир забудет о существовании такого отброса, как ты, словно тебя никогда и не было!

Тьма хлынула от него во все стороны, и дышать стало невозможно от наполнившего зал смрада. Мне физически становилось плохо от присутствия этой губительной энергии. «Пустота» внутри снова завибрировала, а тошнота подкралась к самому горлу.

Любые сомнения в моей голове испарилась, и из самых глубин моего естества пришла первозданная злость.

Как смеет этот сумасшедший бессовестно использовать тьму? Почему я должна вдыхать ее ядовитые пары и позволять всему происходящему здесь свершаться? Какое право он имел призывать мою давнюю соперницу, ворошить мою «пустоту» и вести себя, как победитель?

Тот, кто так грубо нарушает порядок Прародителя, должен гнить на самом нижнем Плане.

В это мгновение мне было совершенно наплевать на то, что я теряла. Мне было глубоко безразлично, что я упускала возможность вернуть свой «свет». Он был не нужен мне такой ценой. Ничто в этом мире не стоило жизни разумного существа.

Похититель продолжил что-то злобно кричать, а Алерис-Этьен — отвечать. Наверняка, бывший муж тянул время и придумывал стратегию. А может, у него уже был план, и он просто четко ему следовал. Может и так, плевать. Я хотела покончить со всем этим. Прямо сейчас.

Я закрыла глаза и растворилась в вибрации своей «пустоты». Мысленно я нырнула к тому месту, которое беспрестанно ныло вот уже пять лет. Это была тайная тропа на Шестой План, по которой я снова и снова поднималась к Прародителю во время своих молитв.

Но сейчас я не собиралась красться и взбираться по ней наверх, я встала у ее подножия и со всей полыхающей в моей груди яростью велела первозданной энергии наполнить мое тело.

«Ktuljo!» — приказала я.

Приди. Спустись. Дай мне завладеть тобой. Охвати каждую клеточку моего тела и изгони тьму туда, где ей самое место. Я твой идеальный сосуд, так приди же ко мне.

Мне было все равно, что Прародитель не ответил на мой прошлый призыв. Сейчас все было по-другому. Тогда я просила у него о милости к той девочке. Но сейчас я требовала изгнать отсюда тьму.

Я знала, что у меня было на это право, а цена для меня не имела значения. Иначе я и правда не достойна сана жрицы.

Я уже чувствовала, как голову стали неприятно покалывать иголочки боли. Я знала, что вскоре это обернется приступом огромной силы. Плевать.

Приди. Подчинись.

«Ktuljo!» — снова потребовала я.

Энергия шла неохотно. У меня не было «света», чтобы она беспрекословно подчинилась моему зову. Но я все еще была веллерией, и у нее не было выбора.

И тогда это случилось.

Прикрыв глаза, я ощутила, как постепенно меня заполняет свет — он разливается в груди, течет по рукам, устремляется в ноги, и тьма, шипя и извиваясь, тут же отступает. Смрад заменяется запахом Небес, который почему-то пахнет мускусом и табаком.

Но у меня нет времени раздумывать о природе ароматов, я вся дрожу в слепой ненависти к тьме, и каждая клеточка моего тела, охваченная светом, стремится прогнать ее с Четвертого Плана. Здесь ей не место.

Щупальца отпустили меня, и я приземлилась на пол, обдирая колено и ладони. А затем раскинула руки в сторону и велела:

— Faak!

Убирайся. Прочь. Сгинь!

— Что ты творишь?! — завопил похититель. — Мы собирались отомстить!

Я поджала губы и усмехнулась.

— Мне противно вести дела с теми, кто пошел против всех порядков Небес, — выдавила я и, едва переведя дыхание, поднялась.

Окутанный тьмой дракон смотрел прямо на меня, совершенно упустив из виду Алериса-Этьена. А тот, разумеется, не мог не воспользоваться предоставленной ему возможностью нанести удар.

В одно мгновение перевоплотившись, он налетел на своего брата, и тому на ходу пришлось перевоплощаться, чтобы принять удар. Драконы сплелись в тугой клубок и покатились по залу, круша своды и стены.

Это была жестокая, яростная, но красивая битва.

Они вгрызлись в друг друга, раздирая друг другу глотки. Сверкали крылья, клыки, искрились отблески чешуи в закатном солнце. Казалось, они просто загрызут друг друга до смерти. Но потом один из них оттолкнул другого и, мощно взмахнув крыльями, устремился к огромному проходу, снося каменную кладку. Мой похититель пытался убежать, спастись.

