Рай с чудовищами

Глава 5

Я снова оказался на Круге Возрождения. В этот раз я пришёл в себя уже быстрее, хоть и не без постыдной дрожи в коленях. Видимо, перед смертью у меня кровь гоняла по венам пополам с адреналином, так как дрожали не только ноги, но и руки. Но удержавшись от того, чтобы сесть, я немного походил по пещере, приходя в чувство. Да уж, застрять в паутине под водой пока к тебе ползет огромный паук вовсе не то, о чем я мечтал всю жизнь. А если бы я был арахнофобом? Кажется, риск повредить психику в этой игре не пустой звук. Написал бы в администрацию игры всё, что о них думаю, если бы знал, как это делается.

Должен же быть способ выбраться из этой чёртовой пещеры! Не вечно же мне здесь сидеть! Я готов был бить кулаками в стену от безысходности. Так, нужно успокоиться. Сев на ступеньку лестницы, я открыл раздел с видеозаписями, их там оказалось две. Ах да, первый раз я снимал, когда ещё плыл на дереве под гнёздами летучих лошадей. Похоже, что в случае смерти запись автоматически останавливается. Открыв первую видеозапись, я с ностальгией посмотрел на уже не кажущегося таким страшным летуна, разглядел свою необычную красоту в чудовище, которое перевернуло мой транспорт. Я в тот момент даже не придал значения тому, что оно напоминало головастика-переростка и было покрыто змеиной кожей из красивых угольно-чёрных ромбов, которые к морде уменьшались в размере. Некоторые из этих ромбиков доходили до полуметра в длину. Интересно, здесь что-нибудь делают из такой кожи?

Второе видео я смотрел уже с напряжением. По времени оно занимало всего ничего, а мне тогда происходящее казалось вечностью. Слава Богу , параметры паука прекрасно видны, я боялся, что результат работы Божественного Ока не отобразится в записи. Я смог наконец реально оценить его размер, его брюшко в диаметре было пару метров, а с расправленными ногами он занимал весь потолок пещеры в пять-шесть метров. Стало ясно, что мне не стоит бояться его появления здесь – проход ко мне сужался до двух метров в диаметре, он явно не захочет ломать себе лапы ради меня.

На этом хорошие новости закончились, я сумел рассмотреть паутину. Она была вовсе не сеткой с ячейками, а объёмной конструкцией из вроде бы хаотично натянутых нитей по всему проходу. Это стало видно, когда я начал истерично биться. В воде содержалась взвесь, которая прилипала к паутине, и если вода не двигалась, то все частички стояли замершие на своих местах, но если рукой, к примеру, создать завихрение, то на месте оставались только те, что прилипли. И наоборот, если двигать только паутину, то вся остальная взвесь стоит на месте. Не знаю, с какой периодичностью эта тварь чистит свою сеть, но это точно должно мне помочь.

Но сейчас даже не паутина была самой большой проблемой. Когда я последний раз воспользовался пузырём, я даже не смог толком продышаться. Содержание кислорода в нём с каждым использованием становилось всё меньше, и не далёк тот момент, когда я не смогу им пользоваться. А без него мне просто не хватит воздуха преодолеть тоннель. Даже без паука и паутины. Эх если бы у меня был обычный пластиковый пакет, я бы решил эту проблему, да что там, любой плотный мешок или непромокаемая куртка, или штаны. Да хоть банальные ботинки! Я бы просто натаскал туда воздуха.

Но! У меня! Ничего! Нет!

Меня поразила внезапная мысль. Я ведь тоже в мешке! Я в замкнутом пространстве без доступа воздуха. Да, пространство большое, но не бесконечное. Что будет, когда закончится кислород? Я привязан к этому Кругу, значит, я буду умирать, возрождаться снова здесь, и снова умирать от удушья? И так бесконечно! Великолепная перспектива! Схватившись за голову, я застонал. Господи, ну за что мне всё это?

Следующие несколько часов по моему примерному времени я провёл в бесплодных попытках выбраться. Трижды я умер. В первый раз я запутался в паутине почти сразу же. Несмотря на все мои старания, я зацепился ногой и забарахтался. Увидев приближение паука, я добровольно захлебнулся. Во второй раз я почти прошёл паутину, но в пузыре кислорода почти не осталось, и я умер от удушья. Третий раз был жестом отчаяния – я просто рванул прямо к пауку в надежде дать ему по морде и геройски умереть в бою, но и тут не срослось – я едва приблизился, как паук выпустил в мою сторону серое облако, от которого меня полностью парализовало, и я снова умер, глотнув холодной водички.

Сейчас я просто валялся на Круге. Я устал. Мне всё осточертело. Всё, что я делаю, бесполезно! Я просто хочу вернуться домой, к своему бегу в колесе из дома на работу, тёплому и безопасному. Я не хочу играть в эту чёртову игру! Хотя бы просто сотрите меня! Я уже и на это согласен.

Не знаю, сколько я так пролежал, потребляя кислород без всякого смысла. Самое худшее состояние апатии, которое я испытывал за всю свою жизнь. Услышав странные звуки, я поначалу даже на них не отреагировал. Какая разница, что там за бульканье.

Стоп, какое еще бульканье?!

Я встал, и попытался понять, откуда исходит звук. Прослушал все стены, поднялся по лестнице, но ничего так и не нашёл. Только дойдя до растений, я понял, что происходит. С потолка вниз по небольшой земляной насыпи бежал крохотный ручеёк. Стекая на пол с небольшой высоты, он и создавал это самое бульканье. Звук в замкнутом пространстве разносился по всей пещере и многократно отражался от стен, не давая определить источник. Вода, сбегавшая вниз, исчезала в земле, почва под растениями была мокрой. Теперь понятно, откуда они берут влагу в замкнутом пространстве.

Но откуда берётся сама вода? Если поднять вверх руки, то до потолка было с полметра от кончиков пальцев. Можно попробовать дотянутся и раскопать, там мягкая земля. Примерно на высоте одного метра я вырыл в насыпи углубление для ног и попробовал встать в него. Если упереться рукой в потолок, то можно держаться. Я начал разгребать землю там, откуда бежал ручей, поочередно меняя руки. И хоть это была просто мягкая и сырая земля, делать это было чертовски больно. Под ногти набилось грязи, кончики пальцев ободрались.

Я быстро сбегал вниз к Кругу и поднял с него кристалл. Заодно нарвал светящихся растений, а то там совсем темно. Вернувшись, я осмотрел свои раскопки с подсветкой, но ничего интересного не увидел. Взяв в руку острый осколок, я снова взялся за дело, разрыхляя землю кристаллом и выгребая её ладонями. Довольно быстро я прокопал на полметра вверх и перестал дотягиваться. Я слез и сделал ещё выемку на высоте примерно полтора метра. Чтобы залезть пришлось взять грязный кристалл в зубы, но мне было плевать. Я недавно с кулаками кинулся на двухметрового паука, мне ли микробов боятся. Я быстро прошел ещё полметра, снова слез и сделал выемку на уровне уже двух метров. Когда я залез, то понял, что ручеёк течёт не строго сверху вниз, а под небольшим уклоном и дальше мне уже нужно будет залезать в вырытую дыру полностью. А это значит, что меня может завалить землёй. Плевать! Воскресну и начну заново.

Через некоторое время я уже полностью исчез в норе, делая выемки для ног и молясь, чтобы земля не решила внезапно обвалиться. На высоте два моих роста слева оказалась каменная стена, ручеек растекался по ней, она тоже поднималась вверх под уклоном. Я остервенело продолжал рыть, понимая, что это скорее всего мой единственный путь из этой западни. Не знаю, сколько метров я так прогрыз, но явно больше пяти. В один прекрасный момент земля у меня над головой рухнула вниз, и на меня обрушился поток воды. Упираясь руками и ногами, я держался как мог, пока он не иссяк, а когда отплевался и разлепил глаза, я увидел свет вверху. Не помню, как преодолел последние полметра, но наружу я буквально вылетел и распластался по земле.

***

Леон оглядел сидящих. Все пятеро глав отделов уже собрались, можно начинать. Вот только с кого?

– Ну что, коллеги, начнём? Может, кто-то хочет высказаться первым?