Я чувствовала эфемерную энергию страха, которая тянулась за ним следом. Но второй дракон даже не думал упускать свою добычу. С чернеющим на боку пятном и ядом распространяющимся по телу тьмой, он устремился в погоню.

И вот я уже стояла одна посреди огромного тронного зала. А головная боль тем временем все нарастала. Я чувствовала, как иголки впиваются в затылок и макушку все с новой и новой силой. Внутри все крутило и переворачивалось, но я лишь сглотнула скопившуюся во рту желчь и, развернулась к лестнице, в намерении обыскать каждый уголок в этом заброшенном замке.

Вероятно, здесь было логово похититель. А значит, наставник и Бруо были где-то здесь.

О, Прародитель, молю, лишь бы они были живы!

К тому моменту, как моя нога коснулась площадки последней башни, я окончательно выбилась из сил, почти не переставая кашляя. Еле-еле переставляя ноги и взбираясь по крутым ступеням, я согнулась в очередном приступе, прижав ко рту ладонь, и почувствовала во рту металлический привкус. Сглотнув, я посмотрела на свою руку и увидела на ней кровь вперемешку со слюной.

Что ж… Никто не говорил, что призывать недоступный мне свет будет легко. Разберусь со своим состоянием потом, а сначала доберусь до Бруо и наставника.

Я вытерла рот, сжала ладони в кулаки и, сорвавшись с места, из последних сил добралась до вершины лестницы. Меня шатало, от головной боли слегка размывалось зрение, а в животе не переставало крутить и бурлить. Тошнота была невыносимой.

— Учитель! Бруо! — крикнула я.

Ответа не было. Но я не сдавалась. Ввалившись в проход, ведущий в башню, я попала в небольшой полукруглый коридор, из которого вели три двери. Это последние. Я проверила всё — все этажи, подземелья, остальные три башни — их не было нигде. И если они были и не здесь…

Отчаяние подкралось опасно близко, но я тут же прогнала его. Прочь. И без тебя тошно.

Толкнула первую дверь, мельком осмотрела заброшенное помещение. Пусто.

Ощущая нарастающей ком в горле, я пинком закрыла створку и бросилась ко второму проходу. Подойдя к порогу я почувствовала уже знакомый смердящий запах, и сердце замерло, затаившись в надежде и боясь ее спугнуть.

Я осторожно открыла дверь, сделала лишь шаг, и на глаза мне тут же попался Бруо. К моему ужасу он лежал в углу и совершенно не шевелился, а его всего опутывала тьма. Он был созданием Нулевого Плана, и эта энергия не должна быть для него опасна, но гаольф не подавал никаких признаков жизни.

Мурашки окутали меня с ног до головы, а сердце ухнуло куда-то вниз. Каждая клеточка моего тела задеревенела, пока взгляд скользил по черной всклоченной шерсти моего самого верного друга.

— Бруо… — сдавленно просипела я. — Бруо, малыш, ты слышишь меня? Bruo, kwaarido tetto uso, — обратилась я к нему на языке Нулевого Плана, который он просто не мог проигнорировать.

Сердце глухо колотилось, с каждым новым толчком разнося по телу ужас.

— Бруо! — крикнула я, срываясь с места и подлетая к своему монстру.

Его глаза были зажмурены, рога упирались в стену, а окутывающие его щупальца тьмы пульсировали, словно подпитываясь от него энергией. Если там еще было отчего подпитываться.

Последняя мысль парализовала меня страхом, а эхом к нему отозвалась ярость.

— Снова ты! — с ненавистью воскликнула я, глядя на тьму. — Прочь! Faak!

Не думая ни о чем кроме того, что грязная энергия возможно высасывала последние крохи жизни из гаольфа, я вновь обратилась к свету и, сгибаясь пополам в удушающем приступе кашля и харкая кровью, направила ядовитые для тьмы лучи прямо в ее щупальца. Как и в тронном зале, она зашипела, задымилась, а затем, извиваясь, всосалась прямо в стены замка.

Я упала на колени, ощущая, как мои внутренности буквально разрывает когтями. Из последних сил я подняла голову и протянула дрожащую руку к своему монстру, зарылась ладонью в его шерсть и ощутила под пальцами лишь окостенелую кожу.