В такие моменты Леон чувствовал себя учителем перед классом. Судя по невесёлым лицам, никто отчитываться первым не хотел.

– Ну, давайте я, – первым заговорил глава отдела программного администрирования, хрупкий молодой человек в стилизованных под старину очках.

– Давай, слушаем тебя, Рик.

– Запуск объектов в симуляцию прошел без серьёзных проблем, все центры обработки справились с нагрузкой с запасом в восемьдесят процентов, можем ещё миллион запустить. Все искусственные интеллекты сработали без сбоев, но пока они толком не задействованы. Объекты с ними ещё не контактируют. Но Микаэль уже забил своей информацией выделенный ему центр обработки данных на треть. Если так пойдёт, через месяц будет морока с переносом баз. Еще были небольшие сбои в системе подсчета энергоуровня, некоторые индивиды догадались поместить в себя активные накопители, но уже всё откалибровано.

Леон задумчиво потёр переносицу. То, что какие-то игроки запихнули в себя камни энергии, было ерундой. А вот непомерное разрастание информации, собираемой искусственным интеллектом, уже может обернутся проблемой. За его работу отвечала глава отдела психологии и социологии.

– Елена, что скажете насчёт Микаэля? – спросил Леон, глядя на яркую брюнетку с длинными волосами и хорошо очерченной фигурой, единственную представительницу женского пола среди присутствующих.

– Я уже говорила Рику, что это первоначальный сбор данных. Он просто пишет всю имеющуюся у него информацию на каждого игрока. В дальнейшем она будет корректироваться и заменяться, сейчас он не может делать обоснованных выводов, так как объекты делают что попало, у многих сильнейший стресс. Я сто раз говорила про ужасную схему ввода в игровое пространство. У меня двадцать девять человек… то есть объектов, получили непоправимые повреждения психики ещё в первый день. Многие сейчас находятся в ужасных условиях из-за плохо контролируемого социального взаимодействия, у меня тонна претензий к отделу контроля.

– А у меня тонна претензий к начальным вводным и к тому, что из нашего техзадания программно было реализовано процентов сорок в лучшем случае! – вмешался Марк, представительный мужчина лет сорока. – Как я должен контролировать социальное взаимодействие в этой толпе, если они могут делать всё что хотят, ещё и крыша у многих от новостей едет?

– Ты ту чушь техническим заданием называешь? – взорвался Рик. – Да там остальные шестьдесят процентов в принципе нельзя программно реализовать! Как, скажи мне, отделить прикосновения с сексуальным подтекстом от прикосновений с целью защиты, лечения или транспортировки? Или ты предлагаешь Арбитром карать каждого, кто случайно чужую задницу задел?

– Ну, а что вы тогда от меня хотите? Я вынужден индивидуально разбираться с каждым вышедшим за пределы нормы и при этом всякий раз запрашивать разрешение на корректировку каждого камня, каждой крысиной норы! Это ужасно тормозит работу!

– Ну началось… – недовольно прогудел Томас, крупный чернокожий мужчина с солидным животом.

– Так, давайте не будем устраивать скандалы, у нас совещание! Елена, что там у нас с объектами с повреждённой психикой? Какие меры приняты, и какие можно принять в дальнейшем? – прервал начинающийся спор Леон.

– Сейчас они изолированы, их нужно обнулять и снова запускать уже без всяких синих комнат.

– Но они же снова с катушек слетят.

– Нет, по крайней мере не должны. Если другие игроки сообщат им о том, что они умерли и являются компьютерными копиями, у них включится психологический барьер, и первоначально они просто в это не поверят. Но так как есть примеры для подражания в виде других объектов в той же ситуации, то они смогут переключиться и адаптироваться. Окончательное принятие пройдёт постепенно.

– Хорошо! Рик, обнуляешь и повторно заводишь объекты, минуя синюю комнату, Елена и Марк, сопровождаете их. Если снова возникают проблемы, сразу сообщаете. Елена, что ты там говорила про ужасные условия?

– Многие находятся в состоянии сильного стресса из-за недружелюбного социума, идёт установка иерархии в образовавшихся группах, сопровождаемая конфликтами. Некоторые одиночки оказываются выброшены в агрессивную внешнюю среду. Отсутствуют элементарные островки безопасности для этих людей, а это очень важно для психологического здоровья. Необходимо индивидуально для каждого, исходя из условий, создавать зоны покоя, иначе мы получим ещё кучу народа со сломанной психикой.

Так, получается, что когда делёжка мест в группах закончится, одиночки найдут свое место в жестоком мире, то всё само собой устаканится? Не так всё и плохо. Леон иногда задумывался о том, чтобы нанять переводчика с психологического. Если он еще и будет знать программистский, то вообще отлично.

– Не людей, Елена, а объектов, давно пора запомнить, – глядя прямо на сотрудницу, с нажимом произнес Леон. – По поводу тех, у кого назревают проблемы с психикой, нужно их стабилизировать, чтобы они протянули хотя до нормальной работы Микаэля. Сколько их у тебя?

– Тринадцать тысяч. Она уже дала мне список, и отрабатывать их так, как просит Елена, я со своими четырьмя сотрудниками буду примерно восемьсот лет, – ответил за неё Марк.

– Елена, выбери сотню самых тяжёлых, требующих немедленных мер, и передай Марку.

– Пятьдесят, – тут же встрял Марк.

– Нет, сотню, Марк. И я дам тебе в подчинение одного сотрудника от отдела Томаса для работы напрямую без запросов.

– Я против! – тут же вскинул голову Томас. – У нас очень много работы, целый материк ещё не доделан! Мы и так день и ночь работаем, и всё равно все сроки прогорают. Мне некого давать!

– У тебя семьдесят с лишним человек в подчинении, и вы работаете над незадействованной частью проекта. Ты найдёшь кого дать, Томас. Это окончательное решение.

Ещё раз оглядев всех троих, Леон убедился, что все они недовольны. А что поделать, если им пообещали мир, где они смогут реализовать свои идеи, а на деле всё как всегда банально упирается в ресурсы.

– У тебя есть ещё какие-то проблемы, Томас? Почему работа так медленно движется?

Томас повернулся и спокойно посмотрел в глаза своему боссу.

– Потому что те, кто ставят перед нами задачи уверены, что если заставлять художника рисовать картину по шестнадцать часов в день, он обязательно нарисует шедевр. Мы работаем медленно, потому что создаем тысячу вариантов одного и того же и выбираем из них только один. Потому что вначале мы должны довести до совершенства одну мелкую деталь, потом посмотреть на картину в целом и довести до совершенства её, потом всё то же самое в рамках целого мира. И нам очень не нравится, когда нас просят всё испоганить ради идиота, который залез не туда по своей тупости. Это всё равно что выбросить наш труд на помойку.

Сидящий рядом с ним азиат в идеально сидящем на нём дорогом костюме усмехнулся на эту тираду. Он был главой отдела безопасности, и подопечные Томаса доставляли ему кучу проблем, он отвечал им тем же. В общем, это была взаимная нелюбовь.

– А по существу, Томас? – спросил Леон, не отводя взгляда.

– А по существу у нас больше проблем нет. Всё замечательно!

– Ну, вот и хорошо. Акио, у вас есть что сказать?

– Нет, вопросов, требующих группового обсуждения, у меня нет. Остальные, как и раньше, предпочёл бы решать в частном порядке.

– Тогда встречаемся через месяц, совещание окончено, можете вернуться к своим обязанностям.

Когда зал совещаний опустел, Леон устало вздохнул и пошёл к себе в кабинет. Когда ему предлагали эту должность, то много всего рассказали об уникальности и новизне этого проекта, о хорошей зарплате и амбициозности поставленных целей, о его перспективах. От эпитетов в адрес набранной команды кружилась голова. А о том, что каждый из этих ребят станет требовать от других невозможного, умолчали. И о драконовских мерах по неразглашению тоже. И о том, что для найма любого нового сотрудника нужно дождаться трёхмесячной проверки безопасниками.

Конечно, предполагалось, что у этой должности будет куча минусов, но с настолько разрозненным коллективом Леон ещё не работал. Если придется всех их между собой мирить, станет совсем плохо.