Нет. Нет. Нет…

Бруо. Бруо, мой малыш…

Меня обдало новой волной мурашек, а в горле зародился вопль.

— Нет… Нет… Нет! — забормотала я, как сумасшедшая, и принялась трепать гаольфа, словно это должно было помочь ему очнуться.

Но сколько бы я не кричала, сколько бы не дергала его шерсть, он оставался безмолвным и неподвижным. Изнутри меня разрывала новая волна боли, а сердце рвалось и билось в первозданном ужасе.

— Нет… Нет… — забормотала я, вжимаясь лбом в грязный каменный пол, а потом завыла от безысходности.

Моя собственная тьма подкралась ко мне опасно близко. «Пустота» внутри завибрировала, и дрожь проникла на Нулевой План, открывая проход. Вдали я слышала рев монстров, но у меня уже не было сил, чтобы остановить поток своего отчаяния.

И вдруг на этот кромешный и беспросветный мрак лучом света пролилось едва уловимое: «Kwaarido?».

Я замерла.

Мне же не показалось? Не могло ведь? Парализованная надеждой, я осталась коленопреклонной, но тихо пробормотала:

— Бруо?

«Слава Прародителю, этот сумасшедший не убил тебя…» — в тихом голосе гаольфа звучало облегчение.

Я тут же выпрямилась и во все глаза уставилась на монстра, который слегка приоткрыв алые глаза, смотрел на меня.

«Выглядишь ужасно. Откуда кровь?» — спросил он.

Мои глаза зажгло, а губы задрожали. Я стиснула челюсти, справляясь с рыданиями и дернула подбородком, содрогаясь от нового приступа сковавшей меня боли.

— Ерунда… Ты жив…

Не справившись с собой, я все же всхлипнула и бросилась с объятьями к другу, отчего тот слабо застонал.

«Добить меня решила?» — усмехнулся он.

— Угу… — пробормотала я, зарываясь лицом в его шерсть. Она смердела точно также, как тьма. Но какая разница, если Бруо был жив?

«Да, ладно тебе… Не плач, а то я и сам заплачу. А мне нужно заботиться о репутации, знаешь ли…» — раздался у меня в голове его голос, и я снова всхлипнула.

О, Прародитель! Спасибо!

Неважно, что мне стало еще хуже. Неважно, что мое тело буквально разрывало пополам от боли. Все равно. Главное, что он жив.

— Подожди меня здесь. Я найду Вейяра, и мы вернемся за тобой, — пробормотала я, отстраняясь от друга и ловя его встревоженный взгляд.

«Будь осторожна, этот ублюдок опаснее, чем кажется».

— С ним сейчас сражается Этьен… — пробормотала я, с трудом поднимаясь на ноги и прилагая все усилия, что бы не показать, как мне больно.

«Кто?» — недоуменно спросил гаольф.

— Долгая история, — вздохнула я, уже оказываясь у двери. — Но я обязательно тебе расскажу ее потом.

«Ловлю на слове!» — отозвался монстр, к которому, кажется, уже стали возвращаться силы.

Я слабо улыбнулась и, оказавшись снова в полукруглом коридоре, согнулась пополам, кое-как сдерживая рвущий легкие кашель.

Давай, Ниссарэйн. Осталось совсем чуть-чуть. А потом, обещаю, мы ляжем на пол, больше не будем двигаться и вообще забудем о том, что мы имеем хоть какое-то отношение к веллериям и Прародителям. Хотя бы на день.

Но телу было, похоже, все равно на мои обещания, потому что когда я толкнула створку третьей двери и буквально упала в открытый проход, перед глазами все поплыло. Сквозь мутную пелену я увидела просторную клетку, в которой мелькнул край пурпурной мантии.

— Учитель… — облегченно выдохнула я, прикрывая глаза и упираясь ладонями в каменный пол. — Вы в порядке?

— Более чем, в отличие от тебя, — раздался его спокойный голос, как всегда принесший умиротворение.

В ушах поднялся шум, в котором мне послышался звук быстро приближающихся шагов, но я тряхнула головой, и все тут же пропало.

— Да… — скривила я рот. — Кажется, я не в лучше форме. Я скучала, учитель.

— Непослушное дитя… — в голосе Вейра проскользнули столь редкие для него печальные нотки. — Мне жаль.

— Жаль? — я вскинула голову, пытаясь разглядеть лицо старика, но картинка размывалась, как бы я не щурилась. — Почему вам жаль?

— Ты принадлежишь к Шестому Плану, но ты потеряла свой «свет». Ты не можешь спасти всех. У тебя больше нет такой силы. Я говорил тебе об этом не раз, но ты не слушала. И теперь ты платишь собственной жизнью за свою неразумность.

В ушах появился непонятный звон. А на меня внезапным спокойствием снизошло осознание.

Так вот почему ты был так печален, Прародитель. Прости свое неразумное дитя.

— Собственной жизнью? — внезапно услышала я мужской голос. — Что это значит, жрец?!

С каждым мгновением на меня все сильнее накатывала слабость, но я заскребла ногтями по камням, стремясь удержать себя в сознании и, обернувшись, наткнулась на полыхающие беспокойством серебряные глаза.

Этьен. И выглядел он ужасно. Все его лицо было залито кровью, на шее виднелись глубокие рваные раны от когтей, он был бледным, на его лбу выступила испарина, а кожу покрывала паутина черных узоров.

Если он здесь, значит, его брат мертв? Ну, и правильно. Что бы между ними не происходило в прошлом, но дракон зашел слишком далеко. Он забыл, что на все воля Его, и какое бы испытание не было нам послано, мы должны стойко его пройти, а не продавать душу темным сущностям.

Да. Мы должны стойко пройти наше испытание. Каким бы оно ни было.

Я спокойно улыбнулась, глядя прямо в глаза Этьену, и ответила:

— Это значит, что я умру.

— Нет, — качнул он головой и опустился передо мной, сжимая челюсти. — Нет. Я этого не допущу.

Его серебряные глаза потемнели, до краев заполняясь чувством, на которое, как я думала, он не способен — страхом.

— Но это произошло из-за тебя. Ты украл мой «свет», — произнесла я ровно, ощущая, как давний сгусток эмоций внутри постепенно рассасывается. — Ты выбросил меня на улицу. Ты отказался от меня. И я стала жрицей.

Он сжал зубы так, что желваки на его челюсти заходили ходуном. Кадык на его горле дернулся, и мужчина обхватил меня за плечи.

— Я знаю.

Ну, конечно. Я кивнула, ничуть не удивившись. А картинка перед глазами снова стала размываться..

— И как давно?

— Я узнал об этом в день твоего песнопения в храме, — ответил он отрывисто. — Я знаю, что ты ждешь от меня извинений. Но их не будет. Тогда я не мог поступить по-другому.

— Извинений? — усмехнулась я, слепо шаря взглядом перед собой. — Мне не нужны твои извинения, Этьен. Я хочу, чтобы ты осознал, какую боль причиняешь своими действиями. Я хочу назад свою жизнь, которую ты обманом забрал. Я хочу назад свой «свет». А извинения? — я покачала головой. — Засунь их себе в глотку и подавись ими. Хотя сейчас даже это неважно. Сколько, говорите, мне осталось, учитель?

— Боюсь, что меньше суток, — странно охрипшим голосом ответил Вейяр.

Я кивнула, почему-то совершенно спокойно воспринимая эту новость.

— Вот, видишь? — обратилась я снова к бывшему мужу. — Меньше суток. Так что, Этьен, будь любезен, исчезни. Последнее что я хочу сейчас — это терпеть твое присутствие в свои последние часы.

Но мужчина, не слушая меня, сжал мои плечи пальцами, и резко спросил:

— Что можно сделать?

Ха-х… Вот так. Даже в такой ситуации дракон оставался собой. Он не спрашивал возможно ли что-то сделать, он спрашивал — что нужно делать. В возможности получения желаемого он даже не сомневался.

— Ничего, — слово жреца тяжелым грузом опустилось на комнату.

— Такого не может быть, — как-то зло усмехнулся Этьен. — В законах всегда есть лазейки. Айрэн иссушило использование энергии Шестого Плана? Все потому, что у нее больше нет «света»? Значит, если его вернуть, все можно исправить?

Я застыла.

У меня уже начались слуховые галлюцинации, или дракон и в самом деле самостоятельно упомянул о возможности возвращения мне дара?

Сумасшествие.

Этьен, этот расчетливый ублюдок, не мог чем-то пожертвовать ради другого. Не мог. Такое просто не в его природе. Все равно, что солнцу вдруг вздумается взойти на западе и сесть на востоке. Абсолютно противоестественно. Я прищурилась, как никогда желая увидеть его лицо, но перед глазами все было мутным и расплывчатым.

— «Свет» — не мячик, который можно то забирать, то отдавать, дракон, — ответил Вейяр. — Веллерии приходят на Четвертый План, чтобы нести изменения. Забрав дар Ниссарэйн, ты оказался в самом их центре. Но если ты вернешь его, все пойдет крахом. «Свет» в груди веллерии не будет таким, как прежде, если вообще вернется к ней. Но ты потеряешь все.

— Ты пытаешься отговорить меня, жрец? Разве ты не ее названный отец? Разве ты не хочешь, чтобы она выжила? — процедил Этьен.

— Я жрец, хранитель порядков Прародителя, а уже потом — все остальное.

Я улыбнулась.

Да, всегда было именно так. Несмотря на годы проведенные вместе, Вейяр видел во мне в первую очередь дитя Шестого Плана — веллерию. В этом заключалась моя «драгоценность», как он и сказал мне при первой встрече. Вейяр был идеальным жрецом. Он отверг все мирское и полностью погрузился в служение Ему. Делало ли этого его не самым лучшим отцом? Не знаю. Он единственный отец, который у меня был.

Меня скрутил новый приступ боли, и я согнулась пополам, тут же ощущая, как Этьен подхватывает меня на руки и прижимает к себе.

— Твой брат действовал не один. Ты знаешь, кто помог ему сбежать. Ты следил за ними все это время. И тебе известно, что будет, если ты потеряешь «свет». Твоя жизненная энергия в ужасном состоянии. Сейчас ты стоишь на ногах только благодаря дару веллерии, но если ты отдашь его… Даже я не могу сказать, что будет тогда, — продолжил учитель.

Меня начала бить крупная дрожь, а тело стало словно покрываться коркой льда от самых кончиков пальцев. Я чувствовала горячие руки Этьена, которые держали меня под спину и колени. И против воли, я жалась к нему в поисках тепла, стискивая зубы и ругая себя за это.

— Достаточно, Вейяр. Всем уже все понятно. Я сглупила, и мой путь здесь окончен. А блистательный и царственный Этьен-Алерис должен продолжить жить, пользуясь моим даром, — стуча зубами, выдавила я.

Иногда я сомневалась в том, действительно ли Прародитель был таким уж справедливым. Почему у меня то и дело шла череда испытаний и наказаний, а Этьен, несмотря на все то, что натворил, продолжал себе спокойно жить?

— Именно так было бы разумнее всего поступить, — услышала я голос дракона, который куда-то меня понес.

По губам скользнула ядовитая улыбка.

Ну, вот. Что и требовалось доказать. Этьен-разум-во-плоти-Цевернэйш никогда не сделает ничего, что навредит ему. Он так долго шел к трону, и лишь Прародителю ведомо, какие жертвы он принес ради этого. И сдаться на полпути, когда до желанной цели осталось рукой подать? Когда его коронация была буквально через несколько дней? Не смешите меня.

Голова снова начала раскалываться на части, а живот крутить. Я с шумом втянула в себя воздух и до боли зажмурилась. Если бы я только знала, что мой путь на Четвертом Плане будет таким коротким… Ни за что на свете, ни за что я бы больше не связалась с Этьеном-Алерисом.

Это было так глупо. Неужели я и вправду возомнила себя Прародителем и решила, какой и кому урок получить? Этьен и правда нуждался в хорошей трепке, вот только задать ее, кажется, было суждено не мне.

Я почувствовала, как меня осторожно усаживают на что-то твердое, а затем мое лицо берут в ладони. Не желая подобной близости, я дернула подбородком и подняла ослабевшие руки, пытаясь высвободиться, но мои жалкие попытки не возымели ровным счетом никакого действия.

— Я должен был сразу узнать тебя, — вдруг сказал Этьен.

— Хоть раз… Хоть раз ты сожалел о том, как обошелся со мной? — спросила я и прищурилась, безуспешно пытаясь разглядеть его лицо.

— Я не знаю, что такое сожаление, Айрэн, — тихо ответил он мне. — Мне недоступно большинство чувств. Вот почему, я должен был понять, что с твоим приходом все пойдет крахом.

Его ладонь скользнула мне на затылок, и я почувствовала прикосновение сухих губ к своему лбу, а в ноздри заполз запах мускуса и табака с металлическими нотками крови.

— Отойди от меня, — дернула я подбородком.

— Не могу, — услышала я его усмешку. — Не мог с того самого дня, когда увидел тебя на песнопении год назад.

Что? Но я не помню, чтобы мы с ним встречались раньше… Я нахмурилась, и новый поцелуй пришелся меж сведенных бровей.

— С того самого дня я хотел забрать тебя себе и посадить в золотую клетку в своих покоях, чтобы ты пела только для меня. Но чем больше я следил за тобой, тем больше понимал, что лишить тебя свободы — означает лишить жизни.

От такого неожиданного признания, у меня внутри все завибрировало, а по коже побежали мурашки. Он следил за мной! Безумие…

— Я не соврал. Мне не жаль, что я забрал у тебя «свет». Это позволило тебе повзрослеть. Даже если бы я не женился на тебе, тебе бы все равно не позволили высоко подняться. Слишком многие были против нового порядка. Ты все равно стала бы пешкой в чужой игре. Но сейчас ты можешь бороться, Айрэн. И я знаю, что ты победишь.

Его пальцы сжали мой затылок, а затем теплые губы накрыли мой рот.

Мы целовались бесчисленное количество раз, но еще ни один наш поцелуй не был таким. Этьен прикасался ко мне, как к драгоценному сокровищу, которое было даровано ему свыше. Но в то же время его губы были жадными и требовательными. Его ладони скользнули к моим щекам, приподняли мой подбородок, а потом я почувствовала это.

Моя «пустота»…. «Пустота», которая все пять лет ныла в груди, напоминая о моей потери, стала наполняться.

Я распахнула глаза в неверии и неожиданно отчетливо увидела серебряные глаза Этьена, который пристально наблюдал за мной. Увидев мою реакцию, он улыбнулся мне в рот и, прикрыв веки, всосал нижнюю губу, прикусывая ее и тут же успокаивая боль языком.

Пронзающие череп иголки стали отступать, ощущение тошноты бесследно уходило, а тело стало наполняться забытым ощущение силы. Но чем лучше было мне, тем хуже становилось Этьену. Его лицо стало смертельно бледным, и на фоне почти белой кожи отчетливо проступала паутина вен, зараженных черным ядом.

Руки, удерживающие мое лицо, ослабели, и он, оторвавшись от меня, сделал нетвердый шаг назад, выдавая мне кривую улыбку.

— Спасибо, что одолжила.

Я сглотнула, не понимая, как на это реагировать и ощущая, как грудь раздирают противоречивые эмоции. По привычке я обратила мысленный взор к центру груди, чтобы проверить уровень тьмы в моей «пустоте», но мне лишь ласково отозвался «свет».

Я пошатнулась.

Неужели, это происходило на самом деле? Больше похоже на какой-то странный, но удивительный сон.

Я прочистила горло.

— Я не буду говорить тебе «спасибо» или что-то такое. Ты лишь вернул то, что украл у меня.

— Я знаю, Айрэн, — кивнул он и оперся о стену, видимо с трудом удерживая равновесие. — Тебе лучше уйти. Бери жреца, своего монстра и уходи. Не возвращайся в столицу в ближайшее время, там будет опасно.

Да. Так и следовало сделать. Но…

— Что будет с тобой? — прищурилась я.

Этьен вскинул бровь.

— Разве ты не ненавидишь меня, Айрэн?

Я кивнула и спрыгнула на пол.

— Так и есть. Всей душой.

— Значит, тебе должно быть все равно, что со мной будет, — контролируя свой тон, ответил он и, зажмурившись, привалился затылком к стене. — Тебе лучше поторопиться. Он уже идет.

У меня мурашки побежали по коже. Я отступила к проходу, но все же спросила:

— Кто он?

— Принц Эмрон. Золотой дракон летит вернуть себе свой трон, — с кривой усмешкой и зажмуренными глазами ответил Этьен.

И моя сила для него угроза. Теперь, когда «свет» был у меня, я стала его врагом. Веллерии несли изменения, но…

«Даже если бы я не женился на тебе, тебе бы все равно не позволили высоко подняться. Слишком многие были против нового порядка»

Еще шаг.

Но если сюда летел дракон, а Этьен больше не представлял для него явной угрозы, то…

Нет. Неважно. Мне все равно.

— Я отпускаю тебя, Этьен Цевернэйш, — произнесла я тихо. — Спасибо и прощай.

И резко развернувшись, я бросилась к лестнице, а оттуда — назад в башню, где был заперт Вейяр, и ждал меня Бруо.

«Ты там еще долго будешь возиться? Я уже полностью восстановился», — услышала я голос гаольфа.

Именно. Нечего тут возиться.

Перепрыгивая через несколько ступеней, я быстро поднималась по лестнице. Но вдруг почувствовала обжигающую боль, растекающуюся по предплечью на правой руке. Словно на кожу вылили бурлящую лаву.

Резко остановившись, я зашипела и дрожащими пальцами уцепилась за рукав нижнего платья. Ну, что там опять?! Собравшись с духом, я дернула ткань вверх и чуть не закричала.

На бледной коже медленно проступал до боли знакомый узор. До боли — потому что я даже не могу счесть тех дней, которые проводила в библиотеке в доме мужа и таращилась на метки истинности в одной из книг, отчаянно надеясь, что Он наделит меня ими.

«Проявление связи может занять годы, но если души связаны Прародителем, то узоры истинности зацветут на запястье избранных», — так гласила книга.

О, нет… Нет-нет-нет-нет-нет…

В отчаянном жесте я прикоснулась пальцами к горящей огнем коже и начала остервенело тереть узор, словно это должно было помочь, но на запястье лишь проступило несколько новых витков.

В неверии я подняла глаза и уставилась прямо перед собой.

Мужчина, который обманом женился на меня, который украл мою магию, который бросил и унизил меня, у которого скелетов в шкафах больше, чем в некоторых склепах, который совершенно глупо пришел за мной, осознанно идя в ловушку, который пожертвовал всем, чтобы меня спасти…

Этьен Цевернэйш.

Он был моим истинным.

Мой нервный смех огласил лестницу, эхом отражаясь от стен, а вторил ему драконий рев.

Тут же забыв про превратности судьбы, я в ужасе подскочила к небольшому оконцу и увидела парящего в небе золотого дракона, который был совсем близко. Неужели я опоздала?

Нет. Еще не поздно. Бруо бегает очень быстро, а рядом есть лес, мы без труда сможем скрыться от преследования. С новой силой я кинулась вверх по лестнице, а потом, вся с ног до головы покрываясь мурашки, услышала другой рык.

Глянув в окна, я с дрожью, охватившей все тело, стала наблюдать, как от одной из башен отделяется серебряно-черная тень. Яд от отравленного кинжала Этьена не щадил и распространился по всему телу дракона.

Он хотел улететь?

Ну, конечно, не станет же он просто дожидаться верной смерти в виде совершенно здорового и очень злого принца Эмрона. Однако я снова ошиблась.

Серебряный дракон, раскинув в небе крылья, издал оглушительный рев и устремился прямо на перерез золотому.

«Айрэн, тут что-то творится. Драконы сцепились. Нам лучше убираться», — услышала я встревоженный голос Бруо в своей голове.

Верно. Нам нужно уходить.

Но я осталась стоять. Мои ноги словно примерзли к полу. В странном оцепенении я наблюдала за тем, как далекие драконы набрасываются друг на друга. Как золотая пасть вгрызается в серебряную шею, и кровь хлыщет во все стороны, как серебряное крыло режет воздух, а затем Эмрон вскидывает голову и рычит от боли, а на его брюхе появляется глубокий порез.

Этьен выигрывал для меня время.

Этот расчетливый и циничный дракон, который и пальцем не пошевелит, если не увидит в этом выгоды для себя, прямо на моих глазах вступил в смертельную схватку лишь за тем, чтобы я смогла уйти. Хотя мог бы свалить отсюда ко всем гаольфам и залатать раны в безопасном месте.

«Айрэн!».

Я услышала шумное дыхание гаольфа прямо рядом с собой и, с трудом оторвавшись от окна, повернула голову.

«Ты чего ревешь? Идем! Еще надо старика освободить!».

Реву? Я коснулась пальцами щек и действительно ощутила на них влагу. Друг встревоженно смотрел на меня алыми глазами, ожидая, когда я, наконец, сдвинусь с места, потому что растекаться в лужицу было совсем не время.

Верно. Не время.

Я качнула головой, сжала руки в кулаки и вскарабкалась на Бруо.

Он тут же сорвался с места и понес меня к наставнику, а я кинула последний прощальный взгляд за окно, где мелькали серебряная и золотая вспышки.

Спасибо, Этьен, и прощай.

А затем… Метка поблекла.